«Я никогда не...» (джен)

Кодекс, № 37: Прежде чем тратить деньги на огромных горгулий, готические арки и прочие декоративные архитектурные детали, я посмотрю, нельзя ли потратить их на военные расходы.

* * *

Имперские земли, Виндемиатрикс

— Миледи, это неправильно!

Сенешалю до крайности хотелось пожаловаться его величеству на упёртую девицу, но тот запретил беспокоить себя до вечера, что бы ни случилось. Конечно, Некэйн проигнорировал бы этот приказ в случае некой катастрофы, но бунтующая леди Елена не тянула на подобное даже при всей своей наглости. Пока, во всяком случае. Ещё немного, и абсурдность её требований станет походить на помешательство.

— Вы можете попросить на именины дворец, подобающий вашему положению. В конце концов, — не теряя надежды, улыбнулся Некэйн, шагая следом, — безземельным полагается быть только императору. Поселившись в подобающем месте, вы сможете... выращивать розы. Сами. Играть с детьми. Вышивать. Строить, право, ежели дворец вам не понравится.

— Мне нужен орден Птиц, — не глядя на него, цокнула Елена языком, прежде чем вывести заточенным грифелем новую строку. Беспокойная ходьба подстёгивала мысли, а вот туфли мешали: их она стряхнула, вызвав очередной возмущённый вздох. — И Зимних, им не нужно новое вооружение. И дом, верно-верно... Мой алхимик должен разместиться со всеми удобствами.

— Зачем вам алхимик, миледи?! Где вы его отыскали, храни вас небеса?

— Ещё не отыска-а... — Елена укусила край грифеля, пачкая губы, и отошла к окну, подставив бумаги под полосы света. Стыдно признаться, но глаза начали её подводить. — Ещё не отыскала, любезный Некэйн, но к моменту моего с ним возвращения всё должно быть готово. Вы сможете найти тех, кто это устроит?

— Разумеется. Но...

— Итак, гонцы к Птицам в Храм — насколько мне известно, они нашли приют там. Ваш доверенный посланник к кардиналу Юкин с просьбой передать мне его Зимних. Просторный дом во внутреннем круге города. Кузнецы.

— Что вы понимаете в кузнецах?! — сорвавшись, закричал сенешаль. Он мог терпеть милую наивность своего сюзерена, но не его безумной недоверчивой кузины. — Что?! Уезжайте, если вам страшно, миледи, но прекратите творить невесть что!

Елена, выпятив в задумчивости нижнюю губу, обернулась к нему. На тёмной коже след грифеля казался грязно-серым.

— Да, — разбила Елена нависшую тишину, но не раздражённо, как ожидал Некэйн, а с неприятной спокойной взвешенностью. Подобрав юбку, она села на подоконник, сосредоточенно хмурясь. — Я ничего не смыслю в металлах, печах, ковке и прочем. Мне понадобятся те, кто смыслит. Армариус покойного Фелипе, думаю. И кто-то, кто научит меня...

— Держать меч? — с каким-то отчаянием спросил Некэйн. Елена покачала головой:

— Длинные кинжалы. Вы сами знаете, меч для меня бесполезен.

— Миледи, — тише сказал первый управляющий, — лучше просто кинжал, его легче прятать. А совсем хорошо — чудное имение для вас и ваших детей подальше от границ. И розы.

— Нет, — так же серьёзно поглядела на него Елена. — Я предпочту умирать с оружием, а не поливая цветы. Вы, раз остались здесь, я думаю, тоже.