Сладкая женщина (гет)

С десяток лет спустя

— Майкрофт, вы курите?

— А! Молли! Да. Нервы.

— Конечно, понимаю. Не переживайте так. Джон хороший доктор.

— А если что-то пойдёт не так? Всё-таки возраст...

— Но ребёнок второй, должно быть легче. И все анализы были в норме. Ничего плохого не случится.

— Нужно было, как я и предлагал, отвезти её в Штаты. Но нет, заупрямилась, захотела остаться ближе к дому.

Майкрофт смял в пепельнице недокуренную сигарету, достал следующую, попытался зажечь, переломил спичку, бросил. Молли впервые видела его таким взволнованным. Они сидели в приёмном покое клиники, в которой работал доктор Уотсон. Холмс выстукивал носком ботинка по кафелю рваный ритм, не имея сил сдерживать нервозность.

— И вся семья её поддержала, представляете? Мама решила, что это мило!

— А Шерлок?

— Они с Шерлоком спелись. Он во всём ей поддакивает, а когда у них игривое настроение, они бесят меня вместе.

— Шерлок стал намного более открытым. Да и вы как-то… мягче.

— Думаю, в отношении Шерлока здесь большая заслуга принадлежит Джону. А она считает моего брата забавным. Подкалывает. Находит странные вещи и требует, чтобы Шерлок ответил, что это и для чего нужно. У них там на Бейкер-стрит теперь целый склад всякой неведомой мелочи… Где только берёт? Думаю, без её знакомых мафиози не обошлось.

— Она вам очень нравится.

— Это очевидно. Хотя временами её попытки вывести меня из равновесия заходят слишком далеко. Например, я никак не могу понять, почему она назвала нашу первую дочь Шерлок?! Из противоречия? Я говорил, что это мужское имя, но она считает его красивым. «Вполне подходит для девочки»! Шерлок Алексия Холмс. Если опять родится девочка, я не позволю назвать её Хэмишем, ну уж нет!

Молли тихо смеялась, слушая раздраженного Майкрофта. Всегда так собран, всё контролирует, просчитывает, планирует, но стоило один раз не уследить, и в семейном древе Холмсов добавилась ещё одна побочная ветвь с именем Шерлок, только розового цвета. Зато его брат был неимоверно доволен и вёл себя с племянницей почти как нормальный человек. Недавно юной Шерлок исполнилось пять, и он подарил ей набор медицинских инструментов, аргументируя это тем, что «никогда не рано учиться держать скальпель».

— Почему вы на ней не женитесь? — этот вопрос давно интересовал Молли Хупер.

— Она не согласится.

— Почему вы так думаете?

Майкрофт недовольно покосился на собеседницу, но признался:

— Потому что предлагал.

— Как же так?

— Мисс Хупер, она считает это плохой идеей. С чего то вбила себе в голову, что мне следует жениться на Алисии Смоллвуд. И теперь упрямо стоит на своём. Утверждает, что это наиболее рациональное и логичное решение.

— А вы как думаете?

— Согласен. С позиции логики этот вариант является оптимальным. Но я не собираюсь подходить к вопросу семьи с позиций логики!

— Она вас любит. И согласится.

— Я ни в чём не уверен. В самом начале знакомства повёл себя не очень правильно. Она простила, но до конца не доверяет. Обычно я более осмотрителен, но здесь допустил грубейшую ошибку, за что теперь расплачиваюсь.

Молли промолчала. У каждого были свои призраки, промахи, сердечные раны, которые они несли в себе. Было странно видеть обычно невозмутимого Майкрофта таким болезненно-человечным, непривычно беззащитным, потерянным и ранимым. И поняла, как Малиссе удалось выдержать рядом с ним так долго. Она изначально, каким-то особым, женским чутьём видела не снежную оболочку, но то, что внутри. Гениального, несносного, заносчивого человека. И тут главным будет именно — Человека.

Послышался отдаленный шум. В помещение стремительно влетел Шерлок в белом халате, за ним неторопливо вышагивал Джон.

— Майкрофт! Ты уже тут? Я рассчитывал, что ты ещё задержишься на заседании, с учётом пробок…

— Ты был здесь?

— Что? Да, конечно! Малисса попросила, чтобы с ней кто-то побыл, и я охотно согласился. Обычно я вижу конечный результат, и было довольно интересно видеть, с чего всё начинается.

— Ты был здесь?

— Майкрофт. Что с тобой? Разумеется, я был здесь. Вот, Джон подтвердит, я отлично помог.

— Вмешивался и комментировал.

— Зато узнал много польских слов.

— Матерных, в основном.

— Ты был здесь, когда моя любимая женщина рожала, а я сидел в коридоре?!

— Она сказала, что ты можешь упасть в обморок. Вот и Молли сидела с тобой, чтобы оказать помощь в случае чего.

Этого Майкрофт выдержать не мог. Он приблизился и коротко, без замаха ударил брата в нос. Запрокидывая голову, Шерлок не смог сдержаться от замечания:

— Что характерно, она предполагала, что ты меня ударишь. И очень жалела, что этого не увидит.

— Так и сказала: «Видеть, как Шерлок получает по лицу — что может быть увлекательнее?» — подтвердил Джон, пряча улыбку.

— Я, кстати, не поверил. Если честно, не ожидал от тебя, братец.

Майкрофт молчал, всё больше багровея. Молли решила развеять напряжение.

— Так кто хоть родился?

— Девочка. Назвали в честь Джона.

— Что?! Хэмишем?!

— Нет. — Шерлок склонил голову, искоса поглядывая на старшего брата. — Джоан. Джоан Мария Холмс. Но мы будем звать её Молли…

Обойдя брата, Майкрофт стремительно удалился в сторону палаты.

— Слышали? Он назвал её «любимой женщиной». — Молли растроганно шмыгнула и полезла в карман за платком.

— Думаю, он сам этого не заметил. С их упрямством мы вряд ли доживем до того, чтобы он сказал ей это лично… — скептично протянул Джон. — Как бы это ни было элементарно и заметно, как нооос на его лице.

— Да? А я только недавно догадался, — ничтоже сумняшеся, признался Шерлок. — Думаете, не признается?

Друзья отрицательно покачали головой.

— Тогда нужно будет ему помочь.

С десяток лет спустя плюс ещё годик

— Мы обязательно должны были ехать?

— Шерлок говорил, что это что-то важное.

— Понимаю, ваши дела. Но зачем ехать мне?

— Он утверждал, что тебе это может быть интересно.

— Напустить тумана — ваше любимое занятие. Хорошо, что твои родители в городе, и мы смогли оставить с ними Шерлок и Молли.

— Да, очень удачно. Обычно в это время года они предпочитают сидеть дома. Холодно, слякоть. У отца ноют суставы.

— А как твоя сестра?

— Всё так же гениальна и безумна. А что ты ожидала услышать? Зачем эти вопросы?

— Майкрофт, это называется «беседа», обычно люди таким образом общаются. Это нормально.

— Я учту. Извини. Устал.

У малютки Джоан резались зубы, она хныкала ночами и её приходилось подолгу укачивать. Майкрофт не высыпался, отчего был раздражительнее обычного

— Ночуй у себя. Тебе необходимо выспаться.

— Это не обязательно.

Малисса качнула головой в неодобрении и уставилась в окно. Она давно купила дом в Редбридже, где и жила с детьми, категорически отказываясь перебраться к Майкрофту. Он пытался упорствовать, натыкался на стену глухого недовольства, и, в конце концов, отступил, но приезжал так часто, как только мог. Его старый дом казался ему теперь пустым и неуютным, а небольшой домик под зеленой крышей, увитый виноградом, где его ждала семья, был неожиданно уютным, хотя кухня там больше напоминала коробку от обуви — такая же высокая и прямоугольная, а лестница на второй этаж изгибалась под странным углом, подстерегая несведущих ходоков и заставляя спотыкаться. Он мог ворчать и чиниться, возмущаясь, что ему мешают работать, но что-то сжималось в сердце каждый раз, когда он прижимал к себе своих девочек.

Оказалось неожиданно интересно разговаривать с малюткой Шерлок, которая уже сейчас, в шесть с небольшим, проявляла недюжинный интеллект и обещала вырасти умницей, вся в отца. Годовалая Джоан Молли уже пыталась ходить, крепко цепляясь за его пальцы, и её походка в стиле пьяного матроса умиляла (насколько он мог позволить себе подобные чувства). Старшая была похожа на отца, младшая — на мать, но обе унаследовали фамильный нос Майкрофта. Длинный, слегка приплюснутый, у них он приобретал более мягкий, благородный изгиб. Оставаясь, тем не менее, клювом.

Кроме того, несмотря на отдалённость проживания, у Малиссы вечно толпились гости. Приезжали Канаваны — Кай и Кайли с кучей детей, именующихся на «К». Часто гостила Молли Хупер. Ей было скучно одной, а здесь постоянно что-то происходило. Иногда возникала, а после так же загадочно исчезала Ли Динь Суан, подруга Малиссы, с которой они когда-то вместе снимали квартиру. Майкрофт ощущал, что Ли Суан его не одобряет, но молчит, проявляя вежливость. Он вел себя аналогично, и конфликтов не возникало. Частенько заезжал Лестрейд, если ему доводилось оказаться неподалёку. Он рассказывал какие-то глупые истории, смешал Малиссу так, что она смеялась до колик, возился с девочками, всегда находя для них в карманах пару леденцов или какие-то блестящие штуки. Он давно превратился в «Грега», и порождал в Майкрофте смутное желание нанести ему какую-нибудь травму. Так же неожиданно, иногда среди ночи, мог ввалиться Шерлок, один или с Джоном. Ел, мылся, спал, потом исчезал, и все воспринимали это, как должное. И его родители также, приезжая, останавливались в Редбридже, не жалуясь на тесноту.

Наверное, всё дело было в атмосфере. Каждый, независимо от степени знакомства, принимался с теплом и заботой. Обязательно получал чашку чая или кофе, из шкафа вынималось что-то вкусное, и можно было расслабиться, выговориться, пожаловаться. Малисса была рада всем, принимая с искренней улыбкой и участием, что бы ни происходило. А случалось разное.

Шерлок часто получал полотенцем за оставленные немытыми кружки, но не обижался. Его серьёзно ругали всего один раз, когда он притащил в кармане отрубленные кисти рук, завернутые в полиэтилен, и попросил подержать их в морозильнике. Тут уж Малисса не выдержала и орала минут пять, считая кощунственным держать в одном холодильнике детское мороженое и чьи-то немытые руки. Ситуацию спасла Молли, которая забрала руки с заверением, что ей не привыкать. Ещё и пошутила, что теперь ждёт от Шерлока сердце. Тот сделал вид, что не понял намёка, но смутился.

Канаваны вечно били посуду, потом на каждый праздник дарили новую и снова громили. Майкрофт никак не мог запомнить, как зовут их детей, впадал в уныние от их глупости и старался вовсе не пересекаться, приезжая в такие дни позже обычного. Джон вёл себя вежливо, но часто оставлял Рози, занятый в клинике и помогая Шерлоку с расследованиями. Дочка Джона и Мэри была уже совсем большой, любила книжки с картинками и анатомические справочники. Это неудивительно — с таким количеством людей, увлеченных медициной. Ей нравилась Молли Хупер, и она мечтала стать патологоанатомом.

Иногда давали о себе знать Канаваны старшие — Лиам и Люк, успешные бизнесмены в сфере недвижимости, а до того — криминальные авторитеты. Примерно раз в квартал от них приходили в подарок оранжерейные цветы, а на Рождество и день рождения Малисса получала корзину с вином и сырами. Майкрофту на глаза хитрые дельцы не попадались, но он знал, что они часто звонят, интересуясь здоровьем, и ведут себя примерно. Этот дом Малисса нашла с их помощью. Дельцы держали нос по ветру, отлично знали его возможности, и все эти годы были паиньками.

Но даже они не вызывали у него такого раздражения, как Лестрейд. Из-за своей ненормированной нервной работы Грег оставался холост, хотя изредка ходил на свидания, так же, как Молли, скучал, а домашняя обстановка дома Малиссы влекла его, уставшего от суеты, как мотылька. У него даже было любимое кресло, которое он занимал сразу же, как разувался и мыл руки. Больше ни на что у него времени не оставалось — сразу же сверху падал кто-то из девочек, сбоку совали горячую кружку кофе с молоком, сладкого, как он любил, из угла мог что-то бубнить Шерлок, который тоже случайно оказался поблизости… дня два назад, да слегка задержался. И это было так не похоже на его привычную жизнь, с постоянными отчетами с кровавыми подробностями, холодными ночными выездами, постоянно мокнущими ногами и мерзкой едой, что просыпалась тоска и зависть, и он снова обещал «попробовать с той, рыженькой из канцелярии» или «блондинкой из конторы напротив». А потом, после очередной неудачи, возвращался, садился в то же кресло, и рассказывал сказки, тщательно фильтруя привычные уже обороты с «волком, задержанным за убийство престарелой леди» или «Белоснежкой, пострадавшей от наркотических средств, предложенных злоумышленницей-мачехой».

Майкрофт помнил, как сам подпал под очарование домашнего тепла и уюта, дарованного вот так, походя, и до сих пор остался под впечатлением, не желая делиться этим благом. Он постоянно боялся, что Малисса решит уехать, или найдется кто-то более ловкий и обаятельный, увлечёт, очарует. И тут же на ум приходил Лестрейд — милый, покладистый и добродушный, который умел смешить и утешать, всегда находил нужные слова. Он бесился, но молчал, не желая нарушать сложившуюся в их мирке кособокую гармонию, частью которой оставался и инспектор. Он не понимал того, что знал сам Грег, который при всём при этом оставался полицейским — понимающим, наблюдательным. Ему была ясна причина недовольства Холмса-старшего, буде им доводилось столкнуться, — банальная ревность, в которой Майкрофт не признавался даже себе самому. И ещё ему было очевидно — его принимают как друга, но никогда не посмотрят иначе. Не стоило даже пытаться.

Всё было в деталях — мелких, почти незаметных. Малисса всегда ждала Майкрофта, поглядывая на часы, если он задерживался, готовила так, чтобы ему нравилось, беспокоилась и искала глазами. Ей одной Холмс разрешал на себя ворчать, если возвращался замёрзшим, и пускал в свой «кокон пустоты», расстояние, которое непозволительно было нарушать никому. С его появлением она оживала, улыбалась открыто и облегчённо, голос становился ниже и мягче. Они инстинктивно ощущали присутствие друг-друга, могли одновременно начать говорить об одном и том же, или вовсе ответить на невысказанный вопрос, находясь на единой волне.

Лестрейд поначалу не понимал, как они вообще могут быть вместе, что она видит в этом сугубо несимпатичном человеке с замашками королевы, но, наблюдая больше, замечал и мягкие, заботливые касания рук, и взгляды украдкой, и особое, бережное отношение, с которым Майкрофт обращался к ней. Он оставался язвительным и едким, но заметно смягчал тон, больше молчал, иногда вступая в пикировки с братом, но без привычной ядовитой желчности. Это замечали все, кто знал Майкрофта, и только он сам старательно закрывал глаза на чувства. Лестрейд не был знатоком любви, но, если видел её, мог определить, даже такую странную, забитую, зарытую в дальние уголки души, как у этих двоих.

Поэтому он просто приходил, наслаждался покоем, играл с детьми, шутил и смеялся сам, ни на что не претендуя, благодарный за эти минуты, создающие иллюзию дома. И только грустновато улыбался, когда замечал подозрительные взгляды Майкрофта, направленные на себя.

Разношерстная компания, которая стала дружна благодаря Шерлоку, но семьёй себя ощущала только в доме Малиссы.

Майкрофт вынырнул из телефона, когда они подъехали к дому 221Б по Бейкер-стрит. Дверь была не заперта, и они вошли, оставив пальто на вешалке, а после начали подниматься, по скрипучим крутоватым ступенькам. В гостиной царил привычный творческий хаос, намешавший в себе химические пробирки, чашки петри с подозрительным содержимым, черепа, пальцы в колбах, стопки книг, листы бумаги с заметками, камни. На столике у камина привычно лежала скрипка. Выбивались из общей гармонии только люди, там находившиеся.

Миссис Хадсон сидела, привязанная на стуле. Джон стоял у стены с руками за спиной. А Шерлок расположился в кресле. На него наставлял пистолет человек в черной маске. Заметив вошедших, он вежливо кивнул им в сторону дивана. Майкрофт нахмурился, чуть сдвигаясь и перехватывая зонтик поудобнее, но неизвестный весьма красноречиво качнул стволом, предупреждая, и указал на центр комнаты. После секундной заминки зонт полетел на пол. После этого Майкрофт помог устроиться Малиссе и уселся сам, положа ногу на ногу.

— Я могу поинтересоваться, что происходит?

Шерлок вопросительно глянул на налётчика. Тот кивнул.

— Как обычно, мы принимали клиентов. Не более трёх часов назад в дом ворвался этот господин, угрожая оружием. Джон попытался оказать ему сопротивление, но безуспешно. Судя по некоторым признакам, наш посетитель нем, но он предоставил лист с требованиями. Выпустить нескольких заключенных, в том числе из Шеррингфорда, и доставить сюда тебя, Майкрофт, и твою даму. Увы, предупредить об опасности не удалось — всё было прописано в инструкциях, дословно, включая разговор с тобой. Очевидно, что этот человек — исполнитель. Кто заказчик — неизвестно.

— Так, и что требуется от меня?

— Конверт на спинке дивана…

Чуть изогнувшись, Майкрофт взял предложенное, развернул и пролистал несколько плотно исписанных листов.

— Мой ответ — нет, — спокойно и доброжелательно ответил, откидываясь на спинку.

— Тогда они убьют её — извини, Лисса, — для того и требовали пригласить обоих.

— Ничего, Шерлок, я понимаю. — Малисса с интересом следила за происходящим, не выказывая страха.

— Я… не могу на это пойти.

— Не ходи, — спокойно согласилась, кивая. — Это будет крайне неосмотрительно и опасно. Тоже, придумали — идти на поводу у террориста!

Миссис Хадсон возмущенно вскрикнула, чуть ли не подскакивая на стуле:

— Как же так! Это неразумно!

— Это логично, — ответили ей хором странные люди на диване.

— Если спрашивать, стоит ли безопасность целой страны моей жизни, я отвечу — стоит, — спокойно констатировала Малисса, откидываясь на спинку и выжидательно глядя на мужчину в маске. Незнакомец многозначительно поднял один из пистолетов, направил дуло прямо в лоб женщине и взвёл курок. Джон напряжённо подался вперед, возмущенно выкрикнув:

— Майкрофт! Как ты можешь быть так спокоен! Мать твоих детей сейчас пристрелят у тебя на глазах! Неужели ты её совсем не любишь? Или такой каменный монстр не способен на чувства?

— Почему? Люблю, — спокойно ответил Холмс-старший. — Но разве это что-то решает? Или сила любви должна отвести пулю? Помнится, вам это не особо помогло, доктор Уотсон.

Джон дёрнулся, как от удара, отшатнулся назад. Майкрофт сидел прямо, костяшки пальцев его побелели. Он еле сдерживал напряжение, внешне оставаясь спокойным. Шерлок молчал, следя за нападающим. Пауза затягивалась, все застыли, физически ощущая общую неловкость и нервозность, повисшую в воздухе. Человек в маске сглотнул, не имея решимости нажать на курок. Ситуация складывалась тупиковая.

Внезапно Малисса встала, спокойно отвела в сторону нацеленное на неё оружие, прошла к Шерлоку и отвесила ему подзатыльник. После чего укоризненно попеняла:

— Господа, вас что, Андерсон покусал? Или вы думали, я не узнаю Грега? Да у него на животе уже две характерные выемки образовались — одна для Шерлок, другая — для Джоан! Ваши штучки с пеплом, небритостью, жестами и характерными отметками мелом и пеплом себе оставьте. А я сразу узнала Лестрейда по его характерным вздохам и тем боязливо-смущенным взглядам, которые он кидал исподтишка. Боялся, что обижусь? Правильно боялся!

Джон опустил руки. Разумеется, свободные.

— Перемудрили.

— И всё это вы сделали для того, чтобы я сказал… то, что сказал?

Ледяной тон Майкрофта понизил температуру в комнате градусов на десять. Оскорбленный, он развернулся и ушел, даже оставив зонтик. Его проводили взглядами, а Грег подошел и молча передал забытое Малиссе. Она благодарно кивнула.

— Спасибо. Ну вот, обиделся. И поделом.

— Мы хотели как лучше, — миссис Хадсон сматывала веревку, обвивавшую до того её руки.

— А получилось, как получилось. Детский сад. Поэтому и наказание будет соответственным. Наказаны. Все трое. — Палец обличительно пересчитал мужчин. — Чтобы и носа не казали. Неделю!

— Мы хотели, чтобы ты знала. Все же в курсе…

— Это можно было сделать более деликатно, не травмируя. Майкрофт такой чуткий.

Марта Хадсон хрюкнула непочтительно, после расхохоталась от души:

— Чуткий Майкрофт Холмс! Нашли тоже трепетную ромашку!

— Вы представляете, как трудно ему пришлось? Для него это настоящий стресс. Пойду, попробую его успокоить. И я очень разочарована.

Неодобрительно качая головой, Малисса заторопилась вниз по ступенькам, даже не надев пальто. Как она и предполагала, Майкрофт стоял на тротуаре и курил, весь олицетворяя каменное оскорбленное спокойствие. Она стала рядом, рассматривая дома напротив.

— Брось, — попросила, так и не поднимая глаз. Он покосился на неё, нахмурился, но всё же выбросил сигарету в урну.

— Почему ты без пальто?

— Мне не холодно.

Недовольно хмурясь, Майкрофт снял своё, набросил на женщину, да так и остался стоять, положа ладони ей на плечи. То ли придерживая, то ли оберегая. Минуту они простояли, не двигаясь, после он резко выдал:

— Я узнал Лестрейда.

Молчание.

— Но решил, что ты его не узнала.

Снова пауза.

— Но то, что я говорил — истина. Могу дать слово.

Она накрыла его ладонь своей, переплела пальцы, потёрлась щекой.

— Я узнала Лестрейда.

Молчание.

— Но решила, что ты его не узнал.

Снова пауза.

— И могу дать слово, что поступила бы так же, даже не будь угроза вымышленной.

— Это глупо.

— Я люблю тебя, кретина — вот главная глупость. А жертвовать собою ради любимых — единственно правильное решение.

Помолчала, после спросила, робея:

— Ты знал?

— Не был уверен до конца. Было слишком много доводов против.

— Сердце не считается с доводами рассудка.

— Согласен.

Холодный чуть отстраненный тон не вязался с тем, с какой силой он вцепился ей в плечи, услышав это признание, из последних сил стараясь сохранить самообладание. Она не видела лица Майкрофта, но могла поручиться, что оно осталось таким же бесстрастным. Не отпуская, задумчиво поинтересовался:

— Но, даже исходя из последних данных, могу предположить, что замуж за меня ты всё же не выйдешь?

— Нет. В данном вопросе я остаюсь при своём мнении.

— Упрямица.

И чуть тише, на самое ухо:

— Любимая…

Она пожала руку, её обнимающую, выражая этим, как тронута его словами. Знала, поймёт. Грелась этим пониманием, облегченно прижимаясь к груди своего мужчины. А потом просто предложила:

— Поехали домой.