Каникулы в Годриковой Заднице (гет)

Читая книгу, миссис Уизли поднималась в гору. И там, где крутая тропка пересекала маковую полянку, её встретил сидевший на коне Люциус Малфой. Они поздоровались.

— Я тут дышу свежим воздухом, решил вспомнить старые навыки, — объяснил ей Люциус, — смотрю, вы идёте. Дай, думаю, прокачу.

— Неправда! — не поверила миссис Уизли. — Вы стоите и поджидаете меня уже сорок минут, я вашего коня ещё на речке заметила.

— Ну, верно, — согласился Люциус. — Хотел соврать, да не вышло. Я должен перед вами извиниться за то, что напугал вас утром. А ведь тот сумасшедший с бородой, от которого вас спасал мистер Вуд — это был я. Накануне мой столетний отец уделал меня в дуэли. Я вот и подумал, может это от бороды у стариков такие силы? Принял бородящего зелья, примерил модный нынче образ. Сил побольше стало, да, но к моей роже борода совсем не идёт. А вы садитесь, я подвезу вас на своём коне.

Молли отрицательно качнула головой.

Он положил ей букет на книгу.

Букет был хорош. Миссис Уизли покраснела, растерялась и... бросила его на дорогу.

Этого Малфой не ожидал.

— Послушайте! — огорченно сказал он. — Вы хорошо готовите, поёте, глаза у вас умнющие, светлые. Я вас ничем не обидел. Но так как вы, мне думается, не поступают даже маглы.

— Цветов не надо! — сама устыдившись своего поступка, виновато ответила Молли. — Я... и так, без цветов, с вами покатаюсь.

Она залезла на седло, и конь полетел вперёд, взрывая копытами землю и мак.

Дорога впереди делала резкий поворот к деревне, но, игнорируя его, Люциус помчался в поле.

— Вы не туда повернули, — крикнула Молли, — нам надо направо!

— Здесь дорога лучше, — отвечал Люциус, — здесь полевые цветочки и овцами не насрано.

Они перескочили ручей и промчались через шумливую тенистую рощу. Выскочила из-за чёрных, корявых стволов стая акромантулов и попыталась остановить такой вкусный и обильный завтрак, но куда там. Несколько зелёных лучей с палочки Люциуса разом перебили всю голодную компанию.

Как тяжелый снаряд, прогудел в небе дракон. И тогда Люциус и Молли поспешили убраться с открытого пространства в лес.

— Это из местных Хвосторог, у них тут гнездовье неподалёку! — прокричал Молли Люциус. — Три года назад я уже завалил одного. Может этого тоже прикончить? Вам как, Молли, перчаток новых из драконьей кожи не нужно?

Подстегнув коня Люциус помчался в обратную сторону ещё быстрее.

— Прямо! — предостерегающе кричала Молли. — Пригнитесь, ветка прямо по курсу!

Люциус повернул голову, чтобы получше расслышать, что кричит его спутница, но в тот же миг, ударился грудью об ветку и слетел с коня, увлекая за собой Молли.

— Не шевелитесь, — вскакивая и подбегая к хрипящему Малфою приказала она, — тоже мне — казак лихой!

Она положила его на траву под березой, расстегнула рубашку и осмотрела грудь, но не обнаружила ничего опасного, кроме содранной кожи.

— Послушайте, думаете я не понимаю, что этих пауков и дракона вы специально подстроили? — присаживаясь на траву, спросила миссис Уизли. — Вы меня совсем за дурочку держите?

— Там ещё Немейский лев нас ждёт, — морщась и массируя плечо, огорчённо ответил Малфой. — С гривой, как у Муфасы и клыками, длиннее моей руки. Вы не обижайтесь, Молли, я ведь просто хотел устроить вам небольшое развлечение. Да только эту дурацкую ветку не просчитал. Перивинкл!

В ответ на зов появилась домовая эльфийка.

— Отменяй льва. Дракона там тоже приберите, а то ещё подожжёт что-нибудь.

Эльфийка исчезла.

Тут Люциус переменил голос и пропел:

«Ветерок. Вишнёво фантазирует

Тысячью солнц разочарование

Я на мху»

— Дайте-ка я вам затылок проверю, похоже знатно вас всё-таки приложило, — утирая платком запыленные губы, сказала Молли.

— Вы не поняли, это такое поэтическое искусство, хокку называется, — продолжая массировать шею, объяснял Люциус, — смысл этих строк вот такой: э-э... э... сиди на жопе ровно, старый дурак! Вот так вот. Молли, ваша дочь о моей с ней встрече вам говорила?

— Ещё бы она не говорила. Я её выругала.

— Напрасно. Очень забавная девочка. Я ей говорю «а», она мне «бэ»!

— С этой забавной девочкой хлебнешь горя, — снова повторила Молли. — К ней привязался ваш сын Драко. Он её тёмной магии научит, или того хуже — курить. И никак я его от нашего дома не могу отвадить.

— Драко!.. Гм... — Люциус смущенно кашлянул. — Разве он такой уж... Он, кажется, не того... не очень... Ну ладно! Вы не беспокойтесь... Я его от вашего дома отважу. Молли, почему вы ни в какой организации не состоите и нигде не работаете? Подумаешь — детей воспитывать! Я и сам родитель, а толку?

— Разве вы плохой родитель?

— Зачем плохой? — пододвигаясь к Молли и очищая с её мантии траву и веточки, ответил Люциус. — Совсем не плохой, но вы ещё довольно молодая и вон как хорошо поете.

— Послушайте, Люциус, — смущенно отодвигаясь, сказала Молли. — Я не знаю, какой вы родитель, но... наездник вы просто ужасный. Так что, я пожалуй домой.

И Молли достала палочку, приготовившись взмахнуть и аппарировать.

— Подождите! Назад я вас потихоньку повезу, мы поплывём как облака в голубеньком небе! — Он вскочил и присвистнул коню. — Ну вот, садитесь! Молли, не бойтесь!

— А я буду.

— Ну и бойтесь. Мне самому теперь в кошмарах будут деревья сниться.

И опять перед ними замелькали поля, рощи, речки. Наконец вот и дом.

На лошадиное ржание с террасы выскочила Джинни. Увидав Люциуса, она смутилась, но когда он умчался, то, глядя ему вслед, Джинни подошла к Молли, обняла ее и с завистью сказала:

— Фига, какая ты сегодня счастливая!

* * *

Условившись встретиться неподалеку от сада дома Вудов, Невилловские маглы из-за ограды разбежались.

Задержался только один Дэстроер. Его злило и удивляло молчание внутри храмика. Пленники не кричали, не стучали и на вопросы и оскорбления Дэстроера не отзывались.

Тогда Дэстроер пустился на хитрость. Забравшись по лестнице к чердачному окну, он тихо разгрёб солому на полу и замер у щели между досками.

И так, уткнувшись глазом в щёлку, он стоял до тех пор, пока лестница с треском не вылетела у него из-под ног.

— Эй, вы там осатанели? — еле удержавшись локтями за подоконник, заорал Дэстроер. — Щас кто-то звездюлей отхватит!

Но ему не отвечали. Послышались чужие голоса. Заскрипели петли ставен. Кто-то через решетку окна переговаривался с пленниками.

Затем внутри храма раздался дикий смех. И от этого смеха Дэстроеру поплохело. До мокрых штанов поплохело.

Наконец Дэстроеру удалось развернуться и посмотреть вниз. Под ним стояли Драко, Захария Смит и Кормак Маклагген.

— Кидай ключ! — не двигаясь, приказал Драко. — Кидай по хорошему, твой зад у нас на прицеле висит!

Нехотя Дэстроер сбросил ключ. Из храма вышли Оливер и Гойл.

— Слушай, Дэстроер, как твое настоящее имя? — спросил Драко.

— Кристиан Клементина Шепард.

— Хорошо, теперь не буду ночами мучится мыслями, «а как же его звали на самом деле?». Больше тебя не жалко. Сейчас, гадина, узнаешь с кем связался! — сжимая кулаки, крикнул он. — За работу, господа!

Лестница была сломана, а оставшаяся четырёхметровая палка обстругана на одном конце. Противоположным концом её крепко воткнули в землю и на верхушку усадили Дэстроера. Потом Драко, не обращая внимания на визг, взял лист бумаги, и написал:

«Долгопупс, когда будешь снимать, не вытаскивай кол, а то он помрёт. Транспортируй его к лекарю прямо в таком виде, медленно и без тряски».

Затем все скрылись. Дальше события развертывались так.

Перед заходом солнца Драко и Захария наведывались в старинный дом Высокой Культуры. Там, в беспорядке, вперемешку со строительным мусором лежали известные картины — Ван Гога, Пикассо, Кесады, да Винчи, Йиндрибубы Тупотопороголового, — ими был завален старый камин. У камина этого Драко и Захария пробыли около двадцати минут.

В сумерках на полянке у сортира задёргался змеиный хвост. По всей деревне, везде где были, зазвенели колокольчики, заорали оралки и запищали пищалки.

Подходили подкрепления. Собралась большая часть чистокровной молодёжи в графстве, их было уже много — двадцать — тридцать. А через дыры заборов тихо и бесшумно проскальзывали все новые и новые люди.

Терву и Бесстыду послали к дементору. Джинни сидела дома. Она должна была задерживать и не пускать в туалет Молли. Скрывающийся за ним Драко всё дёргал и дёргал змею.

— Повтори сигнал по шестой линии, — озабоченно попросил просунувшийся в дырку забора Захария Смит. — На ней три придурка с Гриффиндора сидят, что-то не отвечают.

Двое когтевранцов чертили в воздухе какую-то схему. Группа мальчишек, окончивших лишь младшие курсы в Хогвартсе, мастерила бутылки с напалмом.

Наконец пришли разведчики. Шайка Долгопупса собралась на пустыре близ сада Вудов. — Пора, — сказал Драко. — Всем приготовиться!

Он выпустил из рук свою змею и взялся за нефритовый жезл.

Жезл медленно увеличился в длину, из него выстрелило чёрное полотно и над старым сортиром под неровным светом бегущей меж облаков луны заколыхался флаг организации — сигнал к бою.

...Вдоль забора дома Вудов двигалась на карачках цепочка из десятка мальчишек маглов. Остановившись в тени, Долгопупс сказал:

— Все на месте, а Дэстроера нет.

— Он хитрое ссыкло, — ответил кто-то. — Он, наверное, с родителями дома чай пьет. А ведь, засранец, когда за девками в баню подсматривать ходим всегда вперед лезет.

Долгопупс взмахом палочки разогнул железные прутья ограды и пролез через дыру. За ним полезли и остальные. На улице под кустиком остался на шухере Лоренс.

Из поросшей крапивой и коноплёй канавы по другой стороне улицы выглянуло пять голов. Четыре из них сразу же спрятались. Пятая — Оливера Вуда — задержалась, но чья-то рука грубо рванула её за ухо вниз, и голова исчезла.

Лоренс оглянулся. Все было тихо, и он решил откупорить бутылку шнапса, распитием которой ребята собирались отметить первый подожжённый дом.

От канавы отделилось трое. И в следующее мгновение шухерной почувствовал, как неведомая сила рванула его в сторону. И, не успев крикнуть, он отлетел от забора.

— Гойл, — пробормотал он, поднимая лицо, — ты откуда?

— Ночным ветром надуло, — прошипел Гойл. — Смотрю, бутылку открыл. Своих же кидаешь, погань! Чего ещё ждать от магловского отродья. Будешь сидеть молча, мы тут не шутки шутим!

— Хорошо, — согласился Лоренс, — я молчу. — И неожиданно он пронзительно свистнул.

Но тотчас же свист остановил зелёный луч бесшумно скользнувший с палочки Гойла. Крэбб и Маклагген подхватили труп за плечи, за ноги и уволокли прочь.

Свист в саду услыхали. Долгопупс обернулся. За оградой никого не было видно. Долгопупс внимательно оглядывался по сторонам. Теперь ему показалось, что в кустах за забором мелькнул белый призрачный силуэт.

— Дэстроер! — негромко окликнул Долгопупс. — Это ты там, дурак, прикалываешься?

— Невилл! Поджигай! — крикнул вдруг кто-то. — Это идёт хозяин!

Но это был не хозяин.

Позади, в гуще листвы, вспыхнуло не меньше десятка ярких люмосов. И, слепя глаза, они стремительно надвигались на растерявшихся налетчиков.

— Бей, бей толпой! — выхватывая из кармана палочку и швыряя по огням ступефаи, завизжал Долгопупс. — Вырывайте палочки у них из рук! Это всего лишь Малфой!

— Авахта Кедавра! — гаркнул, вырываясь из-за куста, Смит.

И еще несколько зелёных лучей полетели с других сторон.

— Срань господня! — заорал Долгопупс. — Они обезумели! Сваливаем, чуваки!

Попавшая в засаду шайка в панике метнулась к забору. Толкаясь, сшибаясь лбами, мальчишки выскакивали на улицу и попадали прямо в руки Кормака и Гойла.

Луна совсем спряталась за тучи. Слышны были только голоса:

— Пощади!

— Отсоси!

— Нет! Он не влазит! Хватит!

— Все заткнулись! — раздался в темноте голос Драко. — Пленных убить! Где Гойл?

— Здесь Гойл!

— Тащи труп бритоголового в общую кучу.

— Трое маглов прорвались, догнать?

— Нет времени, плевать на них.

— Пустите, звери! — раздался чей-то плачущий голос.

— Кто ревёт? — гневно спросил Драко. — Назови своё имя, и я сделаю так, что оно веками будет использоваться в качестве оскорбления! Разве можно пасть ниже, чем плакать перед лицом кончины? А понтоваться-то вы все были мастера! Боишься? Парни, давайте бутылки с напалмом!

Трупы свалили в канаву на краю пустыря. Тут их облили напалмовой смесью.

— Невилла Долгопупса ко мне, — попросил Драко. Подвели Долгопупса.

— Готовы? — спросил Драко.

— Все готовы.

Оставшегося без отряда командира поставили на колени лицом к куче. Из десяти палочек вырвались струи пламени и заполыхал жаркий костёр.

— Ступай, — сказал тогда Драко Долгопупсу. — Ты смешон и жалок. Ты обрёк маглов на гибель, собрав их вокруг себя, чтобы тупо самоутвердиться.

Долгопупс стоял, опустив голову.

— Ступай, — повторил Драко. — Иди к храму, сними с кола своего друга Кристиана Клементона.

Долгопупс не уходил.

— Кого? — хмуро спросил он. — Нету у меня таких друзей.

— Ты привык называть его Дэстроером, — ответил Драко, — Возможно теперь его действительно больше нет. Проваливай, нам с тобой больше делать нечего.

Под свист, шум и улюлюканье, спрятав голову в плечи, Долгопупс медленно пошел прочь. Отойдя десяток шагов, он остановился и выпрямился.

— Убью, сука! — злобно закричал он, оборачиваясь к Драко. — Отомщу тебе одному. Бойся теперь по улице ходить, ибо в любой момент я выпрыгну из куста! — И скрылся галопом в темноте.

— Кормак и твои новички, вы свободны, — сказал Драко. Ну, а остальные пойдёмте на полянку, праздновать. У меня какаушко есть с печенюшками. Шоколадными!

По правде говоря, помимо предводителей, большинство ребят были в ужасе от свершившейся расправы. Но вожаки выглядели такими спокойными, такими сосредоточено деловитыми, что каждый с перепугу старался вести себя также. Вот и теперь они бодро пошли за Драко, Смитом и Гойлом.

Гулко ревело высокое пламя костра. Из-за кустов, в которых Невилл заметил белый силуэт перед началом боя, выбралась девушка. Это была Луна Лавгуд. Она улыбнулась, задумчиво покачала головой, и неспешно зашагала по улице, где не было запаха дыма, лишь сладко веяло петуниями да фиалками.

* * *

Глубокая ночь. Чёрной, мрачной тенью на фоне зловещих облаков вырисовывается дом Уизли. Яблоня беспощадно бьёт своим ветвями ни в чем не повинный сортир, а на крыше его сидит парень. Жалобно постанывают доски, равнодушно шуршит листва. Вспорхнула, пища, встревоженная кошмаром птица и парень от неожиданности падает вниз.

Но он не ругается, а всего лишь грустно продолжает вслушиваться в звуки ночи.

Сладко спят его товарищи: обалдуй Захария, недалёкий Гойл, мощный Кормак. Ворочается, храпит и бормочет во сне дурашка Оливер. Странствуют по стране грёз и миссис Уизли, и Джинни, и их гостья, которая заявилась посреди ночи, ничего толком не объяснила и завалилась спать в свободной комнате.

Небо на востоке светлеет.

Парень встает, достаёт из-за пазухи две бутылки; с напалмом и с недопитым шнапсом.

Осторожно, чтобы не разбудить спящую, он подходит к раскрытому окну Джинни и бережно ставит алкогольный трофей рядом с цветочным горшком. В другую же бутылку он обмакивает палец и поджигает. В свете безобидного щекочущего пламени появляется лицо Драко.