Рейстлин, Поттер и махровые иррациональности (джен)

Выйдя из хижины Хагрида, Рейстлин поспешил в замок. В коридоре недалеко от Большого зала Рейстлин столкнулся с Драко Малфоем.

— Поттер, — протянул Малфой, — ты уже знаешь о Дуэльном клубе?

— Каком еще клубе?

— Завтра в восемь вечера в Большом зале. Видать Дамблдор совсем впал в маразм: он же сам только что запретил всем ходить по школе после семи. Хотя… не думаю, что это поможет грязнокровкам. Скоро их в Хогвартсе не останется. Так что, придешь? Или струсил?

Рейстлин закатил глаза:

— Помнится, в прошлый раз струсил как раз ты.

— Ты о чем вообще? — удивился Малфой.

— Проблемы с памятью? Уже забыл, как вызвал меня на дуэль и не пришел?

— Ты, Поттер, совсем дурак, — заявил Малфой, — Это была хитрость! Я надеялся, что тебя поймает Филч, а потом выгонят из школы.

— Это тебя надо выгнать, Малфой, потому что твоя хитрость настолько бездарна и убога, что позорит факультет Слизерин. И на месте так называемого «наследника Слизерина», я бы отправил тебя полежать оцепеневшим рядом с теми, кого ты именуешь «грязнокровками».

Малфой покраснел от гнева и выхватил палочку:

— Как ты смеешь?!

— Что здесь происходит? — спросил подоспевший неизвестно откуда Снейп.

— Поттер мне угрожает! — пожаловался Малфой.

— Минус 5 баллов Гриффиндору, Поттер, — мерзко ухмыльнувшись, сказал Снейп, — Вы двое, разойдитесь.

Рейстлин направился в башню Гриффиндора, но не успел пройти и пары коридоров: внезапно у него потемнело в глазах, и он потерял сознание.

Очнувшись, Рейстлин сел на полу и прислонился к ближайшей стене с гобеленом. «Проклятье! Неужели это из-за шрама?» — маг пощупал лоб. Шрам не болел. Вдруг недавний укус чизпурфла ухудшил состояние? Рейстлин излечил его, как обычную царапину, после чего шрам никак не беспокоил. Волшебник поднялся в башню Гриффиндора, достал пергамент, чернила и написал:

«Уважаемая Цирцея Кукумац!

Хочу спросить вашего совета насчет моего шрама, который вы обследовали этим летом. Вчера, 11 ноября, меня укусил чизпурфл, прямо за этот шрам. Что странное — чизпурфл после укуса очень сильно вырос в размерах. Я залечил укус чарами, как обычную царапину, и шрам после этого не беспокоил. Однако сегодня я упал в обморок. Что скажете, нужно ли мне какое-либо лечение? Также, прошу сообщить, если ли новости по моему шраму? Изучили ли специалисты кристалл?

Надеюсь на скорый ответ.

Гарри Поттер»

Запечатав письмо, Рейстлин залез в чемодан и откопал там ранее сделанный магический отпечаток со шрама. Пришло время повторить эксперимент: волшебник прикоснулся палочкой ко лбу и произнес заклинание:

— Остенде сигнум маджика линум колорис формини квадратум!

В воздухе начал сплетаться знакомый узор из белых и черных нитей. Через некоторое время Рейстлин повесил получившееся кружевное полотно рядом со старым отпечатком. Сомнений вскоре не осталось: отпечатки отказались абсолютно идентичными.

«Что ж, значит, чизпурфл никак не повлиял на защитный обряд и ритуал темной магии, заключенные в шраме… Но всё же, от чего-то чизпурфл раздулся. Известно, что эти существа едят магические субстанции, такие как зелья, сердцевины волшебных палочек, создаваемые из частей волшебных существ, ингредиенты для зелий. Однако, они не нападают на живых волшебных существ или самих волшебников с целью сожрать или искусать. Магия живого существа для них не привлекательна… Чизпурфл почуял в моем шраме некий источник магии, как в сердцевинах палочек. Но этот источник… не живой?»

Рейстлин поспешил на совятню и отправил письмо одной из школьных сов. Бегемота он посылать не хотел.

— Ты понадобишься мне завтра, — сказал маг своей сове, затем выдернул у Бегемота маленькое пятнистое перо.

Бегемот чрезвычайно оскорбился и до крови куснул мага за руку.

В гостиной Гриффиндора у камина с книгой сидела Джинни Уизли.

— Джинни, — обратился к ней Рейстлин, — Ты не заходила на днях в мою комнату?

Джинни в недоумении вытаращила глаза.

— Ты случайно не брала у меня ничего с тумбочки?

— Я?.. Я никогда не заходила в спальни мальчиков, — выдавила Джинни.

— Ладно. Прости, что отвлек.

Рейстлин уселся в соседнее кресло и задумчиво посмотрел на огонь. Джинни, хоть и знала про дневник, вряд ли смогла бы обойти ловушку. Так как она не зеленая в крапинку, можно считать ее невиновной. Обойти такую ловушку смог бы взрослый маг или старшекурсник, ну и сам Рейстлин, конечно. Значит, пора прижать к стенке единственного взрослого мага, обитавшего в спальне второкурсников — Питера Петтигрю.

Но чтобы допросить Питера, надо сначала вернуть ему человеческий облик. Где-то Рейстлину попадалось заклинание насильственного возвращения анимага в человеческую форму. Пожалуй, волшебник прогуляет урок полетов и посвятит остаток дня поискам и изучению этих чар. Потом, надо как-то удержать Питера. Веревки не подойдут — ведь он может превратиться в крысу и, уменьшившись, выскочить из них.

Поразмыслив, Рейстлин вернулся в спальню и спустился в комнату в чемодане. Нужное заклинание скоро было найдено.

На следующий день после уроков Рон, Шеймус и Невилл отправились посмотреть на Дуэльный клуб, а Рейстлин остался один в спальне. Крыса Струпик, он же анимаг Питер Петтигрю, тоже остался в комнате. Он сидел на краю кровати Рона. Рейстлин пустил в крысу парализующее заклятье и сунул застывшего Питера в карман. Затем маг положил на кровать Рона испачканное кровью перо Бегемота, добавил сверху немного крови саламандры из пузырька и позвал Добби. Эльф с щелчком появился.

— Добби, перенеси меня в Тайник.

— Перенести Гарри Поттера? — удивленно переспросил Добби.

— Да. Ты же сказал, что тебе под силу перенести волшебника. Давай же.

— Добби попробует. Но Добби никогда такого не делал, — сказал эльф и протянул руку.

Рейстлин взял Добби за руку и в следующий миг ощутил, словно его расплющило навалившимися со всех сторон камнями. «Какая дурацкая смерть!» — понеслась в голове мага мысль. Вдруг всё прекратилось. Маг обнаружил, что сидит на полу одной из спален Визжащей хижины.

— Гарри Поттер цел? — участливо спросил Добби.

— Да, у тебя всё получилось. Отлично. А теперь… Добби, погуляй где-нибудь несколько часов. Мне нужно уединение.

— Хорошо, сэр, — кивнул Добби и исчез.

Рейстлин спустился на нулевой этаж Визжащей хижины, достал из кармана крысу и положил в центре комнаты. После этого маг очертил вокруг Питера довольно просторный огненный круг, и вернул крысе способность двигаться. Анимаг в ужасе заметался из стороны в сторону, дико пища. Наверное, для такого крошечного животного стены из огня выглядели гораздо страшнее, чем для волшебника.

— Питер Петтигрю, — сказал Рейстлин, прицелившись волшебной палочкой, — Тебе не сбежать, поэтому благоразумнее сейчас превратиться в человека. Предлагаю поговорить по-хорошему.

Крыса дико задрожала и сделала лужу.

Рейстлин обошел вокруг огненной клетки.

— Нет? Тогда придется мне это сделать.

Чародей произнес заклинание, возвращающее анимага в человеческую форму. Вспышки света. Крыса стремительно выросла и превратилась в невысокого толстячка с крохотными водянистыми глазками, всклоченными мышиного цвета волосами и лысиной на макушке. Одет он был в потрепанную мантию. Сейчас Питер выглядел намного хуже, чем на колдофото со свадьбы Джеймса и Лили.

— Гарри! — пропищал Питер, заламывая руки, — Отпусти меня, пожалуйста!

— Сначала тебе придется объясниться. Зачем ты притворялся крысой Рона?

— Я… я… — Питер словно лихорадочно пытался хоть что-то придумать, — Мне пришлось! Я скрываюсь от последователей Сам-знаешь-кого!

— Да неужели? — ухмыльнулся Рейстлин, — Ты действительно настолько их боишься, что подстроил свою смерть, и больше десяти лет скрываешься?

— Они очень опасные черные маги! Они бы меня убили!

— За что?

— Я же боролся против Сам-знаешь-кого… Слышал про «Орден Феникса»? Туда и родители твои входили, Джеймс и Лили, и много других волшебников…

— Никто, кроме тебя, не превратился в крысу и не залез в кровать к одиннадцатилетнему мальчику.

Питер покраснел и промямлил:

— Я же никому не вредил… Просто спасал себя! Да и… многим членам «Ордена» стоило бы поступить также… Эта ужасная история с Лонгботтомами… уже после падения Сам-знаешь-кого… Настоящий кошмар!

— Что за история?

Питер помедлил и проговорил:

— Я тебе всё расскажу, Гарри… Только прошу… Убери, пожалуйста, огонь.

— Если я это сделаю, ты сбежишь.

— Зачем мне убегать? — Питер фальшиво засмеялся, на лбу у него выступил пот, — Мы ведь не враги, я тоже против Сам-знаешь-кого и за Дамблдора, как и ты. Кстати, ты так похож на отца! Я дружил с Джеймсом в школе. Он потрясающе играл в квиддич… Ну так что, поговорим спокойно? А, Гарри?

Рейстлин оценивающе осмотрел Петтигрю:

— Говоришь, что ты против Волдеморта?

Питер вздрогнул и пропищал:

— Против!

— Значит, ты не использовал темную магию и не убивал маглов?

— Конечно же, нет! — заверил Питер, — Никогда!

— Сейчас проверим, — сказал Рейстлин и извлек из кармана кинжал, — Этот кинжал парализует темного мага, если нанести им порез. Того же, кто не использовал темной магии в свой жизни, кинжал просто ранит, но не парализует.

Питер страшно побледнел. Глаза его забегали из стороны в сторону, ища какой-нибудь путь побега. Однако из круга огня было никак не удрать.

— Т-ты ведь не станешь резать меня кинжалом… Гарри! Не надо… Это очень плохо! Тебя исключат из Хогвартса!

— Будь добр, вытяни руку в сторону, Питер. Иначе я могу случайно попасть тебе в грудь, а ты ведь не хочешь серьезно пострадать.

— Серьезно пострадать? — глаза Питера округлились от ужаса, — Ты сумасшедший!

— Я жду.

Питер, помявшись, протянул в сторону руку, на которой не хватало одного пальца. Рейстлин метнул кинжал, но в последний момент Питер отдернул руку:

— Послушай, просто дай мне уйти… Клянусь, ты меня больше никогда не увидишь… Пожалуйста, Гарри…

Рейстлин приманил кинжал обратно, и тут же метнул его в ногу Питера. Пленник вскрикнул и замер, парализованный чарами. Рейстлин ухмыльнулся.

— Нехорошо лгать, Питер. Выходит, ты еще как пользовался темной магией, — Рейстлин взмахнул палочкой и погасил огонь, затем подошел к Питеру вплотную, — Я знаю, это ты убил тех людей, за которых посадили Блэка.

По глазам Питера Рейстлин понял, что попал в точку.

— Забавная ситуация, Питер. Никто не знает, что ты жив. Никто не знает, что ты здесь. И никто не будет тебя искать, если ты исчезнешь, — проговорил Рейстлин, — Но давай же вернемся к разговору…

Маг выдернул кинжал из ноги Питера и залечил ему рану, после чего отошел, вернул огненный круг, и невербально снял чары кинжала. Питер рухнул на пол, дрожа от страха.

— Куда ты дел дневник?

— Д-дневник?.. Что?..

— Я знаю, что ты его украл у меня с тумбочки.

— Я не крал! Пожалуйста, не трогай меня!.. Не убивай!.. Не надо… Умоляю тебя, Гарри!..

Питер вдруг истерически зарыдал.

— Я сделаю всё, что ты хочешь, — всхлипывая, пропищал Питер.

— Для начала скажи мне, где дневник.

— Клянусь, я у тебя ничего не брал! Я не вру!

— Лжешь, Питер. Больше некому. Кстати, этот круг огня может сжиматься. Сейчас я тебе это продемонстрирую, — Рейстлин взмахнул палочкой, и пламя медленно поползло к Питеру.

— НЕТ! ПОЩАДИ! Я НЕ БРАЛ НИКАКОГО ДНЕВНИКА! — завизжал Питер, сжимаясь от страха, — Я НЕ ХОЧУ УМИРАТЬ!

Рейстлин еще раз взмахнул палочкой, и круг перестал сжиматься.

— Так что там за история с Лонгботтомами?

Питер отдышался и вытер лоб рукавом:

— На авроров Фрэнка и Алису Лонгботтомов, родителей Невилла, напали последователи Сам-знаешь-кого, и запытали их до безумия.

— Значит, родители Невилла… — задумчиво произнес Рейстлин, — Откуда ты знаешь?

— Слышал, как Артур и Молли Уизли это обсуждали. Об этой истории писали в газетах, когда всё случилось…

— Погоди. Так ты был крысой всё это время? И жил у Уизли? С 1981 года?

Питер кивнул.

— Ты не пытался уехать и жить под другим именем? Одиннадцать лет провел в облике крысы?

Питер еще раз кивнул.

— По-моему, ты сумасшедший, — заключил Рейстлин.

— Кто бы говорил, — тихо огрызнулся Питер.

— Извини?

— Ты чуть человека не сжег!

— Человека? Питера Петтигрю? Так ведь он уже мертв, — усмехнулся Рейстлин, — Жива только крыса… Тебе, верно, нравилось быть крысой?

— Послушай, Гарри… Я видел этот твой дневник, но, клянусь, я его не брал. Я могу помочь тебе его отыскать. Никто не знает Хогвартс так, как я. Я здесь всё облазил, мне известны все закоулки и тайные проходы. Согласен? — с надеждой спросил Питер.

— Нет. Я не стану выпускать опаснейшего черного мага слоняться по Хогвартсу. Мало ли что тебе может взбрести в голову. Вдруг ты захочешь прогрызть дырку в Роне, или натравить на кого-нибудь чудовище Слизерина.

— Прогрызть дырку?! Да я и волоса на голове у него не тронул! Да как ты мог такое подумать?.. Ты всё не так понял! Никакой я не черный маг! — не сдавался Питер, — Один раз только попробовал темное заклинание… по глупости… Это было ошибкой, но потом больше ни-ни! Я никого не убивал, тех маглов прикончил Блэк. Вот уж кто темный маг, так это он! У него вся семейка — психи. Я еле ноги от него унес!

— Я тебе не верю, — ухмыльнулся Рейстлин, — Думаю, это ты устроил нападения на «грязнокровок».

— Это не я! Клянусь!

Рейстлин направил палочку на Питера.

— НЕТ! НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ! — завизжал Питер, — Я скажу тебе всё, что знаю! Только не надо… Прошу… Я знаю, кому принадлежал этот дневник…

— Тому Риддлу.

— Ты не знаешь, кто это! Отпусти меня, и я тебе скажу.

— Это Волдеморт.

Питер дернулся. Он явно не ожидал, что Гарри Поттеру это известно.

Рейстлин прошелся по комнате и уселся в кресло:

— Значит, ты не знаешь, где дневник?

— Не знаю, — подтвердил Питер, — Я его не трогал. Я вообще ни при чем!

— Жаль. Что ж, раз ты ничего полезного не знаешь, я не вижу смысла оставлять тебя в живых… — проговорил Рейстлин.

Питер смертельно побледнел и затрясся. Рейстлин приблизился к кругу огня и направил палочку на Питера.

— СТОЙ! ДА, ЭТО Я ЕГО ВЗЯЛ! — заверещал Питер, — ЕСЛИ ТЫ МЕНЯ УБЬЕШЬ, ТО НИКОГДА НЕ УЗНАЕШЬ, КУДА Я ЕГО ДЕЛ!

— Наконец-то признался. Хорошая крыска. Говори, где он?

Питер пробормотал что-то нечленораздельное и без чувств повалился на пол.

— Энервейт, — сотворил чары Рейстлин, и Питер пришел в себя.

— М-можно мне воды? — пролепетал Питер, неуклюже поднимаясь с пола, — Мне плохо…

Рейстлин наколдовал стакан воды и левитировал его к Петтигрю.

— Спасибо, — сказал Питер, — Тебе говорили, что ты гениальный волшебник для своих лет? Твой отец, Джеймс, тоже был очень талантливый… И знаешь…

Внезапно Питер выплеснул воду на часть огненного круга и, мгновенно превратившись в крысу, шмыгнул в образовавшуюся прогалину.

Однако далеко Петтигрю не убежал: Рейстлин создал новый огненный круг, и вернул Питера в человеческий облик.

-Неплохая попытка. Однако, я с тобой еще не закончил. Инкарцеро!

Питера опутали веревки, и он снова повалился на пол и застонал. Рейстлин убрал огненный круг.

— Я связал тебя так, что если попытаешься превратиться, веревки сломают тебе шею. Поэтому не стоит этого делать, — сказал Рейстлин.

Питер пробормотал что-то невразумительное и заплакал.

— Вернемся к нашему разговору. Где дневник?

— Н-не скажу...

— Тогда мне придется тебе помочь, — усмехнулся Рейстлин, — Риктусемпра!

От чар щекотки Питер захихикал и заерзал в путах.

— Как только ты расскажешь, это закончится, — предупредил Рейстлин.

Однако, Питер так и не признался, куда дел дневник. Даже после часа щекотки. Наконец Рейстлин потерял терпение и взглянул на свои карманные часы.

— Два часа ночи, а ты всё еще не спишь! — возмутились часы.

— А ну тихо, — пригрозил часам Рейстлин, — Что ж, Питер, ты меня разочаровал. Придется мне допросить тебя в другой раз, и, похоже, это случится не скоро: сначала мне надо выучиться легилименции, чтобы выяснить, что у тебя в черепушке.

Питер всё еще пытался отдышаться после пытки щекоткой, но явно обрадовался, что его не будут убивать. Вероятно, он надеялся как-нибудь сбежать. Впрочем, Рейстлин омрачил его радость:

— Чтобы ты не сбежал, я превращу тебя в белку. Тебе ведь нравилось быть домашним питомцем?

— Нет… Пожалуйста… — пролепетал Питер.

— Идеальный вариант: в отличие от анимагии, при насильственной трансфигурации человека в животное, человек теряет способность мыслить по-человечески и осознавать себя, вместо этого ощущает себя обычным животным. Так что ты даже не будешь помнить, что ты Питер Петтигрю, и не сможешь придумать план побега.

Вскоре Рейстлин поместил получившуюся толстенькую серую белку в просторную клетку с мелкой решеткой на первом этаже Визжащей хижины.

— Добби? — позвал Рейстлин.

Эльф с щелчком появился:

— Да, сэр?

— Я завел себе белку. Ее нужно будет кормить, и убираться в клетке.

— О! Всё будет исполнено, сэр! — пообещал Добби, — Белка выглядит милой! Как Гарри Поттер ее назвал?

— Его зовут… Хм… Пускай это будет Бурый Дженкин, — ухмыльнулся Рейстлин, — Уже поздно… Добби, перенеси меня в башню Гриффиндора.

* * *

50 лет назад, 12 июня 1943 года

Сегодня я абсолютно готов наконец-то убить грязнокровку, и никакой Дамблдор не станет мне помехой. Этот поганый выскочка Нобби Лич умрет. Как же он меня бесит!

Сегодня василиск использует не яд, а свой убийственный взгляд. Так я смогу обмануть сигнальные чары Дамблдора, которые сообщают ему о потенциально смертельных отравлениях в стенах Хогвартса. Я разработал чувствительные чары, которые снимут с василиска дезиллюминационное заклятье, как только тот приблизится к жертве, а потом вновь сделают змея невидимым, когда жертва умрет от взгляда чудовища. А потом невидимый василиск может доесть труп. Идеально.

Открываю вход в Тайную комнату и зову василиска. Закрываю глаза. Змей приходит. Глажу его и объясняю, где ему искать грязнокровку.

«Ты должен убить его взглядом. Ясно?»

«Слушаюсь…» — шипит василиск.

«Как только жертва умрет, ты снова станешь невидимым. Съешь, сколько сможешь и возвращайся»

«Прекрас-с-сно… Спасибо… Сожру его целиком».

«Если появится Дамблдор, немедленно уходи. Не хватало, чтоб он тебя поймал… Хотя два прошлые раза этот олух, кажется, даже и не пытался, верно?»

«Мне кажется, нет».

«Хорошо», — направляю палочку на змею, намереваясь начать чары…

Слишен скрип двери одной из кабинок туалета. Мгновение — и раздается пронзительный вопль, а затем звук падения тела.

Проклятье! Всё это время в туалете пряталась какая-то девчонка! А теперь она подохла, увидев василиска.

«Вернись в Тайную комнату, живо», — приказываю я.

Змей стремительно уползает. Дождавшись его ухода, открываю глаза и иду осмотреть тело девчонки.

Это Миртл Уоррен из Рейвенкло. Хм… А ведь она тоже грязнокровка. И никакого Дамблдора поблизости — я был прав, он может отследить только отравления. Я провел его! Я провел этого олуха, который считается величайшим волшебником!

Пожалуй, это успех! Всё, конечно, пошло не так, как я планировал, но, в конце концов, — какая разница, чье убийство использовать? Сойдет и эта Миртл.

* * *

Проснувшись утром, Рейстлин обнаружил, что на его тумбочке, как ни в чем ни бывало, лежал злополучный дневник Тома Риддла.

— Что за?...

— Проснулся? — послышался мрачный голос Рона, — Где ты был вчера вечером? Я ждал тебя допоздна.

— Практиковался в трансфигурации в одном из заброшенных туалетов. Ну и увлекся немного, — сочинил Рейстлин.

— Пока ты там «увлекался», твой Бегемот сожрал моего Струпика! — выпалил Рон, — Прихожу после Дуэльного клуба, а на постели кровь и вот это!

Рон продемонстрировал пятнистое перо.

— Ох, мне очень жаль… — изобразил сочувствие Рейстлин.

— Мне-то что от того, что тебе «жаль»?! Это не вернет бедного Струпика!

— Давай я куплю тебе новую крысу.

— Лучше купи мозги своей гребаной сове! — огрызнулся Рон и выбежал из спальни.

Рейстлин закатил глаза. Любопытно, что бы сказал Рон, если бы узнал, кем был его любимый Струпик на самом деле.

За завтраком Рон сидел с таким видом, как будто у него не крыса сдохла, а всю семью убили. Он даже почти ничего не съел, ограничившись парой ложек овсянки и тыквенным соком.

— Рон, у тебя что-то случилось? — спросила Лаванда.

— У него пропала крыса, — объяснил Шеймус.

— Струпика убили! — отрезал Рон.

Пока все обсуждали исчезновение или убийство Струпика, Рейстлин заметил, что за столом преподавателей было много свободных мест: отсутствовали МакГонагалл, Помфри, Снейп, Филч, Локонс и сам Дамблдор. Рейстлин нахмурился. Неужели новое нападение?

К вечеру подозрения подтвердились. Оказалось, что этой ночью василиск заставил оцепенеть ни одну или двух, а целых четырех жертв! Аргуса Филча, Златопуста Локонса, Северуса Снейпа и… Драко Малфоя.

— Малфой? Да ладно? — усомнилась Парвати, — Зачем «наследнику Слизерина» нападать на чистокровного слизеринца? Чушь какая-то…

— Хочешь сказать, что я вру? Я их всех только что собственным глазами видел, когда навещал Дина! — сказал Шеймус, — Лежат себе за ширмами в Больничном крыле.

Рейстлин молча слушал разговор, сидя у камина в гостиной Гриффиндора. Всё очень плохо — у Петтигрю явно есть сообщник, который устроил нападения этой ночью, а потом подкинул дневник обратно Рейстлину.

— Похоже, наследник Слизерина неплохой парень, — сказал Фред, — Зараз избавил нас от Снейпа и Филча.

— Да, за это ему вообще надо орден Мерлина выдать, — согласился Джордж, — И за мелкого Малфоя с Локонсом.

— Что вы несете? — вклинилась Джинни, — Этот «неплохой парень» заколдовал Колина и Гермиону! Вам на это наплевать?

— Не злись, сестренка, — сказал Фред, — Мы просто стараемся во всем видеть плюсы!

Может быть, стоит отдать дневник Дамблдору? Рассказать ему всё. Но в таком случае, первое, что подумает директор — сам Рейстлин и устроил все эти нападения. Тогда Рейстлина наверняка будут допрашивать, в том числе и с применением легилименции — чтения образов в голове и воспоминаний. И, естественно, его раскроют. Поймут, что он никакой не двенадцатилетний Гарри Поттер, а опаснейший черный маг из другого мира. А затем — здравствуй Азкабан или, еще лучше, казнь на месте. И Рейстлину никак не доказать, что он непричастен к нападениям — как в этом мире работает правосудие, он уже понял на примере расследования убийств Миртл и двенадцати маглов. Если бы только Рейстлин мог обучиться окклюменции — защите своего разума от легилименции… Но к несчастью, самостоятельно эту науку не освоить. Для обучения необходим легилимент — волшебник, который будет пытаться влезть в разум. При этом обучающийся должен противостоять атакам учителя. Конечно же, Рейстлин не мог позволить никому специально пытаться влезть в его разум. Так что его познания в окклюменции ограничивались лишь теорией.

Нет, никакого Дамблдора. Надо вычислить сообщника Петтигрю самостоятельно. Что если расспросить портрет Полной Дамы? Она должна знать, кто входил и выходил из гостиной Гриффиндора этой ночью.

Выйдя из башни, Рейстлин обратился к портрету:

— Мадам, прошу вас, скажите, кого вы пускали в башню сегодня ночью?

— А зачем ты спрашиваешь? — поинтересовалась Полная Дама.

— Мой друг потерял крысу, и я думаю, что ночью ее кто-то украл и спрятал в школе…

Полная Дама посмотрела на Рейстлина, как на идиота:

— Пусть твой друг получше поищет в башне. Вчера ночью я никого не впускала. И выходить тоже никто не выходил.

Очень странно.

— Вы уверены?

— Конечно! Уж я-то всё помню.

— Тогда, быть может, вспомните, кто входил и выходил из башни в те ночи, когда напали на Колина и Гермиону?

— Они и выходили. Больше никто среди ночи не шатался.

Выходит, сообщник Петтигрю живет в башне Гриффиндора, и дневник он прятал в башне, а потом подкинул Рейстлину. А василиск… если ночью никто не выходил из башни, кроме жертв, то с василиском договариваются заранее, днем?

Круг немного сузился — либо ученик Гриффиндора, либо еще один анимаг-питомец… Пожалуй, надо сегодня ночью продолжить допрос Питера.

* * *

На следующее утро, в воскресенье, Рейстлин пребывал в дурном расположении духа. Неудивительно, ведь ночью ему не удалось узнать от Петтигрю ничего путного, хоть он и накачал его Морочащей микстурой. Питер не только не признался, кто его сообщник, но и снова начал отрицать свою причастность к пропаже дневника. Потом у Питера вообще случилось нечто вроде истерического припадка: он рыдал, бился об пол, выдирал себе волосы, говорил какой-то бред вроде «Я не хотел их смерти…», «Это Блэк придумал…», «Это всё Блэк…» Пришлось дать ему умиротворяющий бальзам и превратить обратно в белку. Всё же придется ускоренно учиться легилименции. Но сперва не на Питере — а то вдруг Рейстлин ошибется, и бывшая крыса попросту лишится рассудка. Нет, надо поэкспериментировать на ком-то менее важном.

С такими мыслями Рейстлин отправился на совятню, где принялся втолковывать Бегемоту, что тот должен поймать и принести какое-нибудь мелкое животное. Бегемот понял задание и улетел, а Рейстлин остался его ждать.

Через час снаружи послышались шаги, и в совятню зашел Рон с конвертом в руках. Увидев Рейстлина, он сказал:

— Гарри… Слушай… Я зря на тебя вчера накричал. Ты не виноват, что твоя сова съела Струпика…

В этот момент в окно совятни влетел Бегемот, держащий в когтях маленькую крысу. Сова торжественно подлетела к Рейстлину и уронила трепыхающуюся крысу прямо в руки чародею. Рон округлил глаза:

— Что… это?!

— Спасибо, Бегемот, — Рейстлин погладил птицу, — Рон, я уже извинился за Струпика…

— Ты… Это ты! Ты его специально надоумил ловить крыс! — Рон отшатнулся от Рейстлина, как от зачумленного, — Потому он и напал на Струпика! Это ты его научил! Ты виноват! Убийца!

-Чушь, — улыбнулся Рейстлин, — Я просил Бегемота поймать диких животных для магического эксперимента. И никогда не натравливал его на твоего питомца. Как ты мог обо мне так подумать?

— Я уже не знаю, что думать! — кричал Рон, — Где ты был в ночь нападений?! А может, это ты на всех нападешь?! А может, ты хотел украсть Струпика для магических экспериментов?! А может, ты вообще тайно практикуешь черную магию?!

Рейстлин закатил глаза:

— Не сходи с ума, Рон.

* * *

На ужине Рейстлин мрачно жевал ростбиф. Эксперимент с легилименцией крысы не слишком удался: чародею удалось просмотреть ее воспоминание о том, как ее схватил Бегемот. Хотя «просмотреть» — не слишком подходящее выражение, ведь зрение у крыс слабоватое. О сути воспоминания больше говорило ощущение панического ужаса и чувство впивающихся в бока огромных когтей. Рейстлин невольно вспомнил, как в него вонзала когти Такхизис. К несчастью, после повторного переживания своего воспоминания или же случайно ощутив воспоминание Рейстлина о когтях богини Тьмы, бедная крыса забилась в судорогах и умерла.

Рон успел сообщить всем, что его Струпика съел Бегемот, однако ему пока что хватило ума обойтись без остальных своих «гениальных» выводов о деятельности Рейстлина. За столом в основном обсуждали нападения.

— Зачем «наследнику Слизерина» нападать на слизеринцев? — недоумевала Анджелина Джонсон, — Я думала, что он так и будет нападать на маглорожденных, ведь это их Слизерин считал недостойными обучаться магии.

— А этот наследник, видимо, считает недостойными Слизерина Малфоя и Снейпа, — сказал Ли Джордан, — Может, потому что они идиоты.

— Или потому что Драко Малфой — на самом деле маглорожденный, тайно похищенный в младенчестве семейством Малфоев, — ухмыльнулся Фред.

— Ага, а Снейп в глубине души гриффиндорец, — добавил Джордж.

Все засмеялись.

— Кстати, не знаете, на каком факультете учились Локонс и Филч? — спросил Ли Джордан.

— Локонс учился на Рейвенкло, он пишет об этом в своей автобиографии, — сказала Алисия Спиннет, смуглая брюнетка, охотница в квиддичной команде, — Он полукровка, мать волшебница, а отец магл. Что до Филча… без понятия.

В разгар трапезы двери Большого зала распахнулись, и в него буквально ворвался бледный светловолосый волшебник с острыми чертами лица. Это был Люциус Малфой, которого Рейстлин уже видел мельком во время квиддичного матча. Следом за ним вошли пожилой человек в полосатой мантии, фиолетовых туфлях и котелке цвета лайма; высокий темнокожий мужчина в синей мантии; черноволосая женщина в красной мантии и остроконечной шляпе; мужчина крепкого телосложения в серой мантии и кудрявая женщина в бежевой мантии и коричневой шляпе.

— Добрый вечер, директор Дамблдор. Что здесь у вас происходит? — возмущенно начал Люциус, — Шесть нападений в школе, и одно из них на моего сына! Это немыслимо. Боюсь, вы потеряли контроль над ситуацией. Как председатель попечительского совета Хогвартса, я вынужден срочно принять меры.

— Добрый вечер, Люциус, Корнелиус, Кингсли, и все вы. Уверяю вас, беспокойство ни к чему. Мы уже ищем виновника нападений, — сказал Дамблдор.

— Ах, замечательно, Альбус. Министерство выделяет вам отряд авроров для помощи, — сказал волшебник в котелке, в котором Рейстлин теперь узнал Корнелиуса Фаджа, министра магии.

— Очень мило, что вы решили об этом сообщить прямо во время ужина. Хотя вам стоило бы придти немного раньше. Но вы еще успеете отведать десерт, — улыбнулся Дамблдор.

— Не откажусь, — сказал Фадж, Люциус при этом позеленел от злости.

— Фадж, наверняка, вы сможете угоститься десертами нашего обожаемого директора чуть позже, — тихо сказал Люциус, — Сначала мы должны поймать преступника.

— Люциус, к чему такая спешка? — спросил Дамблдор, — Вы подозреваете кого-то конкретного?

— Да. Я уверен, что на моего сына и на почтеннейшего профессора Снейпа мог напасть только гриффиндорец, — медленно произнес Малфой, — Мы обыщем все спальни в башне Гриффиндора.

Дамблдор посмотрел в сторону стола гриффиндорцев. Близнецы Уизли в ужасе переглянулись.

— Как интересно, — глаза Дамблдора блеснули, — И вы, конечно же, знаете, что искать?

— Очевидно, что-то запрещенное или связанное с темной магией, — любезно пояснил Люциус, — Это может быть что угодно.

— Ученики Гриффиндора обычно не интересуются такими вещами, — сказал Дамблдор, — А как вы объясните, Люциус, что при первом нападении преступник написал на стене слова «ТАЙНАЯ КОМНАТА ОТКРЫТА. ВРАГИ НАСЛЕДНИКА, ТРЕПЕЩИТЕ». Вам не кажется, что он считает себя наследником Слизерина, и вознамерился своими нападениями «очистить» Хогвартс от маглорожденных, которых Салазар Слизерин считал недостойными изучать магию?

Люциус усмехнулся:

— Вполне очевидно, что эта надпись оставлена преступником для того, чтобы бросить тень на славный факультет Слизерин, и отвести подозрения от себя. Или вы забыли, Дамблдор, что преступник напал не только на маглорожденных? Мне известно, что Северус Снейп полукровка, а мой сын, понятное дело, чистокровный. Ваша версия… не выдерживает критики. Министр, прошу вас. Давайте начнем обыск.

Рейстлин начал лихорадочно придумывать план эвакуации дневника.

— Минуточку, — сказал Дамблдор, — Я не позволю обыскивать только гриффиндорцев. На двоих из них также напали. И не будем забывать о нападении на ученика факультета Хаффлпафф, и преподавателя, ранее учившегося в нашей школе на факультете Рейвенкло. Разумным будет обыскать всех учеников, не правда ли, Корнелиус?

— Пожалуй, да, — согласился Фадж, — Что ж, думаю, будет неплохо, если прямо сейчас и начнем, а ученики пока продолжат ужин и побудут в Большом зале, пока авроры не закончат обыск.

— Отличный вариант, — сказал темнокожий волшебник, которого Дамблдор ранее назвал Кингсли.

— Люциус, я думаю, мы можем тоже подождать здесь, пока авроры займутся обыском, — предложил Фадж, с аппетитом взглянув на ближайший десерт, — Уверен, вскоре всё разрешится благополучно.

— Простите меня, Фадж, но как глава попечительского совета, я просто обязан присутствовать при обыске, — возразил Люциус, — Да и ваше присутствие было б не лишним. Что касается вас, Дамблдор, вы можете подождать здесь…

— Ни в коем случае. Присутствие директора и деканов факультетов при обыске учеников обязательно, — отрезал Дамблдор, — Минерва, Филиус, Помона, прошу вас пройти со мной. И вас, Аврора, как временно исполняющего обязанности декана Слизерина. Септима, Хагрид, проследите здесь за порядком, пожалуйста.

Профессора МакГонагалл, Флитвик, Стебль и Синистра поднялись со своих мест.

Дамблдор объявил всем остальным оставаться на своих местах и продолжать ужин, и компания участников обыска вышла из Большого зала.

Рейстлин проворно пересел к близнецам и прошептал:

— У вас есть, что им не стоит видеть, верно?

— У нас достаточно штук, за которые нас можно исключить, — сказал Фред.

-… а нам бы не хотелось закончить учебу так быстро, — добавил Джордж.

— У меня есть идея, как попасть в гостиную раньше Малфоя, — поведал Рейстлин, — но мне нужно, чтобы один из вас отвлек внимание, а другой залез со мной под стол.

— Зачем? — удивился Фред.

— Узнаешь. Так что, поможете?

Близнецы переглянулись, затем Джордж незаметно достал из кармана мантии крошечный мешочек, высыпал на ладонь немного черного порошка и швырнул его в воздух.

Стол гриффиндорцев окутала кромешная тьма. Послышались визги, вопли ужаса, возня и хихиканье. Рейстлин на ощупь пробрался пол стол.

— Фред, ты здесь?

— Да, но зачем мы…

— Добби, — позвал Рейстлин, и, услышав щелчок, ознаменовавший появление эльфа, продолжил, — Перенеси меня и Фреда в мою спальню в башне Гриффиндора.

— Здесь темно, сэр. Гарри Поттер и мистер Фред должны дать мне руки.

— Скорее же! — прошипел Рейстлин, сжимая руку Добби.

Снова чувство сплющивания, и Рейстлин оказался в своей спальне. Рядом стоял Добби в пончо, сшитом из разноцветных вязаных носков, и побледневший Фред, держащийся за живот.

— Мы что… только что… аппарировали в Хогвартсе?.. — тяжело дыша и восторженно улыбаясь, спросил Фред, — Это же невозможно!

— Нет времени на болтовню! Быстрее тащи, что нужно спрятать, Фред.

За пару минут Рейстлин сделал копию чемодана Рона и положил его вместо своего чемодана, закинув в него несколько безобидных книг и одежду. Свой же чемодан с дневником и запрещенными вещами близнецов Рейстлин приказал Добби перенести в Визжащую хижину.

Рейстлин и Фред с тревогой ждали возвращения Добби. Не хватало еще, чтобы их поймали на месте преступления.

Тем временем, со стороны гостиной Гриффиндора послышались голоса:

— Обратите внимание на этот изумительный портрет! Он был написан в 16 веке известным художником-чародеем…

— Помилуйте, какой еще портрет, Дамблдор?! Если бы вы больше внимания уделяли своим обязанностям руководителя, а не витали в облаках, то в школе не происходила бы подобная дичь!

— Люциус, не стоит так нервничать! Я уверен, что всё разрешится благополучно…

— Безусловно. Да и когда бы вы еще увидели башню Гриффиндора изнутри, Люциус?.. А! Этот гобелен с фениксами, сражающимися с морем чумных крыс, один из моих любимых. Тончайшая работа. Осторожнее, Аврора, не смахните статую улитки-воительницы…

Щелчок — Добби вернулся. Еще щелчок — и он перенес Фреда и Рейстлина обратно под стол в Большой зал. Там всё еще царила паника, и никто не обратил внимания на вылезание из-под стола пары учеников.

Теперь опасность миновала, и Рейстлин налил себе немного чаю. Любопытно, много ли запрещенного найдут у школьников?

В Большом зале все проторчали до позднего вечера. Наконец делегация вернулась. Люциус выглядел максимально раздраженным. Дамблдор перечислил имена слизеринцев, которым следовало остаться, а остальных отпустил спать. Рейстлин хмыкнул. Вся активность Люциуса вышла ему боком. Вряд ли его друзья, бывшие слизеринцы, обрадуются обыску и появлению проблем с законом у своих отпрысков.