Парадокс выбора (джен)

Вернер повернулась к нему лицом, смотря тяжёлым, придавливающим к месту взглядом, и на контрасте с этим лишь просто сказала, будто говорила о погоде:

— Да.

Все-таки Уильям потерял дар речи, застыв и смотря не читаемым взглядом на девушку. Его мозг ушёл на экстренную перезагрузку, пожалуйста, наберите позже. К сожалению, мир передышки ему давать не собирался, потому пришлось брать себя в руки и желательно вот прямо ну вот сейчас.

— Как ты узнала? — Пожевав собственную губу и вытерев чуть вспотевшие ладони об штаны, парень сел на кресло, всё также не отрывая взгляда от коллеги.

— Знаешь ли, это было не так уж и сложно, — также усевшись поудобнее и поправив выбившуюся прядь, она заговорила приятным, спокойным голосом. — После нашей первой встречи там, в больнице, ты меня заинтересовал. Оставалось лишь навести справки. И угадай, что же я узнала?

Моррисон примерно представляет ответ, но всё же подыграл:

— Удиви меня, в таком случае.

— Ну-у, с чего бы начать, — притворно задумалась Вернер, — о! Для начала интересным будет тот факт, что некий мистер Моррисон попал на Гриффиндор, сразу завёл дружбу с, вот так представляешь, небезызвестной Лили Эванс, сколотил свою «группу», в итоге которой Поттер, судя по всему, не сошёлся с рыжеволосой. Направил Петунию Эванс по другому жизненному пути, хорошо сдружился с важными… «персонажами», уже растоптав не одну гору бабочек. Ах, да, и ещё завёл дружбу с будущим Министром магии Германии. Я нигде не ошиблась?

Вопрос она задала невинным тоном, будто это не Адриана только что выложила весь свой результат шпионской деятельности. И даже не стыдно наверняка ей.

Чего-то такого и стоило ожидать. У неё было преимущество в информации, потому неудивительно, что она успела с головой зарыться в историю его жизни. Неприятно, но терпимо. Однако из списка его смутил лишь один пункт…

— Прости, что? — Чуть недоумённо переспросил парень. — Министр магии Германии? Ты ничего не путаешь?

— Так ты не знаешь? Мэтьюс Кальвингер, должен был стать новым Министром в двухтысячном году. После потери сестры в юности избрал путь политика и бла-бла-бла, всё в таком духе. Но, по всей видимости, это событие точно отменяется.

Значит, в нападении культистов Леона должна была умереть, а Мэт пережить пленение и весь тот хаос?.. Плевать на настолько отдалённое будущее и растоптанных бабочек, если для исполнения этого девушке предстояло бы умереть.

— А у тебя откуда такие сведения? Я, вроде как, точно помню то, что никакого упоминания таких событий, в канонной истории, в принципе не было.

Вернер возвела глаза к потолку, тяжело выдохнув.

— Дополнительные материалы от Роулинг нужно было читать, знаешь ли.

— О… — сразу немного ядовито отозвался Уильям, — ну, конечно, я ведь так и знал, что попаду в этот мир выдуманной не-совсем-сказки, чтобы предварительно изучить вообще всё, что только возможно. И, естественно, являлся фанатом творчества английской домохозяйки. А как иначе?

Между ними воцарилась небольшая пауза, когда парень вновь заговорил:

— Ладно, давай начнём с простого, — Уильям чуть подался вперёд, глаза слабо прищурены. — Ты вообще откуда? И не вздумай ответить «из дома». Я, конечно, похлопаю твоей оригинальности, но вряд ли тогда наша беседа и дальше будет такой… прямолинейной

Девушка слабо ухмыльнулась, оценив «угрозу».

— Ну, — Вернер скрестила руки, до этого вновь поправив прядь тёмных волос, — двадцать первый век. Обычная жизнь, университет, пара скучных работ… пока однажды не проснулась в палате больницы Святой Вальпургии в теле младенца.

— И сразу решила, что это не осознанный сон? — Скептически дёрнулась его бровь.

— А у тебя было лучше? — парировала она. — Ты, наверное, подумал, что просто перебрал с кофе, или что-то такое.

— Нет, — сухо поправил он, не желая вдаваться в подробности того, как ушёл из жизни, — и нет, я был… слегка в панике. Самую, мать его, малость, когда всё только произошло.

Она усмехнулась.

— Ожидаемо. Скажем так, я тоже слегка… удивилась.

— Не сомневаюсь, — Уильям позволил себе улыбнуться. — Не каждый день «попадаешь» в выдуманный мир.

— Ты-то сам откуда? — Задала уже встречный вопрос Вернер, откидываясь на кресло.

Довольно удивительно, но… беседа текла легко и даже в чем-то приятно. Не требовалось фильтровать свою речь, дабы случайно не выдать какой-то случайный факт из будущего. Хоть и прошло всего минут десять, но общая тайна явно объединяет. Да и подсознательно Адриана вызывала доверие одним своим видом… что немного настораживало. Следует быть более… тщательным в ответах.

У Уильяма создаётся такое ощущение, будто они оба уже знакомы между собой как минимум пару лет и сейчас сидят, перемывая косточки всяким неугодным личностям. Картина в цвете, Моргана её прокляни…

— Аналогично, только прожил немного подольше твоего, — невесело отозвался парень, чуть устало потерев переносицу. — Ладно. И что дальше?

— Дальше? — Переспросила Вернер, без спроса закурив сигарету. — Дальше мне нужно подумать. К счастью, ты оказался вполне адекватным человеком, с которым можно вести диалог. Признаюсь честно: я на это не особо надеялась.

— Пф-ф, уж спасибо, — недовольно отозвался парень, не сдвигаясь с места. Ему тоже было о чём подумать.

Он откинулся на спинку кресла, чувствуя, как мягкая обивка упруго поддаётся, но не даёт утонуть в себе. Снаружи — он по-прежнему спокоен, даже ленив в жестах, голос сух, без надрыва. А внутри… внутри всё перекручено, как клубок старой проволоки, в котором невозможно найти начало. То, что за этим столом напротив него сидит такой же — реинкарнатор, человек, который помнит иное «до» — ломает привычную картину мира, но в то же время странно её собирает.

В груди тяжёлым грузом лежало осознание, что он не просто участник чьей-то книги, не просто пешка в сценарии, который якобы можно обмануть. Теперь есть доказательство, что таких, как он, минимум двое (учитывая самого Уильяма). А это значит, что всё может быть куда сложнее, чем он думал. Что здесь — не один, а целая толпа невидимых игроков. И что некоторые из них умеют находить друг друга. Хотя, наверняка это разыгралась паранойя. Каков вообще шанс, что будет целых три или больше реинкарнаторов? Кажется, это не тот жанр для этого. Да, определённо не тот!

Уильям уже видел, как ломаются люди, когда пытаются адаптироваться в этот мир, с его чужими правилами и вывернутой логикой магии. Он сам был на грани. Лето доказало, что смерть здесь пахнет настоящей кровью, что твой опыт прошлой жизни не всегда спасёт. Наверняка она пережила что-то похожее.

И всё же — вот шанс. Возможность выстроить хоть какой-то тандем и союз на будущее. Пусть и с человеком, которому он пока доверяет лишь настолько, насколько доверяют оружию — полезно, пока направлено не на тебя.

Парень знал, что общение с ней будет рискованным. Слишком много неизвестных, слишком легко подставиться. Но что, если они оба в одинаковой позиции? Что, если у неё те же вопросы, что и у него? Если Адриана рискует даже куда больше, чем Моррисон? И что, если двоим будет проще выжить в будущем, чем одному? В конце концов, чем ещё он рискует — и так кроме всего, что у него есть, то есть жизнью?

Да, он растерян. До глубины и самого дна. Но если уж выпала возможность наладить контакт с кем-то, кто не посчитает тебя сумасшедшим за разговоры о «бабочках» и будущем, которому уже никогда не суждено сбыться, грех было бы упустить её. Даже если для этого придётся немного приоткрыть карты. И даже если игра под названием жизнь от этого станет лишь опаснее.

Перед предстоящей войной следует использовать всё, что можно, дабы усилить самого себя. А Вернер наверняка знает много интересного.

— Меня вот что ещё интересует, Адриана, — не спеша начал Уильям, чуть склонив голову к левому плечу, внимательно следя за девушкой. — Ты сказала, что заинтересовалась мной и много чего нарыла. Вот только есть один нюанс — большую часть времени я был в Хогвартсе, и без людей оттуда ты бы никак не узнала о той же Лили, к примеру. Не поделишься деталями, как так вышло?

Дым от никотина заставил чуть поморщиться. Расслабленно докурив, пока Уильям терпеливо ждал, не навязываясь, она всё-таки ответила, назвав лишь одно имя:

— Регулус.

Допустим… Нужно кое-что проверить.

— Ты дружна с Блэками, раз есть доступ к младшему сыну? Какие чудеса, да и только, — понимающе кивнул Моррисон. — Наверняка долго варилась в их кругах… Тогда позволь поинтересоваться, у тебя случайно нет одного примечательного чёрного плаща в наличии?

— Да завалялся такой один, — протянула она с такой ленивой ехидцей, что он почти услышал в её голосе металлический привкус насмешки. — Пожирателем нынче быть… удобно. Скажем так — очень выгодно, если знать, как играть по их же правилам.

Пальцы Уильяма сами по себе дрогнули, ладонь чуть соскользнула к левому предплечью — туда, где под тканью лежала холодная, надёжная палочка. И она это заметила, но никак не отреагировала. Занимательно. Секунда — и мог бы выхватить, но он заставил себя замереть. Внутри что-то пружинно сжалось: легкая растерянность, смешанная с почти физиологическим непониманием.

Рука тянулась к палочке первым порывом на одном инстинкте.

— Удобно? — Произнёс он тихо, почти сквозь зубы, но каждое слово резануло по воздуху. — Тебя, значит, устраивает таскаться с меткой, быть цепной шавкой психопата, у которого «политическая программа» ограничивается массовыми убийствами и шовинизмом в чистом виде? Это, по-твоему, удобство? — Моррисон чуть подался вперёд, взгляд стал острым, холодным. — Или тебя прельщает перспектива сдохнуть в канаве, когда он перестанет в тебе нуждаться?

Вернер не отводила взгляда, выжидая, пока Уильям не закончит.

— Может, упиваешься мнимой властью под его предводительством? — В этот момент он подметил, как её палец чуть дрогнул. Есть попадание. — Нравится терроризировать народ?

Кем, черт подери, надо быть, чтобы знать, что примерно произойдёт с их организацией и всё равно присоединиться?!

Адриана усмехнулась — не весело, а с тем самым ядом в улыбке, от которого в груди становится холодно.

— Как же легко, Моррисон, — протянула она, — легко судить человека просто по клейму на руке. Ты, наверное, уже в своей голове меня похоронил, выстроил целый монолог о том, какая я «цепная тварь» и «одна из них». Даже не соизволил подумать, что, может, я не укладываюсь в твою черно-белую картинку мира.

Она чуть наклонилась вперёд, её взгляд стал острым, как лезвие, а слова — тише, но тяжелее.

— И знаешь, что самое смешное? Я, Моррисон, покопала чуть глубже в твоей милой маленькой биографии… И что же я там нашла? Ах да — Гарри Поттер, вот это да, не родится! Всё, что должно было произойти, теперь туман неизвестности! А ты всё ещё ходишь с видом великого моралиста, будто не понимаешь, что ты сам — ходячая аномалия, которая порушила весь сценарий!

Её губы дёрнулись в усмешке, но в глазах уже плескалась злость.

— Если по-хорошему, за это одно мне стоило бы тебя упокоить без разговоров. — Она замолчала, взгляд её стал чуть диким. — Но вот мы сидим, в уютной комнате, и я даже разговариваю с тобой. И знаешь, почему?

Она резко встала и одним шагом подошла в упор, яростно схватив парня за ворот плаща, уже срывалась на крик:

— ПОТОМУ ЧТО ВСЁ ЭТО — ПО МОЕЙ ВОЛЕ!

Её голос прорезал тягучую атмосферу зала, глаза с непонятными эмоциями пожирали его собственный взгляд, а сама девушка тяжело задышала, быстро отпустив его и отойдя к окну, сложив руки под грудью и повернувшись к Уильяму спиной.

— Поправь меня, если я не прав, — он более тщательно закрепил палочку обратно, которую успел выхватить, готовясь защищаться, начав говорить с расстановкой и немного ироничным тоном, — но у тебя была вся информация о том, чем Пожиратели станут, если не уже таковыми являются. У тебя есть примерный результат всей этой войны… хотя признаю, из-за мальчика-который-всё-таки-не-родится всё может и пойти по-другому, но не суть. Есть понимание того, что Риддл станет, если не уже, абсолютно отбитым психом, даже не человеком. Что он развяжет войну на всю страну, в которой погибнут тысячи волшебников и сотни семей, и ты всё равно к ним присоединилась?

Парень взял небольшую паузу, сделав глубокий вдох и продолжив. Вернер не перебивала.

— И после всего этого ты говоришь, что у меня черно-белый взгляд на мир? Тогда у меня для тебя плохие новости — ты забыла снять свои розовые очки и включить мозг, когда сделала выбор в пользу Риддла. Либо есть ещё что-то? Должа же быть веская причина для такого решения? Так прошу, просвети меня!

Уильям устало потёр переносицу, выдыхая. Это начинает его понемногу выматывать…

— Ты прав, — на удивление спокойно признала Адриана, будто и не было той внезапной вспышки гнева. — Будь у меня выбор — я бы никогда не встала на заранее проигравшую сторону. Однако моя жизнь сложилась не так успешно, как у тебя: любящие родители, верные друзья, никаких нерешаемых проблем, да даже Эванс ты и ту, себе забрал, наплевав на канон! Стоят хоть сиськи шестнадцатилетки таких последствий? — С отчётливым презрительным смешком спросила девушка.

— Нет у меня с Эванс таких отношений, если ты вдруг не знала об этом, — сказал полуправду парень. — Что мне было делать, идти на Пуффендуй и тихо-мирно прожить жизнь в мире магии? Сама-то в это веришь? Как ты, так и я одним своим присутствием меняем всю историю, смирись.

— Не строй из себя умника, говоря очевидные вещи, — фыркнула Адриана, — я и без тебя это прекрасно понимаю. Так что, дабы избежать недопониманий, давай кое-что поясню.

Она перевела дух, вновь усевшись напротив парня.

— Вот у тебя сейчас счастливая жизнь, всё замечательно и вообще. Но в один момент Дамблдор лишает тебя всей поддержки семьи, просто промыв им мозги, и начинает тебя донимать настолько сильно, что это становится невозможным. Так вот, в моей жизни таким человеком стал отец. Стоило только услышать тому, что я не выйду замуж в свои семнадцать за тридцатилетнего жирного хряка, срущего золотом, как Круцио стало лишь одним из методов влияния. Ничего необычного, обычные будни древних родов, знаешь.

Адриана раздражённо откинула выбившуюся прядь, продолжив:

— К твоему сведению, род Вернер по влиянию в Германии равен Малфоям в той же Британии, это если очень примерно. Куча золота, связей и прочих прелестей чистокровных. Как думаешь, что началось после того, как я ушла из дома и начала спокойно распоряжаться своей жизнью?

— Полагаю, за тобой отправили ищеек по всей стране?

Она усмехнулась, будто услышала забавную шутку.

— Бери выше. По всему миру. Где я только не побывала — Индия, Япония, Китай, Америка, СССР, да даже всеми богами проклятая Австралия с Африкой. Меня находили абсолютно везде — спасибо поисковым ритуалам по крови. Единственным вариантом по итогу оказалось примкнуть туда, к кому отец лезть побоится. Как ты понимаешь, Риддл стал таким вариантом. Учитывая же то, что он должен был пасть, у меня было бы четырнадцать с лишним лет на поиск решения, как снять метку. А после — здравствуй, свободная жизнь! Уже там я достаточно развила свои силы, найдя способ закрываться от ритуала, проводимого папашей.

Ритуал поиска по крови? Уильям, конечно, о таком слышал лишь пару важных деталей, но ещё не доводилось видеть сам круг. По крайней мере, теперь её решение полноценно обосновано. А также его душа спокойна: сам ритуал работает только с родственниками. Никто посторонний такую жесть использовать не сможет. А вот проклясть по самой крови это уже за милую душу…

Вернер с легкой улыбкой, создающей впечатление, что вся эта ситуация её забавляет, продолжила:

— И просто представь на секунду мои эмоции, когда я узнаю об ещё одном везунчике, и особенно тот момент, когда милаха Регулус доложил о том, что у тебя какие-то… близкие отношения с некой Эванс. Я беднягу чуть на месте не прикончила, но сдержалась. Весь план можно смело выкидывать в мусорку. Спасибо за содействие, коллега, — уже натурально немного истерично усмехнулась девушка.

Ну, вот и приехали.

Упс. Неловко вышло, как говорится. Хотя, если уж быть честным перед самим собой, даже безо всяких Эванс парень успел наломать дров. Появление любого другого человека с его… хм… знаниями о грядущем и возможностях в магии всё равно бы перекроило полотно истории. Просто в случае Уильяма это перекраивание началось не с первой страницы, а с предисловия.

Вопрос не в том, «почему» Гарри Поттер не родится, а в том, «когда» его отсутствие было решено окончательно.

И теперь перед ним сидит Адриана — живое подтверждение того, что мир действительно решил устроить ему контрольную с подвохом. Она ведь не просто знает, кто он и откуда. Она — человек, у которого был свой план. Годами выстраиваемая стратегия выживания, изощрённо переплетённая с политикой, личными связями и, судя по всему, целой сетью страховочных тросов на случай, если всё пойдёт к чёрту. А Моррисон, как бестактный слон, вломился в этот фарфоровый магазин и выбил пару особо хрупких витрин.

Дело даже не в том, что он её план порушил. А в том, что теперь у неё на руках новая переменная, которую невозможно игнорировать. Он сам — это не просто шум на фоне. А фактор, который либо усилит её позиции, либо похоронит их. И, судя по всему, она ещё не решила, кем именно он для неё станет.

Если подумать… возможны три пути. Первый — она попытается использовать его. Не прямо, конечно, а с той же гибкостью, с какой она, вероятно, использовала Пожирателей как щит от собственного отца. Поставить в ситуацию, где интересы временно совпадают, и аккуратно подталкивать к нужным ей решениям. Второй — более радикальный. Избавиться от переменной, пока та не стала непредсказуемым катализатором событий. В его случае — это значило бы аккуратно, но окончательно закрыть вопрос «Моррисон» где-нибудь в безлюдном переулке. Вот только он уже слишком многое изменил, чтобы устранение сыграло какую-либо роль. Потому в приоритете у него именно последний, третий вариант.

Ясно одно — её следующий шаг будет зависеть от того, насколько полезным он сможет себя показать. Или, как минимум, безвредным. А вот тут уже начинается игра в тонкий баланс. Слишком активным быть нельзя — привлечёшь внимание и Риддла, и половины его окружения, если что-то пойдёт не так. Слишком пассивным — и она решит, что просто зря тратит воздух на это.

Парень знает одно: теперь они оба в курсе, что ни один из них не вернётся к жизни «просто наблюдателя». Оба игроки. И если он не хочет оказаться пешкой на её доске, придётся думать на несколько ходов вперёд. Проблема в том, что Адриана, похоже, уже играет в трёхмерные шахматы, пока он только привыкает к новой фигуре на поле.

И почему он чувствует себя одновременно и умудрённым стариком, и неопытным юнцом?

Уильям откинулся в кресле, сжав пальцы в замок, словно собираясь с мыслями. На лице у него не было привычной колкой усмешки, но и особой тревоги не читалось — скорее усталое, трезвое принятие факта, что отмотать всё обратно не получится. Пора реализовывать третий вариант — полное сотрудничество.

— Ладно, — начал он, ровным, почти деловым тоном. — Раз уж всё так вышло, нет смысла грызть друг другу глотки и нервничать из-за порушенных планов. Это пустая трата времени. Старые схемы умерли — значит, пора строить новые.

Он сделал короткую паузу, изучающе глядя на Вернер, будто проверяя, готова ли она слушать, а не просто спорить.

— Ты хочешь жить. Долго. И желательно счастливо. И, если на то пошло, без постоянного страха, что завтра в твою дверь постучит кто-то с меткой на предплечье и дурными новостями. — Он едва заметно пожал плечами. — Я хочу того же. И знаешь, мы оба достаточно… гибкие, чтобы понимать: в одиночку тут недолго протянешь.

Адриана курила, не перебивая, но взгляд её оставался колким, как лезвие.

— Так что я предлагаю союз, — продолжил он. — Без розовых обещаний и вечной дружбы, просто трезвый расчёт. Ты уже в Пожирателях — значит, нужно извлечь из этого максимум пользы. Контакты, информация, защита от тех, кто в открытую не полезет туда, где у тебя есть покровитель. И при этом, — он чуть наклонился вперёд, — чтобы в конечном итоге Риддл был повержен, а мы оба остались живы и при своём.

В его голосе не было патетики — только холодная уверенность, будто он озвучивал очевидную истину, которую она сама давно знала, но не проговаривала вслух.

— В конце концов, — Уильям криво усмехнулся, — хочешь ты того или нет, мы в одной лодке. И если уж нас в неё посадили, глупо пытаться раскачивать её до опрокидывания. Гораздо умнее грести в сторону, где суша.

Адриана затянулась, медленно выпустив дым в сторону, будто давая себе время на раздумья. В её взгляде всё ещё плескалось привычное ехидство, но теперь в нём появилась та самая искорка — осторожный интерес, перемешанный с прикидкой выгод.

— Знаешь, Моррисон, — протянула она, — от тебя я ожидала пафоса, высоких речей о чести и прочем таком… А ты мне тут бизнес-план выкатываешь. Неожиданно.

Она прищурилась, откинувшись на спинку кресла и скользнув взглядом по нему с ног до головы, словно примеряясь, насколько можно доверять такому партнёру.

— Союз, значит? — Адриана чуть качнула головой. — Интересно. Ты прав — я хочу жить, и желательно так, чтобы каждое утро не начиналось с мысли: «Ну что, сегодня меня убьют или оставят на завтра?» Но, — она подняла палец, — я слишком хорошо знаю, что любое партнёрство может закончиться ударом в спину. И, честно говоря, я пока не решила, в каком именно сценарии ты меня предашь.

Уильям лишь склонил голову набок, принимая выпад как факт, а не как оскорбление.

— Но, — продолжила она, — мне нравится мысль, что Риддл может пасть при моём участии… и при этом я останусь в живых. Это… заманчиво. — На её лице мелькнула лёгкая, хищная улыбка. — Ладно. Посмотрим, что из этого выйдет. Но, Моррисон, если ты хоть раз попробуешь сыграть со мной в двойную игру… я об этом узнаю. Быстрее, чем ты успеешь подумать.

Она погасила сигарету о край пепельницы, словно ставя точку в разговоре — или, возможно, запятую.

— Заключим клятву на крови, — решительно начала Вернер, — уж извини, но только так я буду спокойна от того, что ты меня предашь. Или я тебя. Стандартная вариация — полная конфиденциальность всего между нами происходящего, запрет на убийство и прочие прелести предательства. Твой положительный ответ?

— Нож у тебя, надеюсь, с собой? — С долей смирения вздохнул парень.

Вариант отказаться он даже не рассматривал — мало того, что само по себе это звучит глупо. Уильям также хочет быть уверенным в том, что их «сотрудничество» не уйдет на сторону. Особенно когда Вернер находится в компании любителей чёрных плащей столь крепко.

Да и всяко спокойнее будет, зная то, что если она и предаст, то сама пойдёт в могилу следом.

Конечно, всё получилось довольно сумбурно… но переварить произошедшее полноценно он успеет и позже. Сейчас же нужно использовать всё, что придёт в голову. Не каждый день в его жизни происходят такие, без преуменьшения, глобальные откровения, чтобы в данный момент колебаться в выборе.

— Естественно.

На том и порешили. Слова клятвы произносились в гробовой атмосфере. Мало приятного в таких… древних ритуалах, это уж точно.

Лезвие резко порезало кожу, и два реинкарнатора пожали руки, смешивая кровь между собой и зачитывая текст:

— Кровью своей и именем данным при рождении скрепляю этот союз.

Отныне и до конца дней своих обязуюсь хранить всё, что связано с тобой, в полной и абсолютной тайне.

Я запрещаю себе передавать, открывать, намекать или косвенно раскрывать кому бы то ни было твои дела, слова, облик, прошлое, настоящее или будущее — в любой форме, явной или скрытой, во сне или наяву.

Я отрекаюсь от мысли о предательстве, в каком бы виде оно ни было.

Я клянусь не действовать против тебя лично ни прямо, ни косвенно, не по своей воле, ни по принуждению, ни по обману, и не допускать чужого вреда тебе, если он мне известен и я могу его предотвратить.

Я не смею нарушить этот обет словом, делом или умолчанием.

Если же клятва будет нарушена мною — пусть кровь моя станет ядом, плоть истлеет в муках, разум обратится в безумие, и смерть придёт медленно, пока не станет уплачено всё.

Да будет так!

Боль от пореза была неприятной, но терпимой. Куда хуже оказалось почувствовать, как на левом запястье образовалась ещё одна эфемерная линия, сразу же пропадая из виду. Клятва в силе.

— Ну… с почином, что ли? — Чуть устало сказал Уильям, развалившись на диване. Легкое головокружение неприятно сдавливало виски, заставляя чуть морщиться.

Залечить рану не представляло никакого труда для Моррисона. Одно движение палочкой и вуа-ля, готово. То же самое он проделал и для коллеги по «счастью».

Кстати, нужно будет вновь провести ритуал по снятию надзора с палочки, а то что-то он запамятовал об этом.

— Спасибо. Полагаю, на этом можно закончить, — немного утомлённо кивнула девушка, поднимаясь. — Моё слишком долгое отсутствие может вызвать лишние вопросы у некоторых личностей.

Он поднялся следом, облокотившись ладонью о спинку кресла, и коротко кивнул.

— Да, пожалуй. Рад был… познакомиться нормально.

Адриана на мгновение задержала на нём взгляд, словно прикидывая что-то про себя, и чуть мягче произнесла:

— Я свяжусь с тобой позже. Когда найду время. Сам понимаешь, не всегда получается вот так спокойно уходить по своим делам. Обычно Риддл у нас очень… любопытный.

Слабая, едва заметная улыбка тронула уголки губ. Она поправила рукав мантии, развернулась и, не торопясь, направилась к двери. Лёгкий стук каблуков по паркету быстро стих за порогом, оставив после себя тонкий след её парфюма, какой-то природный, свежий запах.

Уже после, когда он вышел из «Белой Виверны», улица показалась слишком светлой и шумной, как будто мир не знал, что внутри только что сдох кусок чьей-то уверенности в собственном будущем. Ноги сами потащили в сторону кафе Фортескью — туда, где можно залить в себя столько мороженого, что в желудке будет арктическая зима, а в голове хоть на пару минут станет тише.

Настроение было из тех, что и ложиться-то не хочется — хочется сразу провалиться в пол, минуя кровать, матрас и прочие условности. Последние полгода будто выжимали его не руками, а прессом — из тех, что металл гнут, — и выжали досуха. За все прошлые годы вместе взятые он, кажется, не тратил столько сил.

Жизнь пинает — человек крепчает. Цитата Великого Мудреца (самого парня).

После продуктивного набивания желудка для окончательного успокоения совести было решено пройтись по магазинам.

Полки библиотеки на Косой Аллее уходили под самый потолок, будто пытались упереться в потолочные балки и ещё чуть-чуть, и начнут прорастать сквозь крышу. Воздух был густой от запаха старой бумаги, чернил и чего-то сухого, пряного. На витринах у стен лежали редкие фолианты в защитных колпаках, а в глубине зала, у низких столов с зелёными лампами, кто-то тихо шуршал страницами.

Посетителей было немного — пара ведьм, задумчиво бродящих между стеллажами, да пожилой волшебник у стойки, спорящий с библиотекарем о праве взять сразу три книги по трансфигурации.

Уильям, лениво скользнув взглядом по залу, вдруг задержался — среди полутени стеллажей он с лёгким удивлением узнал Пандору. Она стояла у полки, наклонив голову, и рассматривала книгу в потёртом переплёте, при этом волосы её стали чуть длиннее, а в чертах лица появилось что-то более взрослое.

Девушка была одета в бежевое пальто с красным шарфом, который создавал довольно нелепое впечатление в паре с серебряными волосами.

Он подошёл ближе, и, когда она заметила его, на лице её расцвела теплая улыбка.

— Привет, Пандора, — голос Уильяма прозвучал мягко, но с настоящей радостью. Вот уж кого он точно не ожидал сегодня встретить. — Рад тебя видеть.

— Уильям! — Она радостно шагнула навстречу, и в её глазах мелькнула та же искорка, что и в школьные годы. — Давно не виделись.

— Это уж точно, — по-доброму усмехнулся парень, мысли которого после хорошего десерта отошли от одной только фигуры Вернер. — Ты как вообще после Хогвартса?

— Потихоньку, — Пандора чуть пожала плечами, но улыбка не исчезла. — Кстати, жди этой весной приглашение на свадьбу.

Уильям приподнял бровь, обводя взглядом тихую библиотеку вокруг.

— Серьёзно? Так рано… прошло всего полтора года с твоего выпуска. Кто же этот везунчик, а?

Пандора облокотилась об шкаф с книгами, продолжив приятным голосом:

— Ксенофилиус Лавгуд. Лучший мужчина в мире, — с этим Моррисон мог бы поспорить… — А так, возраст — это лишь цифры, — сказала она. — Какая разница, когда мы сойдёмся, сейчас или через пять лет, если уже любим друг друга?

Уильям чуть рассмеялся, но взгляд его был мягким, с оттенком удивления.

— Ну… рад за тебя, — проговорил он. — Жди отличнейший подарок. Тогда, на башне, твоё предсказание действительно в итоге помогло, спасибо.

— Вот как, — Пандора задумчиво пробормотала, чему-то кивнув, — поняла.

— Ну… я, пожалуй, вернусь в Хогвартс, — сказал Уильям, поднимая воротник пальто. — Поздновато, не хотелось бы опаздывать слишком уж сильно.

Двоица приятелей во время беседы неспешно подошла ближе к выходу и витринам, откуда был хороший обзор на Косую Аллею.

— Уже стемнело, — отметила Пандора, следя, как ветер за стеклом гоняет по дороге сухие листья.

— Да, и правда, — кивнул он, признавая очевидное. — Рад, что у тебя всё хорошо.

— Я тоже была рада тебя видеть, — улыбнулась она, прижимая к себе книгу.

— Тогда до встречи, — Уильям шагнул наружу, напоследок легонько похлопав девушку по плечу.

Ветер обдавал лицо холодом, шуршание листьев сопровождало каждый шаг, а тусклый свет магических фонарей бросал гротескные тени.

— Жду на свадьбе! — Крикнула Пандора вслед, и её голос растворился в поздней осенней темноте.

Щелчок пальцев.

Уильям аппарировал.