Сказка о доме (джен)

Гарри кипел от злости, быстро шагая рядом с Хагридом. Он не сомневался, что если еще сильнее сожмет зубы, то они просто раскрошатся. В животе булькало полбутылки сливочного пива, от которого в какой-то момент ужасно затошнило.

«Значит, поэтому все на меня смотрели? Поэтому мне никогда не говорили, что случилось с папой? Да как они могли? Почему мама ничего не сказала? А она вообще помнит? Или ей Снейп тоже не сказал?» — у Гарри было много вопросов, на которых не было ответа. В конце концов он пришел к выводу, что, как только увидит отчима, разорвет его на мелкие кусочки.

— Профессор Снейп! — позвал Хагрид, и Гарри мгновенно поднял взгляд: навстречу торопливо шел, чуть ли не переходя на бег, объект его ненависти. Как только Снейп приблизился, Гарри собрался было закричать, но изо рта не вылетело ни звука — Снейп тяжело опустил руки ему на плечи и развернул лицом к Хагриду. Гарри боялся, что сейчас получит по шее, но отчим лишь произнес:

— Спасибо, Хагрид, — его тон был резким, но Гарри не мог бы сказать точно, почему: то ли он не был по-настоящему благодарен, то ли слишком злился, чтобы быть вежливым. А ведь… Сам Гарри так бушевал, что совсем забыл о происшествии в зверинце.

— Ерунда, профессор, — дружелюбно ответил Хагрид. — Нельзя, чтобы парнишка один-одинешенек бродил по Лютному. Что ж, Гарри, увидимся в Хогвартсе! — помахал он, и Гарри тихо отозвался:

— Да, до свидания. И спасибо.

И Хагрид, возвышаясь над толпой, зашагал по своим делам.

— Лютный… переулок… — раздалось шипение, Гарри резко развернули, и он уставился прямо в два полных гнева черных глаза. — Об этом мы еще поговорим, — зловеще протянул Снейп. — Сюда. Быстро.

Он схватил его за руку и потащил за собой.

— Я сам пойду, — завопил, сопротивляясь, Гарри. Он ждал, что кто-нибудь остановит Снейпа: в конце концов, по улице ходили толпы. Уж конечно, кто-нибудь вмешается и вызовет авроров, и те арестуют Снейпа за похищение детей после, хотелось бы надеяться, долгой изнурительной схватки со взрывами. Но никто не сказал ни слова. Напротив, дети разбегались в стороны или прятались за спинами родителей, будто боялись, что Снейп схватит их самих, а взрослые либо качали головами, либо укоризненно смотрели на Гарри. Снейп потянул его за порог непонятного магазина; Гарри только заметил, что внутри почти темно, а витрины чуть ли не пустые. Он резко обернулся, но в дверях, скрестив руки, стоял Снейп — как страж, охраняющий сокровищницу.

— Хватит! — воскликнул Гарри. — Где мама?

— Дома. Синклэр решила, что лучше отвезти ее обратно, — невозмутимо ответил Снейп. Почему он был таким спокойным? Всего лишь несколько минут назад он собирался спустить с него шкуру.

— Тогда я тоже пойду домой! Отойди! — еще громче крикнул Гарри. Снейп же с бесстрастным и отстраненным лицом просто смотрел, как он вопит. И вскоре Гарри понял почему.

— Кхм, — послышалось со спины, и Гарри удивленно повернулся. Перед ним стоял старик, по виду которого можно было предположить, что он сам хранился несколько десятков лет на одном из стеллажей магазина. — Гарри Поттер, полагаю?

— Э-э-э…

Куда он попал? А Снейп теперь еще и ухмылялся! Стены были уставлены стеллажами, на которых лежали длинные коробочки — с волшебными палочками, вдруг понял Гарри. Значит, они пришли к Олливандеру.

— Мистер Олливандер? — настороженно произнес он. Снейп мягко подтолкнул его к прилавку.

— И профессор Снейп! Жила дракона и эбеновое дерево! — кивнул Олливандер. — Но сейчас мы займемся вами, — сказал он Гарри. — И это великий день, который я уже давно с нетерпением жду. А теперь посмотрим. — Он щелкнул пальцами, и из воздуха появилась измерительная лента. Пока перо записывало размеры, Олливандер хмыкал и охал. Потом подошел к одному из стеллажей, взял палочку и протянул ее Гарри:

— Вишня и волос единорога, десять дюймов. Попробуйте.

Гарри стоял, не зная, что делать, пока за его спиной не кашлянул Снейп. Гарри фыркнул и так яростно взмахнул палочкой, что Олливандеру пришлось пригнуться. Вспомнив, чем обернулась прошлая выходка с палочкой Снейпа, Гарри ужасно смутился, но Олливандер даже не возмутился. Только шикнул, забрал палочку и дал другую. Когда на полу оказалось несколько десятков коробок и осколки вазы, Олливандер призадумался. Он посмотрел на Снейпа взглядом, полным беспокойства пополам с возбуждением.

— Возможно… эта… — он снял с полки очередную пыльную коробку и протянул лежавшую в ней палочку Гарри. В этот раз Гарри не пришлось даже взмахивать: эта палочка казалась не просто магической штучкой, а продолжением его руки и частью его внутренней силы. — Перо феникса, остролист, одиннадцать дюймов, — почти торжественно тихо проговорил Олливандер. — Любопытно! Я предчувствовал… Но поразительно!

— Сэр, я… я не понимаю, — Гарри, не отрываясь, глядел на палочку.

— Сколько? — сухо спросил Снейп.

— Это необычная палочка, мистер Поттер, — начал Олливандер.

— Как, я уверен, и все остальные ваши палочки, — перебил его Снейп. — Я не собираюсь оставаться здесь дольше необходимого

Не обращая на него внимания, Олливандер продолжил:

— У этой палочки есть сестра, мистер Поттер. Феникс, перо которого стало сердцевиной вашей палочки, дал мне только два пера, и второе находится в палочке, оставившей вам этот шрам.

Гарри распахнул глаза. Снейп положил руку ему на плечо.

— Хватит сказок, — сказал он, но не резко, а… почти обеспокоенно. — Вы уверены, что эта палочка подходит? — не слишком уверенно добавил он.

— Молодой человек, — строго спросил Олливандер, — неужели вы намекаете, что я не разбираюсь в собственном ремесле? За все годы я ни разу не ошибся!

— Нет, я… — начал Снейп.

— У Волдеморта такая же палочка? — вклинился Гарри, не заметив, как Снейп поморщился, а Олливандер приподнял брови.

— Мага выбирается палочка, а не наоборот. Нам еще не до конца известно, как это происходит, но палочка ищет своего владельца. Она не определяет решения мага, но говорит о силе…

Он не успел закончить, потому что Снейп бросил на прилавок пригоршню галлеонов и рявкнул, что они пришли за покупками, а не слушать всякий вздор. После Гарри был так озадачен словами Олливандера, что даже не заметил, как его толкнули в камин странного трактира. Гарри опять забыл закрыть рот и вылетел дома, кашляя и отплёвываясь. И первым услышал полный тревоги голос матери:

— Гарри! Гарри!

Гарри вывернулся из рук Снейпа и побежал к лестнице. Мама ждала его, сидя в своем кресле, в коридоре второго этажа. Она была закутана в одеяла, и одно из них упало, когда она распахнула объятия. Иного приглашения не требовалось: Гарри взобрался к ней на колени и обвил ее руками.

— Ох, Гарри! Зачем ты это сделал? Я так испугалась! Почему ты убежал? И куда? О чем ты только думал?! — одновременно бранила и расспрашивала мама, крепко обнимая. Снейп тоже успел подойти, но Гарри его не заметил.

— На него набрел Хагрид… В Лютном.

— В Лютном?! — взвизгнула мама и схватила Гарри за плечи, всматриваясь в его лицо. — Гарри, как ты мог? Я запрещаю тебе выходить из дома — да, запрещаю! Ох, я должна… Если бы ты пропал… — она снова прижала его к себе. — Но теперь ты в безопасности, все остальное неважно. Ты, наверное, так испугался! Мой бедный мальчик… Я напугала тебя в зверинце? Прости, родной, я не знаю, что… И мы так и не купили тебе фамильяра! Как жалко… Вы купили палочку? — мама взглянула на Снейпа. Тот передал ей продолговатую коробочку, которую мама открыла с таким восторгом, словно это был ее рождественский подарок. — Замечательно! — воскликнула она, и Снейп стащил Гарри с ее колен.

— Почему ты так несносно себя ведешь? — строго спросил Снейп. Сейчас они с Гарри были в библиотеке: вскоре после разговора Гарри с матерью пришла Лизетта и потребовала, чтобы мама перед ужином отдохнула после «треволнений» дня.

— Почему ты все время цепляешься? — огрызнулся Гарри: теперь они со Снейпом наконец остались наедине, и можно было не стесняться.

— Либо ты себя ведешь нормально, либо будешь стоять в углу, пока не начнешь слушаться, — рявкнул Снейп.

— Какой смысл тебя слушать. Ты все равно все время врешь, — пробормотал Гарри.

— Извини?!

— Извиняю, — выплюнул Гарри и с предельно безразличным видом плюхнулся в большое зеленое кресло.

— Гарри, — заговорил Снейп тихим и опасным голосом, от которого по спине побежали мурашки. Гарри не посмел поднять взгляд. — Не знаю, какая муха тебя укусила, но ты играешь с огнем. Мое терпение не без…

— Почему ты мне не рассказал?

— Что я тебе не рассказал?

— Почему ты не рассказал о Волдеморте? — крикнул Гарри и заметил, как Снейп стиснул зубы. — Почему не рассказал, что моего отца убили? Что он умер героем? Почему не рассказал, что произошло?

— Не произноси имя Темного Лорда! Только этого мне не хватало — еще одного повода, чтобы обожествлять Джеймса! Еще одной причины, зачем нужно выставлять этого идиота героем! А ты не думал, мальчик, что такие рассказы приносят слишком много боли? Что твоя мать, возможно, хочет об этом забыть?

— Ты мог бы рассказать мне одному. Ты же знал обо всем! Ей знать необязательно.

— От подобных историй твое невыносимое самомнение только укрепилось бы. Я старался обуздать его, но оно явно передается по наследству. Скажи мне, Поттер, тебе приятно слышать, что ты победил величайшего темного мага со времен Гриндевальда? Приятно, что ты знаменит, что дураки прославляют тебя по всей Британии? Ты гордишься своими подвигами? Ты рад тому, что сделал со своей матерью?

— О.. о чем ты говоришь? — с запинкой проговорил Гарри.

— Ах, так эту маленькую подробность опустили? Но разумеется: большинство о ней не знает. Магия, убившая Темного Лорда, чуть не убила твою мать! — Снейп пришел в ярость. — Но, полагаю, тебе плевать, что она пострадала! Главное, что Поттеры смогли поиграть в героев!

— Ты врешь! — закричал Гарри. Он никогда об этом не задумывался: на его памяти мама всегда была в кресле, и все говорили, что с ней произошел несчастный случай. Раньше Гарри считал, что из-за того же несчастного случая погиб его отец. — Ты врешь! — повторил он. — Врешь! Ты так говоришь, потому что ненавидишь меня!

Снейп прожег его взглядом:

— Значит, так ты думаешь?

— А мой папа был героем! И он погиб, защищая нас, а ты просто старый лживый ублюдок! — проорал Гарри и, ничего перед собой не видя, бросился к выходу. Глаза застилали слезы. Распахнув дверь, он услышал крик Снейпа:

— А ну вернись! Мы еще не закончили!

— Я тебе больше и слова не скажу! Я тебя ненавижу! — прокричал Гарри уже с середины лестницы. Он прибежал, не оглядываясь, в свою комнату на чердаке, захлопнул дверь и упал на кровать — он едва дышал от усталости и подступающих к горлу рыданий.

В день своего рождения Гарри пятнадцать минут простоял в углу, борясь с желанием потереть ноющую попу. Поводом послужило то, что Гарри огрызнулся на слова матери и отказался открывать их с отчимом подарок, а затем выбежал из комнаты, хлопнув дверью. Конечно, была и еще одна причина: после их со Снейпом стычки Гарри вел себя крайне невежливо, и отчим потерял терпение. Гарри ни в какую не хотел ни разговаривать, ни даже смотреть на отчима, несмотря на все мамины мольбы. Та не понимала, что происходит, потому что ни Гарри, ни Снейп ничего не объясняли. Гарри просто молчал, а Снейп твердил, что мальчишка «ерепенится» и нуждается в «строгости». И Гарри доставалось этой строгости сполна.

К тому же Гарри не собирался пользоваться хоть чем-то, что принадлежало Снейпу: ему претила сама мысль, что Снейп будет тратить на него деньги. И хотя, конечно, он не мог обойтись без еды, воды и крыши над головой, подарок на день рождения был уж точно лишним.

Просто Гарри знал, что никогда — никогда! — не сделал бы маме плохо, и Снейп не имел права утверждать иное. Гарри попытался поговорить с мамой, но та погрустнела и сказала лишь, что однажды на нее и отца Гарри напал плохой человек. Она вообще говорила будто бы не о себе. Гарри одновременно злился, боялся расстроить ее и сомневался, что она в принципе помнит те события.

Первое сентября быстро приближалось, и чем меньше оставалось времени, тем грустнее становилась мама и тем веселее — Ифе. Мама была рада за него, но все равно не слишком хотела отпускать, Ифе же откровенно злорадствовала. И исключительно из-за Ифе Гарри заставлял себя есть с отчимом за одним столом: вначале Гарри отказывался спускаться в столовую, но тогда, благодаря Ифе и Бину, либо не ел ничего, либо какие-то крохи.

Но теперь Гарри знал, что делать. Он собирался что-нибудь натворить, чтобы его исключили, причем так, чтобы его проделка принесла Снейпу как можно больше проблем. Стоило отметить, что Снейп снова почти перестал сдерживаться. Теперь Гарри было ясно, что его поведение объяснялось желанием угодить маме, и теперь отчим снова стал самим собой.

Однажды Гарри тоскливо бродил по коридорам и вдруг услышал доносящиеся из гостиной голоса.

— Это не моя вина, — резко возразила Ифе.

— Правда? — холодно ответил Снейп. — И как же он туда попал?

Гарри сглотнул. Они говорили о вчерашнем происшествии, когда Гарри снова набрел на лестницу в лабораторию. И так как утро выдалось особо мерзким, он решил пробраться внутрь. Однако после случая с палочкой Снейп не забывал запирать дверь, да и поймал он Гарри еще до того, как тот добрался до лаборатории. И добром все это не закончилось.

— Какая разница, если вы не способны справиться с одним мальчишкой, — выплюнула Ифе. Раздался звук, будто кто-то хлопнул в ладоши или чем-то по столу.

— Так уж вышло, что вы единственная, у кого, кроме меня, есть ключ! — заорал Снейп, и хотя злился он не Гарри, тот все равно поморщился.

— Скорее всего, забыл Бин.

— Бину нечего там делать! К чему ему спускаться? — продолжил Снейп. — Может, мне стоит сходить вниз и проверить ингредиенты? Или, возможно, запасные серебряные приборы? — Ифе промолчала. — Если обнаружится, что вы что-то украли, то в тот же день окажетесь на улице. И завещание вас не спасет.

— Кто-то сказал бы, что все, хранящееся внизу, принадлежит не вам, а мне, — отрезала Ифе.

— Это признание?

— Вам не в чем меня уличить. Хотя было бы удивительно, если бы вы обнаружили пропажу, учитывая ваш великий интерес к семейному наследству. Я никуда отсюда не уйду. Это мой дом. Что-нибудь еще, хозяин?

Но у Снейпа явно закончились слова, потому что Гарри едва успел спрятаться, как Ифе вылетела из гостиной.

А вот на следующий день прятаться ему определенно не стоило. До отъезда в Хогвартс оставалось два дня, и мама настояла, что бы они всей семьей собирали для Гарри чемодан. Сама идея казалась отвратительной: это не только напоминало, что он скоро расстанется с мамой, — рядом злорадствовал бы еще и Снейп. Гарри решил просто не прийти, хотя знал, что на его поиски отправятся Снейп или Ифе, которые в итоге все-таки найдут его.

Он как раз спускался по лестнице, когда на нижнем этаже раздались вроде как чьи-то шаги. Пытаясь хорошенько спрятаться, Гарри забежал в галерею. И тут же пожалел об этом: первые же несколько немых Принцев на портретах злобно уставились на него и принялись что-то беззвучно выговаривать. Гарри был рад, что не слышит их слов. Впрочем, по крайней мере, никто не додумался бы искать его здесь. Он неспешно направился вглубь залы, стараясь не вглядываться в картины. В самом конце висел единственный приятный портрет, на котором была изображена молодая женщина с длинными черными волосами. Ей было не так много лет — может, около пятнадцати? Гарри не знал. Но, в отличие от других обитателей портретов, она, глядя в ответ, улыбалась. На прикрепленной к раме бронзовой дощечке было написано: «Эйлин Принц, 1936-1969». В этот раз Эйлин засмеялась и указала на что-то пальцем. Гарри повернул голову и споткнулся от удивления: ближайшая картина была разрезана по диагонали, и было не видно, кто на ней изображен. Хотя Гарри это и так знал: это был портрет Ифе.

— Ах вот ты где! Маленький грязный… — послышался с другого конца зала шипящий голос, и Гарри увидел раскрасневшуюся Ифе, которая явно его обыскалась. Ифе направилась в его сторону, и Гарри замер. Бежать было некуда — только мимо нее.

— Это не я, — только и смог выдавить он.

— Что ты… — начала Ифе, и тут ее взгляд упал на картину. Она широко распахнула глаза от потрясения. — Ах ты ужасный… мерзкий… отвратительный… полукровный недоносок, — почти прошептала она и попыталась схватить его, но Гарри уже рванул с места. Ему удалось проскочить у нее под рукой, но от удара ноги он не увернулся. Ифе попала прямо в подколенную чашечку, и он повалился на пол. Она еще раз ударила его уже в бок, и Гарри взвыл от боли. В следующее мгновение его перевернули на спину. Ифе возвышалась над ним, словно тень, с палочкой наготове. Гарри пытался оправдаться, но изо рта не вылетело ни звука.

— Это мой дом, — будто бы самой себе сказала Ифе. — Я здесь родилась. Мой брат был идиотом, раз пустил в дом подобное отродье, а не отдал мне причитающееся. Что ж… — Она снова ударила его ногой. Гарри сжался от боли в комок, попытался вскочить на ноги. Но не успел — спину обожгло огнем. Он не понял, что произошло, но боль была адской! Ифе вздернула его за воротник на ноги, схватила за руку и вдавила в стену.

— Не прикасайся к моим вещам, — насмешливо улыбаясь, процедила она. — Не смей прикасаться к моим вещам. — Она слегка ослабила хватку, но передышка была недолгой. — Если ты уничтожишь то, что я люблю… Я отвечу тебе тем же. — Гарри еще никогда в жизни не был в таком ужасе. Он сразу же подумал о матери, и страх в его глазах явно пришелся Ифе по душе. — Понял? — почти крикнула она и снова стукнула его об стену.

— Да, — просипел Гарри. От потрясения он даже не сразу осознал, что к нему вернулся голос.

— Хорошо, — кивнула Ифе и, выпустив его, с неожиданно спокойным лицом выпрямила спину. — Хозяйка уже собрала твой чемодан. Ужин будет в семь.

Она повернулась и ушла с таким видом, точно ничего не произошло, и Гарри еще никогда не чувствовал такого облегчения. Он хотел бы сразу побежать к матери и все ей рассказать, но знал, что она расстроится. Снейп в любом случае ему не поверит и, скорее всего, примет на веру, что картину испортил он. В ушах еще звучала угроза Ифе. В конце концов, она была ведьмой. Но она же не сможет безнаказанно навредить маме… Или сможет?..