История длиною в жизнь (гет)

Я, свернувшись калачиком на диване, с некоторой усталостью наблюдала за тем, как Сириус меряет шагами комнату. Здесь присутствовали те наши, с которыми я была знакома ещё до поступления в Хогвартс. Санька, испугавшись моей реакции, вызвал Веру, Нину и даже Ласэна. Присутствие последнего меня порадовало, и не потому, что я так уж нуждалась в его утешении (хотя поддержка друзей, конечно, была приятна), а потому, что теперь была уверена: как бы ни плелась нить его судьбы, в Притиании у него есть хотя бы один настоящий друг. В наше время это уже немало.

— Да, Мягколап, я, конечно, знал, что предки у тебя, — Ласэн многозначительно покачал кулаком, — но чтобы настолько.

— Ничего удивительного, — заметила Вера, гладя меня по волосам.

— Соглашусь, — поддакнула я.

Сириус резко развернулся.

— То есть как?

— Подобные проверки имеют место быть, — просто сказала я. — Ему ведь даже не так важны были мои ответы. Твой дед и так прекрасно всё знает. А вот удостовериться в том, что я способна за себя постоять... От этого никуда не денешься.

Сириус заскрежетал зубами, но затем выдохнул и опустился в кресло. Ласэн похлопал его по плечу.

— Знаю, — признал Блэк. — Всё равно противно.

Я пожала плечами и развернулась на спину, положив голову на колени подруги. Вера взяла меня за руку.

— Ну и напугала же ты меня, — тихо признался Сан.

— Ты извини, что накричала.

— Забей. Я понял, что не вовремя.

— Оперативно сработал, — ухмыльнулся Ласэн. — А говорил: я в этом не участвую, разбирайтесь сами.

— Проныра?

— М?

— Заткнись.

Ласэн замолчал, но продолжил ехидно улыбаться.

— Ты как вообще? — Нина перебралась ко мне в ноги.

— Устала. Обиднее всего, что зря.

Подруга вздернула брови, задавая немой вопрос.

— Ну, делала вид, что под воздействием туманника, даже разум освободила, а потом сама же себя и сдала.

— На самом деле, — улыбнулся Сириус, незаметно сменяя Веру, — это было эффектно.

Я неожиданно зевнула, прикрыв рот ладошкой и часто заморгав.

— Вечно глаза слезятся, когда зеваю.

— Так что произошло в итоге? — спросила Вера.

— Спрашивали про то, как нам удалось вытащить Лея.

— А ты? — прищурился фэец.

— А я всё на Тесана свалила. И на динамит.

— Вот и молодец, — отозвался друг. — Меня всё равно не достанут.

— И как называется эта игра? — осведомился Ласэн.

— Ничего не знаю, моя хата с краю, — пропела я.

Друзья захихикали. В комнату вошел дедушка.

— Ну что, страдалица, пришла в себя?

— Ага, — снова зевнула я.

— Вижу. Мне вмешаться? — вдруг серьёзно спросил он, на мгновение став тем человеком, что забрал меня из логова вампиров, человеком, в одиночку положившим отряд Грин-де-Вальда.

— Вот ещё. Я больше чем уверена, что на то и был расчёт. Ты ведь сказал, что болеешь.

— Вообще-то я сказал, что у меня подопечный болеет.

— Да? Не суть. В любом случае ты им зачем-то нужен, раз так хотят поговорить. А опоить меня всё равно, что бросить вызов тебе.

— Нея, я знаю, — улыбнулся он. — Если скажешь не ходить, не пойду. Обойдутся.

— Меня радует твоё желание рвать и метать, — призналась я. — Однако не ходи. Пока не ходи.

— Что ж, воля твоя. А теперь марш все по домам. Ребёнку отдохнуть нужно.

Я не стала возмущаться, уже в полудрёме наблюдая за тем, как Мирион выпроваживает ребят. Не было ни сил, ни желания. И ужасно хотелось спать. Выгнав сердобольных, дедушка заставил меня выпить восстанавливающий отвар, поцеловал и оставил одну. Я погрузилась в сон.

Пред моим затуманенным взором предстала просторная светлая, но отчего-то до жути холодная комната. Рабочий дубовый стол, шкафы с книгами, бумаги не очень аккуратными стопками, лежащие на столе, но самое главное — смутно знакомый мужчина, вцепившийся руками в голову. Он был в простых штанах и рубашке, несколько пуговиц были расстёгнуты, кожа блестела от пота так, как будто ему было жарко в этом ледяном месте, чёрно-серебристый камзол валялся на одном из стульев. Мужчина поднял голову, и я поняла.

Ризанд.

Вот уж кого точно не ожидала увидеть в своих снах. Напротив него сидел Азриэль.

— Как? — хриплым голосом спросил правитель.

— Её отдали Ткачихе. Убийство твоих близких по какой-то неведомой причине привело её в ярость. Верховный правитель откупился от неё дочерью.

Ризанд тяжело дышал.

— И ты говоришь, что Айрес жива?

— Да. Жива.

Насколько я помню, в каноне говорилось, что Азриэля невозможно понять. Невозможно прочитать. Смело могу сказать, что те, кто так говорил, либо не умели, либо не хотели этого делать. Да, его лицо — восковая маска, но глаза... Язык может скрыть истину, а глаза никогда.

Певец теней переживал за брата, переживал за девочку, отданную чудовищу. И ему было больно. Очень больно.

— Выходит, древнее чудовище оказалось милосерднее многих из нас. Но Тамлин… — Ризанд негромко рассмеялся. — Чего ещё можно ожидать от семьи, продавшей дочь богине смерти.

В глазах шпиона мелькнуло несогласие, будто он ещё не осмыслил что-то важное, но уже твёрдо уверен в неправоте собеседника. Однако он промолчал, как промолчал бы всякий неуверенный в своих домыслах.

— Это ещё не всё. Я попытался найти её, но не смог.

— Тебя заметили? — вскинулся Ризанд, к его чести, волновался он о брате, а не о последствиях обнаружения шпиона. Я поймала себя на том, что ставлю невидимый плюсик, и покачала головой.

— Ткачиха рассмеялась мне в лицо. Сказала, что меня опередили.

— Айрес забрали?

— Да.

— Кто? — вкрадчиво спросил Ризанд.

Азриэль какое-то время молчал, а затем его плечи ссутулились.

— Я не знаю, — выдохнул он.

Верховный правитель разочарованно опустил голову, подперев её рукой, а я присмотрелась к Азриэлю. Глубоко вдохнув, я поймала его взгляд и так и не выдохнула.

Соврал.

Он соврал.

Меня выдернуло из сна, а затем я вновь оказалась рядом с Певцом теней. Он сидел на крыше, изредка стряхивая снег с крыльев. Его взгляд был пустым, отрешённым, внутри что-то ломалось, бились две силы, принося немыслимую боль. Тени, которые он так и не смог принять, кружились вокруг, пытаясь успокоить, поддержать, подсказать, но он остался глух к их речам. Певец не верил своим теням, а те, в кого не верят, помочь не в состоянии.

— Почему же ты не бросил её, Эрис Ван… — лицо его перекосило, он так и не смог произнести фамилию.

Я закусила губу, не зная, что делать.

— Почему же ты не бросил её, Эрис? — повторил он свой вопрос. — И почему мне с каждым днём всё труднее называть тебя Вансеррой? Почему, видя тебя, мои тени шепчут, что ты умер? Кто же ты на самом деле, старший сын Лорда?

Азриэль мотнул головой, понимая, что сказал что-то не то, а я, не таясь, зажимала рот ладонями. Это нехорошо. Это очень нехорошо. Певцы теней чувствуют мир тоньше. Гораздо сильнее тех же магов пространства. Певцы теней — это не просто люди, это наследники магии драконов. И именно поэтому их невозможно обмануть.

Мне всегда казалось странным, что он не заметил несостыковок в этой истории. Не почувствовал ничего странного. Оказалось, мои мысли не были безосновательными.

Значит, дело в том, что Азриэль не принял своего наследия. Но ведь даже сейчас он чувствует, что Эрис не принадлежит роду Вансерра, задаёт вопросы, несмотря на, казалось бы, слепую ненависть, а что же будет дальше? Что будет, когда всеобъемлющая влюблённость в Мор пройдёт, оставив после себя лишь горький осадок? Как долго ты способен терпеть, наследник дракона?

— Вечность, — ответила мне Вера.

Так вот почему я здесь. «Не стихия» воды снова передаёт мне бразды правления в руки.

— Это нечестно, Верка.

Но подруга лишь улыбнулась.

— Айрес? — Азриэль вдруг вскочил на ноги.

— Твою дивизию, — прошептала я, исчезая из мира снов.

— Да нет, Нейка. Нашу дивизию.

* * *

Как ни хотелось мне обсудить произошедшее, сделать это удалось далеко не сразу. Ежегодные сборы в школу, ещё одна встреча с предками Сириуса, не очень искренние извинения Поллукса Блэка (хотя мои слова он подтвердил, оказалось, кстати, что даже Арктурус ничего не знал, личная инициатива Заступника), гораздо более искренние принятие в семью (очень тихо и наедине Поллукс заверил меня, что проверка не последняя, но ничего личного, разумеется, он против меня не имеет), Сириус опять же. Нужно было успокоить его и не допустить грандиозного скандала. Впрочем, эту проблему Поллукс решил так же быстро, заставив внука побегать по району от «неизвестных преследователей» (големы, Поллуксом и созданные). Стоит ли говорить, что Сириус с противником справился и проверку прошел? И что дед его всё равно остался недоволен? Ох, чуяло мое сердце, мы с ним ещё натерпимся.

В связи со всем этим поговорить нам удалось только по прибытии в Хогвартс, и то где-то через неделю.

— Наконец-то, — выдохнула Вера, запирая дверь. — Я уж думала, никогда не поговорим.

— Ты вновь решила скинуть всё на меня? — прищурившись, поинтересовалась я.

— Сама решай. У нас и так проблем по горло, ещё и с этим разбираться. Но Азриэль… Он мне нравится. Хороший.

— А я что, спорю, что ли? — буркнула я и тяжело вздохнула. Бросать Певца теней на произвол судьбы не хотелось, да и об Эрисе он теперь знает кое-что, так что вмешаться придётся в любом случае. — Ты злая и жестокая женщина.

— Нея, я не пытаюсь повесить на тебя ответственность. Просто... Я хочу помочь хотя бы Эрису. Да и Азриэлю будет легче, если он примет своё наследие. Поймёт, что тени — не проклятье. Но я так долго пряталась. Я так не хочу возвращаться, что не знаю... Я не знаю, что делать, я не умею ничего из того, что умеешь ты. И мне сложно принять этот путь.

— А я прям путеводная звезда! — волнуясь, воскликнула я. — Причем всезнающая и всепонимающая! А в некоторых случаях ещё и всепрощающая.

— Ней, — упрекнула Вера.

— Да что Ней-то? Тридцать лет как Нея.

— Ладно, психуй, тебе можно.

Я поморщилась. Иногда то, что Вера так хорошо меня понимала, меня подбешивало. Даже психовать расхотелось. Я выдохнула. Ладно, всего лишь ещё одна проблема. Справлюсь.

— Это твоё, — сказала я. — Но помочь, так и быть, помогу. Тебе и правда не стоит там появляться. Пока.

— Для начала было бы неплохо предупредить Эриса.

— Вперёд, — я указала рукой на дверь.

Эриса мы отловили после занятий, на которых он объявил о начале боевой подготовки. Настроение в классе определить было пока сложно, так как никто не знал, радоваться (ведь рейды Упивающихся случаются всё чаще) или насторожиться (слишком уж воодушевлённым был профессор, а это обычно не значило ничего хорошего). В любом случае ждали с нетерпением. Новое всегда интересно, даже если страшно.

Эрис, сложив бумаги, повернулся и подскочил, заметив нас.

— С ума сошли? Чего подкрадываетесь?

Я знала, что в такие моменты ни в коем случае нельзя говорить подобную фразу, но удержаться не смогла.

— Профессор Пруэтт, вы главное не волнуйтесь.

— И лучше сядьте, — добавила Вера.

Эрис приземлился на стол.

— Ты что! — я стащила его за руку. — На столе нельзя сидеть, семь лет везти не будет.

— Какое многообещающее начало, — протянул брат, переводя взгляд с меня на Веру, и присел за стол. — Ну? Что у нас плохого?

«Только давай ему аккуратно скажем».

— Азриэль знает, что ты меня забрал, — выпалила Вера.

«А, ну можно и так».

Мне показалось или у Эриса слегка задергался глаз? Впрочем, он быстро пришёл в себя.

— Так, а теперь по порядку.

Пришлось рассказать. Слово я отдала Вере. Надо же ей тренироваться. Она и рассказала, что на ночь читала историю, а потом вдруг приснилось, что Азриэль и Ризанд о ней разговаривают. Не сразу поняла, что это не обычный сон, испугалась, интуитивно меня позвала, из-за связи нашей, и я там оказалась. Ну и…

— Ясно. Час от часу не легче. Почему, когда что-то происходит, вы двое всегда рядом?

— Ох, братец, поверь, я задаюсь тем же вопросом. Есть ещё новость.

— Ещё хуже? — тоном человека, готового ко всему, спросил Эрис.

— Это уж сам решай, но Ризанду Азриэль не сказал.

— Он не сказал, что Веру забрал я? — сказать, что Эрис был удивлён, ничего не сказать.

— Ага, а ещё он интересуется, почему же ты не бросил её, почему он чисто физически не может называть тебя Вансеррой и почему тени шепчут, что ты умер. Ну и вишенкой на торте, задавая в пустоту вопрос: «Кто ты?», он назвал тебя сыном Лорда, а не Верховного правителя.

Вот теперь глаз у профессора действительно задёргался.

— Что скажешь? — тихо спросила Вера.

— Скажу, что зря с вами связался. Надо было маленький шрифт под договором почитать. А то я что-то не припомню там графы: «заставят твоих врагов обратить на тебя ненужное тебе внимание, тем самым поломав все планы».

— Не вижу проблемы в том, чтобы поговорить с ними.

— Вера, выйди, пожалуйста.

Подруга, конечно, удивилась, может, даже обиделась, но просьбу выполнила.

— Скажешь ей потом, что я не имел в виду ничего такого. Ты спрашивала, в чём проблема. У меня с Бероном договор. Я не могу даже мыслить о том, чтобы рассказать правду в присутствии фэйцев. Это очень плохо кончается. И я… Пока я держу язык за зубами, отец не трогает Ночной двор.

— И Мор.

— И Мор, — впервые при упоминании этой ситуации Эрис не отвёл взгляд.

— Ладно, что-то такое я и предполагала. С Азриэлем справишься?

— Избегал же как-то до этого. И теперь справлюсь.

— С Верой я поговорю, не переживай.

Он благодарно кивнул, и я пошла на превращения. У двери остановилась.

— Кстати, если что, иллирианцы — не фэйцы. Это так, к слову.

И я оставила его одного, снова ошарашив такой простой, казалось бы, догадкой.

Фейцы. Так привыкли сложно думать, что порой умудряются перемудрить даже самих себя, не замечая таких простых и понятных вещей.

_________________________________

«Поймите, что язык может скрыть истину, а глаза — никогда!» — цитата из романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита».

«Ну, что у нас плохого?» — фраза персонажа Зелёного из мультфильма «Тайна третьей планеты» (экранизация книги Кира Булычёва).