Обыкновенное чудо (гет)

Остаток вечера прошёл для Гермионы, как в тумане. После разговора с Драко она ни на чём не могла сосредоточиться, снова и снова возвращаясь к его словам, взгляду, малейшему движению, которые говорили о столь многом, что голова кружилась. Они договорились встретиться завтра, после уроков. Наверное, это будет свидание? Или всё-таки нет? Что вообще происходило между ними, сколько невысказанных вопросов металось во взглядах?

Уже лёжа в постели, она долго не могла уснуть, то замирая от страха и предвкушения, то принимаясь перебирать в памяти последние дни, удивительные и невероятные. Неужели они действительно могут встречаться? По-настоящему, не таясь? Ходить по школе, держась за руки, гулять по Хогсмиду, вместе делать уроки, вместе… При мысли о том, что ещё таилось за громким словом «отношения» лицо вспыхивало пунцовым, а внизу живота порхали бабочки, рассылая воздушные, нежные волны по телу. Представить Драко своим парнем было очень сложно, практически невозможно. Но когда он смотрел на неё, его глаза загорались таким огнём, что отрицать чувства к ней было попросту глупо.

Оставалось лишь разобраться, какого рода эти чувства были, потому что становиться очередным увлечением Малфоя на несколько недель Гермиона категорически не хотела. С сожалением она констатировала простую вещь — влюблённость в Драко стала свершившимся фактом. И пережить расставание будет сложно. При мысли о том, что он может её бросить, глаза Гермионы наполнились слезами, и следующие полтора часа она представляла, как страдает после их разрыва и пытается начать жить заново. И только успокоившись после очередных рыданий в подушку, с удивлением осознала, чем занимается — размышляет о том, что они расстанутся, когда даже не начали ещё встречаться!

Счастливо улыбнувшись, Гермиона легла на живот, обхватила подушку руками и мечтательно вздохнула — лучше думать о завтрашнем дне. И о свидании. Или не-свидании пока, не важно. Главное, что завтра они увидятся!

Драко, напротив, заснул, едва коснувшись щекой подушки. Определённость всегда действовала на него успокаивающе, и теперь, когда план действий на завтрашний день был расписан, можно было выдохнуть. И всю ночь видеть волнующие сны, балансирующие на грани эротических фантазий и чего-то слишком воздушного и нежного, чтобы он мог дать этому объяснение. Зато утром Драко проснулся полностью отдохнувшим, впервые за долгое время. И, собираясь на завтрак, то и дело улыбался своему отражению, завязывая родной зелёный галстук.

— Что, сегодня важный день? — не преминул ехидно уточнить Забини, стоя в дверях и наблюдая, как Драко застёгивает мантию.

— Не знаю, — пожал плечами тот. — Надеюсь.

— Немногословно, — упрекнул Забини, пропуская друга и следуя за ним по коридору. — Но я надеюсь на обстоятельный рассказ после.

Драко обернулся и красноречиво посмотрел на Блейза, словно говоря: «Ты в этом сомневаешься?» Странное дело — стоило назначить первое свидание, и лихорадка и волнение исчезли, оставляя после себя спокойную уверенность в своих силах. Полтора месяца Драко робел, краснел и бледнел при одном только виде Гермионы, но теперь, поняв, что она вот-вот станет его девушкой, успокоился. В самом деле — что здесь страшного, он словно не встречался ни с кем ни разу! Да, на этот раз чувства были иными: сильнее, ярче. Но разве сам процесс объяснения должен измениться? Разве он не найдёт в нужное время нужных слов? Драко даже смог спокойно смотреть на Гермиону, нервно кусающую губы и мило краснеющую, стоило столкнуться их взглядам. Нет, сегодня был определёно его день!

Уроки пролетели незаметно для обоих, слишком погружённых в свои мысли, чтобы обращать внимание на что-то незначительное, вроде Травологии или Маггловедения. Сегодня совместных уроков у Слизерина и Гриффиндора не было, поэтому в следующий раз они встретились в Большом Зале на обеде, и чем ближе становилась встреча, тем больше в душе Малфоя начинали звучать тревожные колокольчики. Уверенность, окрылявшая весь день, гасла с каждой минутой, и под конец обеда Драко уже мало чем отличался от Гермионы, не поднимавшей головы от тарелки и вяло реагирующей на вопросы друзей.

Драко не помнил, как вышел из Большого Зала и что ответил Блейзу на вопрос, который он так и не понял. Он шёл по коридору в класс Истории магии, в котором после уроков никогда никого не было. Профессор Бинс, отчитав урок, всегда улетал в учительскую и там тихонько дремал в углу, повиснув под потолком. Открыв дверь, Драко оглянулся, убедившись, что коридор пуст, и прошмыгнул внутрь. Прошёл вдоль столов, подошёл к окну, откуда виднелся край поля для квиддича, и сложил руки на груди, пытаясь унять нервную дрожь, которая зарождалась где-то внутри и сотрясала его от макушки до кончиков пальцев на ногах. Сердце билось так глухо и сильно, что он не слышал ничего вокруг, только заполошное: бам-бам-бам. И робость вернулась с ворохом сомнений: а вдруг не придёт? Не сможет, кто-то отвлечёт, или… Не захочет?.. Передумала, решила, что это всё — пустая затея. Драко тяжело вздохнул и нервно прошёлся по кабинету взад и вперёд, то сцепляя руки за спиной, то засовывая их в карманы. Расстёгнутая мантия трепыхалась позади, поднимая лёгкую пыльную дымку с пола. Наконец он услышал долгожданный бой часов и с последним, четвёртым, ударом пообещал себе, что подождёт пятнадцать минут, не больше. А потом уйдёт и попытается выбросить из головы все мысли о Грейнджер.

Но время шло, и пятнадцать минут уже давно миновали, а Гермионы всё ещё не было. Короткий осенний день подходил к концу, и очертания кабинета терялись в мягком полумраке. Можно было, конечно, зажечь свечи, но Драко не обращал внимания на сгущающиеся сумерки. Тяжело опершись о стол, он склонил голову, пытаясь убедить себя, что это конец. Что он сам себе придумал какую-то ответную симпатию, отголосок его чувства, которого в душе у Грейнджер нет и не было никогда. Он пытался разбудить в себе злость на неё, но сердце лишь болезненно сжималось с каждым новым упоминанием её имени. Чувствовать себя преданным, обманутым было настолько в новинку, что даже возмущаться как следует не получалось. Часы снова начали бить, когда Драко, резко выпрямившись, вздёрнул подбородок и, схватив сумку со стола, направился к выходу. С последним ударом он дёрнул ручку и на него буквально свалилась запыхавшаяся Гермиона.

Драко машинально отступил обратно, в темноту кабинета, и она шагнула следом, закрывая дверь и тяжело дыша. Стараясь не обращать внимания на сердце, ухнувшее вниз и встрепенувшееся при её виде, Драко сделал ещё несколько шагов вглубь кабинета, возвращая сумку на стол, и взмахнул палочкой, зажигая свечи в шандале, стоявшем у двери. Свет озарил растрёпанную Гермиону, которая всё ещё не могла восстановить дыхание, покраснев, словно после долгого бега.

— У тебя явные проблемы с пунктуальностью, Грейнджер, — сухо проговорил Драко. Радость от встречи потухла, а внутри всколыхнулись все мысли, что преследовали последний час. И обида за то, что заставила всё это пережить.

— Прости, — выдохнула Гермиона, кладя свою сумку на стол рядом сего. Он непроизвольно проследил взглядом, отмечая, что даже их сумки, лёжа рядом, смотрятся до странного мило. Но прощать её так быстро не хотелось, а природная вредность жаждала отыграться за пережитые тревоги.

— Могла бы так не спешить, я всё равно уже собирался уходить. — Он равнодушно пожал плечами и сделал вид, что действительно хочет уйти. Гермиона тут же шагнула к нему, сокращая расстояние до вытянутой руки, и умоляюще заглянула в глаза. Сама себе не веря, что оправдывается перед Малфоем, начала сбивчиво:

— Меня остановила Макгонагалл, попросила срочно отправить письмо. Что-то важное. И я пошла в совятник…

— До которого десять минут ходьбы, — прохладно заметил Драко, скрестив руки на груди. Гермиона кивнула, продолжая сбивчиво, желая дать понять, что в задержке нет её вины.

— Потом меня перехватил Хагрид. Ему надо было подготовить речь на завтра перед советом попечителей школы, и он не знал, что сказать, и я…

— И ты осталась с этим лохматым великаном, вместо того, чтобы прийти сюда! — возмутился Драко, закатывая глаза. — Реально, Грейнджер, ты бы научилась расставлять приоритеты! Хотя, — он прищурился, — может, ты их и расставила в нужном порядке, а?

— Нет! — воскликнула Гермиона и сама испугалась своей горячности. — Я спешила, как могла, но у Хагрида нет часов! И мне показалось, что я опоздаю от силы на пятнадцать минут, и…

— И опоздала на час, — припечатал Драко, прикусывая нижнюю губу. Потом вздохнул, чувствуя, как испаряется раздражение при одном только взгляде огромных карих глаз, и, поспешив выйти из-под их гипноза, обошёл Гермиону, подходя к столу с сумками.

— Но ты дождался! — торжествующе заявила она, подходя к нему. — Ждал меня целый час! Почему?

— Потому что на сегодня моим приоритетом была ты! — огрызнулся Драко, вцепляясь в ремень своей сумки. Гермиона невольно улыбнулась — она и не думала застать его здесь, когда узнала, сколько уже времени. Заглянула наобум, в жалкой надежде, что он мог что-то оставить для неё. Но он ждал, и представить, что значил этот час для Драко Малфоя, Гермиона могла с лёгкостью. Поэтому не могла злиться на его тон. Да и как тут злиться, когда доказательство его чувств вот оно, и ходить далеко не надо. Решив, что лечить уязвлённую гордость придётся ей, Гермиона шагнула к Драко и положила ладонь на его спину. Он вздрогнул от неожиданности, резко выпрямляясь, но оборачиваться не спешил.

— Прости, — прошептала она, сама удивляясь своей смелости. — Прости, что заставила столько ждать. Это было очень некрасиво с моей стороны.

Он молчал, не двигаясь. Злость окончательно испарилась, а вместо неё в груди начало тлеть, постепенно разгораясь, пламя. Они были здесь совсем одни, в это время едва ли кто-то забредёт на этот этаж. И помешать наконец коснуться её, почувствовать вкус её губ, никто не сможет. Драко глубоко вздохнул, пытаясь угомонить не в меру разбушевавшиеся мысли, в то время, как на спину легла и вторая ладонь, осторожно поднимаясь вверх, к плечам, чтобы повернуть к себе.

— Я ждала этой встречи весь день, — обезоруживающе честно призналась Гермиона, робко касаясь его груди, словно боясь, что оттолкнёт. Но Драко молчал, с трудом подавляя желание податься вперёд, толкнуться в её ладони, чтобы почувствовала, как бешено колотится у него сердце. — Так хотела узнать: что же это между нами.

— Что? — переспросил Драко, чувствуя, что от невесомых прикосновений её пальцев, поднимавшихся по рубашке к вороту, начинает терять нить разговора.

— Ты же не будешь отрицать, — Гермиона облизнула враз пересохшие губы, напряжённо глядя на его шею, боясь поднять глаза, — что между нами что-то происходит. Что-то, обычно нам несвойственное.

— Как это? — выдохнул Драко, подняв руку и обводя контур её лица костяшками пальцев, останавливаясь на подбородке и мягко его приподнимая. Она смотрела на него, забыв, как дышать, напряжённо вглядываясь в темнеющее грозовое небо, в которое превратились его глаза. Драко склонился к ней, опаляя дыханием, коснулся кончиком носа её носа, мягко потёрся, всё ещё не спеша к губам, словно дразня. Ладони Гермионы скользнули по галстуку и выше, к шее, обвели мочки и наконец зарылись в волосы, которые оказались даже мягче и нежнее, чем в её мечтах. И когда его губы впервые коснулись её, глаза закрылись сами собой, уступая место другим чувствам: мягким касаниям, дыханию, которое перемешалось, когда губы принялись исследовать друг друга. Слабость разлилась по телу, ноги Гермионы подкосились, и она покачнулась, крепче обхватывая его затылок, притягивая к себе. Драко тихо заурчал, обхватывая её талию, прижимая к себе, и Гермиона ахнула, позволив посадить себя на парту.

В этот вечер впервые за семь лет Гермиона Грейнджер не сделала домашнее задание…