Я не Поттер! Часть 2 | Магия освобождает (джен)

— Двадцать три пропущенных… — пробормотал милорд и вздохнул. — Так и не нашёл этому альтернативу. Теперь жалею.

— Да как он узнал?! — кричала Мерида, бегая по кабинету. — Что, хвалёная система одной тайны от одного магла скрыть не может? Мистер Риддл, вы меня удивляете!

— Начнём с того, дорогая, что в моей голове следа подобной идеи не было. Это плод только твоего подросткового разума. К тому же это твой друг Люпин сказал мистеру Краму, и никто другой. А тот уже уговорил Ремуса отправиться к твоему дяде, чтобы убедить тебя прервать беременность. Всё просто и довольно скучно.

— Скучно вам?! — она резко затормозила от возмущения.

— Не будет у дяди инфаркта. Молодой, крепкий мужчина, не волнуйся так сильно…

— Скажите хотя бы мистеру Краму! Немедленно! — она повернулась к притихшему парню на диване и ткнула в него пальцем. — Он нашёл нас у мадам Лестрейндж и кинулся на него! Подтверди, Гленн!

Мальчишку было даже жаль — он оказался в логове «вселенского зла», о котором раньше слышал только легенды. И пока не мог осознать, что для сестры это логово — почти колыбель. А когда она немного подрастёт, станет для неё единственным домом. Вполне братские чувства к сестре в нём росли с каждым днем, но разум подсказывал, что она слишком близка к главному врагу. Именно этот факт, а вовсе не страх, заставлял его сильно бледнеть. Он даже пересилил себя и ободряюще ему усмехнулся, понимая, что от парня зависят и безопасность Мериды, и наиважнейшие артефакты.

План её отца — сжечь всех и убить всех — всегда срабатывал безотказно. Однако в этот раз мог навредить уникальным вещицам. К тому же сейф рода постоянно перемещался, и доверие Балларда к Гленну нужно было им если не для его открытия, то хотя бы для того, чтобы понять, где его прячут. Территория замка была огромной за счёт бесконечных подземелий, и искать его можно было… бесконечно.

— Могу себя защитить, — пробормотал он, вжавшись в диван. — Откинул его... да и всё.

— Это видел Серафим! — она всё ещё кипела. — Что мне ему теперь сказать, а? Что Пожиратели иногда с ума сходят?!

Мерида всё же попыталась успокоиться и села рядом с ним, недовольно пыхтя, словно чайник.

— Юноша, расслабьтесь, — тихо сказал он. — Легенды довольно неприглядны, а многие даже правдивы — не спорю. Но они остались далеко за стенами, а вы просто в моём кабинете… Курите?

— Пью… — ответил он.

Ответ ему очень понравился и даже по-настоящему развеселил.

— Держите, юноша, ваш стакан… — усмехнулся он и материализовал у него в руках виски.

— А мне?

— Мерида, хватит с тебя и беременности, обойдёшься без виски!

— К чёрту и виски, и беременность! Пить хочу!

Он тихо рассмеялся и положил руку на лоб, чтобы не расхохотаться. Девчонка, как обычно, бередила его душу: то раздражала, то вызывала почти нежность, то смешила до слёз. Гарри недавно написал, что она назвала его отцом. Поэтому сегодня он взглянул на неё будто по-новому. Высокая, тонкая, словно молодое деревце, она пришла к нему в слезах, обидевшись на разбушевавшегося Тодеуса. В поисках защиты, чтобы пожаловаться. Невесомая в своём летящем платье на тонких бретелях, словно порыв ветра, и очень красивая. Она, произнеся то слово в лицо его другу, словно стала прекрасной частью его личного мира, пусть и раньше была совсем не чужой.

Материализовать ей воду он не успел.

— Двадцать четыре пропущенных…

Она застонала, откинулась на диване и закрыла глаза.

— Выйди в коридор, перезвони и скажи, что пошутила. На один день он успокоится, — сказал он ей. — Говорить Тодеусу пока что нельзя. Сама видишь, как эта цепочка с Люпином работает…

Когда она выбежала, Гленн быстро спросил:

— Зачем в коридор отослали?

— Предупредить хочу: если ты не сделаешь всё от тебя зависящее для её безопасности, то они останутся жить, а ты — нет…

Мерида влетела обратно, ещё более злая.

— Нет там связи! Совсем!

— Беги в мою спальню.

— Ладно, — буркнула она и умчалась.

— Вы не можете о ней так беспокоиться, — сказал он смело, но дрожь в голосе чувствовалась. — Вы просто… мёртвое зло!

Он хмыкнул и достал портсигар. Неожиданно ему захотелось обстоятельно ответить — то ли на претензию, то ли просто на наглый вопрос.

— Может, я умело притворяюсь, — сказал он, затягиваясь дымом. — А может, ты слишком мал и не понимаешь, что жизнь может пробиться даже сквозь мёртвую землю…

— Так какой вариант правильный?

— Как ты решишь — так и будет, Гленн, — ответил он, выпуская дым. — Скажу лишь, что ты тоже мёртвая земля, а не милый мальчик. Однако убить её больше не хочешь…

— Там одна полоска! — в кабинет снова ворвалась Мерида и внимательно на него посмотрела. — А в кресле какой сигнал?

— Салазар, дай мне сил… — пробурчал он, поднимаясь. — Садись!

Она дозвонилась, но сразу начать разговор не смогла — пришлось держать телефон на расстоянии, чтобы не оглохнуть. Даддли кричал очень громко, и далеко не всё из его воплей предназначалось для детских ушей. Он уже сам невольно начал переживать — кузен был неплох, весьма полезен, но мог приносить пользу только живым.

— К сути, Мерида… — напомнил он.

— Я пошутила-а-а! — проорала она в трубку.

На том конце на секунду повисла тишина, а затем дядя озвучил пару весомых угроз насчёт красной задницы и отключился. Люпин, конечно, мог наведаться к нему и во второй раз. Хитрец понимал, что девчонка любит дядю сильнее, чем отца-подростка, но пока у них было время.

— Что ты на меня смотришь мокрыми глазами? Если думаешь, что на меня он орал тише — ты ошибаешься. Это же я тебя утащил из его дома…

Она встала и глядя себе под ноги прошла на диван, а села к парню ближе, чем позволял размер мебели — сестра хотела, чтобы брат её успокоил. Гленн легонько сжал её руку. Сложный процесс объединения пошел, несмотря на проклятие. Сила крови оказалась намного сильнее, несмотря на все преграды на этом тернистом пути.

Вдруг он осознал, что Мерида больше никогда не ворвется к нему за поддержкой, узнав, что ей никто не сказал главного — запечатывая род, печать рода всегда погибает.

Внутри что-то всколыхнулось, словно волна чувств, которые он раньше не испытывал. Будто ростки действительно пробились сквозь давно мертвую землю — он резко понял, что не хочет лгать дочери Гарри.

Вместе с ним они прошли тяжелое становление, вместе боролись и вместе копали могилы. А также пили, курили, мечтали, огорчались и веселились. Путь к спокойствию красивых кабинетов — был безумно длинным и окончился далеко не в девяносто восьмом.

— Мерида, хочу тебе кое-что сказать о Гленне… — пробормотал маг, удивив сам себя. — Совсем скоро он, выполнив…

— Ай! — вскрикнула она, вскочив и стряхивая виски с платья. — Весь стакан?! Да ты, наверное, шутишь!

Гленн опрокинул виски на сестру. Пока та отряхивалась и махала палочкой, парень взглянул ему в глаза и отрицательно покачал головой. Сильный, жаждущий мести, готовый умереть, чтобы запечатать зло, которое творил его клан веками… Он бы без раздумий предоставил ему место за своим столом. Жаль только, этот юноша выбрал сторону никчёмного света. А жить ему осталось — удручающе мало.

— Что он скоро? — переспросила она, уже осушив платье, но не забыв сказанного.

— Скоро мне очень понравится, — ответил он чистую правду, просто не ту. — Ещё виски, Гленн?

* * *

Волдеморт окликнул её вновь, когда они вышли из кабинета. Она забежала обратно на пару мгновений, а затем выбежала возмущённая.

— Да не собираюсь я беременеть ещё лет двадцать! Что вы все ко мне прицепились?! — крикнула она себе за плечо на ходу.

Из помещения послышался сдавленный смех.

— Нет, ну ты слышал его? — обратилась она к нему. — Заело их, что ли! Пошли наверх, мне кое-что надо забрать…

От выпитого слегка кружилась голова, но алкоголь всё равно не мог унять внутреннюю дрожь.

— А мне… можно здесь ходить? — осторожно спросил он.

— Раз ходишь — значит, можно, — ответила она, ведя его по коридору к винтовой лестнице. — Каминную сеть мадам Лестрейндж нельзя отследить, а чтобы твоя магия запомнила путь, у тебя должен быть личный ключ.

— И у тебя он есть?

— На тебе он не сработает, знаю точно… — она покосилась на него с подозрением.

Он не собирался красть ключ, не интересовался секретами Пожирателей, ему давно стали безразличны все враги на свете — кроме тех, кто жил у него дома. Равнодушие охватывало его всё сильнее, словно он уже видел впереди свой конец. Единственное, на что ещё хватало сил — это смотреть на мир правящей тьмы её глазами. Увиденное поражало. Зло не просто жило у неё под кроватью — она будто родилась его неотъемлемой частью.

— Амадей! — вдруг заорала Мерида и сорвалась с места.

Он заметил невысокого Пожирателя, раскрывшего ей объятия, и только потом вспомнил его имя и встречу в тёмном зале подземелья. В их радости было что-то противоестественное, и он отвернулся.

— Тодеус вашу «тайну» поведал Джиневре и Белле, — произнёс Пожиратель, качая головой. — Как ты додумалась, а? Или это вот этот гений подал идею?

— Это не я! — громко сказал Гленн.

Гиббон задумчиво посмотрел на него, но затем снова обратил внимание на Мериду.

— Беллу угомонил Гарри, но Джиневру не угомонит даже землетрясение, сама знаешь, — усмехнулся он. — Забирай родственничка побыстрее.

— Нам всё равно надо появляться у мадам Лестрейндж, сегодня только первый раз был, — пояснила она, снова расстроившись. — Мы же как бы… встречаемся…

— Ну, мадам Лестрейндж его убить не даст — она сына слушает, но… — он вздохнул и вновь посмотрел на Гленна. — Удачи тебе, парень.

По пути им встретился ещё один Пожиратель — отец безумного Серафима.

Присматриваясь к ним, он привычно бросил:

— Привет, красотка…

— Добрый день, — так же невозмутимо ответила она на ходу.

— А это… кто?

— Охрана в курсе, — сестра вежливо улыбнулась.

— Отлично, — сказал он, уже спустившись ниже и потеряв к ним интерес.

Старший Долохов тоже убивал его родню, а сам он был с ним в одной комнате, где от его руки замертво упала тетка. Малыша он тогда — не тронул. Впрочем, уже подросшему ребенку придется исправить эту ошибку. Холод внутри разрастался, но вместе с ним появилась какая-то обреченность. Прошлое словно теряло значение. Немного хотелось верить, что сестра не станет такой, как они, что смерть матери не окажется напрасной. Но разум подсказывал — слишком поздно.

Вскоре они оказались в круглом зале, слепящем сдержанной роскошью.

— Подожди на диване! — крикнула она и умчалась.

На этот диван страшно было садиться — его стоимость наверняка была абсолютно заоблачной. Впрочем, изящная мебель и хрусталь не могли затмить в интерьере сугубо мужского. Здесь не было ни мелких украшений, ни кружев, на стене даже висело холодное оружие, а за стеклянными створками серванта теснились стаканы и бокалы — явно не для красоты, а для использования. К тому же на столике перед ним стояли сразу две пепельницы, в одной из которых дымилась недавняя сигарета.

— Гость хозяйки чего-нибудь желает? — перед ним внезапно материализовалась домовик с розовым бантом на макушке.

Она изо всех сил пыталась выглядеть радушной, но её улыбка всё равно была страшноватой — слишком зубастой для безобидного существа. К тому же, заметив окурок, она заметно занервничала, поспешно схватила пепельницу и мгновенно лишилась даже этой неуклюжей улыбки.

— Стакан воды…

— Будет исполнено!

Перед ним тут же появились графин с водой и стакан.

— Чей это дом? — спросил он у неё.

— Хозяев, — туманно ответила она, что было довольно странно. — Ещё чего-нибудь желаете?

— Нет, благодарю, — ответил он и поднялся.

Гленн не собирался заходить в закрытые двери, но просто сидеть надоело. Он прошёл вдоль стен и заглянул в открытую комнату. Это оказалась библиотека — богатая как по наполнению, так и по убранству. Шикарный шахматный стол привлёк его внимание, и он провёл пальцами по идеально гладкой, прохладной поверхности.

— Партию?

Голос словно с разбегу ударил его в сердце. Он испугался своей реакции — ведь на короткое время забыл о Снейпе, хотя прежде помнил о нём каждую минуту своей жизни.

Подросток вальяжно прислонился к косяку, скрестив ноги, и внимательно за ним наблюдал. В нем всё было слишком черным — от больших глаз или волнистых волос, бархатного костюма и до души. Несмотря на это, его внешность была слишком яркой, почти притягательной. Гленн сам не заметил, как засмотрелся. В этот раз зло замаскировалось идеально — такому откроются любые двери, любые сердца, стоит ему захотеть. Прошлое тело было куда более блеклым.

Печаль от понимания того, что он уйдет, а этот убийца матери только расправит свои темные крылья, навалилась без разрешения. Скрыть её он, похоже, так и не смог.

— Ты чего кривишься? Я тебе партию в шахматы предложил, а не дружбу навеки! — маг расхохотался. — Сыграем?

Гленн кивнул, понимая, что его интересуют вовсе не шахматы.

— Ты живёшь где-то… рядом? — спросил он, сделав первый ход.

— Я живу здесь, — подросток бросил на него заинтересованный взгляд, словно ожидая реакции. — С дочерью.

— Вдвоём? — Гленн едва выдавил из себя эти слова.

— А зачем нам кто-то ещё? — Гарри пожал плечами и выдвинул пешку. — Твой ход.

Помедлив, он всё же решился сказать то, что давно крутилось на языке.

— Она станет похожа на тебя… Отпустил бы ты её, пока ещё есть шанс.

Мальчишка неприятно ухмыльнулся, будто услышал до боли надоевшую песню.

— Гленн, я пробовал — не вышло. Она будет похожа на меня и рядом, и вдали. К тому же… мне не слишком хочется её отпускать.

— Ясно.

— Кстати, если честно, тебя тоже не хочется отпускать.

Забыв, какой ход собирался сделать, Гленн поднял удивлённый взгляд на Гарри.

— Это ещё почему? Это же твоё призвание — отпускать людей, — он горько усмехнулся. — Чтобы не возвращались…

Гарри коротко кивнул и хотел было сделать ход, но передумал и убрал руку.

— Нет, Гленн, не упрощай меня, — жёстко сказал он. — У меня такое же сердце, просто бьётся в другом ритме, тебе непонятном. Сброд Дамблдора проиграл именно поэтому — они слишком упрямо отказывали нам в чувствах. А ведь только на них мы и продержались, скажу я тебе. Сложное было время, очень сложное. Люпин первым понял, но его, слава Салазару, не послушались…

— Хорошо, допустим, — скрепя сердце, согласился Гленн. — Дружба, единство, семья. Вы — звери, но в правильной стае. Только Люпина в пример не ставь, пожалуйста. Он обычный предатель. Хуже вас!

— Он… не виноват, — тихо сказал Гарри и всё же сделал ход. — Хотя признаю, я сам в шоке... Ремус уже толком и не помнит, кого благодаря мне потерял. Даже как-то обидно!

— Профессор думает, что особенный, а на самом деле Волдеморт почти всех так вербовал. Он просто... очередной.

— С тобой приятно беседовать, зришь в корень… — прошептал Гарри и вновь взглянул на него украдкой, исподлобья. — Не уходи от нас, Гленн.

Его голос поразил Гленна в очередной раз — в нём звучали жизнь, эмоции… и даже легкий намёк на сердечность.

— Не могу больше жить — слишком устал, — ответил он искренне и откинулся на спинку стула, невидящим взглядом уставившись на доску. — К тому же только моя сила может собрать их вместе, а потом запечатать. Их больше двухсот, и все разбросаны по разным местам…

Гарри фыркнул и чуть не рассмеялся.

— Мы похожи больше, чем ты думаешь… — сказал он почти весело. — Но больше двухсот? Не цифра для меня — крохи. Если за короткий срок ни одного не останется — твой контракт печати рода расторгнут. Помогу тебе его расторгнуть, скажем так…

— Всех сразу вам не собрать, — буркнул Гленн, желая закрыть тему.

— Как это не собрать? А свадьба? — нарочито удивился Гарри. — Отказаться от приглашения не получится. Магия рода никому не позволит!

Внезапно Гленн икнул и его от отвращения передернуло.

— Тоже беременный? — расхохотался Гарри. — Чёрная у тебя душа, но добрая…

— У меня не чёрная…

— Ну, многие бы поспорили, — мальчишка с сомнением покачал головой. — Папаше своему ты руки отрезал быстро. А вот кое-что другое… — он усмехнулся, — просто фантастически медленно. Мы с милордом оценили — твою светлейшую душу…

Гленн резко задышал, стиснув пальцы на краю стола.

— Не копайся в моей памяти!

— Не могу, — с наигранным раскаянием протянул Гарри. — Я же чистое зло, тьма… и что там ещё по твоему списку? Мне не прикажешь!

Гленн глубоко вдохнул, стараясь успокоиться, и пробормотал:

— Ты сейчас умоляешь меня жить, чтобы твоя дочь избежала первой потери.

Гарри нехотя кивнул — ирония слетела с него, он даже нахмурился.

— Да, вот такие мы твари — полны сюрпризов…

Подумав с минуту, парень ответил тоном, не терпящим возражений.

— Мне нужна будет твоя помощь, сам знаешь какая, но с моей жизнью покончено. Это моё решение — уважай его. У нас был договор. Помнишь?

— Ладно… — недовольно протянул Гарри и раздражённо опрокинул его короля. — Заставлять жить я не умею!

Гленн резко поднялся, услышав глухой хлопок двери — той самой, за которой уже полчаса как исчезла Мерида.

В воцарившейся после этого тишине его голос прозвучал словно эхо далёкой истины:

— Они бы действительно победили…

Гарри прищурился, не сразу уловив смысл.

— Кто?

Гленн мрачно усмехнулся, глядя в пустоту.

— Если бы они сражались не с вашими телами, а с вашими сердцами… Если бы понимали, что война идёт не за жизни, а за души… они бы вас победили.

Гарри, казалось, хотел возразить, но вместо этого только вздохнул и пробормотал, словно подводя черту:

— Мы этого уже не узнаем, Гленн…

* * *

Он осматривал её с ног до головы и хмурился.

— Начнешь на меня в замке так смотреть — у них все сомнения отпадут… — буркнула Мерида и попыталась поправить декольте.

— Прикройся!

— Чем?! — прикрикнула она на него. — Отстань уже — я и так нервничаю!

На них даже мистер Риддл обернулся и тоже её внимательно осмотрел.

— Гленн, ты перебарщиваешь — просто платье с вырезом. Лето на дворе.

— Там полон замок… решительных мужчин!

Она фыркнула и направилась вперед — они уже и так заставили милорда ждать.

— На беременную не позарятся! — уверенно заявила она.

Стражи рядом с ними прыснули со смеху, но чуть не умерли от испуга, вспомнив, кто стоит рядом с ними.

— Жизнь — великая ценность, — строго произнёс мистер Риддл, окинув их взглядом.

Они кивнули, будто приговорённые.

— Мерида, давайте быстрее…

Когда она подошла, его взгляд стал тяжёлым, будто он собирался выдавить из неё клятву.

— Помни, всё держится на волоске, — сказал он. — На твоём якобы незнании фамилии матери, на равнодушии к тебе никчёмного отца, на моём безразличии. Даже на беременности. Они ослеплены желанием заполучить кого-то из наших, и нам это на руку. Наша же цель — выяснить всё об источнике и артефактах. Гленн, ты меня слушаешь?

— Мне всё ясно, я буду осторожен, — сказал он. — Стражи обязательны?

— Обязательны, но они лишь для вида, — пояснил Риддл, не спуская с неё глаз. — Было бы подозрительно отпускать без охраны беременную дочь Гарольда Снейпа. В сам замок, я так понимаю, их всё равно магия не пропустит.

Мерида вдруг подпрыгнула и рассмеялась, а Гленн уставился на неё почти с ужасом.

— Ты что творишь?!

— Ты не слышишь?

— Нет!

— Заклятия звенят! Гарри меня ими как ёлку обвешал, одно даже ногу тянет…

— Что тебе там тянет?! — раздражённо бросил милорд. — Я просил быть готовыми ещё полчаса назад!

Наконец, они аппарировали — их путь из замка будет виден другим, как путь из дома мадам Лестрейндж. Отправляться на самом деле оттуда — она наотрез отказалась. Кайл, Гилберт и Серафим — постояльцы дома на любые каникулы — вымотали ей нервы своими жуткими взглядами и нападками на брата. Узнав, что она должна отправиться к родне парня для знакомства, Серафим и вовсе ударил заклятием ни в чем не повинного садового гнома, а остальные перестали с ней разговаривать. При этом объяснить, чем именно им так сильно не нравится Гленн — никто из них даже не предпринял попытки!

Храбрость улетучилась, как только она увидела замок, вырубленный в скале. Ничего более мрачного и давящего она не встречала ни в жизни, ни в книгах. Казалось, это не просто каменная твердыня с крошечными окнами, а настоящий портал в ад.

— Здесь, наверное, дьявол родился… и умерла Дева Мария, — выдохнула она.

— Ты меня пугаешь, Мерида.

— Я католичка… — пробормотала она, ощущая, как грудь вздымается от страха.

— Чего?

— Забудь… Просто мне страшно…

Гленн положил руку ей на плечо и наклонился ближе.

— Не бойся. Думай об этом как об… игре. Ты всего лишь девушка, приехавшая на пару часов побродить по дому парня.

— Только немного беременная! И все знают, что ты сделал это с… Ой! — она резко прикрыла рот рукой. — Дурно…

— Мерида, только не сейчас! Хочешь, я на колени перед тобой встану?!

— Ладно-ладно, твои колени и так от меня пострадали… — пробормотала она, глубоко вдыхая. — Просто не ела со вчерашнего дня, сейчас отпустит. Пошли уже!

Дойдя до ступеней перед высокими металлическими воротами — она вдруг замерла, но не от страха. Каменные плиты были стёрты до гладкости, словно веками по ним шагали тысячи ног, а значит, и её мать. Сначала совсем малышкой, потом послушной девочкой, затем юной девушкой… и вот её продали.

Этого родителям показалось мало и вдобавок они решили отправить дочь на смерть ради целей проклятого «света». Шантажируя её мучительной смертью трехлетнего сына. Она медленно подняла взгляд, почувствовав, что за ними наблюдают — и улыбнулась самой нежной улыбкой на свете…

— Элоиза, Баллард, — он кивнул, взял её за руку и потянул за собой вверх по ступеням. — Познакомьтесь, моя девушка — Мерида.

Тошнота прошла моментально, а в голове словно всё прояснилось — она контролировала каждое своё движение, каждую мысль, хоть те и были ото всех скрыты.

Мерида взглянула на женщину с круглым приветливым лицом, затем — на её мужа: самодовольного, но всё ещё привлекательного мужчину с колючей щетиной. Будь у неё хоть немного больше свободы — она бы легко вцепилась им в глотку.

— Какая красавица… — Элоиза заулыбалась, беря её руку в свои ладони. — Гленн, почему так долго тянул? Что о нас подумают люди? Ты же чуть ли не живёшь в доме её родственников!

— Ничего — мадам Лестрейндж только рада… — пробормотала она.

Разумеется, мадам Лестрейндж была максимально не рада, и смотрела на них из-за кустов и углов круглыми от непонимания глазами. Женщина с удовольствием заавадила бы Гленна, а ей вправила мозги, будь она её дочерью. Но в этой щекотливой ситуации — слушалась Гарри. А потому даже закрыла в дом ход взрослым, таким как мистер Крам или жена Амадея.

— Как мило… — протянула она, сияя от счастья. — Правда, Баллард?

Тот выглядел уверенным и довольным — но только в первые несколько секунд. Чем дольше он разглядывал её, тем мрачнее становилось его лицо. Влезть в его голову она не могла, не умела, но счастливым старик не выглядел точно.

Она протянула ему руку в надежде, что он помрачнеет еще сильнее или смутится. Дед посмотрел на неё, словно на готовую ужалить змею, но пожал. Правда обратно её пришлось уже выдирать, ладонь словно в тиски зажали, но всё равно произведенным эффектом она осталась довольна.

— Почему мы стоим? — бабка продолжала сиять радушием. — Ветер у нас всегда холодный, продует ещё девочку… Заходите!

Стоило переступить порог — и их окутала темнота. Здесь было темным всё: от гобеленов и до камня, изменившего цвет с прошедшими веками. Разбавляли серость лишь бордовые ковровые дорожки и зажжённые факелы на стенах.

— В гостиной выпьем чаю, — радостно защебетала Элоиза, почти переигрывая. — Потом Гленн покажет тебе дом. Тебе понравится — он очень старый, в нём столько портретов!

Гостиная встретила их тремя красными диванами и крохотным столиком. Вся мебель была старинной, умело вытесанной из грубой древесины. А под потолком висела шикарная люстра с, казалось бы, тысячей зажжённых свечей. В сложенном из камней камине у дальней стены уютно потрескивал огонь. Однако никакого уюта в помещении не было и в помине.

Всю атмосферу портили трое мужчин на одном из диванов. В этот момент она поняла — почему Гленн так трогательно переживал о её декольте. Сам он был большим и сильным, но всё-таки юношей. Сейчас же ей предстояло познакомиться с горцами, чьи суровые лица не хранили на себе следов тактичности и совсем не выглядели сдержанными. На них можно было разглядеть лишь парочку шрамов да неприязнь. Двое из них были похожи на брата — имели такие же светлые волосы до плеч, крупные черты лица и широкие плечи, на которых трещали рубашки.

Выделялся среди них только один. Он был моложе, крупнее, симпатичнее — и самым хмурым из всех.

— Мальчики, — произнес Баллард. — Не задержу вас надолго, просто раз в доме гостья, будет невежливо не познакомиться. Гленн?

Брат им кивнул, и двое из них кивнули в ответ.

— Познакомьтесь, Мерида Снейп, моя девушка, — произнес он холодно и опустил взгляд на неё. — Мерида, это мои родственники — Дуглас, Стэн и Броуди.

— Очень приятно… — пробулькала она невнятно, испугавшись откровенно изучающих взглядов.

— И нам, — еще более неубедительно подтвердил вроде бы Дуглас, самый старший из всех. — Мы можем идти, Баллард?

— Идите уже… — пробормотал он без энтузиазма.

Супруга посмотрела на него с осуждением, но промолчала.

— А ты, Броуди, посиди с нами, будь добр. Не оставляй стариков одних с молодыми…

Мужчины уже сдвинулись с места, но уйти смогли только двое. Причём Стэн прошёл так близко, что, не сделай Гленн в его сторону предостерегающий шаг — явно воинственный, — он бы её задел. Краем глаза она заметила, как Дуглас толкнул его в спину, осуждая за наглость.

Броуди, обладатель необычных тёмно-синих глаз, метнул в деда яростный взгляд и так сильно сжал губы, что они побелели. А еще он не особо скрывал свою ярость, склонив голову на бок и еле заметно отрицательно качал головой.

Баллард лишь усмехнулся.

Было похоже, что он наказывал Броуди за что-то. И наказание это, судя по выражению лица мужчины, было для него не самым приятным. Он медленно сел и отвел взгляд на камин — этот родственник единственный, кто старался её не разглядывать.

Они все уселись, но Элоиза никак не могла успокоиться. То подушки за её спиной поправляла, то чашку трогала, проверяя, не остыл ли чай.

— Женщина, угомонись… — дед не выдержал, одёрнул жену и усадил рядом с собой.

Затем перевёл на Мериду внимательный взгляд.

— Ну что, Мерида, расскажешь нам что-нибудь о себе? Мы знаем, что ты сирота. А у тебя есть опекун?

Как бы она хотела ответить парой проклятий!

Но вместо этого заставила себя улыбнуться, кинула влюблённый взгляд на Гленна и ровным голосом сказала:

— Официальный опекун — мой дядя. Но он магл.

— То есть ты с ним сейчас не живёшь? — бабка радостно всплеснула руками.

Баллард, казалось, был готов её прибить, но сдержался, лишь криво улыбнувшись и стараясь выглядеть учтивым.

— Брат матери? — уточнил он, разыгрывая неосведомленность.

— Нет, кузен отца, — ответила она.

— Кузен? — Элоиза буквально расцвела.

Восторг бабки был таким неподдельным, что даже Броуди удивлённо вскинул брови.

— Бедняжка! И всё? — бабка не умолкала.

— Он мне как отец, — зачем-то добавила Мерида, не желая, чтобы Элоиза слишком радовалась. — Есть ещё дед, но мы мало общаемся.

— О, дорогая, не сомневаюсь… — она проникновенно вздохнула и приложила руку к сердцу. — Прости, если обидела твоего дорогого дядю.

Голос её был полон раскаяния.

— Быть отцом, матерью — это такой изнуряющий труд… А то, что он магл, — для нас не имеет значения. Мы совсем из другого теста. Не то что твоя… родственница.

— Мы знаем о твоей беременности. По-моему ты, женщина, полчаса пытаешься сказать именно это! — рявкнул Баллард. — Я прав, дорогая?

— Разумеется, дорогой, — прошептала женщина и улыбнулась Мериде. — Пей чай, милая, не стесняйся… Броуди, передай девочке печенье, пожалуйста.

Мужчина замер, но поднялся с вазочкой и поставил на стол с её стороны. Пока он это делал, то со странным вызовом смотрел ей в глаза, но что он этим хотел сказать она не поняла. А потому только повела плечом с легким раздражением и отвернулась от него к Гленну.

— А какой срок? — внезапно задала бабка первый конкретный вопрос.

Они договорились, что брат не будет смущать её уже вообще до полусмерти, и сам будет выдумывать такие ответы.

— Три месяца, — ответил он четко.

В этот момент Броуди, проходя мимо, тихо пробормотал:

— Лучше бы ты знал, как предохраняться, ублюдок…

Сама суть сказанного была верной, учитывая обстоятельства глазами мужчины, но тон Броуди по отношению к брату ей совсем не понравился. Уж слишком много злобы в нем было. Наклоняясь за печеньем, она дотронулась до палочки, и хам моментально распластался у дивана задницей кверху.

Инструкции, без сомнения, очень важны, но сдерживаться так долго она не умеет!

Броуди вскочил, понимая, что его толкнули, но смотрел только на Гленна. Несчастная беременная сирота пока не вызвала у него подозрений.

— Да ты… — прохрипел он, двинувшись вперёд. — Как ты смеешь…

— Сядь! — рявкнул Баллард.

— Мальчишки, всё время ссорятся… — улыбнулась Элоиза. — Броуди — мой младший сын. Иногда слишком... вспыльчивый. Тяжело бывает с детьми, нужно много терпения... Об этом я и хотела с тобой поговорить, дорогая.

— О Броуди? — удивился брат.

Сам Броуди хмыкнул и сложил руки на груди. Он уже не отворачивался, а просто поедал её взглядом, словно пытался рассмотреть не внешность, а что-то еще.

— Нет, глупый, — с доброй улыбкой ответила Элоиза. — О твоём ребёнке. Не согласились бы вы отдать его нам… на воспитание?

Броуди, Баллард и даже Гленн дружно уставились на старуху, словно на душевнобольную.

Мериде, конечно, отдавать было некого, но она всё равно возмутилась.

— Нет! — сказала она чётко и громко, разом потеряв всю свою кротость.

— Это же дом его отца, милая… — пробормотала бабка, разглаживая заломы на пышной юбке. — Подумай, не отказывайся сразу, мы не торопим…

Дед откашлялся и пришёл в себя.

— Не слушай её. Тебя никто не заставляет!

— Спасибо, — прошептала она ему, вновь входя в роль.

Тот остался доволен благодарностью, но явно не доволен своей супругой — он бросал на неё многозначительные и недобрые взгляды.

Атмосферу неловкости неожиданно разрядил взрыв — пол даже дрогнул, приподнявшись на сантиметр. Мерида испуганно схватила Гленна за руку.

— Старая дура! — визгливо заорала Элоиза. — Здесь беременная! Чего тебе внизу не сидится?!

Приняв замечание во внимание — второй рукой она срочно схватилась за живот. Тут же ей стало смешно от своего поведения и, чтобы не выдать себя глупой улыбкой, она отобрала руку у Гленна и прикрыла ею рот.

Брат перепугался не на шутку, схватил её сначала за плечи, потом за лицо, и в его глазах читалась только одна мысль: «Только не рвота, умоляю!»

Переполошилась и бабка.

— Броуди, принеси Мериде подушки! Плохо, дорогая? Тошнит? — залепетала она. — Это наша старая кляча выбралась… А я говорила тебе, Баллард, — стоило запереть её ниже!

— Да кто ж знал… — проворчал тот в оправдание. — Броуди, чего ты так медленно? Мерида, приношу тебе извинения. Больше такого не повторится.

Толпа засуетилась вокруг неё, укладывая на диван. Гленн куда-то исчез, а Броуди чуть не похоронил её под подушками. После этого он сел у неё в ногах, на месте брата, и нагло ухмыльнулся, глядя прямо в лицо. Она поняла, что мужчина догадался, кто толкнул его в спину, и отвела взгляд, не способная сейчас ни на кого смотреть кротко.

Пусть спасибо скажет, что лезвием пополам не разрезала!

Брат вернулся с мятной пастилой и каким-то мятным напитком в стакане. Не обращая внимания на Броуди, он принялся её поить дрожащими руками. По всей видимости он подумал, что у неё одновременно и рези в животе, и тошнота, и вообще полный комплект симптомов, как у действительно умирающей.

— Нельзя сутки не есть! — отчитывал он её и гладил по волосам. — Сорвешь желудок, что тогда? Тошнота навечно останется!

— Навечно не останется, не переживай… — бабка ничего не поняла. — В худшем случае еще пару месяцев!

Пока брат отвернулся, чтобы одарить её не самым добрым взглядом на свете, Броуди смотрел на Гленна с каким-то диким ужасом. Умом она понимала, что из этой семейки её тайн и планов узнать не должен никто, но всерьез начинала бояться этого родственника.

— А вот и я… Не ждали, разве? — скрипел старческий голос где-то в темноте, медленно приближаясь к диванам. — А я ваши кривые замки то все сорвала, недоумки… Спрятать её от меня хотели? Черви вам в нос — не получится!

— Изгильда, что вы такое говорите! — бабка поджала губы. — Постесняйтесь детей! Разве можно устраивать такие взрывы в доме? Неслыханная дерзость!

— А где дети? — заинтересованно спросил голос. — Вот это дети, что ли? Да они такими недетскими делами занимаются, что своего уже сделали!

Она противно засмеялась, наконец обошла диван и встала перед Меридой. Костлявая, седая и патлатая — казалось, в её теле нет плоти и вообще непонятно, как она дышит. С кучей массивных амулетов на дряблой шее и в разноцветных лохмотьях. Она казалась сумасшедшей, но живые выцветшие глаза, когда-то давно голубые, опровергали такую теорию.

— Какая красивая, какая красивая… — протянула она, качая головой и разглядывая её. — А глаза? Изумруд! А волосы? Да возле них греться можно… И чтобы вот… с этим? Обманул он тебя, да?

— Баллард, сделай что-нибудь, немедленно… — прошептала бабка.

— Бабушка, — дед попытался взять старуху под локоть. — Не пугай девочку.

— Да её ещё испугай… — пробормотала она и подняла палочку.

Гленн мгновенно выхватил свою и направил на Изгильду.

— Запрещаю! — твёрдо сказал он.

— А ты, внучек, со мной больше не разговаривай, — хрипло прошептала она. — Мерзко мне от тебя, три ночи проплакала…

Мериде надоело лежать, но лежать молча надоело сильнее.

— Что происходит?! — задала она самый умный вопрос, который могла себе позволить.

— А чего темной магии вокруг тебя так много, а?

Она чуть не зарычала от злости, но ответ придумывать не пришлось. Все знали, кто такой Гарри Лестрейндж и где живёт Мерида, но правила игры в тайну оставались незыблемыми. Хотя Изгильда, которую родня без зазрения совести запирала в подземелье, могла просто не знать правды.

— У Блэков, говорят, живёшь? Тогда ясно…

— У мадам Лестрейндж.

— Да один чёрт… — прошептала она. — Дай детку твою посмотрю, а? Очень уж мне интересно, кто родится. Сама видишь — на тот свет давно зовут, могу уже не застать…

— Сначала надо спрашивать, а потом наставлять палочку! — зло бросил брат.

— Я тебе сейчас в красках расскажу про палочки, — процедила она и зло сплюнула. — В душу мне нагадил, мерзавец…

— Баллард! — бабка уже визжала.

— Проверю и уйду, чего пищишь? Дура что ли?

Броуди усмехнулся в кулак.

— Освободи место, волчонок… — неожиданно ласково произнесла старуха, сдвигая его в сторону. — Ты уже ничего не исправишь.

Броуди резко перестал усмехаться, встал и отошел к единственному окну, отвернувшись к ним спиной.

— Смотрите, — сказала она, уверенная в отцовских умениях. — Только очень аккуратно.

— Не бойся, принцесса, не меня тебе надо бояться… — она снова взглянула на Гленна. — Ты хоть подумал, что бы тебе мать сказала?

— Быстрее! — бабка затопала ногами и выглядела при этом куда более безумной, чем Изгильда. — И вообще, прекрати нападать на моего внука. Подростковые беременности случаются! А ты, Мерида, не переживай, она скоро уйдёт…

— Ну да, ну да… — пробормотала старушенция, словно смягчившись, и даже похлопала её по руке. — Всякое случается… Случаются и беременности, и мерзавцы…

Не дожидаясь очередного визга Элоизы, она подняла палочку и зашептала что-то едва слышно. В животе у Мериды появилось странное ощущение — лёгкий дискомфорт, почти щекотка, — но оно быстро исчезло.

Изгильда вдруг отшатнулась, схватилась за голову и простонала.

— Что… такое? Изгильда?! — удивительно, но первым вопрос задал Броуди.

— Поздравляю, природа отплатила тебе сразу, без столетнего периода ожидания! — она усмехнулась правнуку и кулаком вытерла слезу в уголке глаза. — Скоро у тебя родится три сына…

Вся сила воли, доступная ей, была использована в этот момент. Поэтому она осталась серьезной и даже прилично сыграла удивление, обернувшись к Гленну с открытым от ужаса ртом. Тот слегка побледнел, словно тройняшки были реальны, и удержаться от улыбки стало трудней, но она справилась.

Броуди подошел к ним, осклабился так, словно у него нож в спине застрял и слегка мешает дышать, кивнул и ушел, уже не спрашивая ни у кого разрешения. Бабка смеялась сквозь слезы, и Мерида определиться не могла — кто из них двоих опаснее. Изгильда еще раз похлопала её по руке и шаркающей походкой отправилась вслед за «волчонком».

Баллард просто стоял, белый как мел.

— Полагаю, теперь ты всё-таки подумаешь над нашим предложением, дорогая… — довольно прошептала Элоиза. — Гленн, проводи свою девушку в гостевую, пусть отдохнёт.

— В моей комнате она прекрасно отдохнёт… — пробормотал он, помогая Мериде встать.

— Гленн, у нас есть специальные комнаты, — возразил дед. — Не переступай…

Элоиза сжала его предплечье, и он осёкся.

— Как знаешь, поздно уже суетиться… — пробурчал старик. — Мерида, если голодна, организуем обед вне графика.

— Благодарю, — церемонно ответила она и ускорила шаг, еле поспевая за Гленном.

Тот быстро поднимался по крутой лестнице, лишь изредка бросая на неё мимолётные взгляды, и выглядел очень задумчивым. На одном из пролётов он всё же остановился и терпеливо дождался сестру. Убедившись, что вокруг никого, брат приложил палец к губам, призывая к тишине, и поманил к себе ближе. Когда она подошла, он взглядом указал на семейный портрет. Сын опасался выделить мать на картине отдельно, но смотрел на неё безотрывно.

На одной из трёх длинных скамей, в окружении многочисленных родственников, сидела рыжеволосая девушка лет шестнадцати или семнадцати — совсем немного старше её. С красивыми миндалевидными глазами, женственной грудью и лёгкой улыбкой на пухлых губах. Она была похожа на сочный спелый фрукт, приковывала внимание, но дочь с горечью понимала, что красота не принесла ей счастья. Она её — погубила…