Путь хаута (гет)

Через неделю после той моей кошмарной поездки я набралась храбрости позвонить гему Хару и попросила его о встрече.

Сначала мы отправились в театр, где давали одну из классических постановок, затем послушали певичек в Доме удовольствий и, наконец, решили потанцевать в местном ночном клубе, в котором собиралось больше третьих. Но мне — после пережитого ужаса — хотелось развлечений, любых и много. Там играла быстрая земная музыка, и можно было танцевать, причем отнюдь не церемониальные па. Лонео, оказывается, вполне хорошо умеет это делать. Мы остались в клубе часа на три, пока я не утомилась. Тогда он усадил меня за крошечный пластиковый столик, а сам пошел за напитками.

Я наблюдала за третьими, продолжавшими дискотеку, и не заметила, как в зал вошли два бугая. Но они, похоже, сразу обратили на меня внимание.

— А ничего мордашка, ты тут с кем? — интересуется один, поднимая край вуали, скрывающей мое лицо от взглядов третьих. Второй тем временем усаживается напротив, положив свою ладонь поверх моей и не давая встать.

— Она со мной. — Голос Лонео кажется еще ниже от сдерживаемой ярости. Он опускает два бокала на наш столик.

— О, лорд-захватчик. А ты уверен, что твоя цыпочка не захочет узнать, каковы настоящие мужчины? Мы покажем ей все красоты Барраяра. — Говорящий это парень, похоже, серьезно пьян.

— Уберите руки от леди, немедленно. Иначе вы оба умрете.

— И что, ты убьешь нас?

— Не я. Она.

— Запугай их, но не говори, что я хаут, — на хаутском, который тут никто из местных не знает, требую я. Воспоминания о леди Джемике взывают о мести. Все присутствующие должны запомнить, что нападать на цетагандийских женщин — смертельно.

— А цыпа, оказывается, умеет говорить! — замечает один из наглецов. — И что она сказала?

— Высокородная потребовала, чтобы я не убивал сразу, она хочет испытать на вас свой новый состав.

— Что? — Наглецы тут же убрали руки и отодвинулись от нашего столика.

— Леди путешествует по Империи, собирая особую коллекцию, — продолжает запугивать местных Лонео, — здесь, на Девятой сатрапии, она надеется существенно ее расширить.

— Коллекцию чего?

— Ядов, токсинов и разнообразных возбудителей смертельных инфекций.

— Так леди — куколка не из простых?

— Нет, она действительно высокородная цетагандийка.

— Ну тогда мы просто обязаны познакомить ее с нашими обычаями, — доставая из рукавов ножи, сообщили они.

Один двинулся сразу к Лонео, второй вбок, ко мне. Какие они странные. С ножами против гем-лорда с парализатором. Разумеется, никакого долгого боя не было. Лонео уложил первого в упор, а второй получил разряд уже в спину, пролетая мимо меня.

После этой весьма короткой драки Лонео перевернул обоих лицами вверх и свалил рядком. Они были в сознании, но неподвижны ниже шеи.

— Леди, они полностью в вашем распоряжении.

Я сняла с левой руки перчатку и острыми ноготками провела по щеке одного из нападавших. Достала флакончик, смазала мгновенно заалевшие царапины.

— Лонео, открой другому рот, — все еще на хаутском попросила я. И капнула из того же флакончика прямо на язык второму бугаю.

— Нам следует объявить это место зоной биологического заражения? — на галанглике спросил гем Хар, чтобы и остальным присутствующим в зале было понятно.

— Нет, достаточно отправить этих двух в инфекционные боксы, — так же на галактическом английском ответила я, — а если через сутки они еще будут живы, пусть сообщат хауту Зайе, ей наверняка захочется протестировать их иммунитет.

Вызвав по комму медслужбу, он садится за столик, и мы наконец пробуем напитки.

— Леди, я, кажется, тоже вдохнул паров из того флакончика, — со странной интонаций произносит гем.

— Тогда, гем Хар, тебе придется сопроводить меня домой, там есть антидот.

Через десять минут мы уже дома. Я занимала маленький трехэтажный особняк недалеко от центральной площади города, поэтому добраться в крохотном Золтане можно было быстро до любой точки. По сравнению с усадьбами созвездия я просто по-спартански скромна.

— Давай еще немного потанцуем, — прошу его я, когда мы заходим в просторный холл. Интересно, что было в моем коктейле? Голова слегка кружится, и хочется веселья и чего-то еще. Мы делаем несколько плавных танцевальных движений, и наконец он не выдерживает.

— Леди, вы держите мою жизнь в своих руках, — в тишине дома его шепот звучит почти просительно, — вы дадите мне антидот?

— Идем, он у меня там, наверху.

Выглянувшей на звуки нашего прихода гем-девушке я говорю, чтобы нас не беспокоили, и мы поднимаемся в мою малую гостиную.

— Поцелуй меня, — прошу я.

Он застывает напротив меня, со странным выражением глядя на меня своими огромными синими глазами.

— Хаут Ларина, ты играешь со мной, как кошка с мышью. Ты уверена?

— Да.

Его теплые губы накрывают мои. Пальцы скользят по шелку платья, очень-очень осторожно. Мои ладони проходятся по его плечам. Такой нежный, такой мощный. Хочу его.

Он наконец отрывается, чтобы вдохнуть немного воздуха.

— Так я заслужил антидот?

— А его не существует.

— Что? Как?

— Конечно. Никто не делает противоядия к духам. Это были они. А второго я просто слегка поцарапала.

— Коварная женщина, — с восхищением шепчет он, — истинная хаут-леди. Словами почти убила трех человек и запугала весь клуб одним флаконом духов.

— Третьим полезно напоминать, почему высшая знать неприкосновенна.

Его руки тем временем не прекращают своего путешествия по моей спине. Мои же пальцы находят застежку верхней накидки его униформы.

— Ты останешься на чашечку чая?

— Но уже слишком поздно для чая…

— С утра будет как раз во время.

— Ларина, ты просишь меня остаться? — Он приподнимает одну бровь. Его грим слегка перекашивается.

— Да.

Он снова целует меня, и его руки становятся более нахальными, скользя уже в поисках застежек верхнего платья. Мне намного легче — на нем стандартная военная форма. Верхние слои платья цвета едва распустившегося цикламена остаются лежать на полу гостиной, вместе с верхней частью его формы. Мы перемещаемся в спальню, и там на пол летит шелковая нижняя накидка, цветом и фактурой копирующая уже листья этого растения.

На мне остается лишь тончайшее полупрозрачное нижнее трико, повторяющее изгибы тела и не допускающее распространения генетического материала с эпидермиса во внешнюю среду. На нем уже нет и этого. Он подхватывает меня на руки и опускает на кровать.

— Даже в самых своих отчаянных мечтах я не надеялся, что ты позволишь мне что-то подобное, прекрасная принцесса, — шепчет Ло, пока его пальцы скользят вверх и вниз по тонкому шелку.

— Тогда у меня есть преимущество. В моих самых смелых мечтах всегда был только ты.

— Ларина…

Его пальцы наконец находят застежку, и последняя преграда начинает понемногу обнажать тело.

Две вершины стремятся к небу,

Споря со звездами,

Кто же прекрасней.

Сакура стан склоняет

Пред северным ветром.

Весна близится.

Две реки серебрятся,

Луна освещает дельту.

Нежно поет соловей.

Тонкая ткань освобождает ноги и падает на пол. Его хриплый голос, декламирующий классические стихи, заводит меня только больше. Как и его запах, и его прикосновения.

— Наяву это даже лучше, чем в фантазиях, — едва нахожу в себе силы выдавить я.

Его губы оставляют горячую дорожку на лодыжке, и он отстраняется.

— Мне нужно в душ, — сообщает Ло.

Едва не застонав от сожаления, поднимаюсь с постели и веду его в ванную комнату. Зато теперь при свете ламп я могу разглядеть его тело. Он такой же высокий, как и я, наши глаза на одном уровне. Но он намного шире в плечах, чем любой хаут-лорд, и это сплошные, красиво очерченные мышцы. Ло включает душ, и вода стекает тонкими струйками с его головы вниз по телу. Грим слегка оплывает, но не стирается.

— У тебя такие короткие волосы, как у барраярцев. Без грима, наверное, можно и перепутать?

— Часто приходится носить шлем, длинные волосы мешают. Вот пойду на повышение, отращу косу длиннее твоей.

Смеюсь. Мои волосы в распущенном состоянии уже ниже коленей, вряд ли он когда-нибудь сможет догнать.

Подаю свое средство для снятия церемониального макияжа и вижу его обнаженное лицо.

— Какой ты красивый.

Провожу пальцами по длинному тонкому носу, касаюсь губ, квадратного подбородка. Пальцы спускаются ниже, а он отвечает:

— Мой предок шесть поколений назад завоевал супругу-хаута. Линия оказалась доминантной. Но у меня еще и военная модификация. Усиленный мышечный каркас, подвижные суставы, упругие связки.

Мои пальцы уже скользят по его груди к сухим кубикам пресса.

— Потрясающе, настоящее произведение генетического искусства.

Ло притягивает меня к себе, под струи воды. Я успеваю подхватить с полки гель и выливаю ароматную жидкость на ладонь. Дальше мои руки пускаются в увлекательное путешествие с целью узнать все тонкости его модификации. Он, впрочем, не отстает.

Вдоволь наласкавшись, он быстро сушится и остается в ванной комнате, ожидая, пока я приведу в порядок волосы.

— Разрешишь заплести тебе? — едва слышно предлагает Лонео. Прикасаться к волосам хаута мало кому дозволено. Только парикмахеру, да еще любовнику. Впрочем, мы уже пересекли эту черту. Поворачиваюсь к нему спиной, позволяя проявиться его ухаживанию. Ожидать от гема-военного сложных причесок глупо, и Ло заплетает мне простую косу, примерно на середине требуя чем скрепить.

— Знаешь, лорды-хауты не женятся. Но иногда, если кому-то из них повезет повстречать особенного человека, с которым он хочет остаться, лорд-хаут просит заплести ему волосы, и, таким образом, он обозначает, что его жизнь теперь принадлежит этому человеку, — пока он плетет, рассказываю.

— А у леди-хаутов это тоже так работает? — уточняет Ло.

— Боюсь, что нет. Леди-хауты вступают в брак только по приказу Звездных Яслей и Небесного Семейства.

— Тогда мне придется начать пораньше отращивать волосы.

Закончив косу, он подхватывает меня на руки и несет обратно в спальню. Там Ло кладет на постель и замирает, похоже любуясь открывающимся видом: разгоряченная и готовая к любым безумствам хаут-леди.

— Тебе уже говорили, что работу Звездных Яслей следует объявить законченной? Они выполнили свою миссию — создали само совершенство, тебя.

— Не припомню, — слегка ежусь, словно от холода, — но я, кажется, начинаю мерзнуть.

— Это поправимо. — Он устраивается рядом, обхватив меня своими руками и прижав к горячему телу.

— А теперь я чувствую себя кусочком шоколада на солнцепеке.

— Хм-м-м. Надо попробовать. — Его губы скользят по плечу, ключице, спускаются ниже. Ладони тем временем двигаются по талии и спине.

Голова Ло опускается ниже, и его губы выцеловывают окружность груди, завершая спираль на соске. Потом повторяет с другой стороны и начинает выкладывать цепочку поцелуев вниз, к середине живота.

Пальцами перебираю его короткие прядки. Коленкой проскальзываю по внутренней поверхности его бедра вверх и вниз. Он шипит сквозь зубы:

— Не мешай…

Его пальцы скользят по коже, губы продолжают выписывать прихотливую спираль все ниже и ниже.

Моих простых слов не хватит, чтобы описывать дальше, поэтому положусь на классиков.

Розы бутон испускает

Эфир аромата

В надежде на гостя визит.

У орхидеи в полете

Застыл колибри, вкушая

Сладость нектара жизни.

Шмель росу собирает

С хризантемы цветка.

Лето настало.

Когда очередная волна накрывает меня, я просто не могу больше этого терпеть. Запускаю пальцы обеих рук в его волосы и настойчиво тяну вверх, к себе. Он послушно двигается ко мне, напоследок мазнув языком вдоль лунной дорожки живота.

— Хм-м-м.. леди?

Изгибаюсь всем телом, прижимаясь к нему, и одновременно закрываю его рот поцелуем. Высвобождаю пальцы одной руки и проскальзываю ими вниз, по шее, груди и животу. Слегка подтолкнув, побуждаю его перевернуться на спину.

— Разреши мне…

Угорь пещеру ищет,

Где б затаиться.

Надежда компас его.

Жеребца оседлав,

Куда же мчишься ты,

Прекраснейшая?

Зиме вопреки

Вырастают из сердца

Бабочки крылья.

— Мой, наконец-то ты мой.

— Твой, всегда был, — проводит кончиками пальцев по коже живота, и я покрываюсь мурашками. — Как бы сделать так, чтобы и ты стала моей? Простому воину король не отдаст руку прекрасной принцессы.

— Тогда воину самому нужно стать королем. Или даже могущественнее короля.

Он слегка отстраняется и смотрит мне в лицо.

— Когда я повстречал тебя, в моей жизни появился смысл. Я знал, что служу Империи, потому что где-то там, на одной из планет, есть прекрасная принцесса знатного рода. И я хотел, чтобы никакие драконы, повстанцы и иноземные захватчики не могли причинить ей вреда. Когда там, на обломках флайера, я увидел тебя в окружении дикарей, я хотел достать свой родовой нож и перерезать их всех просто за то, что они напугали тебя. А если бы на месте леди Джемики оказалась ты, то после их смерти, а я бы их точно уничтожил, я убил бы себя, потому что больше нет того, ради чего стоило бы жить.