Белым по чёрной душе (гет)

Дни полетели, стремительно сменяя друг друга. В Министерстве Кэсси вела себя подчёркнуто отстранённо, да и времени отвлекаться на Малфоя попросту не было. Слишком много забот было у начальника пусть и не самого загруженного, но всё-таки серьёзного Отдела. Время от времени бросала взгляды на платиновую макушку, представляя, как убрала бы волосы, непослушно падавшие на лоб. Или смотрела на беззвучно шевелящиеся губы, мечтая, как попробует их вкус, как будет целовать, преодолевая его смущение, неспешно, так, как ей нравится. И очень часто замирала, глядя на руки, которые хотелось почувствовать на своей талии и ниже. Сам объект пристальных наблюдений, конечно же, был слишком занят работой, чтобы обращать внимание на жаркие взгляды. Но дома, когда они оставались наедине, Кэсси прилагала все усилия, чтобы игнорировать её было невозможно.

Переступая порог, она уверенно снимала пальто и мантию, оставаясь в платье с зауженным подолом, или рубашке, на которой было расстёгнуто чуть больше пуговиц, чем следовало. Но Малфой оставался глух ко всем знакам, которые подавала Кэссиди, и это лишь укрепляло её в первоначальной мысли об его абсолютной неопытности. Ведь мужчина с определённым багажом за плечами попросту не смог бы не понять, что именно от него хотят.

И Драко прекрасно понимал. Не мог не видеть, как соблазнительно тёмно-серая ткань обтягивает бёдра, когда Кэсси склонялась над листком, ненароком соскользнувшим на пол. И взгляд нет-нет да и нырял в глубокий вырез, который в приличном обществе назвали бы невероятно неприличным. Он стал замечать её, и это нервировало и отвлекало. Возможно, в других обстоятельствах Драко смог бы затащить её в постель, чтобы унять зуд, но что-то подсказывало, что Кэсси не из тех девушек, что будут довольствоваться одной ночью. А завязывать отношения сейчас было совершенно не к месту. Да и не умел он в них, в эти отношения. То, что было в школе, нельзя было назвать по-настоящему серьёзным. А потом не стало ничего.

Они бились над одной записью уже второй день, вертели варианты и так, и эдак, но всё равно получалось что-то нелепое и нелогичное. Несколько рун до сих пор оставались неизвестными, а без них фраза не могла сложиться. В очередной раз раздражённо вздохнув, Драко покосился на Кэсси, сосредоточенно что-то писавшую на испещрённом кляксами листе. Сегодня она была в шёлковой рубашке цвета розовых роз, присыпанных пеплом. Этот оттенок, всегда казавшийся печальным цветом увядания, был одним из самых любимых у Драко. Вот Кэсси заправила за ухо прядь волос и рассеянно пожевала губу, машинально обведя её языком. Внизу живота сладко охнуло и разбежалось по позвоночнику, сбивая сердце с ритма. Драко быстро опустил глаза, пытаясь заставить себя снова обратиться к рунам. Вот, именно по этой причине он был совершенно против того, чтобы работать вместе! За четыре дня они практически не продвинулись, витая мыслями где угодно, только не в работе над переводом.

Отодвинув в сторону словарь, Драко прикрыл глаза и устало потёр их. Что-то ускользало от них, что-то очень важное. Сегодня днём опять заглядывал Ангус, и его интерес уже сложно было назвать осторожным. Нет, он прямо заявил, что слухи о дневнике находят всё больше подтверждения и настоятельно рекомендовал поспешить и точно определить, есть он среди доставленных рукописей, или же нет. Не обладай Драко навыками окклюменции, то ни за что не почувствовал бы осторожного касания к разуму. А вот это уже было совершенно нежелательно. Что же скрывалось за этими строками, что могло представлять такую важность?!

— Малфой, я, кажется, нашла! — потрясённо прошептала Кэсси. Она только вчера уговорила Драко общаться без этих «мистер» и «мисс», и теперь наслаждалась почти-фамильярностью. Но сейчас дело было не в том, что ей нравится произносить его фамилию. Просто руны, издевавшиеся над ними последние два дня, вдруг сложились в фразы, заставив зашевелиться волосы на затылке. Драко вскинул голову, не сразу поняв, что именно она имеет в виду. Подскочил, роняя стул, и в следующую секунду уже оказался рядом. Присел на подлокотник и осторожно взял исписанный листок, в центре которого, в окружении кругов и зачёркнутых слов, у пяти рун, выписанных в столбик, появилось своё значение.

— Подождите, подождите, — забормотал он, бросаясь к столу и хватая перо. Сверяясь с листком, он начал быстро писать, одним глазом заглядывая в дневник. Кэссиди подошла и тихо встала рядом, выглядывая из-за его плеча. Предвкушение так и подбрасывало её, заставляя нервно грызть костяшки пальцев, следя за строками, появлявшимися на бумаге. Драко писал, не вдумываясь в смысл, и только когда поставил точку выдохнул, поднимая листок со стола и внимательно вчитываясь.

— Ну, что там? — изнывала от нетерпения Кэсси. Взгляд Драко скользил по строкам. Вот он дочитал и поднял на неё глаза, сейчас казавшиеся светло-серыми, почти белыми. Молча протянул листок Кэссиди и тяжело оперся об стол за спиной, низко опустив голову.

«Я могу сказать совершенно точно — Мерлин создал заклинание, позволяющее превращать магглов в магов. Правда, лишь на несколько минут, но и этого немало! Они умирают, как только заканчивается действие заклятья. Надо подумать, как заполучить его формулу и усовершенствовать. Чтобы его силы хватало хотя бы на час. Превратить сотню-другую магглов в волшебников и отправить их штурмовать Камелот! А если их будет не сто? Тысяча?..»

— Мерлин проводил опыты на людях? — недоуменно сказала Кэсси, пытаясь понять, что именно привело Драко в такое отчаяние. — Может, именно поэтому вам так мало рассказывали на уроках?

— Опыты на людях — мелочи, — хрипло прошептал Драко, по-прежнему не поднимая головы. Кэсси возмущённо вскинулась:

— Какие же это мелочи! Это живые люди! А они обрекали их на смерть! Без права выбора!

— Опыты на людях — мелочи! — медленно повторил Малфой, поднимая голову. Кэсси невольно отшатнулась, — его глаза горели мрачным огнём, светло-серый в них потемнел, стал почти сизым, как предгрозовое небо. — Кто считает потери магглов в войне? Уж точно не те, кто идут к власти по головам.

— Это ужасно, — прошептала Кэсси. — Это обязательно надо обнародовать, как только мы завершим работу с переводом. Пусть все знают, что Мерлин был не меньшим чудовищем, чем Моргана!

— Блюбел, вы действительно настолько глупы, как пытаетесь показаться? — саркастично уточнил Драко, с неожиданной жалостью и снисходительностью глядя на Кэсси. — Вы можете представить себе, что произойдёт, если формула заклинания, а я уже не сомневаюсь, что она здесь есть, попадёт не в те руки? Сколько сейчас магглов живёт в одном только Лондоне? И все они разом станут подвластны воле одного волшебника?

— Н-но… Волшебное сообщество сможет защитить нас от…

— От кого? — жёстко перебил Драко. — От магглов? Или от тех, кто за этим стоит? А успеют?

— Вы говорите ужасные вещи. — Кэсси зябко повела плечами и обхватила себя руками, избегая его колючего, чужого взгляда.

— Я лишь пытаюсь донести до вас, почему этот дневник и записи в нём нельзя предавать гласности, — устало проговорил Малфой, глядя на распахнутый дневник, мирно лежавший на столе. — Надо перевести его и…

А что делать дальше, он и сам не мог сказать. Отнести в Отдел Тайн? Связаться с Поттером, мало ли, наверняка тот сможет через свои связи спрятать дневник. Но ему ли не знать, что в Министерство при желании проникнуть легче лёгкого. Тогда что? Уничтожить? И сказать, что ничего и не было. Всё. Смог бы он уничтожить такие знания, такую власть? «А что бы ты с ней сделал, Малфой, а?» — проскрипел голос в голове. Драко закрыл глаза и медленно выдохнул, кажется, совершенно забыв о присутствии Кэсси. И вздрогнул, резко распахивая глаза и одёргивая руку, как от ожога.

Кэссиди тут же одарила его таким злым взглядом, что впору было осыпаться пеплом под её ноги. Она всего лишь хотела взять его за руку, а он едва ли не отскочил на другой конец кабинета, стремясь забиться в угол!

— Простите, не хотела вас напугать, — процедила она, стараясь скрыть разочарование. Момент был подобран идеальный — Малфой задумался, устало опустив голову, и так и хотелось его утешить, поддержать, сказать, что всё в порядке. Перспективы, нарисованные им, напугали Кэсси, но ровно настолько, насколько это вообще было возможно, ведь представить, что в ближайшее время появится очередной поехавший мозгами маг было сложно. Времена Гриндевальда давно миновали, Волдеморт уничтожен четыре года назад, а Кэсси знала об их зверствах только из учебников и газет. Чужую боль и чужие потери всегда сложно понять, как и принять чужой страх. А Драко боялся, она отчётливо это видела. В голове вспыхнула догадка: он боится повторения войны! Видимо, он многое потерял, пережил много ужасов… Конечно, кто же захочет прятаться и в страхе ждать, что тебя могут убить?

— Война не повторится, — вырвалось у неё, и Драко нахмурился: к чему она это говорит? Но Кэсси, движимая желанием успокоить и, наконец, получить возможность прижаться к груди, подошла практически вплотную, поднимая голову и заглядывая в его глаза. Так близко, что можно увидеть тёмные крапинки на радужке. — Не надо бояться, война не повторится. И заклятья не попадут в плохие руки. Мы сделаем всё, чтобы не дать этому случиться, обещаю…

Кэссиди говорила тихим, завораживающим голосом, будто ворковала, надеясь, что на этот раз Малфой поддастся и не станет убирать её ладони, что уже легли на мягкую ткань тёмно-зелёного свитера, осторожно, дюйм за дюймом, поднимаясь выше.

Но Драко не думал её останавливать: ему было интересно, как далеко может зайти девушка, что буквально выпрыгивает сейчас из юбки в надежде попасть в его постель. Отчего-то стало грустно. И гадко. Всё это он уже проходил множество раз. Томный взгляд с поволокой, обещания вечной любви, горячие губы на шее… А потом — пустота в глазах, которая вечером не так заметна в блеске свечей. Всем хотелось урвать немного Малфоя себе. Не сказать, чтобы он сильно этим тяготился. Но сейчас отчего-то во рту стало горько.

— Уверен, вы отлично умеете утешать и прогонять страхи, — прошептал Драко, склоняя голову и обжигая дыханием губы Кэсси. Его руки цепко перехватили запястья, осторожно опуская их вниз. — Но я в этом не нуждаюсь.

— Вы так в этом уверены? — не сдаваясь, выдохнула Кэсси, почти ощущая вкус его губ на своих. Почти: лишь привстать на носочки, чтобы коснуться… Никогда ещё она не испытывала такого желания добиться мужчину, сделать его своим. И никогда ещё её не отвергали с таким упорством. Малфой не спешил отодвигаться от неё, продолжая опираться на стол, и Кэсси сделала последний шаг, прижимаясь к нему. В горле пересохло так резко, будто она год не пила воды. Язык скользнул по губам, быстро ныряя обратно, но этого мига хватило, чтобы взгляд Малфоя впился в её губы. Кэсси подавила торжествующую улыбку, заворожено наблюдая, как расширяются его зрачки, превращая хрустальное серебро в клубящуюся, завораживающую тьму. Сердце билось отчаянно быстро, заставляя дышать чаще, как после долгого бега, а крепкий захват чужих рук вдруг ослаб, и большие пальцы нежно заскользили по запястьям, разгоняя кровь, прожигая кожу.

Драко по-прежнему стоял, не двигаясь, почти не дыша. Кэсси опустила глаза к его шее, находя голубую жилку, пульсирующую отчаянно и быстро. Снова невольно облизнулась, чувствуя животом слабое шевеление в брюках Малфоя. Попыталась тихо вдохнуть, но дыхание вышло прерывистым, рваным, и Кэсси наконец снова подняла глаза на него, напомнив себе, что придётся взять инициативу в свои руки, хотя больше всего сейчас хотелось бы закрыть глаза и позволить ему делать с собой всё, что заблагорассудится. Поэтому она осторожно коснулась его губ, и Драко ожидаемо не шелохнулся, позволяя ей обводить их контур языком, целовать сначала один уголок, потом другой, и снова возвращаться к центру, втягивая его нижнюю губу…

«Ответь же, ну!» — молила Кэсси, не имея возможности даже подтянуть его голову к себе, запустив руки в волосы — запястья всё ещё держал Малфой, не крепко, но не давая освободиться. Она чувствовала — ему нравится. Его дыхание говорило за него — прерывистое, короткое. И возбуждение явно росло, всё увереннее упираясь в её живот. Кэсси хотела уже остановиться, спросить, что не так, может, улыбнуться и развеять очередную порцию страхов, но вдруг Малфой глубоко выдохнул и притянул её к себе, обвив талию одной рукой, а другой — ныряя в волосы, заставляя шпильки, удерживавшие причёску, с тихим звоном упасть на пол.