Алые сердца: Корё (гет)

Ужасно уставший, но в то же время довольный, что наконец выбрался из дремучего леса, четвёртый принц Ван Со вошёл во дворец Манвольдэ и сразу же направился в резиденцию матери. Несмотря на усталость, принца переполняла радость. Хоть и с большим трудом, но он всё же смог избавится ото всех свидетелей, представлявших угрозу для его любимой матушки, при этом не навредив ни себе, ни ей. И юноша был очень доволен этим. Он уже предвкушал, как заявится в покои императрицы Ю Чжи На и объявит ей радостную весть, что теперь никто не сможет доказать её причастность к покушению на жизнь наследника престола. Ван Со совсем не хотелось думать о том, что его дорогая матушка может не оценить его стараний и вновь оттолкнуть от себя. До сих пор она считала его бесполезным, но теперь она, несомненно, должна начать смотреть на него иначе. Отныне он должен приобрести в её глазах большую ценность, ведь именно он, Со, а не Ё, помог ей выйти невредимой из сложившейся ситуации. Именно он приложил все необходимые усилия для того, чтобы никто не смог навредить его матушке. Императрица Ю непременно должна оценить его старания по достоинству.

Окрылённый предвкушением долгожданной похвалы и признания, четвёртый принц минул дворец Дамивон и вошёл во дворец Хванджон. Было уже довольно поздно и на своём пути принц Ван Со практически никого не встретил (за исключением тех слуг, которые на свою беду попадались на пути окровавленного четвёртого принца и, едва завидев его, тут же спешили убраться от него подальше, нервно дрожа от страха). Однако Со это нисколько не заботило. Он решил прямиком направиться в покои своей дорогой матушки, чтобы она воочию узрела то, что он сделал для неё. И ничего, что он перепачкан свежей шакальей кровью ещё больше, чем человеческой. Это ведь не умалит его заслуг перед императрицей Чжи На. Матушка непременно должна признать его заслуги перед ней.

Долгих пятнадцать лет четвёртый принц Ван Со не знал родительской любви и ласки. Он вырос в ненависти. Его всячески гнобили и отвергали, будто он был сущим проклятием для всего человечества. В нём никогда не видели человека, словно он всего лишь животное. Уродливый монстр, недостойный права на существование. Лишь в минуты своего безумия наложница Кан видела в нём своего умершего сына. Но даже вся её забота, всё то тепло и ласка, которой она стремилась его одарить, не могли утолить волчий голод в душе проклятого принца. Ван Со слишком хорошо знал, что всё это предназначено не ему. Он — всего лишь жалкая замена, от которой полоумная наложница в редкие минуты просветления тут же спешила избавиться. Она избивала его до полусмерти, запирала в холодном сарае и сутками морила голодом и жаждой. Тогда безумной госпоже Кан совершенно не было никакого дела до того, выживет он или умрёт. А когда её состояние ухудшалось, она тут же превращалась в заботливую мать, которая была готова разорвать на куски ненавистных слуг, так жестоко обошедшихся с её драгоценным сыночком.

Четвёртый принц никогда не знал, чего ожидать от изменчивой, точно синее море, госпожи Кан Чжи Со, и поэтому всегда старался держаться от неё как можно дальше. Эта непостоянная женщина могла внезапно начать относиться к нему как к бесценному сокровищу, а через минуту избить в порыве ярости и приказать запереть в полупустом сарае, в котором даже мыши опасались находиться. Ничто не вызывало в душе у Со такую ненависть, как этот проклятый сарай. Даже болтливая прислуга, знавшая бесчисленное количество историй чуть ли не о каждом уголке резиденции семьи Кан, с большой опаской косились на этот сарай. Четвёртый принц неоднократно слышал, с каким страхом и с какой осторожностью прислужники перешёптывались об этом месте. Поговаривали даже, что в том заброшенном сыром помещении обитали неупокоенные души несправедливо обвинённых и убитых безумной наложницей рабов. Хоть принц ни разу не встречал там ни единого призрака, однако он по собственному опыту знал, насколько ужасно это место. Оно больше походило на помещение для пыток, чем на обыкновенный сарай. И именно пыточным застенком для принца Ван Со и было.

Хоть тягостные воспоминания о пережитых бедах приносили с собой неутолимую боль, но сегодня даже они не могли омрачить радости Со. Он был безумно рад тому, что в кои-то веки смог доказать матери свою полезность и преданность. Сегодня она узнает, сколько её третий сын сделал для неё, и признает все его заслуги. Ведь именно он, Ван Со, сделал для неё намного больше, чем её бесценный Ё. Опрометчивые поступки второго сына чуть было не погубили императрицу Ю Чжи На, а он, доселе презираемый, помог ей избежать наказания. Его дорогая матушка, несомненно, должна быть премного благодарна ему за это.

Именно с такими мыслями четвёртый принц Ван Со вошёл в покои матери, не встретив на пути ни малейшего сопротивления. Противной дамы Но, единственной, кто осмеливалась ему перечить, юноше к своей немалой радости так и не пришлось лицезреть. Выходит, утренняя встряска пошла той на пользу. Тем лучше. Для неё же будет безопаснее, если она не станет лишний раз вставать у него на пути. Принц Со счастливо улыбнулся своим мыслям и, небрежно распахнув перед собой двухстворчатую дверь, гордой поступью направился к ложу дорогой матушки.

Императрица Ю Чжи На широко распахнула глаза, едва ли заслышав скип дверей и приближавшиеся неторопливые шаги. Она резко подскочила с постели и принялась осоловевшим взглядом осматривать всё вокруг. Из-за мягкого света многочисленных свечей, слабо освещавших возвышенность, на которой стояла её кровать, женщине не сразу удалось толком рассмотреть, кто же осмелился нарушить её покой. Внезапно приближавшиеся шаги стихли — и императрица Ю недоумённо взирала на источник звука, пока ещё спросонку неспособная хорошенько рассмотреть незваного гостя. Неизвестный стоял неподвижно, и недоумевавшая женщина видела перед собой лишь его размытые черты. Неожиданно её взгляд привлёк странный блеск — и Её Величество в ужасе затаила дыхание. Человек, с какими бы намерениями не заявившийся к ней в столь поздний час, был явно вооружён, что не предвещало третьей супруге императора Корё ничего хорошего. Императрица Чжи На нервно сглотнула, ощутив тяжёлый запах свежей крови, исходившей от пришельца. Должно быть, он вырезал на своём пути немало слуг, и именно поэтому смог так легко прокрасться в её спальню. От подобных мыслей дыхание перепуганной женщины перехватило, а к горлу подступил нервный ком. Неужели новогоднее пророчество, полученное ею во сне, наконец-то начало обретать плоть? По позвоночнику женщины пробежал холодок, а всё её тело начала пробирать нервная дрожь. Этого не может быть! Только не сейчас!!!

— Кто здесь? — стараясь совладать со своим голосом, властным тоном произнесла императрица. — Что тебе от меня нужно? — бросила она во тьму, царившую за пределами её опочивальни, начиная догадываться, кто же на самом деле осмелился нарушить её покой. Это, несомненно, был он. Тот, кто посмел отнять у неё всё.

— Это я, матушка, — незамедлительно последовал ответ, заставив Её Величество невольно вздрогнуть. Осознание, точно мощный разряд молнии, прошибло её, когда она узнала голос говорившего. Неужели это он? Подобный поворот событий она ожидала меньше всего.

— Что ты здесь делаешь? — произнесла императрица Ю Чжи На, с опаской косясь на ненавистного сына, наконец соизволившего выйти из темноты. Четвёртый принц Ван Со, с ног до головы перепачканный кровью и державший на весу окровавленный меч, с торжествующей улыбкой взирал на мать. Внезапно побледневшая от страха женщина поняла, что доживает свои последние мгновения. Этот выродок совсем из ума выжил, как и его приёмная мать, раз пришёл отомстить ей за всю ту боль, что она, Чжи На, ему причинила. Ничтожная тварь! И как он только до такого додумался?!

— Вы знаете, что я сделал для вас, матушка? — широко улыбаясь, проговорил Со таким тоном, от которого по спине его собеседницы пронёсся мороз. — Я сделал всё, чтобы никто не смог доказать вашу причастность к покушению на убийство наследного принца.

— Я не понимаю, о чём ты, — женщина выдавила из себя слабую улыбку, пытаясь осознать услышанное. — Изъясняйся точнее.

Улыбка её ненавистного третьего сына стала шире.

— Я перебил всех наёмников, которые могли указать на вас. А настоятель храма, единственный, кто мог рассказать всю правду, скончался по дороге во дворец от сердечного приступа…

— У тебя хватило ума притащить его во дворец?! — взъярилась императрица, совершенно позабыв о своём недавнем страхе. — Как ты вообще до такого додумался?!

— Это была не моя идея, — оскорблённо фыркнул Ван Со. В его тёмно-карих глазах заблестела обида, а с тонких губ медленно сползла счастливая улыбка. — Такова была воля наследного принца. Я не мог ей противиться…

— Так ты ещё и кронпринца в храм притащил?! — не веря своим ушам, прокричала разъярённая женщина, злобно сверкая глазами. — Как тебе вообще такое в голову могло прийти?! Ты хоть понимаешь, чем это могло обернуться?

— Я всего лишь хотел отвести от вас всякие подозрения, матушка… — обиженным тоном произнёс отверженный сын, полными слёз глазами глядя на разгневанную мать.

— Матушка, матушка, матушка!.. — гневно прокричала Её Величество, крепко вцепившись пальцами в края одеяла. Её правильные черты лица исказила ярость. — Из твоих уст это слово звучит как проклятие.

— Но, матушка… — Четвёртый принц ступил ещё шаг вперёд, подойдя вплотную к ложу императрицы Чжи На. По его окровавленной щеке скатилась одинокая слеза.

— Ты мне не сын, — холодно отрезала безжалостная женщина, с презрением отвернувшись. — Ты — сын семьи Кан из Шинджу. Тебе следует называть своей матерью полоумную наложницу отца, а не меня.

— Но я ни единого дня не был ей сыном… — дрожащим голосом произнёс юноша, словно громом поражённый, и неверящим взором уставился на собеседницу. — Меня гнобили и унижали изо дня в день, будто я и не принц вовсе, а сын мясника. А сумасшедшая наложница Кан мне проходу не давала, думая, что я её умерший сын. — Со невольно отшатнулся, встретив ледяной взгляд матери. — Но, когда приходила в себя, то била и запирала меня в холодном сарае, требуя вернуть её сына и приставая ко всем с расспросами, что здесь забыл этот уродливый монстр.

— Она сама выбрала свою судьбу, — холодно проговорила императрица Ю Чжи На, нисколько не впечатлённая рассказом сына.

— Выбрала… — криво усмехнувшись, повторил четвёртый принц. В его груди огнём горела обида, заполняя горечью всё его существо. — Но разве не вы обрекли её на такую участь, как и меня? Разве не вы отдали меня ей вместо Ё?

— Не смей обвинять меня в подобном! — с ненавистью прокричала озлобленная женщина, готовая взглядом испепелить проклятого выродка, посмевшего нарушить её покой. — Ты даже не представляешь, сколько вреда она мне причинила. И не тебе винить меня в этом. — Она на мгновение умолкла, а затем, отмахнувшись от него рукой, с леденящим душу холодом добавила. — А теперь убирайся. Видеть тебя не желаю.

— Но, матушка, я всего лишь хотел оградить вас от беды… — поникшим голосом попытался проговорить в своё оправдание принц Ван Со. — Я всего лишь старался быть полезным для вас.

— Быть полезным? Мне? — рассмеялась ему прямо в лицо та, которую он столько лет считал своей матерью. — Думаешь, я кинусь к тебе с распростёртыми объятьями, поблагодарю за верную службу и спрошу, не поранился ли ты? — она вопросительно изогнула бровь, одарив собеседника взглядом, полным презрения и ненависти. — Да ты просто животное! От тебя так разит кровью, что я теперь вряд ли смогу уснуть, находясь в таком зловонии. Видеть тебя больше не желаю, убирайся! — повысив голос, бросила императрица, вновь отмахнувшись от своего собеседника.

Ван Со на мгновение замер, добитый жестокими словами матери. Его сердце оборвалось и с треском разлетелось на тысячи осколков, столкнувшись с безжалостной действительностью. Она никогда не признает в нём своего сына, теперь это стало слишком очевидным для несчастного юноши. Но он не был намерен сдаваться. Он слишком долго ждал её признания, и не намерен отступать, пусть она и гонит его прочь.

— Мне всегда было интересно, — наконец проговорил четвёртый принц дрожащим голосом, подняв на беспощадную женщину загнанный взгляд, — почему моя мама не жалеет меня. Почему никогда не заботится обо мне? А я так отчаянно ждал этого. — По его окровавленным щекам побежали слезы боли и отчаяния. — Будь вы моей матерью, непременно бы спросили, не поранился ли я. А вы…

— Ты мне не сын, — вновь с холодным презрением отрезала императрица Чжи На, заставив изливавшего перед ней душу юношу умолкнуть и в ужасе отшатнуться. — И никогда им не был. И не будешь, — припечатала она таким убийственным тоном, что бедный Со едва устоял на ногах, готовый обессилено рухнуть на пол.

— Это из-за моего лица, да? — дрожащим голосом поинтересовался он, боясь услышать ужасающую правду. Но безжалостная императрица так и не соизволила ему ответить. — Вы отреклись от меня и продолжаете поворачиваться ко мне спиной. И это всё из-за увечья на моём лице?! — Со яростно взревел, сочтя безразличное молчание матери слишком очевидным, и со всей силы ударил мечом по стоящей неподалёку фарфоровой вазе с цветами. В этот отчаянный крик и взмах мечом он вложил последние силы. Заплетающиеся, ставшие почти ватными, ноги подвели его и, поскользнувшись на мокрых осколках, принц с грохотом рухнул на пол. Вовремя заведённые за спину руки не дали ему рухнуть на спину, позволив сохранить сидячее положение.

От грохота разбившегося на осколки фарфора Её Величество недовольно поморщилась и с холодным равнодушием посмотрела на рассевшегося на полу юношу. Четвёртый принц чувствовал себя таким же разбитым, как и эта драгоценная ваза, в одно мгновение превратившаяся в хлам.

— Вы знаете, что мне приходилось сносить, живя в семье Кан? — проговорил принц Со дрожащим голосом, глотая горькие слёзы отчаянья. — Однажды они лишили меня чувств, больно ударив по голове, и оставили умирать в самом большом логове волков, на горе Чхонбон, — продолжил он после недолгого молчания, когда его бессердечная родная мать даже не изъявила желания осведомиться об этом. — Мне чудом удалось прийти в себя за несколько минут до того, как до меня добрался первый хищник. Я отчаянно сражался с ними чуть ли не до самого рассвета, слушая голодный вой и скрежет их зубов. А затем я поджёг то место, — с презрительной усмешкой произнёс юноша, глядя невидящим взором в пустоту, позволяя болезненным воспоминаниям вновь захлестнуть его израненную душу. — Огонь уничтожил всех волков, но я смог выжить. Я выиграл сражение за свою жизнь, но это не принесло мне никакой радости. — Из груди Ван Со вырвался истерический смех, заставив его наклониться вперёд, чтобы удержать равновесие. От мучительных воспоминаний, слившихся воедино с безжалостной действительность, всё внутри четвёртого принца разрывалось на части. Он не мог больше выносить эту всепоглощающую боль, долгие годы разъедавшую его тело и душу. Он так отчаянно нуждался в том, чтобы его выслушали и даровали хотя бы кратковременное утешение.

— И что? — с холодным равнодушием проговорила женщина, нисколько не впечатлённая его откровенностью. — Надеялся, что я пожалею тебя?

Уголки губ Со задрожали. Юноша даже представить себе не мог, что его горделивая матушка способна причинить ему ещё большую боль. Огромным усилием воли он заставил себя поднять на неё наполненный слезами взгляд загнанного зверя.

— Мать признает лишь того сына, который заставит им гордиться, — с жестоким равнодушием припечатала императрица Ю Чжи На, словно стараясь добить ненавистного уродца. — А ты — мой стыд, позор и недостаток. Вот почему отказалась от тебя. Не поступи я так, вся моя жизнь была бы безнадёжно разрушена. Так что я благодарна тебе за то, что освободил меня от подобной участи, — она прожгла сидящего на полу Со ледяным взглядом, будто намереваясь причинить ему ещё большие страдания.

Её жестокие слова раскалёнными иглами пронзали изувеченную душу четвёртого принца. Яд её слов проникал в самые отдалённые уголки его естества, тем самым причиняя невыносимую боль. Сердце отверженного сына разрывалось на части, а слёзы неудержимым потоком лились из глаз, не в силах облегчить его страдания. Ван Со мучительно сглотнул, пытаясь проглотить застрявший у него в горле ком. Невольно поёжившись под убийственно бесстрастным взглядом матери, он неуклюже поднялся на непослушные ноги и, стараясь придать своему голосу уверенности, проговорил:

— Вы будете помнить сегодняшний вечер до конца своих дней. — Принц снова сглотнул, пытаясь подавить подступавшие к горлу рыдания. — Вы бросили меня, матушка, но вот только я не уйду. Начиная с этого момента, вы будете смотреть только на меня.

Императрица Ю недоумённо выгнула бровь, не в силах поверить услышанному. Какое-то время она молча изучала искажённое болью лицо собеседника, пока пронзительный взгляд Со, подобно мощному световому лучу не прожёг её душу, заставил женщину вернуться к действительности. Прежде, чем третья супруга императора Ван Гона успела что-либо возразить, её непокорный сын коротко поклонился и, медленно повернувшись к ней спиной, неровной поступью направился прочь из её покоев.

— Что за чушь ты несёшь?! — императрица Чжи На гневно выкрикнула вслед удалявшемуся сыну. — Ещё раз выкинешь нечто подобное — ногой больше в Сонгак не ступишь!

Но принц Ван Со уже не слышал её пропитанных ядом лютой ненависти слов, будто и ни о нём шла речь. Всё его тело пробирал озноб. Юноша с большим трудом заставлял себя переставлять ноги, чтобы поскорее убраться из этого ужасного места. Казалось, он выслушивал гневную тираду своей матери целую вечность. Все его надежды на столь желанное принятие рухнули в одно мгновение. Слишком очевидным было то, что императрица Ю Чжи На никогда не признает в нём сына. Но четвёртый принц не привык так просто сдаваться. Он обязательно добьётся желаемого. А если нет, то с большим удовольствием превратит её жизнь в сущий ад. Лицо юноши исказила злобная ухмылка. Раз уж его безжалостная мать так ненавидит его изувеченное лицо, он позаботится о том, чтобы оно стояло перед её внутренним взором даже во сне. Ван Со твёрдо решил стать для императрицы Ю настоящим кошмаром.