Луна Лавгуд и коллекция мозгошмыгов (гет)

Когда Гарри пришел в себя, он понял, что сидит в кресле в незнакомой ему комнате и не может пошевелить ни рукой, ни ногой.

 — Очнулся, — раздался голос Рона. Гарри заскрипел зубами. Сейчас его в меньшей степени интересовало, почему он все еще жив, и в большей — почему его друг решил напасть на него. Вернее, два его друга. Драко обнаружился здесь же. Оба стояли недалеко от кресла и выглядели виноватыми.

 — Вы не перестаете меня удивлять, Поттер, — сказал за его спиной Снейп. — Вы удивительным образом чередуете глупость с геройством, так что сложно разобраться, чего в вас больше. Нет, говорить вы пока не можете, так что молчите и слушайте.

Гарри, у которого действительно не получилось сказать ни слова, пытался справиться с подступающей паникой. Только не неподвижность, не неспособность действовать! Он ненавидел это чувство! Оно напоминало ему о двух моментах его жизни: о возрождении Волдеморта и о гибели Дамблдора. Оба раза он бы совсем близко к месту трагедии, но ничего не мог сделать, обездвиженный путами Хвоста или заклинанием директора.

Гарри сжал зубы и волевым усилием удержал на месте уплывающее в пучину воспоминаний сознание. На самом деле, ему подумалось, что, если бы не порция маггловских таблеток, принятая накануне, он обязательно сорвался бы.

 — Чтобы вы не уверовали в собственную неуязвимость, сразу скажу — никому и в голову не пришло бы кидать в вас «Аваду». Вы попались на достаточно простую уловку — сонные чары, к которым я добавил зеленый луч. Полезное заклинание, не раз помогало мне. — пояснил профессор, а потом продолжил: — Вы, Поттер, как всегда вообразили себя умнее других. Столкнувшись с проблемой, вы даже не подумали о том, чтобы обратиться к квалифицированным специалистам, зато решили продемонстрировать всему миру гениальную работу вашей мысли.

Гарри снова скрипнул зубами. Голос Снейпа был буквально пропитан ядом. Если бы слова могли наносить физический ущерб, Гарри бы уже корчился в муках от отравления, которое не излечить никаким беозаром.

 — Не выдумав ничего лучше, гениальный и непогрешимый Поттер решил прибегнуть к прекрасному маггловскому средству — наркотикам. Общеизвестно, что подобные препараты отлично разъедают мозги человека, но вам, Поттер, бояться нечего — очевидно, что мозгов в вашей черепной коробке по-прежнему не обнаруживается, — продолжал Снейп и вышел из-за кресла, так что Гарри смог его увидеть.

Последний раз на таком расстоянии Гарри видел лицо некогда ненавистного учителя в мае. Тогда в этих колючих черных глазах на мгновение зажглась искорка странного сочувствия и участия, а потом потухла вместе с жизнью. Гарри был уверен, что уже никогда не увидит этого взгляда и не услышит ядовитых слов профессора зельеварения. Потом, через много дней после битвы, Гарри снова пересмотрел отданные ему этим человеком воспоминания, а потом убрал флаконы в свой сейф в Гринготсе, чтобы никогда больше не видеть их. Он восхищался мужеством Снейпа, сочувствовал его горю, потратил немало времени, чтобы оправдать его в Визенгамоте, но никогда не хотел встретить вновь. Но ему не дано было вычеркнуть Снейпа из памяти — тот удивительным образом воскрес, еще более желчный и ядовитый, чем раньше.

 — Видимо, часть моей незавидной судьбы — вытаскивать вас из неприятностей, — сказал Снейп тем временем. — Но в этот раз вы умудрились перейти все границы не только допустимого, но и разумного. Конечно, общие правила не для Национального героя, но я опасаюсь, что никакие ваши достижения не помогут вам оспаривать законы биологии и физиологии. Поттер, надеюсь, одной извилины в вашей голове хватает, чтобы понять смысл моих слов?

Гарри закатил глаза и мрачно подумал: «Может, хватит бесполезной болтовни? К делу!». Он не переносил пустых разглагольствований, хотя и не мог отрицать, что именно благодаря любви Волдеморта к пафосным речам он нередко ускользал от него. К сожалению, Снейп приготовился куда основательней — обездвижил его, лишил голоса и привязал к креслу. Гарри отлично понимал, что сейчас ему деться некуда. Даже если бы ему удалось с помощью невербальных чар освободиться из кресла, одолеть и Малфоя, и Снейпа, и Рона он не сумеет. Правда, чисто теоретически, у него остался еще союзник — Джинни. Возможно, она тоже обездвижена…

Додумать Гарри не успел. Снейп, видимо, закончил свою речь, потому что отошел в сторону, посмотрел куда-то за спину Гарри и сказал:

 — Он в твоем распоряжении.

После этого он развернулся и скрылся из поля зрения Гарри. Чуть поколебавшись, Драко и Рон последовали за ним.

Мягко стукнула какая-то дверь, а потом все заклинания, удерживавшие Гарри в кресле, спали.

Он подскочил на ноги, с удивлением обнаружил в кармане волшебную палочку, выхватил ее и обернулся.

За спинкой кресла стояла Луна Лавгуд. Больше в комнате никого не было.

 — Гарри, не сердись на них, — сказала она своим обыкновенным невыразительным голосом. — Иногда люди делают страшные глупости, чтобы помочь тем, кого любят.

 — Например, нападают на них? — зло спросил Гарри.

 — А как бы ты поступил? Представь, что Драко Малфой попал под какое-нибудь проклятие. Например, по «Империус». Ты напал бы на него, чтобы спасти?

 — Я, к счастью, не под «Империусом». Я вполне в своем уме и способен сам решать, что для меня лучше.

 — Едва ли, — возразила Луна и спокойно уселась в то кресло, которое Гарри сейчас ненавидел всеми фибрами души. — Твои нарглы окончательно отбились от рук, творят, что захотят.

Гарри устало вздохнул, убрал палочку и присел на край стола. Луна всегда умела говорить странные, но очень верные вещи. Возможно, она смогла бы понять его.

 — Луна, давай начистоту? Я действительно теряю контроль над нарглами, чтобы это ни значило. Я становлюсь все безумнее с каждым днем. Покойный Грюм был адекватным мужиком в сравнении со мной. Я не идиот, знаю, что употреблять наркотики — это плохо и все такое. Кажется, даже в маггловской школе нам нечто подобное говорили… Но эти идиотские таблетки делают меня нормальным. Тем Гарри Поттером, с которым все знакомы, с которым вы дружите. Ты, Рон, Гермиона, Невилл… Только Малфой, пожалуй, нормально относится ко мне-психу, но даже он вряд ли выдержит мои постоянные срывы.

Гарри замолчал. Луна смотрела на него спокойно, чуть наклонив голову.

 — Рассматриваешь меня, как будто я — как его там? — морщерогий козляк.

 — Кизляк, Гарри, — мягко поправила его она. — Нет, совершенно не похож. Они — мирные и пугливые существа. И они доверяют друг другу. У них стая — одна большая семья.

Гарри вздохнул. Пожалуй, ему бы хотелось быть немного похожим на этих самых кизляков. Доверять своим друзьям полностью. Быть мирным и спокойным. Только не пугливым.

 — Гарри, я могу попытаться помочь тебе приручить твоих нарглов. Но все-таки сажать их на поводок придется тебе.

Гарри махнул рукой. Он был готов на что угодно, чтобы вернуть себе хоть каплю былой нормальности и доброжелательности.

 — Тогда вперед. Что мне делать?

 — Сесть сюда.

Луна уступила ему место, Гарри поморщился, но вернулся в кресло и мысленно приготовился к чему-нибудь неприятному. Но Луна только подошла к нему, чуть наклонилась и заглянула в глаза. Некстати Гарри подумалось, что мягкий взгляд серых глаз до боли похож на лучистый взгляд голубых глаз Дамблдора — такой же понимающий, пронзающий насквозь, но ни капли не осуждающий. Мир сузился для Гарри до двух точек — глаз Луны. Точки начали увеличиваться, кружиться, потом превратились в бесконечные космические просторы, которые затягивали Гарри внутрь. Он не сопротивлялся и с радостью провалился в этот космос, в котором не было никаких проблем.

Космос пошатнулся и снова превратился в глаза — голубые глаза Дамблдора. Старый директор смотрел на него грустным, почти больным взглядом, смотрел сверху вниз, как будто бы Гарри был очень маленьким и… лежал у него на руках. Дамблдор наклонился, положил его на что-то твердое, вздохнул, оттер одинокую слезу с морщинистой щеки и сказал негромко:

 — Удачи, Гарри Поттер!

Луна отошла от кресла, постучала в дверь лаборатории Северуса и сказала:

 — Он спит.

Дверь открылась, и в гостиную вышли Северус, Драко, Рон и Джинни, которая, тихонько вскрикнув, кинулась к спящему Гарри. Тот выглядел сейчас очень мирным и беззащитным. Джинни сняла с него очки, провела рукой по щеке и сказала:

 — Я буду с ним.

Северус недовольно прошипел что-то про проходной двор, но, разумеется, не отказал.

 — С ним точно все будет в порядке? — спросил Рон нервным, срывающимся голосом.

 — Да, — вместо Луны ответил Северус. — Мисс Лавгуд удалось погрузить нашего героя в магический сон. Он в короткое время снова проживет свою жизнь, но будет обладать всеми своими знаниями и умениями. Кроме того, подсознательно он будет понимать, что это именно сон.

 — Почему вы считаете, что это поможет? — спросил Драко. Луна покачала головой:

 — Ему нужно подружиться со своими нарглами, а это нельзя сделать, не встретившись с ними.

Все замолчали. Потом Драко сказал:

 — Мы, пожалуй, пойдем пока.

Северус кивнул:

 — Мудрое решение.

Потом он повернулся к Луне, улыбнулся ей уголками губ, и девушка почувствовала его нежность, заботу и восхищение. Вдвоем они прошли мимо ни на что не обращающей внимания Джинни в спальню, сели на кровать. Луна робко откинула голову и прижалась к плечу любимого человека. Северус погладил ее по волосам, коснулся губами виска и замер. Им оставалось только ждать.