Между двух миров (гет)

Раскинув крылья и любуясь закатом, рыжая сипуха бесшумно скользила над верхушками деревьев. «Получилось! Здорово, просто здорово! Рон, спасибо тебе!» — думала Гермиона. Ей ещё ни разу не удавалось с такой лёгкостью менять обличье, да ещё и под чарами невидимости — в минуту опасности её магические силы, как всегда, мобилизовались на все сто! Несмотря на невероятно тяжёлый день, она чувствовала лёгкость, пролетая над тёмными холмами, свободно рассекая воздух над еловым лесом и не выпуская из лапок игрушечного ёжика. Долетев до «Вереска», сова приземлилась на скамейку в саду, но не стала сразу трансфигурироваться, а сначала огляделась и прислушалась.

В доме было темно и тихо, но вскоре в коридоре послышались быстрые шаги, и входная дверь приоткрылась. Рон вышел на крыльцо и, увидев на скамейке сову, тут же присел перед ней на корточки, приглядываясь к лапкам. Гермиона смогла отчётливо разглядеть россыпь веснушек на его взволнованном лице и несколько новых, мелких шрамов, которые она раньше не замечала. Обнаружив потёртого плюшевого ёжика вместо письма, Рон нахмурился, покрутил игрушку в руках, сел на скамейку и разочарованно вздохнул. К его удивлению сова не улетала, переминаясь с лапки на лапку, а потом вдруг встрепенулась и стала расти в размерах. Рон направил на птицу палочку и чуть было не выпустил Ступефай, но вовремя остановился и прокричал:

— Эй, ну ты даешь, рисковая девчонка!

Он поймал Гермиону в тот момент, когда она спрыгивала со скамейки, и обнял так крепко, будто они давным-давно не виделись. Уткнувшись подбородком в её макушку, Рон пробормотал:

— И давно ты так умеешь?

— Уже полгода, — ответила она, одной рукой забирая у него ёжика, а второй обнимая за пояс.

— А я думал, ты снова сбежала от меня, — сказал он. — Что случилось?

— Я оказала сопротивление аврорам при аресте, — выпалила Гермиона. Рон отстранился и внимательно посмотрел ей в глаза, пытаясь выяснить, шутка это или нет, а потом огляделся по сторонам и потащил её в дом.

— А вот с этого места поподробней, — он запер дверь заклинанием и наложил на Вереск дополнительную защиту.

— Я применила Траспаренте! — гордо сказала Гермиона, поднимаясь на цыпочки, — а потом улетела в окно! — она положила свои ладони на щёки Рона и сладко поцеловала его в губы. Беседа на минутку затихла, а потом он спросил:

— Я понял, как ты сбежала. А что ты натворила?

— Ровным счётом ничего!

Это была истинная правда, но Гермиона вдруг почувствовала, как прошедший день со всеми его ужасными событиями наваливается на неё своей тяжестью, и подумала, что Рон — единственный, кто ей сейчас нужен... Прижавшись к нему всем телом, она снова потянулась к его губам, и Рон попятился назад, увлекая её за собой, пока они не добрались до середины гостиной и не упали прямо на ковёр напротив камина.

— Инсендио!

Языки пламени заиграли, растерянно бегая из стороны в сторону, постепенно разгораясь в полную силу и согревая комнату долгожданным теплом; так же двигались и языки влюблённых: сначала медленно и осторожно, а потом жадно и неистово, прерываясь лишь сполохами вздохов и стонов. На ковёр полетела мужская и женская одежда; две палочки упали в опасной близости от огня; два тела переплетались, двигались, останавливались и снова двигались, отбрасывая на стену причудливые тени. Вскоре женский голос сдавленно вскрикнул, и раздался мужской шёпот, переходящий в судорожный стон. Тени на стене замедлили бег, превратившись в одну большую фигуру, которая какое-то время продолжала медленно раскачиваться, а потом замерла.

* * *

Гермиона лежала голым животом на ковре, а Рон, примостившись рядом, поглаживал её спину. Он медленно прошёлся сверху вниз по каждому позвонку, прокрался в тонкую ложбинку её попки, потом поднялся к лопаткам и плечам и, сдвинув в сторону её растрёпанные волосы, пощекотал ушко и шею. Гермиона не шевелилась, и, если бы не тихое мурлыканье, Рон бы подумал, что она уснула. Его переполняло такое безудержное ликование, что аж засосало под ложечкой, а глаза наполнились предательскими слезами. «Хорошо, что она не смотрит», — подумал он, сильно прикусывая губу, и боль привела его в чувство.

— Я хочу тебя спросить кое о чём, — тихо сказала Гермиона, поворачивая к нему усталое лицо.

Ну вот, началось, подумал Рон. Они до сих пор так и не обсудили новый поворот в отношениях, а Гермиона, как известно, любит всё разложить по полочкам! Лично ему сейчас хотелось бы завалиться вместе с любимой на её широкую кровать и проспать до утра, а не заводить беседы об их неопределенном будущем. Кроме того, уже с завтрашнего дня Рона ожидали очередные недельные сборы для программы, с которых не вырваться ни на одну ночь, поэтому он сказал без особого энтузиазма:

— Солнышко, я тебя слушаю.

— Принеси мне, пожалуйста, что-нибудь из одежды в шкафу, — попросила она, — я не могу разговаривать в таком виде.

По мнению Рона, вид у неё был вполне подходящий для любой беседы, кроме публичной, но он не стал спорить. Подобрав с ковра свою палочку, он послушно отправился в спальню, а там, открыв большой платяной шкаф, засунул руку на первую попавшуюся полку и вытащил оттуда… две белые простынки. А почему бы и нет, усмехаясь, подумал он, накидывая одну из них на себя и завязывая сбоку, как тогу — Гермиона ведь не сказала, что именно ей нужно! Он собирался тут же закрыть шкаф и вернуться в гостиную, но его одолело любопытство: прошептав «Люмос», Рон оглядел содержимое других полок — раз уж ему разрешили! Гермиона в последнее время явно полюбила пастельные тона: почти всё аккуратно сложенное нижнее бельё было в розово-сиренево-бежево-девчачьих цветах, в отличие от тёмных костюмов, висящих на вешалках. Чёрт возьми, во время школьных уроков он и не подозревал, что под её строгими юбками, брюками и пиджаками было надето такое... Вспомнив, что его ждёт серьезный разговор, Рон схватил с полки первые попавшиеся трусики, захлопнул дверцу шкафа и поспешил в гостиную в своём оригинальном наряде.

Повязав на удивлённую Гермиону вторую простынь, он протянул ей кружевной, розовый в белый цветочек трофей и сказал:

— Это на случай, если нас ждёт полномасштабная операция Шотландского Аврората по захвату особо опасной преступницы: лучше тебе быть при параде!

Гермиона натянула трусики, прячась под тогой и улыбаясь его шутке, но Рон уловил в её взгляде тоскливо-тревожные нотки. Они уселись напротив камина, в котором по-прежнему весело плясал огонь; Рон обнял её за плечи поверх «тоги», а она положила голову ему на плечо.

— Рон, ты случайно не знаешь, как проще всего выяснить, является ли маг отцом ребенка? — вдруг спросила Гермиона.

— Никогда не интересовался, — удивился Рон, — но Миллс это делал не раз. Знаю точно, что одними заклинаниями здесь не обойтись: нужна кровь родителя и ребёнка.

— Как у магглов?

— Понятия не имею, что делают в этом случае магглы! — воскликнул он. — Солнышко, ты меня заинтриговала. Зачем тебе это нужно?

Гермиона не знала с чего начать: она уже рассказывала Рону о том, как работала няней, как узнала, что Кэмерон волшебник, и как скучала по мальчику, когда стала работать в школе. Ей осталось только добавить про письмо миссис Лейт, про свой визит в приют и сандалики Кэмерона, одетые не на ту ногу... В этом месте Гермиона тяжело вздохнула, и Рон погладил её по плечу.

— Кэмерон одинокий, брошенный, никому не нужный ребенок, который меня любит. В-общем… я хотела бы взять его к себе, — выпалила она и посмотрела на Рона, ожидая любой реакции: от логичного «ты с ума сошла!» до невероятного «и правильно!». Его напряжённое молчание длилось не меньше минуты.

— Но ты так и не объяснила, при чём тут тест на отцовство, — сказал он.

— Кажется, Мик не был отцом Кэмерона, — ответила она и поведала Рону про встречу с магом и аврорами в доме Мактреверов.

— Гермиона, я думал, ты прирождённая учительница, а ты, оказывается, прирожденный аврор! — восхищённо сказал он и серьёзно добавил: — Конечно, нужно выяснить, кто отец мальчика.

— И чем скорей, тем лучше, — возбуждённо сказала она. — Есть один маггловский вариант: эксгумация. Если подтвердится, что Мик не был отцом Кэмерона, начнем действовать дальше.

— Только не говори мне, что ты собираешься достать труп из могилы, — сыронизировал Рон.

— Нет, я не смогу, — Гермиона содрогнулась при одной мысли об этом. — Но я думала, ты поможешь это устроить? — она с мольбой посмотрела на Рона.

— Солнышко, я люблю тебя до невозможности, но, честное слово, не готов лезть в могилу!

В её в глазах мелькнуло разочарование.

— Но у вас же есть связи с полицией магглов?

— У меня есть идея получше: узнаем, действительно ли этот Маккензи отец Кэмерона.

— Ты сможешь договориться с Шотландским Авроратом?

Рон замешкался. Чтобы решить вопрос с установлением отцовства, не привлекая внимания шотландских авроров, он мог бы сделать какой-нибудь запрос из Лондона, сославшись на обычную проверку. Только вот завтра рано утром ему нужно отправляться на сборы... Он лихорадочно думал, как помочь Гермионе — по её горящему взгляду было ясно, что она не отступит и завтра же начнёт действовать сама. — Я поговорю с Гарри, — сказал Рон, — только придется всё ему рассказать о нас, ты не против?

— Нет-нет, не нужно, — торопливо ответила она.

— Да почему? Он обязательно что-нибудь придумает.

— А ты сам не справишься?

— Я как раз хотел тебе сказать, что мне нужно будет уехать на неделю. Давай Гарри привлечём.

Гермиона упрямо помотала головой.

— Нет, это... некрасиво. Я так долго ему не писала, а теперь обращусь за помощью, как будто использую его... Нет, Рон, не нужно! Приезжай, и мы всё уладим, — она взволнованно закусила губу и внимательно посмотрела ему в глаза. — На целую неделю? — он молча кивнул. — А почему ты ничего не говоришь про Кэмерона?

Рон смутился.

— Прости, но я не знаю, что сказать... Формально Кэмерон маггл, и усыновить его будет не так-то просто.

— Я не о том, сложно это или просто, — сказала она, и Рон отвёл взгляд. Он явно собирался с духом, чтобы сказать что-то важное, но никак не решался, и Гермиона еле удержалась от искушения прочитать его мысли, вовремя вспомнив, что сама же и научила его блокировать вторжение. — Рон, прошу тебя, не молчи!

— Глупо предупреждать тебя, какой это важный шаг — ты понимаешь это не хуже меня, но... ты уверена, что справишься... одна? — ему было невероятно тяжело произнести последнее слово. Рон чувствовал себя предателем. Он знал, что так и будет, что это отвратительное чувство поселится в нём, как только он начнёт думать о предстоящем отъезде.

— Почему одна? Я не одна! Я уверена, что родители мне помогут, они сейчас во всём меня поддерживают. Мы больше не ссоримся, — сказала она и поспешно добавила: — Рон, ты не думай, я не хочу перекладывать на тебя никакую ответственность, мы же договорились — ты мне ничем не обязан, и помощи я просить у тебя не буду. Просто... мне важно знать, что ты поддержишь меня в этом решении. Мы ведь не чужие друг другу.

Они по-прежнему сидели на полу в полумраке гостиной, глядя на пылающий камин, но после слов Гермионы Рон развернулся и обнял её за плечи.

— Не чужие? Да ты что... Ты самый родной для меня человек! Поэтому я и беспокоюсь, — его лицо выражало крайнее волнение. — Гермиона, скажи, почему ты хочешь взять этого мальчика? Ты боишься, что у тебя не будет детей?

Она опешила.

— Конечно, нет! Но... откуда ты... — Гермиона сделала большие глаза. — Ты что, в Мунго ходил? А как же врачебная тайна?

Рон ещё крепче сжал её плечи.

— Прости, но... — ему было неловко, но тогда, два года назад, он не мог не разузнать все подробности, — Я показал врачам какую-то бумажку из Аврората, и они мне всё рассказали. Солнышко, не сердись! И знай — я им не верю, — горячо добавил он. — Не думаю, что в твоём случае Круцио сыграло главную роль. Я кое-что выяснил о применении заклятий во время беременности: скорее всего, на тебя повлияло заклинание, которым ты убирала трейсер.

Она грустно опустила взгляд.

— Я тоже думала об этом. Получается, что я сама во всём виновата...

— Но это же значит, что у тебя — у нас — всё будет хорошо! Гермиона... Мне нужно уехать, но я вернусь, — сказал он, заглядывая ей в глаза. — И мы будем вместе — пусть это будет наш долгосрочный план. Я заработаю кучу денег, и мы поженимся, и купим самый лучший в мире дом. И... может, я мир спасу! — он улыбнулся, видя, как её лицо расплывается в улыбке. — Если ты хочешь помочь этому мальчику — хорошо! Хоть я его и не знаю. Давай как-нибудь вместе навестим его?

Гермиона бросилась вперёд и крепко обняла Рона за шею.

— Спасибо тебе, — сказала она, — это самое лучшее, что я слышала за последние два года! Ты спасёшь мир, а я спасу одного мальчика! Вот увидишь, я справлюсь и... я буду ждать тебя, Рон, — они стояли на коленях, в своих странных белых одеяниях, прижимаясь друг к другу, отбрасывая на стену тень в виде неровной пирамиды, и Гермиона прошептала Рону на ухо: — Я так давно не говорила, что люблю тебя!

Пирамида качнулась и медленно упала.

Рон отбросил в сторону свою тогу... Гермиона ласкала его, как никогда прежде; это были ласки с привкусом тревоги и надежды, но все барьеры между ними были окончательно сметены, и Рон почувствовал настоящую близость — такую, когда больше нечего скрывать, когда уходит вся недосказанность, и можно обмениваться любыми мыслями без всяких преград. Каждое её прикосновение разливалось сладким теплом, до мурашек, до дрожи; он гладил её спину поверх белой простыни; его тога бесформенной массой валялась на ковре. Рон простонал «я люблю тебя», когда сладкая судорога свела всё его тело, а потом притянул Гермиону к себе и с благодарностью поцеловал.

Они немного полежали на ковре, укрывшись его простынёй, не чувствуя в себе сил перебраться на кровать. Гермиона первая подняла голову и провела ладонью по его колючей щеке.

— Я люблю твои веснушки, — сказала она, — они у тебя повсюду!

— Ой, не напоминай, — проворчал он, закинул руки за голову и добавил: — А я люблю тебя целиком.

Она улыбнулась.

В этот момент раздался такой ужасающий грохот, словно в доме зараз крышу снесло, и они оба с испугом подскочили, хватая каждый свою палочку. Несколько секунд было тихо, и Рон приложил палец к губам, показывая, что нужно молчать — отбежав к стене, они стали осторожно пробираться к окну. Гермионе вспомнились слова Рона о полномасштабной операции Шотландского Аврората, и как раз в это мгновенье за окном мелькнула яркая вспышка, а затем грохот повторился, но уже с меньшей силой. По крыше застучали тяжелые капли. Когда монотонный гул дождя наполнил тишину, Рон и Гермиона посмотрели друг на друга и дружно прыснули.

— Мерлин, почему я не послушал прогноз погоды? — складываясь пополам от хохота, простонал Рон.

Гермиона ничего не ответила: прислонившись к стене, она смеялась до слёз, любуясь голым Роном, вооружённым палочкой.

— Ты собирался сражаться в таком виде? — наконец спросила она, всё ещё давясь от смеха.

— Что такое? — возмущенно воскликнул он, — я что, должен был сначала бежать за трусами, а потом тебя спасать? — он подобрал с пола свою простынку, с гордым видом повязал её через плечо, а потом, схватив смеющуюся Гермиону в охапку, потащил её в прихожую и распахнул входную дверь.

— Что ты делаешь? — она выглянула в сад, где ничего не было видно за стеной ливня.

— Волшебный душ! — прокричал Рон, пытаясь выпихнуть её наружу. Гермиона вцепилась в дверной косяк и изо всех сил упёрлась ногами в порог, на всякий случай пригрозив ступефаем, но всё равно через несколько секунд оказалась под проливным дождём. Тога тут же прилипла к её телу и стала тянуть вниз; Гермиона, конечно, попыталась вернуться в дом, но Рон перехватил её на полпути и присоединился к чудесному «омовению».

— Давно такого ливня не было! — ему пришлось перекрикивать стук капель, грохотавших по крыше и дорожкам. — Кажется, молния ударила в твою яблоню!

Он сжалился над Гермионой, только когда она застучала зубами от холода: отнёс её в дом, отлепил от дрожащего тела мокрую простынь и, завернув в плед, усадил у камина, для верности выпустив согревающее заклинание. Они напились чаю с малиновым джемом, кутаясь вместе всё в тот же плед, а ближе к утру всё-таки добрели до спальни и завалились спать без задних ног. Рон грел Гермиону до самого утра, прижимаясь животом к её голой спине, и ему приснился сон, в котором они занимались любовью под дождём.

Наутро Рон разбудил её, нежно потрепав по щеке, поцеловал в сонные глаза и ушёл через камин.

* * *

Всем английским магам известно, что Министерство Магии Великобритании располагается в Лондоне, однако свои Аврораты уже не первый год имелись также в Эдинбурге и Белфасте, причём с каждым годом они становились всё активней и всё меньше зависели от центрального руководства. По негласному договору шотландские и ирландские авроры должны были согласовывать с Лондоном все свои миссии, но на самом деле они стремились утереть нос своим коллегам из министерства, чтобы доказать, что могут работать эффективно и без указки сверху. В маггловском мире Шотландия и Ирландия всё чаще поговаривали о своей независимости от Англии; похожее происходило и в магическом мире.

Алан Стоун терпеть не мог еженедельные отчёты, которые уже третий год ему, как начальнику Шотландского Аврората, приходилось отправлять мистеру Стайку в Лондон: с каждым месяцем отчёты становились все короче, пока наконец не превратились в отписки с указанием дат операций и имён задержанных. Алан знал, что Стайк терпит это, поскольку шотландские авроры всегда работали отлично: приказы из Лондона выполнялись чётко и своевременно, и Лондонский Аврорат почти не вмешивался во внутренние дела Эдинбургского. Во всём, что касалось местных проблем и преступлений, Стоун предпочитал действовать самостоятельно, и даже добился того, чтобы за мелкие нарушения магов судил местный шотландский суд, а приговорённые отправлялись не в Азкабан, а в тюрьму на Внешних Гебридах.

Именно оттуда месяц назад и сбежал неугомонный Маккензи — мошенник и вор, и его поимка была весьма приятна главному аврору. В своё время доложить в Лондон о побеге преступника Алан «забыл», и на то у него были свои причины: чуть сообщишь о проблемах, чинуши пришлют своих проверяющих, и доказывай потом, что охрана на Гебридах не хуже, чем в Азкабане! Естественно, и в отчете для Лондона о последних арестах вчерашняя операция по задержанию Маккензи не упоминалась. Алан был доволен, хоть удовольствие от удачно проведенного ареста немного подпортила ведьмочка-анимаг, имени которой по приметам авроры так и не обнаружили в официальном реестре. Мистер Стоун решил не беспокоиться по этому поводу: Маккензи всегда работал в одиночку, без подельников, так что сбежавшая девушка вряд ли представляла опасность для магического общества и лишь царапнула по самолюбию главного аврора.

* * *

Две бессонные ночи и один безумный день окончательно выбили Гермиону из колеи: едва закончив утренние уроки, она положила голову на учительский стол и отключилась на несколько минут. Вечером ей предстояли занятия Легилименцией с коллегой, которые отложить было никак нельзя, зато вместо ланча можно было прекрасно поспать... Услышав настойчивый стук в дверь кабинета, Гермиона недовольно приподнялась над столом и с трудом приоткрыла один глаз: ну кому она могла понадобиться в свой законный перерыв?!

— Мисс Грейнджер, можно? — раздался мужской голос, и она удивлённо прищурилась: в класс заглянул её бывший ученик, причём весьма способный, по прозвищу Смелый. Вот уж кого она никак не ожидала увидеть! — Извините, если я не вовремя, но у меня к вам важный разговор, — сказал он.

— Конечно, заходите! Что-то случилось? — она тряхнула головой, пытаясь прогнать сон.

— Это я у вас хотел спросить, мисс Грейнджер, — загадочно изрёк шотландский аврор, проходя в класс и садясь за парту напротив учительского стола. Гермиону смутил его уверенный и немного грозный вид, словно она в чём-то провинилась и должна была отчитаться перед ним.

— У меня всё в порядке, мистер Смелый.

Он пристально посмотрел на свою бывшую учительницу, как будто собирался испробовать на ней все те навыки, которым она его обучила.

— Простите за назойливость, мисс, но что вы делали вчера вечером? — вдруг спросил он, и Гермиона смутилась.

— Мне кажется, это не ваше дело, — решительно начала она, но аврор перебил:

— Я хотел спросить, мисс Грейнджер, что вы делали вчера вечером в Мэйфилде, в доме номер шесть по Риббл Роуд?

Гермиона проснулась окончательно и бесповоротно.

— Навещала своих друзей, — она вскинула тревожный взгляд на Смелого, — вы что, пришли меня арестовать?

— Конечно, нет! Никогда не поверю, что вы нарушили закон! Именно поэтому я и не доложил начальству о том, что узнал вас. Однако… расскажите мне всё, что знаете о Маккензи.

У Гермионы отлегло от сердца.

— Жаль, что из-за меня вам пришлось пойти на должностное преступление, но я вряд ли смогу чем-то помочь — мне ничего не известно про этого Маккензи. Уверяю вас, мы оказались вместе совершенно случайно.

Аврор какое-то время обдумывал её слова.

— Хорошо, мисс Грейнджер. Спасибо, что правильно меня поняли... Надеюсь, вы сами не пострадали от этого типа?

— Не успела. К тому же я вполне могу постоять за себя.

— О, да, в этом я смог в очередной раз убедиться, — усмехнулся он. — Только, пожалуйста, никому не рассказывайте о вчерашнем инциденте — особенно, мистеру Уизли! Я бы не хотел, чтобы об этом судачили в Лондонском Аврорате.

— Вы знакомы с Роном? — удивленно спросила Гермиона, краснея. Рон-то уже знал об этом инциденте — вполне вероятно, что и Лондонский Аврорат тоже…

— Ну, мне он больше известен как мистер Ред... А меня вообще-то зовут Томас МакЛинн, — аврор встал и протянул Гермионе руку.

— Очень приятно, мистер МакЛинн, — воскликнула она, пожимая его большую ладонь.

— Что ж, если вы ничем не можете мне помочь, я, пожалуй, пойду, — он направился к выходу и возле двери обернулся. — Кстати, мисс Грейнджер, вы читали мой благодарственный отзыв?

— Простите, нет.

Ну как же неловко! Ей, конечно, следовало заглянуть в Книгу Почёта после прощального вечера, но всё было как-то недосуг.

— Вы прекрасная учительница — я так и написал, но на словах могу добавить, что вы честная и деликатная. А ещё не безразличная — сразу видно, что вам нравится ваша работа. Всего доброго!

МакЛинн уже приоткрыл дверь, когда Гермиона его окликнула. В её голове внезапно созрел чёткий и простой план по решению её собственных личных проблем: сам Мерлин послал ей этого аврора — нельзя упускать такой шанс!

— Вы не могли бы задержаться? У меня есть к вам одна просьба! — Томас обернулся и вопросительно посмотрел на Гермиону, и она добавила: — Возможно, это развеет миф о моей честности и деликатности, но... я действительно знаю кое-что о вашем задержанном, и моя просьба как раз его и касается.

Глаза аврора недовольно блеснули, но он не сказал ни слова — только снова прошёл в класс, опустился за парту, а Гермиона присела рядом.

Их разговор длился не дольше десяти минут. Она не любила ходить вокруг да около, поэтому взяла да и выложила всё, что МакЛинну нужно было знать про Кэмерона, не углубляясь в детали своих личных планов: лишь сказала, что погибшие родители мальчика были её друзьями, и она чувствует себя в ответе за его судьбу. Если задержанный Маккензи действительно отец Кэмерона, то ребенок сможет обрести новую семью!

Томас слушал, не перебивая. Его умные карие глаза внимательно следили за Гермионой, и от внимания аврора не ускользнуло её волнение. В конце рассказа он соединил руки в замок, прокашлялся, и неторопливо сказал:

— Мисс Грейнджер! Боюсь, что для Кэмерона это будут не самые хорошие новости. Даже если Маккензи его отец, мальчику придется остаться в приюте на ближайшие лет пять — шесть, не меньше! — Томас заметил, что Гермиону это ничуть не расстроило. — Но выполнить вашу просьбу мне будет совсем не сложно. Это даже не услуга, а пустяковое одолжение! Только вот как вы проведете экспертизу?

— Думаю, что справлюсь! — убедительно сказала Гермиона. — Спасибо вам!

— Этот тип нам столько крови подпортил, что взять у него пару капель на анализ — одно удовольствие, честное слово. Я бы с него целое ведро слил! — усмехаясь, добавил аврор. — На днях я зайду и принесу вам фиал, но... можно и я попрошу вас об одной услуге?

Гермиона кивнула, надеясь, что это не будет что-то слишком личное.

— Видите ли, моя сестра Джейн пишет книгу о выдающихся волшебниках современности. Она случайно узнала о том, что вы меня обучали, и попросила, чтобы я уговорил вас на интервью. Вы с ней, кажется, встречались в Лондоне, но при странных обстоятельствах, поэтому не успели толком поговорить.

Гермиона тут же вспомнила Ирис и короткую беседу с молодой писательницей, которую она тогда заподозрила в шпионаже за Роном. Ну конечно, её звали Джейн МакЛинн!

— Хорошо, я встречусь и поговорю с ней, — ответила Гермиона. — Кстати, именно ваша сестра рассказала мне об этой школе, так что я здесь благодаря ей. Только... какая из меня выдающаяся волшебница?

— Ну, не скромничайте, мисс Грейнджер. Безусловно, хороших учителей в Великобритании немало, но ваши прошлые заслуги никто не отменял, — сказал Томас и многозначительно поднял одну бровь.

Гермиону в последнее время редко узнавали в лицо, и в школе СМС их знаменитую троицу, победившую Волдеморта, почти не упоминали.

— Признаюсь, я не сразу вас узнал — вы не так прославились, как Гарри Поттер, но, увидев мистера Уизли, я вспомнил старые колдографии, которые мне показывала Джейн, — сказал Томас.— Мне, конечно, не стоит лезть не в своё дело, но я считаю, что вы правильно поступили, когда не стали афишировать свои отношения — работа есть работа! Ведь вы с мистером Уизли были близкими друзьями?

— Мы и сейчас друзья. Но... давайте не будем об этом, — сказала Гермиона.

Томас принял её слова за намёк на то, что пора заканчивать разговор, и они распрощались.

Как только он ушёл, Гермиона в волнении подошла к окну. Ей почему-то вспомнилось, как она играла с Кэмероном в саду, радуясь его магическому дару, и переживала: что на это скажут его родители... Жаль, что Мик и Дженнифер так и не узнали, что их сын — волшебник! И ещё Гермионе стало немного страшно от того, каким странным образом материализовались её тайные желания: она с первой встречи полюбила Кэмерона, как родного, и мечтала никогда с ним не расставаться. Она не случайно встретила этого мальчика и просто обязана помочь ему! Даже если окажется, что Маккензи его отец, она сможет забрать Кэмерона к себе на какое-то время, пока он не подрастёт и не поедет учиться в Хогвартс.

Спать совсем не хотелось, и Гермиона была не прочь перекусить! Выходя из кабинета, она точно знала, чем займёт сегодняшний вечер — изучением заклинаний для установления кровного родства. Но даже если МакЛинн и выполнит своё обещание, придётся каким-то образом взять образец крови Кэмерона, а этого Гермионе делать ой как не хотелось.

* * *

— Доченька, как я рада, что ты забежала! — радостно воскликнула миссиc Грейнджер, вытирая руки о кухонное полотенце. — А папа как раз вспоминал, что творожный пудинг — твой любимый десерт!

Гермиона с улыбкой переступила порог родительского дома и обняла маму.

— Ой, я как чувствовала! Пахнет отлично.

Она сбросила босоножки и вбежала в гостиную. Отец сидел в кресле перед телевизором, а перед ним на столике стояла тарелка с творожным пудингом, политым малиновым вареньем, и большая чашка чая, из которой шёл пар.

— Привет, ребёнок! — воскликнул он. — Давно я тебя не видел!

Гермиона чмокнула его в щёку и забралась с ногами на диван. Через минуту мама принесла ей поднос с едой и, усевшись рядом, с довольным видом стала наблюдать, как муж и дочь поглощают её коронный десерт.

— Ты учуяла пудинг или угадала, что тебя ждёт подарок? — спросил отец, доедая последний кусочек.

Гермиона хитро прищурилась.

— Вообще-то мой день рождения не скоро, и ты это должен знать не хуже меня, — усмехнулась она. — А что за подарок?

Мистер Грейнджер встал, подошёл к комоду и выдвинул верхний ящик.

— Ты в прошлый раз сказала, что записалась на курс «Технологии Магглов», вот я и подумал, что лучше начинать не с теории, а с практики, — загадочно изрёк он, протягивая дочери небольшую картонную коробочку.

Заинтригованная, она открыла крышку и увидела там мобильный телефон.

— Спасибо, папа! Честно говоря, я и сама уже подумывала купить себе телефон — научишь пользоваться? — она с интересом посмотрела на небольшой экран.

— Конечно! Теперь мы сможем звонить тебе в любое время! — ответил он.

Увидев сконфуженное лицо дочери, миссис Грейнджер не удержалась от комментария:

— Дорогой, не пугай ребёнка! Смотри, она уже задумалась, нужен ли ей твой подарок... Сейчас откажется.

— Начнём с того, как эта штука отключается, — сказала Гермиона.

Отец усмехнулся.

— Не волнуйся, обещаю звонить только по воскресеньям. Но на всякий случай, не отключай.

Они уселись втроём на диван, и после кратких объяснений отца о том, как пользоваться телефоном, Гермиона набрала его номер и сказала:

— Папа, мне нужно посоветоваться с тобой по одному важному вопросу, но это не телефонный разговор. Нужна личная встреча.

— Окей, сейчас посмотрю в ежедневник... Так, встретимся у нас в гостиной через пять секунд, — ответил мистер Грейнджер.

Гермиона считала отца серьезным, солидным человеком — он доктор, кандидат наук, но иногда дурачится, как мальчишка, и чем-то напоминает Рона... Отложив телефон, она вздохнула, потому что новости были невесёлые.

— Тут такое дело... В-общем, я недавно узнала, что у МакТреверов случилась беда.

— Что-то с Кэмероном? — спросила мама, обеспокоенно глядя на дочь. Она знала, как Гермиона любит этого мальчика, хоть уже давно и не нянчит его.

— Можно и так сказать. По крайней мере, он единственный, кому можно ещё хоть чем-то помочь, потому что Дженнифер и Мик около месяца назад погибли в аварии. На машине разбились.

Мама закрыла рот рукой.

— Ужасно, это просто ужасно! А дети?

— Лауру удочерила какая-то бездетная пара, а Кэмерон сейчас в приюте, — ответила Гермиона.

— Если ему нужна наша помощь, мы всё сделаем, — сказала миссис Грейнджер, вытирая проступившие слёзы. — Как жаль, ты всегда с таким теплом рассказывала про их семью!

— Мам, пап... я хочу вас кое о чём попросить. Вы ведь можете сдать в лабораторию образец крови и определить группу? — родители переглянулись, а Гермиона продолжила: — Я прочла в одном справочнике, что в некоторых случаях по группе крови можно определить, является ли мужчина родным отцом.

— Ну, это не совсем так, — сказал мистер Грейнджер, удивляясь, что дочь читает медицинскую литературу, — можно точно определить, что отец не является родным. А зачем тебе это нужно?

— У меня есть образец крови одного человека, и я хочу узнать, может ли он быть отцом Кэмерона, — Гермиона вскочила с дивана, вышла в коридор и, схватив свою сумочку, оставленную у входа, извлекла оттуда небольшой фиал с красной жидкостью. — Не волнуйтесь, я его охладила заклинанием, как только прочла, что это необходимо! — она передала фиал отцу, который, не говоря ни слова, пошёл на кухню, чтобы положить его в холодильник.

— Дочка, не волнуйся, мы всё сделаем! Завтра я зайду в лабораторию и отдам кровь на анализ. А какая группа крови у Кэмерона? — спросила мама.

— Первая отрицательная. Я недавно навещала его в приюте и запомнила, что было написано в медицинской карте.

— Вообще-то для определения отцовства нужен анализ ДНК, но можно попробовать. А всё-таки, что случилось?

Гермиона вздохнула. У неё не было сил в который раз повторять одну и ту же историю, и она взмолилась:

— Мам, можно я потом расскажу?

— Ну конечно! Ты выглядишь уставшей. Распереживалась? Бедная моя девочка... Как вообще твои дела? — спросила мама, убирая со стола посуду.

— Мы опять встречаемся с Роном, — как бы между прочим ответила Гермиона, и миссис Грейнджер чуть не уронила поднос с чашками. Мистер Грейнджер замер в дверях, и они оба уставились на дочь в немом ступоре.

— С Рональдом Уизли? — на всякий случай уточнила мама, поставив посуду назад на стол. Гермиона кивнула. — А разве он не женился?

— Нет.

— И как долго вы... встречаетесь? — спросил отец.

— Уже месяц. Правда, Рону скоро нужно будет уехать в Штаты по работе, — добавила она, — но... у нас всё серьёзно!

— Молодец, что сказала, — первый шок у мамы уже прошёл, и она потрепала Гермиону по руке. — Я рада за тебя! Ужасно было видеть тебя такой... одинокой.

Мистер Грейнджер всё ещё неподвижно стоял в дверях, исподлобья поглядывая на жену и дочь.

— Если он снова обидит тебя, я за себя не ручаюсь, так и знай, — выпалил он и, громко топая, отправился в спальню.

Женщины переглянулись.

— Ничего, я с ним поговорю, — сказала миссис Грейнджер, — но... ты точно уверена, что поступаешь правильно? Я как вспомню твои слёзы...

— Конечно, уверена! — как же Гермионе не хотелось снова возвращаться к натянутым отношениям с родителями, к тягучим беседам с отцом, его осуждающе-тревожным взглядам...

— Доченька, ты только не расстраивайся! Раз вы снова вместе, значит, это судьба. Всё у тебя будет хорошо, — сказала мама, и Гермиона, вздохнув с облегчением, опустилась на диван и положила голову ей на колени. — Я не против Рона, а вот папа никак не может забыть ту историю... с ребенком. Мы очень за тебя переживали! Знаешь, как отцы волнуются за дочек — с тех пор, как ты родилась, папа считает, что должен вечно оберегать тебя. А ты оказалась такая сильная и необыкновенная — волшебная! Иногда мне кажется, что он до сих пор не может поверить в то, что магия действительно существует, — закончила мама, тихо усмехнувшись.

Миссис Грейнджер принялась гладить дочку по голове, и Гермионе сразу стало хорошо и спокойно. Её клонило в сон, но она решила — будь, что будет! — сегодняшний вечер должен стать вечером откровений.

— Мама, я хочу забрать Кэмерона из приюта к себе, — сказала она. — Ты поможешь мне с документами?

Бедная мисс Грейнджер замерла и ненадолго лишилась дара речи.

— Ты всегда можешь на меня рассчитывать, — ответила она после паузы. — Только папе пока не говори, ладно? А то у него в последнее время сердце пошаливает.

* * *

Звонок рассёк утреннюю тишину Вереска, и Гермиона, выскочив голышом из душа, наспех вытерла руки о полотенце и подбежала к мобильнику. Она никак не могла привыкнуть к тому, что можно пропустить вызов, а потом спокойно перезвонить, и каждый раз бросалась к телефону, как на пожар. На экране высветилось: «Мама».

— Привет! Волшебный мир на связи, — проговорила Гермиона в трубку и услышала мамин смех.

— А это на связи... как там вы говорите? «Олды»? «Шнурки»?

— Мама, где ты набралась таких слов? — усмехнулась Гермиона, — опять обучала практикантов? Я обычно говорю «предки».

— Звучит неплохо! Лучше, чем «динозавры» !

— Мам, я стою голая в луже воды, потому что ты меня вытянула из душа — и начинаю тихо ненавидеть мобильник! Что случилось? — спросила Гермиона, заворачиваясь в полотенце.

— Я насчёт этого анализа — ты просила сразу перезвонить!

Гермиона подскочила на месте.

— Что, уже сделали? Так быстро? Ты же говорила, не меньше недели?

— Сегодня пришли результаты. Не знаю, порадует это тебя или нет, но у донора твоего группа крови четвёртая, а значит, быть отцом ребенка с первой группой крови он никак не может! Это я тебе и без анализа ДНК скажу на сто процентов.

Гермиона прыгнула на кровать, ничуть не заботясь о том, что вода с её волос капает на подушку.

— Мамочка, спасибо! Это… это супер, супер хорошая новость!

— Я очень рада, — ответила мама. — Ну, я побежала!

Они попрощались, и Гермиона, отложив в сторону телефон, задрала ноги и стала отчаянно дрыгать ими над собой, выкрикивая при этом что-то невразумительное. Закончив сей странный пляс, она зарылась носом в мокрую подушку и рассмеялась.

— Ох, как хорошо, что Рон этого не видел, — воскликнула она, быстро вскочила и подошла к зеркалу. Повертевшись немного и оглядев себя внимательно со всех сторон, она задрала наверх мокрые волосы и сказала своему голому отражению: — А вот это ему должно однозначно понравиться!

Она энергично распахнула шкаф и стала собираться на работу. Жизнь налаживалась, несмотря на то, что самые заветные желания пока были не выполнимы. Гермиона радовалась тому, что имеет на данный момент: судьба Кэмерона, можно сказать, решена, формальности с документами она непременно уладит, а вечером истекает неделя с тех пор, как уехал Рон. Ближайшей ночью она спать не собиралась!