Пусть всегда будет солнце (джен)

После отъезда Тома жизнь бежала своим чередом, размеренно и неторопливо. Эми с мальчиками, живущими с ним в комнате, очень скучали и бурно радовались редким письмам. В каноне все эти дети пострадали от действий юного Темного Лорда, в этом же мире они дружили. Кролик Билли Стабса остался жив, Эрик не заболел ветрянкой, а Эми и Деннис остались при своем уме. Правда, поход в пещеру все-таки состоялся, только полезла туда эта ватага абсолютно легально и под присмотром. Я предполагала, что найдя это логово, дети захотят там побывать. Поэтому пещеру «случайно» нашли старшие мальчики, сообщили о своей находке мне, а после водили туда малышню на экскурсии.

Сейчас я активно перестраивала нашу ферму у моря, чтобы перевезти туда детей и обеспечить им нормальное существование на время бомбардировок. Насколько я помнила, бомбили только крупные промышленные центры, а курортный Гастингс война практически не затронула. Деревенька, в которой располагалась наша ферма, находилась недалеко от городка, даже если и будут какие-то обстрелы со стороны моря, нас не зацепит.

Я не могла напрямую сказать о том, что Лондон будут бомбить. И выбивать деньги на ремонт фермы, мотивируя это плохими предчувствиями или вещими снами, тоже не могла.

Мне пришлось придумать легальный повод покинуть столицу, и этим поводом стал банальный капитальный ремонт. Все эти годы я поддерживала здание приюта в прекрасном состоянии, вовремя нанимала рабочих для устранения мелких неполадок, да и наш мистер Смит был мастером с большой буквы, ремонтировал многое сам и привлекал к такому труду старших мальчишек.

Генри Смит был удивительным человеком, много повидавшим на своем веку. В первую мировую он потерял семью, и познакомившись с мистером Вулом, решил прожить остаток своей жизни помогая приюту. Официально мистер Смит был сторожем, неофициально был мастером на все случаи жизни, палочкой-выручалочкой и моей правой рукой.

Именно этого человека я решила посвятить в свой практически безумный план.

— Генри, мне нужна ваша помощь, — поздним вечером я зашла в небольшую мастерскую, увидев, что там еще горит свет.

— Конечно, Элизабет, проходите. Ремонт нужен срочно или можно будет сделать завтра утром?

— Генри, не нужно ничего ремонтировать. Я понимаю, что мои слова покажутся вам безумными, но, пожалуйста, поверьте мне. Считайте это интуицией или откровением свыше, как хотите. Этой осенью Германия начнет бомбить Лондон. Мне нужно любыми способами увезти детей из города до сентября.

— Элизабет, прошлой весной мы сидели с вами на этих самых местах и пили мятный чай с вишневыми булочками. Тогда вы сказали, что Германия нападет на Польшу и объявит войну союзникам...

— Да, мистер Смит, вы говорили о том, что люди больше не допустят кровопролитной войны, а я говорила, что война настанет совсем скоро. Я просто хочу обезопасить детей, переехав жить на ферму. Но я не смогу убедить комиссию в необходимости ремонта здания без вашей помощи. И не могу позволить раскидать детей по другим приютам на время ремонта нашего...

Тогда, год назад, на немой вопрос старика я ответила, что просто угадала. Теперь Генри Смит не сомневался в моих словах. План был до ужаса простым. В конце августа в нашем приюте должна была неожиданно сломаться система канализации. А если этого будет недостаточно, в сентябре резко придет в негодность система отопления.

Я пошла на радикальные меры, максимально урезав расходы приюта. Впервые за много лет воспитанники не получили традиционных обновок к новому учебному году, из меню убрали практически все сладости и вкусности, мы перестали ездить на экскурсии и посещать развлекательные мероприятия. Необходимость такой экономии я объясняла тем, что требовался капитальный ремонт здания в Гастингсе. А сама в это время потихоньку закупала тушенку, крупы и другие не портящиеся продукты, забивая ими погреба фермы.

В середине августа я получила телеграмму от мистера Смита и срочно вернулась в Лондон. Я не знаю, что сотворил этот старик, но комиссия согласилась с тем, что зимовать в таком здании дети не могут, и я получила официальное разрешение на перевод приюта в Гастингс. К концу августа мы перевезли из Лондона все ценные вещи, а дети были оформлены в местную школу.

Осенью 1940 года, провожая Тома в Хогвартс, я дала ему достаточно крупную сумму денег.

— Том, постарайся всеми доступными способами остаться в Хогвартсе на лето. Может, можно будет остаться, чтобы помогать леснику, завхозу или присматривать за теплицами. Возможно, мои слова покажутся тебе глупыми, но Лондон будут бомбить. Мы все остаемся на побережье, но я не уверена, что и там будет полностью безопасно. Пусть лучше меня считают свихнувшийся дурой, чем я позволю своим детям погибнуть под обстрелом. Если получится, купи себе порт-ключ до Гастингса, я думаю, этой суммы будет вполне достаточно. Если не выйдет, сними комнату в «Дырявом Котле», вот разрешение на проживание в гостинице в период летних каникул.

— Миссис Коул, что вы такое говорите? С чего вы решили, что Лондон накроет бомбежка? — Том выглядел ошарашенно, скорее всего он, будучи ещё ребенком, не понимал серьезности ситуации.

— Томас, Англия вступила в войну с Германией ещё в прошлом году. Гитлер всеми силами попытается подорвать промышленную мощь противника, а значит, ударит по всем крупным городам и портам союзных государств. Просто поверь мне, милый, и сделай так, как я прошу. Может, у тебя будет возможность поехать погостить к кому-то из своих друзей, я думаю, магические дома защищены гораздо лучше обычных зданий. Пожалуйста, Том, пообещай мне, что сделаешь так, как я прошу.

— Хорошо, миссис Коул. Я все сделаю. Но это очень большая сумма денег, откуда?

— Том, я работаю в приюте четырнадцать лет. Каждый месяц я получаю зарплату. Но тратить ее, кроме как на вас, мне некуда. За деньги благотворителей и государства мне нужно отчитываться. А с моими личными средствами могу делать, что заблагорассудится. Самое главное, чтобы вы были в безопасности.

Традиционно помахав парню, выглядывающему из окна отъезжающего поезда, я решила напоследок попрощаться с отцом Питером. Меня мучила совесть, ведь этот человек так много сделал для моих детей, я просто была обязана предупредить его.

— Здесь мой дом, миссис Коул. Здесь мой храм, мой приход, люди, которым нужен пастор, которым нужна поддержка и утешение. Вы удивительная женщина, сильная духом, преданная своему делу, дарящая любовь и заботу. Я думал, что мне никогда не придется просить вас о помощи, но видимо, такова божья воля.

Отец Питер скрылся в глубине храма, а через несколько минут вышел, держа за руку девочку лет шести.

— Ее зовут Алисия, польская беженка. Отца убили еще на родине, мать умерла уже здесь, в Лондоне, языка почти не знает, но это все мелочи... Вы уже имеете опыт работы с подобными детьми, именно поэтому я прошу вас позаботиться о ней...

— Конечно, отец Питер, я не думаю, что с девочкой будет тяжелее, чем с Эмили...

— Я говорю не об Эмили, миссис Коул... Алисия волшебница, как и Том...