Час перед рассветом (гет)

«Я впитывал её самые глубинные страхи, самые потаённые секреты…»

Том Марволо Реддл.

Сентябрь 1995.

Полутёмную комнату освещал только полыхающий в камине огонь. Джинни огляделась, пытаясь понять, где оказалась. Пол был устлан дорогими коврами, вдоль стены тянулись шкафы из тёмного дерева, сквозь стеклянные дверцы можно было разглядеть ряды стоящих на полках книг. Окна плотно завешаны шторами так, что невозможно было понять — день сейчас или ночь. Джинни уже хотела уйти из мрачной комнаты, но в одном из резных кресел, которые стояли у камина, кто-то шевельнулся. Любопытство пересилило, и она подошла поближе к огню, чтобы лучше разглядеть незнакомца. Как только свет от камина озарил лицо того, кто сидел в кресле, она сдавленно вскрикнула и прижала руки ко рту.

Неестественно бледная кожа, змеиные черты лица и глаза с вертикальными полосками зрачков. Лорд Волдеморт сидел, откинувшись на шитую золотом спинку кресла, руки его покоились на подлокотниках, в одной из них сжата волшебная палочка. Похоже, её вскрика он не услышал, и Джинни, не желавшая оставаться в комнате ни секундой дольше, тихо попятилась к выходу, не спуская полных ужаса глаз с Тёмного Лорда. Едва она коснулась дверной ручки, как комнату огласило свистящее шипение. Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель вползла огромная змея, Джинни отшатнулась, подавив ещё один вскрик.

Змея проползла через комнату и устроилась на спинке кресла, теперь оттуда свешивались огромные кольца, а чешуя поблёскивала в свете огня. Волдеморт поглаживал тонкими длинными пальцами приплюснутую змеиную голову. В его взгляде проскальзывала нежность, с которой он, наверное, никогда не смотрел ни на одного человека. Джинни оторопело уставилась на тёмного мага и только теперь обратила внимание на его опущенные плечи. Тот-Кого-Нельзя-Называть выглядел… уставшим.

Она вглядывалась в его лицо, пытаясь разглядеть знакомые черты, но нет. В нём не было ничего от красавца Тома Реддла, которого она в своё время знала. Тем не менее, стоя сейчас здесь в паре метрах от него, она чувствовала, что прожигающая душу ненависть и страх вдруг притупились. Во всём его облике было что-то такое, казавшееся смутно знакомым и… родным? Отчего-то хотелось подойти и утешить, сказать, что всё будет хорошо.

Джинни мысленно дала себе затрещину.

«Мерлина ради, что за бред мне лезет в голову?! Утешить? Сказать, что всё будет хорошо? Да меня в Святом Мунго заждались!»

Тут в дверь постучали и она окончательно осознала, что ей снится сюрреалистический кошмар. Казалось, она только на секунду отвела взгляд, а в Тёмном Лорде уже невозможно было разглядеть то, что она видела мгновение назад. На его лице невозможно было ничего прочитать.

— Войдите, — высокий холодный голос разрезал тишину.

В комнату вошла женщина, тёмные кудри спадали ей на лицо, взгляд из-под тяжёлых век прикован к Волдеморту. Она быстро прошла в комнату и склонилась в полупоклоне, Тёмный Лорд кивнул и та выпрямилась.

— Всё идёт согласно плану, милорд. Они ни о чём не подозревают, — произнесла она, с обожанием глядя на Тёмного Лорда.

Джинни эта женщина показалась смутно знакомой. Она определённо видела её раньше. Вот только где? Волдеморт меж тем поднялся с кресла и повернулся спиной к вошедшей. Слова женщины, судя по всему, не произвели на него особого впечатления. Колдунья тем временем смотрела на него с такой же нежностью, с какой некоторое время назад Волдеморт смотрел на свою змею. Джинни так и подмывало истерично расхохотаться, хотя смешного на самом деле не было ничего.

— В следующий раз, — начал Волдеморт и голос его был ещё более холоден, в нём то и дело проскальзывали шипящие, — приходи, когда будут конкретные результаты. Ты поняла меня, Белла?

Та мгновенно сжалась и, опустив голову, пролепетала:

— Да, повелитель. Как прикажете, — она боялась поднять глаза на повернувшегося к ней Тёмного Лорда и после некоторой заминки спросила: — Я могу идти?

Волдеморт некоторое время смотрел на неё, потом жестом приказал подойти. Он медленно провёл костяшками пальцев по её щеке, и на лице той отразилось так много эмоций сразу, что казалось просто невозможным, чтобы один человек столько чувствовал. Там была и потаённая надежда, и нечаянная радость. Она трепетала, боясь оторвать взгляд от лица Тёмного Лорда. Волдеморт некоторое время вглядывался в её глаза, потом наклонился ниже к приоткрытым губам.

Джинни от такого впала в ступор. Нет, это уже было чересчур, она не собиралась смотреть на то, что разворачивалось на её глазах. Сердце гулко билось в груди, перед глазами всё расплывалось.

«Мало того, что мне снится сам Волдеморт, так он ещё и…».

Развернувшись, она быстро пошла в сторону двери, но по закону подлости налетела на стул, и по комнате разнёсся грохот. Джинни замерла и испуганно оглянулась, но ни Тёмный Лорд, ни Белла ничего не услышали и не повернулись на звук. Джинни раздражённо посмотрела на злосчастный стул, но «о, чудо» тот стоял, как ни в чем не бывало, будто к нему никто не прикасался. Это было странно, но ведь это всего-навсего сон? Она выдохнула и уже вновь повернулась к двери, как комната снова наполнилась шипением.

Змея, до этого спавшая в кресле, свернувшись кольцами, смотрела на неё немигающим взглядом и шипела. По спине моментально побежали мурашки и начали накатывать хорошо знакомые волны страха. Не было сомнения, что она её видит. Теперь и Волдеморт смотрел в её сторону, а вот Белла, похоже, ничего не понимала. Она недоумённо переводила взгляд со змеи на Тёмного Лорда и обратно.

— Можешь идти, Белла, — вновь обратился он к той, но даже не посмотрел на неё, не отрывая взгляда от того места, где стояла Джинни.

Белла, побоявшись перечить, пошла к выходу из комнаты. На краткий миг оторвав испуганный взгляд от змеи, Джинни удалось увидеть разочарование, отразившееся на лице этой ведьмы, прежде чем та скрылась за дверью. Больше всего ей сейчас хотелось проснуться. Оказаться где угодно, лишь бы не здесь. Но она стояла, боясь пошевелиться под взглядом Волдеморта. А тот выглядел совершенно расслабленно, только глаза смотрели холодно и пронзительно. Потом его губы искривила ухмылка, и он что-то прошипел. Змея повернула голову, внимательно слушая своего господина, а в следующую секунду изогнулась в броске, раскрыв клыкастую пасть.

Её острые клыки впились в предплечье, и Джинни закричала от пронзительной боли, моментально охватившей всё тело, и резко села в кровати. Она не понимала, где находится и принялась озираться по сторонам, всё ещё ожидая, что из темноты на неё вот-вот бросится змея. И лишь увидев слабый свет, пробивающийся через неплотно задёрнутый полог, Джинни поняла, что находится в спальне. Пижама неприятно липла к телу, а она тяжело дышала. Послышались шаги, и через минуту полог отдёрнули и показались встревоженные лица её соседок. Некоторые были уже одеты, другие, как и она, ещё в пижамах.

— Эй, Джинни? Ты в порядке? — спросила девушка, чьё миловидное личико в обрамлении каштановых кудрей выражало неподдельную тревогу.

— Да, я в норме, Берта. Просто кошмар приснился, — ответила Джинни.

Соседки, удовлетворённые по всё видимости таким ответом принялись заниматься своими делами. Берта некоторое время пристально её рассматривала, но тоже вернулась к сборам.

Предплечье саднило, будто в него и правда впилось около десятка острых клыков. Но никаких следов укуса Джинни не обнаружила.

— Это всего лишь кошмар, — тихо сказала она себе. — Просто ещё один кошмар.

Если она хотела успеть на завтрак, то и ей нужно было поторапливаться. Джинни уже встала и собралась одеваться, как грудь обожгло. Ключик опять нагрелся. Она осторожно оттянула майку: на коже, прямо напротив того места, где сумасшедше стучало сердце, красовался красноватый ожог. Но металл снова был холоден как лёд. Творилось что-то неладное. Нужно было срочно об этом с кем-то поговорить. Но с кем? Она не могла сказать родителям, братья наверняка тоже отмахнутся. Ещё недавно она хотела обо всём рассказать Дамблдору, но сейчас её всё больше терзали сомнения. Директор наверняка сочтёт её сумасшедшей или хуже того, снова посчитает одержимой. Но вот Гермиона… Да, пожалуй, с ней она и поговорит. И с твёрдой решимостью рассказать всё подруге, Джинни собралась и пошла на завтрак.

Потолок в Большом зале был затянут серыми тучами, готовыми вот-вот разразиться дождём. Как никогда хотелось увидеть солнце, почувствовать его тепло. Она поплотнее закуталась в школьную мантию и прошла к гриффиндорскому столу. Гермионы нигде не было видно, наверное, с утра пораньше унеслась в библиотеку. Гарри и Рон о чём-то приглушённо переговаривались. Они кивнули ей в ответ на приветствие и продолжили разговор. Джинни села неподалёку, рядом с Дином Томасом, который всегда к ней хорошо относился. За еду она принялась совершенно без аппетита, ей хотелось побыстрее разыскать подругу.

До неё долетели обрывки разговора:

— Ты должен об этом кому-нибудь сказать, — говорил встревоженный Рон. — Это ненормально.

— Такое было и раньше, — тихо ответил Гарри, и Джинни невольно замерла, прислушиваясь. Сейчас она заметила, что сегодня он был бледнее обычного. — Просто не так часто… Ладно, пошли, у нас первым уроком Прорицания, — сказал он, увидев, что Джинни смотрит в их сторону.

Она проводила их грустным взглядом. У всех были свои секреты, и никто не желал ими делиться. Нужно просто собраться с мыслями и с холодной головой во всём разобраться. Она вдруг вспомнила о таинственной надписи на шкатулке, которую хотела перевести. Из всего, что она могла сейчас сделать, это было, по крайней мере, возможным. В конце концов, в Хогвартсе огромнейшая библиотека, таившая в себе тысячи знаний. Нужно было попробовать. С такими мыслями она отодвинула от себя пустую тарелку и побежала догонять мелькнувшую в холле Берту.

* * *

Первым уроком была Травология. Тропинка, ведущая к оранжереям, раскисла от дождя. Мелкая морось больше была похожа на туман и оседала на мантиях и волосах маленькими водяными капельками. Вскоре к группе гриффиндорцев, дрожащих от холода, присоединились когтевранцы. Среди них Джинни заметила светлую копну волос и приветливо улыбнулась Полумне. Тут дверь в теплицу отворилась, пропуская внутрь учеников, профессор Стебель велела разбиться на пары и заняться пересаживанием Амаранта. Как она объяснила, это крайне полезное растение, которое любит пропитанную минералами почву, поэтому требует частой пересадки. Джинни как раз оказалась в паре с Полумной, чему была рада, так как с ней можно было просто помолчать и подумать.

Мысли сами собой возвращались к дурацкому сну. Она испугалась. По коже до сих пор бегали мурашки, а мышцы предплечья отдавали болью. Но страх этот полностью перекрывали неверие и шок при виде того, в кого превратился Том Реддл. И сейчас она спрашивала себя, в чём причина? Почему это так поразило её? Ведь Гарри рассказывал о его воскрешении и описывал всё достаточно подробно, чтобы в голове сложилась отчётливая картинка. Вот только, образ того волшебника, каким описывал его Гарри, никак не вязался с тем образом красавца-старосты, который она запомнила. А теперь она осознала — Волдеморт — не Том Реддл. Больше нет.

Гарри был прав. Джинни невесело усмехнулась. Если Гарри Поттер украл её сердце, то Том Реддл украл душу. Вот ведь ирония. Эти два парня были во многом похожи, хоть разнились как день и ночь, и оба так или иначе что-то у неё отняли, не спрашивая разрешения. Вот только… Джинни хватало сил признаться хотя бы себе в том, что ей не хватало поддержки Тома. Именно Тома, а не Гарри…

Когда-то в Тайной комнате он сказал, что она просто в него влюблена, как были влюблены и многие до неё. Тогда она ненавидела себя за это, презирала, но это было правдой. Горькой и очерняющей, но всё же правдой. Хотя это были чувства совершенно иного рода (сейчас она это понимала), не такие, какие она питала к Гарри. Но после того, как был уничтожен дневник, они исчезли, и возникал вполне резонный вопрос: а была ли эта любовь?.. Если бы кто-нибудь спросил её об этом пару месяцев назад, она бы, не задумываясь, ответила, что нет. Всего лишь морок, дурман и обман.

Но сейчас… она снова чувствовала необъяснимое волнение и дрожь в кончиках пальцев. Будто нить, казавшаяся порванной, вновь натянулась. Тонкая, едва уловимая, но она существовала. Подтверждением этому был сегодняшний сон. Слишком живой, слишком реальный, чтобы быть просто сном.

Тяжело вздохнув, Джинни присыпала уже пятый пересаженный ею Амарант. Профессор Стебель, как раз проходившая мимо, похвалила её за такую скорость и начислила Гриффиндору десять балов. Вскоре прозвенел колокол, оповещая об окончании урока, профессор Стебель задала написать эссе о свойствах Амаранта, и студенты стали торопливо выходить из теплиц. Ведь в такую слякоть совершенно не хотелось возиться с землёй. Стянув перчатки и закинув сумку на плечо, Джинни поспешила к замку. Может, хоть за обедом она застанет Гермиону?

Ей повезло, Гермиона была в Большом зале, но поговорить им так и не удалось. Слишком много лишних ушей. Закончив со своей порцией пирога с патокой Джинни пошла на Зельеварение, его предстояло отсидеть со слизеринцами. Профессор Снейп начал свой урок с того, что снял с Гриффиндора десять баллов, потому что Питер Бредли нечаянно наступил ему на ногу. После того как он закончил его отчитывать, задал сложную тему про яды.

Стиснув зубы, Джинни развела огонь под своим котлом и принялась за дело. Ей досталась склянка с зельем, содержащим белладонну. К концу урока нужно было разобрать его по составляющим. Рядом, с не менее удручённым видом, Берта уже добавляла в котёл нужные ингредиенты. Её соседке зелья всегда давались легче, но даже она не ожидала, что будет настолько сложно.

Снейп ходил между рядов, иногда останавливаясь, и придирчиво оглядывал содержимое того или иного котла. Некоторые же даже не удостаивались его взгляда. Спустя полчаса только работа Элизабет Миллс заработала его одобрительный кивок и принесла десять баллов Слизерину. Хотя и у Джинни, и у Берты зелья получились ничуть не хуже. Они молча переглянулись, но поделать ничего не могли, в то время как слизеринцы, довольные собой, улыбались, не скрывая торжества.

— К следующему уроку приготовить два свитка о ядах, над которыми вы сегодня так безуспешно трудились, — гаркнул Снейп, когда урок завершился, и студенты повскакивали со своих мест, спешно закидывая учебники и ингредиенты в сумки.

Выходя из подземелий, Джинни думала — до чего же мерзкие эти слизеринцы. Все. Без исключения. И они не уставали это подтверждать. Она это точно знала, наученная горьким опытом, едва не стоившим ей жизни. И она злилась. На Северуса Снейпа за его несправедливые придирки, на Драко Малфоя за его вечные насмешки, на Тома Реддла за его сладкую ложь и на себя за то, что в эту ложь так легко поверила. Его имя до сих пор отзывалось болезненным спазмом в груди.

Она проявила слабость, открыла ему свое сердце, а он — просто плюнул в него. Она ненавидела его. Да! Именно его, а не себя, как было еще секунду назад. Если бы он сейчас попался ей, она бы... задушила его собственными руками. Но сначала запустила бы в его идеальную физиономию Круциатусом. Посмотрела бы она тогда, как он корчится в муках у её ног и что осталось бы от его самовлюбленной улыбки!

Джинни остановилась, тяжело дыша и оглядываясь по сторонам. Последние повороты она пробежала, на глаза навернулись злые слёзы. Она стояла в библиотеке в окружении тишины, книжной пыли и высоких стеллажей, которые тянулись бесчисленными рядами, образуя целый лабиринт. И сама ужасалась своим мыслям.

«Мерлин мой, что со мной происходит? Как мне вообще в голову могло прийти применить непростительное заклятье хоть к кому-нибудь, пусть даже это сам Тёмный Лорд?!»

Цепочка неприятно оттягивала шею и несильно, но нагрелась. Она кинула тяжёлую школьную сумку на ближайший стол, а сама села возле пыльного стеллажа. Нужно было успокоиться. Нельзя идти в таком состоянии в гостиную Гриффиндора, к тому же, она пришла сюда по делу. Сделав пару глубоких вдохов, Джинни встала и пошла в поисках нужной ей секции. В библиотеке было почти пусто, если не считать парочки каких-то семикурсников, низко склонившихся над своими работами. Выбрав несколько книг, которые по её мнению могли помочь ей с переводом, она вернулась к столу. Минуты тянулись, складываясь в часы, слева уже лежала стопка просмотренных ею толстых книг, но к разгадке загадочной надписи она ни на дюйм не приблизилась. Джинни раздражённо отшвырнула от себя очередную книгу, голова нещадно болела, будто кто-то с извращённым удовольствием втыкал в неё иглы.

— В чём же провинилась книга, Уизли? Не угодила твоим высоким моральным требованиям? — протянул Малфой, выходя из-за стеллажа. — Неужто твоя грязнокровая подруга не привила тебе любовь к книжкам?

Джинни тихо выругалась сквозь зубы. Только Малфоя ей сейчас не хватало. Какого дементора его вообще занесло в библиотеку? Смерив его презрительным взглядом, Джинни прошипела:

— Катись отсюда, Малфой. Больничное крыло на несколько этажей ниже.

— У-у-у-у, кажется, кто-то на взводе, — протянул он, медленно подходя к ней. — Что на этот раз? Дражайший Поттер всё ещё не обращает внимания? — смотреть, как Джинни бледнеет и затравленно смотрит в ответ, явно приносило ему удовольствие.

— Катись к дементорам, Малфой! — его слова больно резанули по сердцу. Она встала, сжимая в руках палочку. — Убирайся.

— Тише, тише, — поднял руки в примирительном жесте Малфой. — Я не намерен с тобой ругаться, — сказал он, беря со стола книгу, которую недавно читала Джинни.

— Да ну? — хмыкнула она, всё также сверля его взглядом.

Драко сделал большие глаза, изображая из себя невинного ангела. Но ни на ангела, ни уж тем более на невинного он не тянул. Поэтому Джинни лишь вскинула брови, показывая, что не купилась на его спектакль. Пусть дурачит кого-нибудь другого. Тот проигнорировал её взгляд и принялся листать книгу.

— Надо же, — протянул он. — Не знал, что тебя интересуют… — он посмотрел на потрёпанную зелёную обложку. — «Переводы древних наречий и их значения». С чего вдруг такой интерес?

— Не твоё дело, — холодно ответила Джинни, выдёргивая из его рук старинный фолиант и запихивая к себе в сумку. — А у тебя с чего вдруг такой интерес к тому, чем я занимаюсь? — спросила в свою очередь Джинни, но, не дождавшись ответа, пошла в сторону выхода.

— Кто знает. Вдруг, я могу помочь тебе перевести загадочную надпись, — бросил Малфой ей вслед.

Джинни остановилась у самой двери, как оглушённая, так и застыв с нелепо протянутой к дверной ручке рукой. Малфой явно наслаждался произведённым эффектом. Джинни медленно обернулась и невидящим взором уставилась на этого вездесущего слизеринца.

— Откуда ты знаешь о надписи на шкатулке? — тихо спросила она, пытаясь понять, каким образом ему стало это известно. Ведь она никому не сказала. Ни одной живой душе. Даже Гермиона ещё не знала, и теперь Джинни сомневалась: а стоит ли говорить вообще? — Ну, отвечай! — голос её сорвался, рука до побелевших костяшек сжимала волшебную палочку.

— Я не говорил ни о какой шкатулке, — сказал Малфой. — Всего лишь предположил, что тебе нужно перевести какую-то надпись, — он прищурился, но говорил всё также, растягивая слова.

Джинни казалось, что она вот-вот взорвётся. Она подлетела к Малфою, и не успел тот опомниться, как приставила к его горлу палочку и зло зашептала:

— Не играй со мной, Малфой. Говори всё, как есть. Быстро.

— Убери палочку, Уизлетта, — также тихо сказал Малфой. Джинни и бровью не повела, ещё сильнее вдавливая конец палочки в шею Драко. Лицо Малфоя скривилось, и он быстрым движением вырвал палочку из рук Джинни и спрятал в карман мантии. — Вот теперь поговорим.

— Верни мою палочку, — сказала Джинни, злясь на саму себя за такую оплошность и самонадеянность. В конце концов, Малфой на целый год её старше и знает больше, чем многие думают.

— Нет, — резко перебил он её. — Сначала ты меня выслушаешь. И выслушаешь очень внимательно, я дважды повторять не буду, — сказал он холодно, увидев, что она опять собирается что-то возразить.

Джинни смотрела на него с острой неприязнью, он отвечал ей тем же. Казалось, будь их воля, они наслали бы друг на друга смертельное проклятье. Тут в дверь вошла какая-то второкурсница и застыла, удивлённо переводя взгляд с одного на другого.

— Закрой дверь с той стороны! — рыкнул на неё Малфой и та, испуганно пискнув, убежала прочь. И обратился уже более спокойно к Джинни. — Так значит, ты нашла музыкальную шкатулку? — спросил Малфой, и Джинни раздражённо кивнула. — И тебе удалось стащить её из Блэк-холла? — снова спросил он, но, не дожидаясь ответа, пробормотал: — Да. Само собой. Иначе бы… — но что иначе, он так и не договорил, а Джинни смотрела на него во все глаза. Ей совсем не нравилось всё происходящее. — Это отличная новость. Просто замечательная, — его губы вновь искривились в ухмылке, придавая лицу обычное надменное выражение. — Так вот слушай...

А у Джинни на языке вертелось много вопросов и ох, как хотелось их все задать, но она боялась, что перебей его сейчас, то так и не узнает ни о шкатулке, ни о надписи.

— Я помогу тебе с переводом надписи. Не стоит так удивляться, — раздражённо сказал Малфой, видя, как брови Джинни поползли вверх. — Я своё слово сдержу, будь уверена. Но только ближе к Рождеству, у меня и своих дел хватает, — сказал он, задумавшись. — А пока… — он достал из кармана её волшебную палочку и кинул хозяйке, но Джинни совершенно этого не ожидала, и палочка, проскочив между пальцев, упала на пол. — Учись самообороне. Это тебе пригодится, — презрительно сказал Малфой и зашагал прочь из этого книжного склепа.

Джинни ошарашено смотрела Малфою вслед. Как же хотелось пустить ему в спину парочку проклятий, но она сдержалась. Подобрав волшебную палочку и сумку, которая так и валялась у двери, почти бегом выскочила из библиотеки.