Я не Поттер! Часть 2 | Магия освобождает (джен)

Три года спустя

В зале дворца, где стены утопали в позолоте, а любое неосторожное движение отбрасывало гулкое эхо, царила напряжённая тишина. Воздух казался тяжелым от ожидания, пропитанного недоверием. За длинным столом из белого мрамора, словно вырезанного из цельного куска льда, сидели светлые маги.

Сегодняшняя встреча не была их выбором — её продиктовала сама жизнь.

Месяцы переговоров, бесконечные споры и вынужденные компромиссы привели их сюда — на нейтральную территорию, в сердце дворца, где даже вычурная роскошь казалась предупреждением.

Внезапно высокие белоснежные двери — медленно распахнулись, издав глухой, протяжный скрип. В проёме появилась рыжеволосая девушка, чья красота была одновременно ослепительной и тревожной. Облегающее платье обрисовывало хрупкую фигуру, но не скрывало того, что за этой мнимой хрупкостью скрывается опасная сила. Яркий макияж — слишком алые губы, слишком чёрные глаза — подчёркивал не молодость, а опыт, слишком ранний для её лет.

Каждый маг за столом почувствовал, как её цепкий взгляд пробегает по их лицам, будто решая: кто из них слабее, кто дрогнет первым.

— Прошу прощения за небольшое опоздание, — голос её был нежным, но в нём слышалась насмешка. — Сюда ведёт сложный путь... Надеюсь, ваши все добрались благополучно?

— Все, — тихо сказал маг не под своей личиной, чье сердце сейчас рвалось из груди. — Благодарю.

Она коротко кивнула ему и плавно отошла в сторону от двери, и стук её каблуков гулко отразился от стен, разливаясь по залу.

За ней, словно безмолвные тени, вошли остальные — мужчины и женщины разного возраста, облачённые в чёрное. Их лица выглядели равнодушными и жестокими, а каждое движение говорило без слов — маги привыкли убивать и сделают это без колебаний, если понадобится. Шеренгой они выстроились вдоль стены, ожидая кого-то.

За ними быстрым и уверенным шагом вошел главный. На вид ещё совсем юный — не больше двадцати. Почти обманчивая миловидность, правильные черты лица, словно созданного для того, чтобы им любоваться. Но стоило задержать взгляд чуть дольше — и обман исчезал. Всё в его черном облике дышало властью и скрытой угрозой.

Он остановился на пороге на одно короткое мгновение — и этого хватило, чтобы тишина в зале стала гнетущей.

— Приветствую! — провозгласил он с наигранной радостью и неторопливо шагнул вперёд, словно был здесь хозяином.

Когда юный маг занял своё место за столом, остальные последовали его примеру, рассаживаясь молча, будто выполняя отрепетированный ритуал.

— А кто из вас… руководитель? — поинтересовался он с ленивым любопытством. — Это же не ты, Кеннет, мой дорогой мальчик?

Тот, к кому он обращался, опустил глаза, пытаясь подавить в себе злость, которую в нем явно пытался пробудить Снейп.

Вместо него ему ответил другой маг, чуть старше и в очках.

— Мы находимся в заведомо проигрышном положении и не можем позволить себе рисковать своим главой, — сказал он ровным тоном. — Это чётко прописано в семьдесят втором пункте нашего магического контракта. Вы с ним ознакомлены?

Улыбка на губах юноши застыла.

— Дайанна?

Пышная брюнетка развернула длинный, метровый пергамент, быстро пробежав его взглядом.

— Всё верно, — кивнула она.

Юнец снова улыбнулся, но только губами — во взгляде осталось лишь холодное раздражение.

— Прошу меня извинить, — процедил он. — Не нашёл пары свободных недель для столь приятного чтения.

— Ничего страшного, — вежливо ответил маг в очках. — Наши люди подскажут, если вы нарушите ещё что-нибудь.

— А почему ваших людей так… мало? Могу я спросить? — с интересом осведомился тёмный, усмехаясь.

— Не предусмотрено контрактом, — тут же отозвалась Дайанна. — Семьдесят девятый пункт — запрет наводящих вопросов.

Юнец раздражённо выдохнул:

— Твою мать! А до семидесятого там вообще пункты имеются?!

— В основном о выборе места встречи, — ответила она и еле заметно усмехнулась.

Он сложил руки на столе, словно заправский чиновник, и осмотрел присутствующих.

— За каких-то пару лет вы перетянули к себе столько наших людей… — произнёс он с притворным осуждением, качая головой. — А я даже спросить ничего не могу?

— Это называется — интеллектуальный подход, — не без удовольствия улыбнулся маг в очках. — Мы стараемся.

— Ну, решать проблемы по старинке вы тоже умеете... — он ухмыльнулся неприятной, хищной улыбкой.

— Предлагаю приступать, — твердо сказал Кеннет. — Или министр против? Напоминаю, если нарушить шесть пунктов контракта, магия его расторгнет и обмен — не состоится.

— Голос мой не нравится? Перебиваешь? Торопишь? — юнец усмехнулся и подмигнул. — Понимаю... Но ты зря меня избегаешь — зашёл бы в гости, мы бы поговорили...

— Пункт...

— Дайанна! — он резко перебил парня. — А теперь какой? Вот просто из интереса?!

— Семьдесят шестой, — отчеканила она и едва сдержала смех.

Юнец удивлённо вскинул густые тёмные брови и театрально вздохнул.

— Ладно, обмен так обмен. Мерида?

Девушка молча поднялась, и в её тонких руках тут же засветилась массивная металлическая шкатулка. Не говоря ни слова, она пересекла зал, поставила её перед министром и, скользнув по светлым магам изучающим взглядом, вернулась на место. Один из них в этот момент больше всего на свете хотел даже не обмена, а просто умыть её с мылом.

Министр открыл шкатулку — внутри ровными рядами лежали длинные штыки со стеклянными рукоятями.

— Это не хрусталь, — заметил Джеймс.

— Вам любоваться или для дела? — не совсем вежливо поинтересовался юнец. — Кровь удерживает и то и другое. В работе они себя хорошо зарекомендовали. Делайте свой ход.

Маг в очках материализовал на столе сосуд, похожий на древнегреческую амфору. Министр притянул его к себе лёгким движением пальца и заглянул внутрь.

— Мало, — заключил он. — Почему?

— Вы торгуетесь. Там не мало, — возразил Джеймс. — Вы смогли воссоздать штыки в неограниченном количестве. У вас для этого есть знания и сила. А то, что в сосуде, не воссоздаст никто. Даже вы!

Юнец саркастично улыбнулся.

— Да, пока не всемогущ, но пытаюсь, стремлюсь... — он лукаво повёл плечами. — Ну что, расходимся? Заканчиваем нашу тёплую встречу?

Светлый маг в очках поднял руку, останавливая Гарольда, который уже отодвинул стул, готовясь встать. Как бы он не презирал кровожадного министра и его бессмертного дружка, одно он признавал — их первенство в магии.

— Слушаю? — с ноткой превосходства произнес министр.

Светлый кивнул на сундук и остановил на нем взгляд, задумавшись.

— Это же полумеры, — сказал он, и в голосе угадывалась грусть. — Они не исчезают, не умирают и их становится больше. Контроль — это хорошо и помогает, но что будет, когда мы найдем… последний Источник?

Гарольд вновь с шумом подвинул стул и положил перед магом правую руку ладонью вверх.

— Смотри, — сказал он серьезно. — Видишь, какие красные?

Пальцы, которыми обычно держат перо, опухли и были исколоты, а на фалангах виднелись мозоли.

— Пишу своей рукой, чтобы помнить: если мы не найдём решения — нам конец. А когда я говорю «мы», я имею в виду совсем не вас. Понимаешь?

Маг отвёл взгляд.

— Понимаю, — тихо ответил он.

— Надо же... Смелый? Такое перед своими сказать? — он ухмыльнулся. — Ну, раз понимаешь, просто верь в меня... кто бы ты ни был.

Он поднялся из-за стола с хмурым лицом и без единого слова направился к выходу. Маги в чёрном молча двинулись следом, как стая ворон, летящих за своим предводителем.

У самых дверей он замер, будто вспомнив что-то важное. Затем медленно обернулся, вновь устремив к ним свой взгляд.

— А тебя, Кеннет... я всё равно на верёвке подвешу, — прошипел он змеиным голосом. — Бойся любой тени. А вдруг... это я?

* * *

— Он понял, что это Оборотное зелье, — сказал Кеннет, когда они вернулись домой и прошли на кухню.

— Что-то мне подсказывает, что сейчас ему плевать и на нас, и на всё Оборотное зелье в мире, — усмехнулся старший маг. — Ты не переживай. Хотел бы убить — сделал бы это давно.

— Ну ты мастер ободрять, Броуди… Прям от души отлегло! — Кеннет невесело рассмеялся.

Мужчина хлопнул его по спине:

— Ладно, иди лучше штыки проверь, давай…

В помещение вошла пожилая светловолосая женщина в строгом платье.

— Клэр проверила, чистые и рабочие, — сказала она, окинув обоих цепким взглядом. — Почему здесь так холодно?

— Тогда иди отдыхай, — он легко подтолкнул юношу к выходу. — Выспись.

Проводив его сгорбленную спину взглядом, он еще раз убедился, что идея Барти взять его с собой была максимально паршивой. Она не избавила Кеннета от призраков прошлого, а просто столкнула лицом к лицу с ними. Подонки министра, те что моложе, просто сжирали его взглядами, полными гадливости и презрения. Могли бы, наверное, заплевали несчастного. А этот его воспитанник — пережил разрыв со старым миром хуже всех остальных. Крауч со своей неуемной энергией и тот частенько не мог отвлечь друга от тяжелых воспоминаний.

— Андромеда, здесь всегда холодно, это старый каменный дом и кухня почти под землей. А ты это знаешь! — он усмехнулся с легким осуждением. — Почему бы не спросить то, что тебе хочется?

Женщина прошла к деревянному столу и поправила букет полевых цветов в вазе.

— Я редко знаю, что именно хочу спросить, Броуди, — прошептала она, закрывая глаза. — Знаю только, какой ответ хочу услышать. Но он ведь жив, не так ли?

— Разумеется, — кивнул он. — Откровенно говоря, даже желаю ему здоровья покрепче. Пока... ты сама знаешь.

— В мире было полно сильных магов, но они всех перебили.

— Не знаю, — резко бросил Броуди. — Раз перебили, значит, не таких уж и сильных. В моём мире сильнейшие побеждают, а не проигрывают.

Женщина заботилась о людях в доме не первый год, решала их проблемы, следила за самочувствием и питанием, но иногда просто душила тоской. Потерянная семья сводила её с ума, а внук Пожиратель, не вспомнивший о ней ни разу за всю жизнь, убивал в ней последние проблески оптимизма. Он уже подумывал как-то избавиться от неё — магам, которых он собирал в своём жилище, и без того жить было непросто.

— Тодеус?

— Был, — он сжал зубы, начиная злиться. — По правую руку сидел, следил за каждым нашим движением. Тебе легче от этого?

— А она?

Он поставил пальцы на стол и принялся постукивать ими по дереву, отбивая неслышную мелодию.

— Кто? — спросил он, хотя прекрасно понимал, к чему клонит женщина.

— Дочь его драгоценная, кто ж еще? — легкая полуулыбка коснулась её сухих губ.

— Ты забываешься, Андромеда…

Она кивнула, изображая согласие, но продолжила:

— Мальчишки просто между собой шепчутся — заметили какие ты взгляды на неё бросал, когда вы в пабе стаю их встретили, — пояснила она.

Женщина говорила спокойно, но словно оправдывалась.

— Вот они шепчутся, а я только скромно думаю — зачем это ты в гостевом доме охранные чары рода тестируешь?

Броуди замер, а его взгляд стал тяжелым.

— Андромеда — главный здесь я, ты помнишь?

— О да, — с готовностью согласилась она. — Ты не плюшевый волк, каким тебя считают мальчишки. Ты ещё тот диктатор и это даже… прекрасно! Иначе у тебя ничего бы не получилось...

Женщина повысила голос и прижала ладонь к груди, будто заверяя его в искренности своих слов.

— Только ты не забывай, дорогой… Всё, что рядом с ним — насквозь гнилое! Свяжешься с этой рыжей мразью — и все в этом доме погибнут.

Поборов в себе желание выкинуть её через окно прямо сейчас, чему способствовало наличие окон только этажом выше, он вышел и хлопнул дверью. Поднявшись на второй этаж, в спальню, мужчина рухнул на кровать и закрыл глаза.

Полгода назад им поступил сигнал о буйных магах в пабе возле магловского монастыря — старого, пропахшего сыростью заведения, где монахи-маглы веками обслуживали ведьм и колдунов. Они не просили многого: лишь магические свечи, что никогда не гаснут, да знания, которые для их легковерной паствы превращались в пророчества. Это было мрачное место в отдалении от обжитых людьми мест, где рассчитывались галеонами, но путешествующие маглы на своих железных машинах в последнее время добирались даже туда.

Шайка уже и без того пьяных магов нежного возраста той ночью не была настроена церемониться с маглами и вышвырнула редких посетителей за двери, нанеся им увечья. В полицию поступил звонок, где заикающаяся магла кричала, что её за двери выбросила невидимая сила, а её мужу сломал руку какой-то юнец, не дотрагиваясь до неё. Принять вызов у неё, конечно же, отказались.

Паб и монастырь находились в их зоне ответственности, и разобраться, что происходит, отправился Броуди с парой своих людей. Это могли быть просто наглые маги, а могли быть и те, кто способен вырезать половину монастыря или деревни.

Монахи встретили их на заднем дворе молчанием, а кто-то даже приложил палец к губам.

— Спасибо, что пришли, но лучше вам тихо исчезнуть, — прошептал старший, с опаской оглядываясь на дверь. — Это министр со своими юными тварями. Мы потерпим. На нас не кидаются. Уходите…

Нападать открыто на тех, кто сильнее — они так никогда не поступали, ценя каждую жизнь. Последней их потерей был старик Роберт — погибший от руки Мериды в подворотне возле гостиницы. Пожиратели натаскивали её, как послушного зверька, и она легко им подчинялась.

С тех пор они стали еще осторожнее и часто предпочитали не добыть информации, чем погибнуть. Глупую борьбу они оставляли Адриану, кидавшему своих людей на смерть с завидным постоянством. Сам Броуди давно понял, что парижским «филиалом» управляет тайный серый кардинал и давно открестился от него и их преувеличенной заботы о нечистокровных. Мир для всех без исключения и отсутствие кровопролития значил для него больше, чем судьбы маглорожденных.

Желание увидеть их вблизи было опасным. Возможно, не для него, но точно для тех, кто был рядом. Однако оно жгло его изнутри, не давая покоя, и потому он уже почти решился, когда его опередил Барти.

— Это же шанс понять, чем они сейчас живут! — зашипел он, возбуждённо наклоняясь к Броуди. — Правда? Накинем рясы с капюшонами, нальём им побольше вина… Ну же, давай!

— Барти, ты и во сне идеями фонтанируешь? — пробормотал Джеймс. — Ну хоть бы раз чего-то не захотел. От тебя дом сотрясается…

— Ладно, — ответил Броуди, оборачиваясь к старшему монаху. — Антоний? Мы будем осторожны, хорошо?

Он взял с собой троих, остальных отправил домой. Они зашли в паб, укрытые не только глубокими капюшонами, но и тенью, что скрывала лица. Впрочем, предосторожности оказались излишними.

Посетителей паба было немало — они сдвинули столы и стулья в центре и плясали свой дикий темный танец, хорошо подогреваемый алкоголем. Монахи их интересовали в последнюю очередь.

Серые стены паба веками впитывали запах сырости, вина и крови, будто сам воздух в нем был пропитан мраком. Наверное, маглы считали это всё атмосферой или антуражем, но они глубоко заблуждались.

Пройдя к стойке, где монахи разливали вино в деревянные кружки из старинных кувшинов, Броуди сделал вид, что помогает им. Однако не смотреть на происходящее за его спиной действо было практически невозможно, и он незаметно оглядывался.

Между массивных деревянных столов, сдвинутых в центре, бесновалось очень странное племя. Они кружились в сумасшедшем танце, с пьяной яростью бросаясь друг к другу, обнимаясь, смеясь и выкрикивая бессвязные тосты. Не то что молодые, скорее попросту юные. Их тела двигал не ритм музыки, а инстинкт и порок. Лязг кружек в пьяном хороводе становился частью этой мелодии — первобытной, животной.

Раскрасневшиеся от вина и ярости, маги казались не только прекрасными, но и опасными. Монахи чувствовали угрозу и старались не подымать на посетителей глаз, а напитки и нехитрую еду разносили, уставившись в пол.

Она не танцевала, а стояла чуть поодаль, буквально растворяясь в объятиях крупного светловолосого парня с бесстрастным лицом почти неестественной красоты. Облегающая кофта из черного кружева с глубоким вырезом подчеркивала сияние кожи. Спутник с нежностью водил пальцем по её груди, любуясь таким совершенством. А налюбовавшись, положил руки на тонкую талию и заметно сдавил пальцами. Броуди в этот момент понял, что между ними есть любовная связь.

Отвернувшись, мужчина сжал кулаки, почувствовав, что слишком затянул и отобрать её у этой тьмы будет очень непросто.

Обнимался с любимой даже министр, не отпуская её от себя ни на шаг. Пил он или танцевал, курил или смеялся, его рука крепко держала руку миловидной девчонки с огромными серыми глазами, которыми она смотрела на монстра с нескрываемым обожанием. Время от времени он прижимал её к себе и целовал то в губы, то в шею, под одобрительное улюлюканье пьяной толпы.

Позже Барти расскажет ему и о других парах, которых он там заметил. Но имена Гилберта и Роззи, Фреда и Дайанны для Броуди не значили ничего.

Изобразить интерес придётся, когда Кеннет, узнав о Роззи, буквально посерел и молча поспешил покинуть гостиную. По пути он со злостью захлопнул крышку фортепиано, на котором что-то лениво наигрывала Клэр. Видимо, для него это стало точкой невозврата, и с того момента он ни разу не задал ни единого вопроса о тех, кого они видели в пабе.

В какой-то степени Броуди понимал смятение парня, явно симпатизировавшего той девчонке. Однако у него самого на сердце после увиденного поселилась такая боль, что нормально посочувствовать ему он просто не смог. Это была не просто ревность, на которую у него, взрослого мужчины, не было права — это был страх за её душу.

Страх… не выполнить обещание.

Разумеется, информация о привязанностях — тоже может когда-нибудь пригодиться. Но по настоящему ценным оказался момент, когда Гарольд всё же нехотя отпустил руку избранницы и взмыл на стол.

Он шатался от выпитого, но надменности и мрачного величия не растерял. Все свои две жизни он играл не последние роли и это явно накладывало свой отпечаток. Броуди даже на секунду подумал, что тот, кто может так яростно бороться, имеет право на многое, не только надменность. Так его учили в клане — не осуждать победителя, а драться с ним, чтобы однажды, если повезет, победить.

Одним движением Гарольд откинул упавшие на глаза волосы и поднял кружку.

— За нас! — крикнул он надсадным голосом. — За нашу удачу, за мёртвых врагов и за наши штыки, которым теперь нет конца!

— За твой ум, Гарри! — выкрикнул кто-то. — А то бы они очень быстро закончились…

По залу прокатился разнузданный смех.

— Признателен тебе за признание, Каллум, — Гарольд шутливо поклонился и снова пошатнулся. — Уговорил — за меня!

Паб взорвался гулом голосов, снова заиграла громкая музыка, а монахи ускорили шаг, спеша наполнить враз опустевшие кружки.

* * *

Он заскочил в кабинет и в прыжке повалился на диван.

— Как я устал после вчерашнего… Путь согласовали с пятью остановками. Никому не признаюсь, но я правда не понял, где был. Мы как пьяные после того путешествия. А их всего человек восемь прибыло, представляешь? Наглецы!

Маг за столом вздрогнул от вопроса, отвлекшись от письма, словно он его выдернул из глубины сознания.

— Представляю?

Гарри сел на диване и посмотрел на друга, склонив голову.

— Всё нормально? — спросил он с беспокойством.

— Нормально, — ответил Том и переложил какую-то папку поверх бумаг. — Источник у нас — это главное, Гарри.

— А чего ты такой грустный?

Изумлённый этим предположением, Том даже пальцем ткнул себе в грудь.

— Кто грустный? Я грустный?!

— Дырявая память в твоём возрасте — дело простительное, — усмехнулся Гарри.

— Ах да... Ты же чувствуешь мою боль, мою грусть… Ничего от тебя мне не скрыть… — прошептал маг с непонятной горечью.

— Ты себя хорошо чувствуешь? — продолжал допытываться Гарри, ощущая тревогу.

— Может, ты мне ещё температуру измеришь? — огрызнулся Том.

— На минус мой градусник не рассчитан… — пробормотал Гарри, и в него тут же прилетела та самая папка.

— Ай! Прямо в лоб! — возмутился он.

— У меня не минус! — крикнул Том, но тут же закрыл лицо руками.

Вслед за этим жестом Гарри ожидал услышать сдавленный смех, как бывало обычно, но сейчас он слышал только шумное дыхание и… ничего.

— Как твоя стена, Гарри? — вскоре спросил Том, убирая руки от лица.

— Отлично срабатывает на пингвинах, — он пожал плечами. — Так их закупорил, что освободить не могу. Мерида орёт, что я чёртов садист, и пингвины мне в жизни ничего плохого не сделали…

Том неожиданно рассмеялся — тепло, легко, как давно не смеялся. Но тут же замер, уставившись в полированную поверхность стола. Гарри смутился и счёл за лучшее отвернуться.

— Наша цель — чтобы она стояла нерушимо тысячу лет и удерживала совсем не пингвинов…

— Я помню, — кивнул Гарри. — Но стена не сможет долго удерживать тех, кто жив или не спит. Мы давно это выяснили, Том…

— Внутри стены нужна сила, которой они будут подчиняться. После подчинения им можно отдать приказ заснуть. Если заснут все и никто не будет будить друг друга — они проспят заданный срок…

— Это всего лишь теория, Том! Где мы возьмём неиссякаемый фонтан крови и бесконечный источник штыков? За стеной?! — он скептически хмыкнул. — Не могу придумать ничего умного, одни глупости в голову лезут…

— Они уже в Австралии нападают на наши поселения, ты прочел донесения?

Гарри сел прямо, сцепил руки в замок и пристально посмотрел на друга.

— У нас тоже одиночки появляются, — серьёзно сказал он. — Подчиняем всех, кого достаем. Ты не один беспокоишься, Том.

Они распрощались как-то скомкано, и друг отказался выпить на крыше вечером, в который раз напомнив о стене, которую надо построить уже в ближайшие дни.

— Он сегодня странный, разве нет? — спросил Гарри у Гиббона, когда они вдвоём поднимались по лестнице.

— В Мунго инфекцию подхватил, видимо, — усмехнулся мужчина. — Гарри, там делегация из Австралии…

— Нет! — рявкнул он. — Куда им ещё больше магов? У нас самих столько нет... Пусть учатся подчинять сами!

— Скажи им это сам — завтра встреча, — возмутился Амадей. — Им нужны конкретные ответы, определённость…

— Ладно, буду! — недовольно бросил Гарри и махнул ему рукой.

Стоило ему войти в апартаменты, как ему навстречу кинулась Цинния.

— Папа! — закричала она. — У нас теперь есть кот!

Он схватил её за руки и закружил, пока она не завизжала от восторга.

Но известие о коте его не обрадовало.

Оставив ребёнка бороться с головокружением в компании Хельги, он громко крикнул:

— Фрейя! Третий кот?!

Мимо, не спеша, с чашкой чая прошла Мерида.

— У нас две кошки, а кот действительно первый, — пробормотала она. — Но сколько их будет через несколько месяцев…

Фрейя тем временем уютно устроилась на диване с мороженым и демонстративно делала вид, что ничего не слышит. Гарри упал рядом, чмокнул её в ухо, отчего она прыснула со смеху.

— Ай, щекотно!

— Ага, значит, чувствительность органов слуха в сохранности?

— Гарри, он сам прибился!

— Почему они никогда не прибиваются к Антонину?! — возмутился он, мысленно уже смирившись с котом. — Мы же соседи!

Как назло, тот самый кот запрыгнул ему на руки и принялся мурлыкать. От ужаса и брезгливости у Гарри чуть не остановилось сердце. Но не желая расстраивать жену, он неохотно похлопал пушистого паразита по спине, и только потом скинул с колен.

— Я создам приют, можно? — Фрейя заглянула ему в глаза с надеждой.

— Разумеется! Я любые деньги отдам! — преувеличенно радостно ответил он. — Только наши две кошки и один кот там первые постояльцы, договорились?

Получив подушкой по голове, он крепко прижал её к себе и лишил возможности шевелиться, оставив возможность только смеяться и возмущаться. Но краем глаза заметил, как Мерида крадётся вдоль дивана на цыпочках, явно надеясь ускользнуть незамеченной.

— Ты куда это на ночь? — он разозлился.

Она сначала замерла, но тут же приняла воинственную позу, приготовившись защищаться.

— Какая разница! — произнесла она обиженно.

— Пока ты шастаешь к нему из моего дома — разница есть, — жёстко ответил он. — Весь замок с утра только об этом и шепчется. Ты хоть веди себя с ним... тише! Звук приглушить в голову вам ни разу не приходило, нет?

Мерида вспыхнула до корней волос, даже сквозь румяна стало заметно, как она покраснела. После открыла рот, словно начала задыхаться, но не сразу нашлась, что ответить.

— Она младше меня! — выкрикнула дочь и указала на Фрейю.

— Она замужем!

— Я всё равно пойду!

— Даддли пожалуюсь!

Этот аргумент был весомым, и на пару секунд она замолчала.

— Он еще не привык, что ты живой!

— А представь, как долго он будет привыкать, когда я ему расскажу, где и как ты проводишь все ночи? Негодная католичка!

Фрейя легонько треснула его по груди, давая понять, что он перегибает палку, но Мерида уже развернулась на каблуках и умчалась обратно в спальню. Ночь обещала быть почти что спокойной.

Гарри сразу не понял, что его разбудило, пинки жены или слишком яркий свет луны. Заметив причину, он даже дернулся от неожиданности. Дома он не ожидал нападения и непозволительно сильно расслабился.

— Том?! — изумлённо прошептал он. — Кто-то погиб?

— Почти, — коротко ответил тот и кивнул ему на грудь. — Освобождайся, есть разговор.

Осторожно убрав руку Фрейи со своей груди, Гарри поднялся, схватил рубашку и потянулся за камзолом.

— Рубашки хватит, — остановил его Том. — Мы недалеко.

«Недалеко» оказалось крышей. По дороге Гарри успел пару раз стукнуться о балки, но Том, бодрый и собранный, лавировал в бесконечных поворотах легко и привычно.

— Давай присядем, Гарри.

— Ну, стоять я сейчас действительно не в состоянии… — пробормотал он, заваливаясь на шезлонг и поёжился от ночной прохлады. — Рассказывай. Что стряслось?

Только сейчас он заметил, что маг был в странной одежде. Словно палочка дрожала, когда он выбирал вещи в шкафу. Красная футболка и мешковатые бежевые штаны никак не вязались со спокойствием его привычных черных одежд.

— Ты куда-то очень сильно спешил? — спросил он его.

— Не то слово — так спешил, что перед глазами всё поплыло…

Гарри внезапно ощутил трепет в груди — вот только не свой.

Том сел ровно и слегка наклонился к нему, показывая ему палочку в своей руке, словно это занимательный артефакт.

— Посмотри на неё, Гарри, — его голос дрогнул. — Знаешь, где она была полчаса назад?

— Где? — переспросил он, сглатывая.

— У горла твоего друга Драко…

В голове раздался удар и тело бросило в жар — нервы словно взорвались, а сердце забилось, как бешеное. Он сдавленно застонал и вцепился пальцами в волосы, готовясь услышать самое худшее.

— Держал палочку, слышал, как пульсирует кровь… а убить так и не смог, — тихо сказал Том, зажмурившись и покачав головой, словно сам не верил в сказанное. — Он даже не проснулся! До сих пор, наверное, спит…

Гарри стиснул кулаки и глубоко вдохнул, пытаясь вернуть себе хладнокровие.

— Уизли, значит, ты скинул? Спасая Малфоя? От меня? — его голос стал резким. — А потом позволил себя убить, чтобы спасти его разум? Глупее схемы спасения были только у Дамблдора!

— Том, тогда бы ты не понял, и…

— Я и сейчас не понимаю! — взорвался он, крикнув на всю крышу. — Думал, ты просто скрывал виновного, а ты его руками спланировал свой побег!

Взрослый маг поднял взгляд к небу и глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.

— Знаешь, я тогда храбрился, когда ты ушел. Думал, вокруг столько суеты, а я всего лишь тёмный маг с черствой душой. Подожду… ничего страшного!

— Прости… мне было так сложно…

— Сложно понимать, что ты на свете один, Гарри, — сказал он с грустью в голосе. — Можно притворяться, можно стараться стать похожими на других… Но ты же помнишь, что моя душа наблюдала за твоей долгие годы?

Он палочкой коснулся его груди:

— Прямо здесь.

Гарри смущённо ухмыльнулся, словно его уличили в чём-то.

— Играй, конечно, дорогой друг, — прошептал Том. — Время потопталось по нам, чувства ожили и мы захотели играть. Ты — в отца и мужа, а я — в ходячую мудрость… Это весело, я тебя понимаю!

Он наклонился ближе и яростно зашептал:

— Помнишь, ты рассказывал, как радостно тебе было, когда в школе ты держал какого-то мальчишку почти над пропастью и решал, жить ему или умереть? А я — какое испытал счастье, аж до дрожи в коленях, когда Томас Риддл упал замертво?

Кивнув, Гарри наконец осмелился встретиться взглядом с обиженным другом.

— Не заиграйся до момента, когда вокруг останутся только те, с кем ты никогда не сможешь таким поделиться. Поверь мне — быть одному в толпе не самое приятное ощущение…

Ему надоело сидеть, и он тоже лёг на шезлонг, отвернувшись.

— Как ты узнал? — спросил Гарри через пару минут.

— Ох уж это врожденное любопытство! — язвительно усмехнулся маг. — В Мунго новое крыло открывали. А там табличка с фамилией Грейнджер и надписью «Безвозвратно потерянный разум».

Он приподнялся и спросил с удивлением:

— Я ж детей утверждал, ты не знал? Всех до единого! Вот азарт и взял — как это вдруг «безвозвратно»? Всё вернул… Вот только не сразу нити распутал, недавно закончил...

Внезапно маг громко рассмеялся.

— У тебя глаза сейчас, как у совы, которую покормить забыли. Ты что, вообще с этой историей не знаком?

Гарри насупился и сложил руки на груди.

— Не пыхти, мой юный друг — чем глубже закапываешь тайну, тем легче её случайно найти…

— А почему тогда пожалел Драко?

— Драко? — от неожиданности он даже нахмурился. — Какого ещё Драко, к чертям? Я тебя пожалел!

— Спасибо… — пристыженно пробормотал Гарри.

— Пожалуйста! — хмыкнул Том. — Скажи мне лучше, с кем ты собрался возводить стену?

— Собрал три десятка способных, а что?

— Вдвоём справимся.

— Ладно, — легко согласился он. — Они мне весь мозг вынесли вопросами. Объяснять иногда очень сложно…

— Да что ты говоришь? — наигранно удивился маг.

— О мой великий учитель, кланяюсь и благодарю за науку! — он картинно изобразил рукой реверанс и свесился с шезлонга.

Они прыснули со смеху, но вскоре затихли и каждый задумался о своем.

— Солгал тебе, про твою дочь, — выдавил из себя старший маг. — Вернее, не сразу понял, что лгу. Годы прошли...

Гарри надул щеки и с шумом выпустил воздух, издав недовольный звук «пфф», что явно намекало на нежелание затрагивать эту скользкую тему.

— Теперь у тебя глаза, как у совы, Том, — произнёс он с укором. — Последний домовик в замке знает, что ты влюбился! — Он обвёл рукой округу. — А если и там есть домовики, они тоже в курсе. Дочь, разве что, не догадывается…

Друг молчал, ошеломлённый таким откровением.

— Такое… ну… ты просто не смог скрыть! Время, говоришь, потопталось?

— Ты сердишься?

— После того, как она выбрала Серафима?! — возмутился Гарри, скривившись. — Да я хоть сейчас готов вас венчать в её любимой магловской церкви! На что угодно готов… Растил его солдатом, а вовсе не родственником.

— Она его не любит, а он за неё готов жизнь отдать…

— Да что ты говоришь? — наигранно удивился уже Гарри, копируя интонацию друга. — Знаю я!

— Не упусти момент, когда она найдет того, с кем станет счастливой, ладно?

Всё сказанное отдавалось в сердце Гарри неясным волнением, оно словно царапало внутри и будило спрятанные воспоминания.

— А зачем ты мне это всё говоришь, Том? — спросил он с подозрением. — Если хотел вогнать в краску, у тебя получилось...

— Ты краснеешь просто очаровательно! — он поднялся, ставя точку в этом сложном разговоре. — Завтра приступим?

— До встречи… — едва слышно произнёс Гарри, провожая его взглядом.

Он не знал, что именно его тревожило — странная мягкость в голосе старшего мага, завуалированное наставление, звучавшее смутно знакомо… Или, быть может, тот холодный блеск в синих глазах, который когда-то внушал уверенность, а теперь оставлял лишь гнетущее чувство тревоги?

* * *

Они оба стояли перед черной стеной, чья поверхность мерцала зловещими отблесками, словно поглощая свет и надежду. Старший маг держал перед собой палочку, с явным трудом удерживая младшего на расстоянии от себя. Лицо его оставалось привычно бесстрастным, как всегда, но в глазах впервые читалась не только решимость, но и самая обычная грусть. Он поднял свободную руку, и в стене образовался узкий черный проход. Шагнув внутрь, маг на мгновение замер, обернувшись.

— Они умирают от моей крови, Гарри, — хрипло произнёс он.

Юный маг рванулся вперёд, насколько позволяли удерживающие чары, и ледяной воздух разорвался от его крика:

— Нет! Не смей! Ты не имеешь права!

— Я не буду ничего чувствовать и помнить, не волнуйся за меня. Инструкции на столе!

— За стеной только пустошь и боль, Том! Стой!

Голос парня был полон гнева, но в нём прорывались нотки отчаяния. Старший друг усмехнулся, едва заметно.

— У каждого из нас своя тёмная роль, — тихо сказал он, но среди бескрайнего простора его голос прозвучал, как отголосок далёкого колокола. — Береги нашу власть, пока можешь. Когда-нибудь я вернусь!

Затем он развернулся и шагнул в глубь мрака и проход тут же начал затягиваться, словно живая стена пожирала его. Последний отблеск — и ничего. Только непроницаемая чернота и протяжный крик юного мага, вдребезги разбившийся о неё.

* * *

Он ощущал себя так, словно был ребёнком, заблудившимся в бескрайнем лесу. Темнота была ему привычна, но этот новый оттенок одиночества пробуждал в нём глухую ярость. Ярость не на старшего мага, не на себя, а на чувство беспомощности, посмевшее обосноваться в душе.

Сидя на крыше на шезлонге ушедшего друга при полном параде и в новом камзоле, он просто обхватил руками колени и терпеливо ждал, пока высохнут предательские слезы.

Утрата открыла ему глаза — без Тома он всегда будет одиночкой в толпе. По возвращении, уже один, он с надеждой всматривался в лица, которые считал родными, но не ощущал почти ничего. Каждому из них он мог сказать любые слова, но не истинные — те, что понял бы только один человек.

В тот день он потерял еще и дочь — она просто испарилась, не вернувшись от Даддли. Вышла из дома и больше никуда не дошла. Он не сразу это понял, убитый горем, да и остальные чувствовали себя не лучше, покинутые тем, кому так неистово верили. Серафим первый забил тревогу, обыскав прежде весь замок, а затем уже и дом кузена вместе с ним самим. Гарри тогда не понимал, где они надеялись её найти — под кроватью?

Но вскоре хорошо осознал, что ощущал парень — он чувствовал что-то непоправимое и действовал глупо, обезумев от ужаса.

Сам Гарри в первые минуты после известия оставался спокоен. Мерида была увешена мощными аппарационными амулетами, защитными заклятиями и отслеживающими побрякушками. Любое из них не только должно было её перенести обратно домой, но и дать ему услышать биение её сердца, найти место последнего применения магии и много другого, что помогло бы быстро отыскать дочь.

Вместо биения сердца он услышал страшную, холодную и многозначительную тишину.

Неделя поисков не дала результатов — ни живой, ни мертвой её не нашли. Гарри же не мог уклоняться от обязанностей вечно и принял тот кошмарный факт, что искать Мериду придется долго, а значит, жизнь нельзя отложить на потом.

В зале заседаний его уже ждали маги, каждый из которых успел прочесть послание от Темного Лорда, адресованное лично ему. Игра должна была продолжаться, враги — исчезнуть, а впереди, словно мираж, должна была мерцать цель, оправдывающая всю кровь и страдания.

Он зашел к ним медленным и уверенным шагом — покоряя своей молодой, живой и яростной силой.

— Магия освобождает! — разнеслось по залу, когда они выстроились в шеренгу.

Давно этот крик не звучал так мощно, казалось, он способен разбить стекла в окнах даже без магии. За столом больше не было пустых мест — каждый из новичков занял своё, уготованное ему не только судьбой, но и его собственными руками. Хор их голосов был и вправду могуч. Сейчас на него смотрели глаза из прошлого, настоящего и будущего — горящие новой надеждой.

Встав у главы стола Гарри осмотрел всех непроницаемым взглядом и покачал головой.

— Борьба продолжается, мои дорогие, — произнёс он, и голос его прозвучал так холодно, что казалось, будто это в помещении стало прохладнее. — Сегодня я стою здесь вместо ушедшего друга. Того, кто пожертвовал собой ради мира, который слишком жалок, чтобы оценить его жертву.

Сделав паузу, он довольно кивнул, будто взвесил на невидимых весах ценность магов перед собой и подтвердил свои мысли.

— Жалости и слабости нет места в наших душах. Делайте всё, что потребуется, чтобы заставить склониться тех, кто осмелился усомниться в нашей власти. Выжгите наш закон в сердцах недостойных!

Новый правитель шагнул вперёд, и его губ коснулась странная улыбка — безумная, дерзкая, заставляющая сердца собравшихся сжиматься от восторга и благоговейного трепета.

— Пусть чистая кровь царит безраздельно, а страх станет нашим знаменем — таким ярким, чтобы его свет затмевал даже солнце…