Тени прошлого. Жизнь после смерти (гет)

* * *

Что ж, второй год ординатуры Тома прошёл спокойнее, чем первый. Практически все сотрудники моего отделения и не только смирились, что мы «в отношениях», но в предвзятости меня уже никто не собирался упрекать, потому что со второго года Том начал самостоятельно проводить операции такого уровня… в общем, его блестящая успеваемость была явлением абсолютно ожидаемым, а ещё к нам периодически приезжали мировые светила, чтобы заманить перспективного работника в свою клинику. Но все они каждый раз уезжали ни с чем, так как доктор Реддл категорически отказывался покидать наш госпиталь после своей учёбы, и все знали, что я специально держу для него место. Хотя если бы этого места не было, этот мерзавец всё равно бы выкрутился и нашёл его.

Со своими коллегами-заведующими я тоже постепенно поладила, хотя это было и непросто, ведь я помнила, кто занимал эти должности сорок лет назад. Правда, с Томми мне приходилось сталкиваться не очень часто в профессиональном плане, но когда приходилось… господи! Кое-кто явно взял всё «лучшее», что было в моём характере, так что бурные споры были обеспечены. И я была очень рада, что нейрохирургия не очень часто пересекалась с кардио!

Заведующим травматологией оказался Гарри Холланд, которому на тот момент было уже семьдесят. Но он, как и Ди, был ещё вполне бодрым и полным сил для операций, и он, пусть и не сразу, но признал нас с Томом, как только я начала появляться на всех совещаниях заведующих, а Том периодически стал ходить на консультации в травматологическое отделение. Что ж, хоть где-то была стабильность… но где-то её и не было. Мне было безумно больно узнать, что вместо ворчуна Дэвидсона, которого я искренне уважала и любила, заведующей акушерским отделением совсем недавно стала молодая женщина лет тридцати, примерно моя «ровесница». Профессор Мэри Уолтерс. И отношения у нас с ней сложились не сразу.

Наверное, моя вина в этом тоже была: я непроизвольно сравнивала Мэри с Роджером, и, разумеется, в силу опыта и моей дружеской привязанности к последнему, она в этом сравнении проигрывала. Но время всё-таки поменялось, во всех областях много что изменилось, и я, живя прошлым, может быть даже как-то закоснело в глубине души не могла принять новаторства коллеги и прогрессивный взгляд, хотя в своей области против такого ничего не имела. В общем, сходились мы долго, долго притирались друг к другу и долго не понимали взглядов другого на некоторые вещи. Но в конце концов спустя время мы с ней поладили, и уже весной следующего года я приходила к ней в отделение, так же, как и к Дэвидсону когда-то, и Мэри угощала меня чаем с печеньем и прекрасной беседой. В общем, жизнь понемногу приходила на круги своя.

В день долгожданного выпускного у меня были абсолютно смешанные чувства. С одной стороны, я была рада, что Том выдержал эти два непростых года, великолепно показал себя и официально полностью восстановил свою квалификацию и теперь будет наравне со мной трудиться в отделении, и слухов вокруг нас станет чуть меньше. А с другой — мной с каждым днём всё сильнее и сильнее завладевала какая-то непонятная тревога. Во время учёбы Тома у меня была чудесная отговорка избежать замужества, поскольку он был моим учеником, а теперь… у меня такой отговорки не было. И хотя я понимала, что так будет правильно, верно, что я сама, чёрт возьми, хотела этого, но при одной мысли о свадьбе к горлу подкатывал комок, а на глаза наворачивались слёзы, потому что самая последняя моя церемония… мне было трудно её вспоминать, я старалась не вспоминать о ней, но воспоминания всё равно невольно всплывали, когда я задумывалась над этим важным вопросом. А чем ближе был выпускной Тома, тем чаще я начинала задумываться над всем этим.

Но когда я уже стояла на сцене и вручала дипломы выпускникам и ординаторам, то не смогла удержаться от широкой улыбки, протягивая долгожданный документ своему лучшему ученику. Том сразу догадался о причинах моей улыбки и тихо рассмеялся, так как сорок с лишним лет назад в моей душе ничего, кроме злорадства, не было, а теперь… да, как же круто всё поменялось за эти годы!

— А где моя волшебная палочка? — шепнул он, намеренно растягивая момент получения диплома, и я, сдерживая смех, процедила:

— Идите уже отсюда, доктор Реддл, очередь задерживаете.

— Я тебя обожаю, — шепнул Том и наконец отошёл от меня, давая возможность Питеру получить свой долгожданный диплом. Правда, Питер подошёл ко мне тоже с едва сдерживаемым смехом, и как же мне хотелось хорошенько отругать этих двух! Но впереди была ещё моя напутственная речь, а потом торжественная часть… надо было сохранять лицо. И поэтому я крайне выразительно посмотрела на приятеля Тома, протянула ему диплом и невозмутимо проговорила:

— Поздравляю, доктор Андервуд.

— Спасибо вам большое, профессор Снейп, — с широкой улыбкой поблагодарил тот, а я почему-то не сомневалась, что в ближайшее время у меня на столе точно будет лежать вместо одного заявления о приёме на работу целых два.

Когда мы с ректором университета вручили все дипломы, и он проговорил свою ежегодную речь, пришла и моя очередь сказать выпускникам несколько слов. И я, встав за трибуной с микрофоном, глубоко вдохнула воздух и начала свою тысячу раз отрепетированную дома речь. И хотя Том неоднократно уже её слышал, но он так внимательно и с трепетом слушал меня, что голос как-то сам по себе зазвучал увереннее.

— Дорогие выпускники! — начала я, положив перед глазами шпаргалку. — Сегодня вы получили право заниматься тем, к чему шли долгие годы: вы получили право и уникальную возможность спасать жизни людей. Думаю, существует немного таких специальностей, в которых от твоих действий напрямую зависят судьбы людей, их здоровье и будущее. И неважно, кем вы будете в дальнейшем: семейным врачом, педиатром, неонатологом, психологом или акушер-гинекологом. От ваших решений, от ваших действий всегда будут в той или иной мере зависеть жизни других людей…

Редко кто, особенно в вашем возрасте, действительно глубоко размышляет о ценности жизни. Но поверьте мне, нет большего сокровища на свете, чем жизнь человека… но мы понимаем это только тогда, когда теряем это сокровище… — в этот момент я чуть запнулась и сразу же посмотрела перед собой. Но, встретившись взглядом с угольно-чёрными, полными спокойствия глазами, тут же взяла себя в руки и продолжила говорить: — Потеря близкого — это всегда непростое испытание для человека, и вы, как врачи, должны об этом помнить. Вы должны помнить, что в ваших руках теперь будет не только судьба пациента, но и его родных и близких, всех, кому этот человек дорог. Избежать совсем этих потерь не получится, у каждого врача за спиной своё кладбище, своё количество надгробных плит, порой противостоять судьбе, случаю… очень трудно, но вы всё равно должны стараться делать всё, что в ваших силах. Вы должны бороться за жизнь, ведь долгие годы именно этому вас и учили ваши наставники. И поэтому я очень прошу вас, не только как преподаватель или наставник, но и как человек: совершенствуйтесь, изучайте, ныряйте в свою специальность, с головой ныряйте, чтобы в будущем горечи от потерь было как можно меньше.

Надежда есть всегда, даже в самых, казалось бы, безнадёжных случаях… главное — это верить. И пусть в какое-то мгновение вам будет казаться, что всё потеряно, что сил двигаться дальше нет… поверьте мне, ни в коем случае нельзя опускать руки. Надо идти дальше, бороться, а судьба… судьба сама решит, как будет лучше, и в конце концов вы поймёте… что всё так, как оно и должно быть. Спасибо за внимание.

Нервно сглотнув, я взяла в руки свою шпаргалку и, опустив взгляд, спустилась со сцены в основной зал, туда, где сидели остальные преподаватели. Но мельком всё же заметила, как несколько девушек старательно смахивали слёзы с накрашенных глаз, а Том незаметно поднял большой палец вверх. А когда торжественная часть подошла наконец к своему логическому завершению, все сказали, что хотели, и начался праздничный банкет, который обязательно чуть позже перейдёт в бурную вечеринку, меня на первый же танец вызвал самый блестящий ординатор выпуска.

— Замечательная речь, — прошептал Том, стараясь не обращать внимания на то, что за нами неотрывно следили все кому не лень, включая и профессоров. Наверное, все ждали, что мой теперь уже бывший ученик прямо посреди паркета опустится на одно колено и попросит наконец моей руки, и если честно, я тоже в какой-то мере ждала подобного, но только со страхом. — Будущие сосудистые хирурги были растроганы до глубины души.

«Так вот откуда были те девчонки», — с усмешкой подумала я, неотрывно смотря в глаза своему партнёру по танцу, а Том тем временем добавил:

— И платье у тебя просто потрясающее… я очень хочу, чтобы через ещё сорок лет я так же вальсировал с тобой в нём…

Моя улыбка стала ещё шире, так как я не стала заморачиваться по поводу наряда и выбрала свой «классический» вариант, то самое чёрное бархатное платье с вырезом, которое было на мне и в прошлый выпускной Тома, и… на свидании с Северусом в «Амортенции». И это было поистине непростое решение для меня, надеть именно его, но… мы же решили отпустить прошлое и двигаться в светлое будущее, да? И лучше наряда было просто не подобрать.

— Спасибо, — смущённо пробормотала я, покрепче обхватив его плечо рукой. — То есть ты считаешь, что я плохой педагог, и через сорок лет тебе опять понадобится восстанавливать квалификацию?

— Нет, Тинь-Тинь, — тут же рассмеялся Том. — Я так не думаю, ты замечательный педагог… у нас есть планы на завтра?

— Мы же собирались съездить в Хогвартс, разве нет? — сглотнув, шёпотом спросила я, а моя улыбка так и сползла с лица. Том, заметив мою тревогу, только крепче приобнял меня, постепенно завершая наш танец.

— Собирались. Но если ты не готова, то никто тебя не заставляет, Тина…

— Я обещала, — дрогнувшим голосом возразила я, сделав лёгкий реверанс, когда музыка закончила играть. Мы с Томом направились к столикам по периферии, чтобы не мешать танцующим, а как только сели и глотнули немного шампанского, я серьёзно посмотрела на него и добавила: — Я обещала и сдержу своё обещание. Тем более у Луны и Невилла тоже выпускной, нельзя игнорировать такое событие…

— Я тобой горжусь, Тинь-Тинь, — улыбнувшись своей неотразимой улыбкой, проговорил Том, а затем оглянулся и уже чуть тише проговорил: — Все на нас так смотрят… может, мне действительно уже встать перед тобой на одно колено и сделать то, чего все так давно ждут?

— Перебьются, — хмыкнула я и, заметив в толпе Мэри, дружелюбно ей улыбнулась. Мэри с ответной улыбкой помахала нам рукой и принялась танцевать со своим мужем, известным писателем. — Да и тем более ты же не таскаешь с собой повсюду…

Но Том вместо ответа залез рукой во внутренний карман чёрного смокинга, а я, только увидев знакомые очертания футляра, внутри которого, несомненно, лежало кольцо с Воскрешающим камнем, закатила глаза и замахала рукой, чтобы он не утруждал себя и не доставал футляр.

— Да ладно?.. — протянула я, а Том с тихим смехом убрал футляр обратно в карман. — Том…

— Я всё вижу, не переживай. И ты права, эти завистники перебьются. Но ты же понимаешь, что теперь…

— Я всё понимаю! — чуть громче, чем следовало бы, воскликнула я и покраснела до кончиков волос. На нас опять уставились все, кто был неподалёку, а я, чтобы сбить краску, взяла свой бокал с шампанским и полностью осушила его. — Но пожалуйста, давай… давай поговорим на эту тему потом и не здесь?

— Хорошо, поговорим потом и не здесь, — согласился он, сделав небольшой глоток шампанского из своего бокала. А затем с многозначительной улыбкой посмотрел на меня, поднялся на ноги и галантно протянул мне руку. — Но ведь этим завистникам необязательно знать о наших планах, да? Давай немного поинтригуем народ?

— Мерзавец, — выдохнула я, поджав губы, но мою улыбку не заметить всё равно было невозможно.

— Да, я такой, — с ещё большей улыбкой проговорил Том, потянув меня на танцпол. — Но ты от меня без ума.

— Даже спорить не буду, — выдохнула я и, не удержавшись, легко поцеловала его в губы, уже не стесняясь окружающих. На любимых губах промелькнула усмешка, а затем родные руки снова закружили меня в танце, заставляя забыть обо всём.

* * *

— Ты готова? — поинтересовался Том, заглянув ко мне в гардеробную.

— Да, почти, — кивнула я, надевая классические чёрные туфли на невысоком каблуке, отлично сочетавшиеся с приталенным платьем-футляром такого же цвета. — Как я выгляжу?

— Как всегда превосходно, — зайдя в комнату, ответил он и приобнял меня. — Можешь выбрать каблуки и повыше, я всё равно не пущу тебя за руль, а то мы вообще не доедем сегодня…

— Ладно, — улыбнулась я в ответ, сняв туфли и взяв с полки другие, но такого же насыщенного чёрного цвета. — Как ты думаешь, мы не помешаем?..

— Нет, — улыбнулся Том, тоже одетый в чёрный, довольно неформальный костюм. — Пойдём?

Я коротко кивнула, и мы, спустившись в гараж и сев в автомобиль, отправились в путь, в место, в котором ни я, ни он не были вот уже два года. Но чем меньше оставалось километров до Хогвартса, тем большее на меня накатывало волнение. Я не сомневалась, что Том не откажет мне в этой небольшой поездке на выходные, тем более что до этого я и не просила его о чём-то подобном, но… я ничего не могла с собой поделать, и эмоции поглотили с головой, как только мы свернули на такую знакомую гравиевую дорожку, ведущую сквозь Запретный лес.

Когда мы подъехали к школе, и Том галантно подал мне руку, чтобы помочь выйти, я уже хотела закрыть обратно дверь и попросить его поехать домой, но, только встретившись с этими чёрными, полными спокойствия и уверенности глазами, я таки взяла себя в руки и вышла из машины. С каждым шагом на меня всё больше и больше накатывало волнение, накатывала ностальгия, воспоминания… Рана в сердце как будто немного открылась, она ныла, но… это было терпимо. Я уже научилась жить с этой болью.

Войдя в огромный и пустынный холл, мы огляделись по сторонам, и тут до нас донёсся шум со стороны Большого зала. Я робко посмотрела на дверь, но Том уверенно надавил на неё, и та со скрипом открылась. Шум внутри сразу же прекратился, и я, испуганно сделала два неуверенных шага вперёд.

— Тина! — раздался радостный возглас, а буквально через минуту я оказалась в крепких объятиях мускулистого высокого парня с короткими каштановыми волосами. — Как я рад тебя видеть!

— Невилл! — моего старого друга было очень трудно узнать, настолько он сильно изменился с нашей последней встречи, но всё же я его узнала. Я немного отстранилась от него и изумлённо осмотрела с головы до ног: — Как же ты вырос! Похорошел! Я теперь по сравнению с тобой просто домашний эльф…

— Тина, привет! — к нам подошла очаровательная высокая девушка с длинными белоснежными волосами и приятными чертами лица. Как только Невилл отпустил меня, то она сразу же заняла его место и так же крепко меня обняла.

— Луна, дорогая! — воскликнула я, искренне радуясь друзьям. — Ты тоже очень похорошела. Какие же вы теперь взрослые…

— Это точно! — рассмеялся в ответ Невилл, а в это время к нам уже подошли и другие. — А ты вот ни капли не изменилась!

— Это хорошо или плохо? — улыбнувшись, спросила я, параллельно приветствуя подходивших к нам людей.

— Ты отлично выглядишь, — так же тепло улыбнувшись в ответ, пробасил он. — Добрый день, доктор Реддл!

— Привет, Невилл! — с улыбкой на лице поздоровался Том, пожав ему руку. — Как себя чувствуют твои родители?

— Вы можете спросить у них об этом сами, — с этими словами Невилл помахал в сторону своего стола, и к нам подошли ещё два человека.

— Здравствуйте, доктор Реддл, профессор Снейп! — воскликнула женщина с седыми волосами до плеч, встав рядом с сыном. — Ключ, груша, замок.

— Алиса, год прошёл, а ты до сих пор помнишь эти слова, что мы использовали с тобой на занятиях! — удивилась я, крепко обняв мать Невилла. — Даже я их уже забыла!

— Добрый день, доктор Реддл, — Френк, отец Невилла, протянул Тому руку, и тот активно её пожал. — Мы очень рады видеть вас! Присоединитесь к торжеству по поводу выпускного?

— Разумеется! Собственно говоря, за этим мы сюда и приехали, не так ли, Дамблдор?

— Конечно, — лукаво улыбнулся наш старый друг, тоже вставший со своего места и подошедший к нам. — Мы все очень рады видеть доктора и профессора…

— Снейпа… — смущённо произнесла я, так как Альбус сделал небольшую паузу в конце. — Доктора Реддла и профессора Снейпа.

— Конечно, — уже более мягко повторил Дамблдор, а я от ещё большего смущения отпустила взгляд в пол, так как два года прошло, и все, наверное, думали, что мы уже давно женаты, но… — Тина, раз уж сегодня такой день, ты бы не хотела сказать пару слов выпускникам перед тем, как мы начнём?

— Что? — тут же всполошилась я, испуганно посмотрев на Дамблдора. — Речь? Н-нет, нет, я, пожалуй, не буду. Вчера и так у кое-кого был выпускной, мне пришлось выступать перед кучей людей, и, похоже, моя напутственная речь была просто ужасна…

— Перестань, Тинь-Тинь, ты была великолепна, — Том подошёл ко мне и приобнял за талию. — Девчонки из сосудистой хирургии просто плакали в конце, настолько ты их тронула!

— Нет, нет, даже не уговаривай. Ту речь я хотя бы репетировала, а сейчас в таких смешанных чувствах наговорю тут такого, что…

— Вы даже не поверите, но именно эта робкая женщина вчера с утра устроила разбор полётов врачам из приёмного отделения! Они, конечно, остались живы, но… получили серьёзный моральный ущерб, который вряд ли забудут в ближайшее время, — рассмеялся Том, а я, вспомнив вчерашний случай, снова не на шутку разозлилась.

— Да как они только могли отправить в терапию человека с субарахноидальным кровоизлиянием?! Там же и клиника была классическая, а они даже КТ не сделали! — начала я возмущаться, а вокруг меня поднялся громкий смех стоявших вокруг людей.

— Ш-ш-ш, любимая, — прошептал Том, ещё крепче прижав меня к себе. — Успокойся… Если хочешь высказаться, то тебе сейчас предоставят такую возможность.

— Нет, — пропитавшись его спокойствием, мягко улыбнулась я. — Я лучше потом лично скажу пару напутственных слов. Кстати, Дамблдор, угадай, кто вчера получил лицензию и аккредитацию на работу нейрохирургом?

— Поздравляю, Том! — Альбус искренне обрадовался услышанной новости и пожал руку Тому.

— В понедельник в восемь утра на собеседование в мой кабинет, — приказным тоном произнесла я, взглянув в глаза Тому, крепко обнимавшему меня всё это время.

— А ты уверена, что я хочу работать именно в твоём отделении? — с усмешкой поинтересовался он, и я, изумлённо посмотрев на него, тут же попыталась убрать его руку со своей талии, но он не дал мне этого сделать и только крепче прижал к себе. — Я шучу, шучу… В понедельник в восемь утра, я всё понял, любимая. Дамблдор, ты не против, если мы сядем вон за тот стол? Я когда-то давно учился на том факультете, у меня к нему особые чувства…

— Совсем не против! — рассмеялся в ответ Дамблдор. — И раз уж все собрались, то мы можем наконец начать торжественную часть!

После этих слов все стали потихоньку рассаживаться по своим местам, и мы, направившись к столу Слизерина, за которым захотел сидеть Том, хотя все мои друзья учились на других факультетах, встретились ещё с парой знакомых из… прошлой жизни.

— Добрый день, мистер Малфой! — воскликнула я, как только мы подошли к нескольким пустым местам за столом. — Миссис Малфой, прекрасно выглядите!

Мистер и миссис Малфой, сидевшие по обе стороны от своего единственного сына, у которого тоже сегодня был праздник, удивлённо уставились сначала на меня, а потом посмотрели на Тома, и в их взгляде изумление было совсем рядом со страхом.

— Люциус, Нарцисса, какая неожиданная, но несомненно приятная встреча, — широко улыбнулся им Том, когда галантно помог мне сесть прямо напротив них. — Мои поздравления, Драко.

— Спасибо… — Люциусу Малфою понадобилось не меньше минуты, чтобы выйти из ступора, поскольку он точно узнал Тома, и я спинным мозгом чувствовала, что тот хотел по старой привычке добавить «мой лорд», но… это всё было в прошлом, хотя отголоски его слышались до сих пор.

— Драко, поздравляю тебя, ты такой молодец! — воскликнула я, чтобы хоть как-то замять возникшую неловкость, а люди вокруг нас заинтересованно начали следить за ходом нашей беседы. И я, мельком осмотревшись, заметила ещё нескольких «знакомых» Тома, которые с двойным интересом прислушивались к каждому слову. — Мистер Малфой… я… простите за моё поведение в вашем доме два года назад, вы даже не представляете, как мне стыдно… до сих пор…

— Ничего страшного… — всё ещё с неподдельным потрясением ответил он и снова замялся, но у меня язык не поворачивался представиться официально, и это пришлось сделать Тому.

— Профессор Снейп. Люциус, позволь тебе представить мою… наставницу, профессора Тиану Клодетту Снейп, доктора медицинских наук и нейрохирурга.

От таких новостей отец Драко выпал в осадок, поскольку он тогда не присутствовал лично в Хогвартсе, когда развернулась заключительная часть драмы, но, несомненно, был в курсе всех произошедших событий. Но поверить им было трудно, это точно, а уж тем более бывший Пожиратель Смерти не ожидал когда-либо услышать такие слова от своего… предводителя.

— А вы не хотите представиться, доктор Реддл? — ехидно поинтересовалась я, посмотрев ему в глаза.

— Зачем? — наигранно удивился Том. — Мы с Люциусом знакомы… мы с ним неприлично долго знакомы, можно сказать полжизни, так что… я не вижу смысла представляться своему старинному другу. О, добрый день, Розье!

Он любезно улыбнулся ещё одному человеку, а я, услышав знакомую фамилию, тут же обернулась и удивлённо воскликнула:

— Розье? Тот самый? Сколько же ему лет?

— Это его сын и внук, дорогая, — насмешливо пояснил Том, а мужчина средних лет и ровесник Драко недоуменно-изумлённо уставились на нас. — И я бы на твоём месте не афишировал так сильно свой возраст… перед бывшими… сокурсниками.

— Ох, ну и язва же вы, доктор Реддл, — приподняв углы рта, протянула я. — Как будто сами вчера родились…

— Что вы, профессор Ре… Снейп, как я могу, — усмехнулся в ответ Том. — Я никогда не скрывал от окружающих свой возраст, правда, Люциус?

В этот момент Том быстро подмигнул своему бывшему подчинённому, и тот впал в ещё большую, чем до этого, прострацию.

— И сколько же вам лет на текущий момент, доктор Реддл? — ехидно поинтересовалась я, на что в ответ получила широкую улыбку и фразу:

— Слегка за тридцать. И заметь, никто из сидящих рядом не будет возражать, не так ли?

— Ха, тогда мне слегка за двадцать! — воскликнула я, и молодёжь тихонько засмеялась, постепенно разряжая накалившуюся обстановку.

—…сотен, — тихо добавил Том, чем вызвал ещё больший смех окружающих.

— Мистер Малфой, и как вы его терпели все эти годы? — возмущённо обратилась я к сидевшему напротив человеку, с усмешкой наблюдавшему за нашим обменом любезностями. — У меня уже через десять минут возникает непреодолимое желание дать кое-кому по шее… легонько так… совсем чуть-чуть. Вы просто герой!

Том с прищуром посмотрел на меня, я же с олимпийской выдержкой смотрела ему в ответ, и так бы мы и продолжали играть в «гляделки», если бы он резко не притянул меня и легко поцеловал.

— Дать по шее? — тихо повторил Том, хотя все всё равно прекрасно его слышали. — Покажешь потом, что ты там конкретно хочешь сделать с моей шеей? Наедине?

— Доктор Реддл, хватит паясничать, — строго одёрнула его я, так как мы были в самом центре внимания, пусть и уже совершеннолетних школьников. — И всё-таки будьте джентльменом, представьтесь своему старинному другу, думаю, он вас знает под совершенно другим именем…

— Что ж, как скажете, профессор Снейп, — усмехнулся Том и, не выпуская меня из объятий, сказал: — Доктор Томас Марволо Реддл, пока ещё не доктор медицинских наук, но был им в прошлом, нейрохирург. Приятно познакомиться, мистер и миссис Малфой.

— Взаимно, доктор Реддл, — с улыбкой ответил Люциус, смотря как Том по-хозяйски прижимал меня к себе. — И профессор… Снейп, я думаю, что всё, что было два года назад, можно… уже не вспоминать…

— Золотые слова, Люциус! — воскликнул Том под тихий смех окружающих. — Хотя мне будет непросто забыть, как кое-кто… выпил слишком много твоего… чая…

— Кстати, мистер Малфой, а где вы вообще взяли тот потрясающий чай? — оживлённо поинтересовалась я, отстранившись от Тома, а Люциус Малфой с супругой рассмеялись моему искреннему оживлению и бурной реакции Тома:

— Даже не думай, дорогая, ты до конца своих дней больше не притронешься к этому «чаю»! Уже забыла, что ты вытворяла два года назад?

— А пять минут назад кое-кто вроде как предлагал забыть и больше не вспоминать… — тихо пропела я, а потом, когда Дамблдор начал-таки свою торжественную речь, шёпотом добавила: — Мистер Малфой, мы обязательно должны будем поговорить с вами на эту тему, мне этот чай вот уже два года покоя не даёт!

— Конечно, — рассмеялся в ответ он, мельком посмотрев на недовольное лицо Тома, но тут же снова рассмеялся тому, как я закатила глаза на это недовольство. — Профессор Снейп, я обязательно скажу вам, где раздобыл тот… чай, если, конечно, доктор… Реддл не будет против…

— Я против, Люциус, — категорично заявил Том, но я за его спиной подала знак, что всё в порядке, и я как-нибудь повлияю на мнение своего «ученика», на что опять все дружно рассмеялись, правда, смех был недолгим, ведь Дамблдор умел завладеть вниманием публики даже несмотря на активные старания кое-кого.

Да, мы с Томом прибыли в Хогвартс именно по приглашению Альбуса, и именно по случаю выпускного моих друзей. Сначала я не очень хотела приезжать сюда именно на выпускной, мне хотелось приехать в каникулы, когда все уже разъедутся, но теперь, сидя среди студентов и их родителей, искренне гордившихся своими детьми, я вдруг поняла, что… жизнь не стоит на месте. Она не замерла тогда, два года назад, она продолжалась…

После торжественной части с вручением дипломов я настолько растрогалась, что даже не смогла произнести обещанные напутственные слова ни Невиллу, ни Луне, ни гриффиндорцам, ни своим дорогим соседкам по спальне, уже после того, как все разошлись по маленьким группкам и активно наслаждались поздравлениями и началом взрослой жизни. Всё, что я смогла выдавить из себя, было: «Я так вами горжусь, ребята…» А потом минут десять со слезами на глазах крепко обнимала каждого выпускника.

После торжественной части, ближе к вечеру, Том позвал меня прогуляться по окрестностям. Точнее, он знал, чувствовал, куда именно я хотела сходить, и, взяв меня за руку, повёл на опушку Запретного леса недалеко от берега Чёрного озера. Я с тоской в глазах взглянула на серый надгробный камень с именем и фамилией своего мужа, а потом с тяжёлым вздохом хотела попросить Тома наколдовать цветы. Но он, опять предугадав мои мысли, сразу протянул мне букет белых роз. Я аккуратно положила их рядом с камнем и, присев на зелёную траву, поцеловала холодный камень.

— Я обещала, помнишь? Раз в год или два… навещать тебя. И вот я здесь. Знаешь, я всё ещё ужасно готовлю, а вот у Тома явно был скрытый талант… Я оперирую… Я… хотела сказать тебе «спасибо»… и спи спокойно… Я никогда не забуду тебя, ты всегда будешь жить здесь, в моём сердце…

Слёзы опять скатились по моим щекам, но я даже не собиралась вытирать их. Они падали на серый камень, а мне с каждой слезой становилось всё легче и легче. Наконец, спустя полчаса, я встала с травы и, взглянув на Тома, спокойно произнесла:

— Пойдём?

— Принятие? — спросил он, взяв меня за руку.

— Да, — согласилась я, последний раз взглянув на надгробный камень. — Принятие. Мы же приедем сюда в следующем году?

— Конечно, — поцеловав меня в лоб, ответил Том. — Ты же обещала. И я сам буду очень рад навестить своего друга. Он многому меня научил, и я очень ему благодарен за это. Пойдём?

Я коротко кивнула, и мы пошли обратно в сторону замка.

* * *

На самом деле, я была немного удивлена, когда Том предложил мне провести в Хогвартсе все выходные, а не несколько часов. Но когда он вдруг ни с того ни с сего в одиннадцать вечера позвал меня прогуляться до верхней площадки Астрономической башни, я начала догадываться, что у этого человека был весьма коварный замысел. Мне было… непросто снова подниматься сюда, но, как я уже говорила, ко мне всё-таки пришло принятие. И теперь наши старые места, какие-то общие вещи вызывали у меня не истерику и слёзы, как это было два года назад или даже год, а скорее светлую печаль и искреннюю благодарность за всё то, что было между нами.

Подойдя к ограждению, я облокотилась на него и задумчиво посмотрела вдаль, на озеро, освещённое мягким лунным светом. Открывшийся вид был в точности таким же, как в ту мартовскую холодную ночь, когда Северус предложил мне… полетать в первый раз. Когда я сказала ему то самое, долгожданное «да». Да, я была права, когда сказала про себя тогда, в начале своего «обучения», что ничего здесь не поменялось. На самом деле, ничего не поменялось ни за десять веков, ни за два года. Но перемены всё же были, они были не снаружи, в окрестностях, а внутри меня.

— Знаешь, Тинь-Тинь, мы уже два года живём с тобой вместе… — Том тоже подошёл к ограждению и посмотрел на неподвижную гладь Чёрного озера и слегка покачивавшиеся верхушки деревьев Запретного леса.

— Тебе уже хватило? — с иронией в голосе поинтересовалась я, посмотрев на чистейшее звёздное небо.

— Нет, — усмехнулся в ответ он. — Мне и вечности будет мало рядом с тобой. Но всё же я, как человек, считающий себя истинным джентльменом, испытываю некоторую… неловкость оттого, что рядом со мной в кровати каждую ночь лежит девушка с фамилией, отличной от моей.

— И как ты собираешься избавиться от этого когнитивного диссонанса? — задумчиво поинтересовалась я, найдя на небе Большую медведицу.

— Я собираюсь сделать ей официальное предложение руки и сердца, как сделал это однажды сорок шесть лет назад, — невозмутимо пояснил Том, тоже посмотрев на усыпанное звёздами небо. — Как ты думаешь, она согласится?

— Не знаю… — беспечно ответила я, проследив взглядом за созвездием Дракона. — Это зависит от множества факторов… обычно, скорость ответа девушки в подобных ситуациях напрямую зависит от количества каратов в камне обручального кольца… А ещё всё может зависеть от того, насколько хорошо этой девушке было лежать с тобой в кровати два года до этого…

— Очень смешно, — широко улыбнувшись, прокомментировал он произнесённые мной слова. — А теперь поговорим серьёзно.

Том резко отошёл от парапета, и мне пришлось повернуться, чтобы увидеть, что он всё-таки собрался делать. Встав на одно колено, он достал из внутреннего кармана пиджака небольшой бархатный футляр и, открыв его, посмотрел мне прямо в глаза и начал говорить:

— Профессор Тиана Клодетта Снейп, согласна ли ты выйти замуж за меня, Томаса Марволо Реддла, быть со мной в горе и радости, в болезни и здравии? Я же со своей стороны обещаю быть всегда с тобой, оберегать тебя, любить, уважать. И я ни за что не позволю смерти разлучить нас. Ты согласна?

Поморгав немного, я растерянно спросила:

— Почему ты решил сделать мне предложение именно здесь?

— Потому что я знаю, что именно здесь тебе сделал предложение он. Мне показалось, что лучше места просто не найти…

— Но откуда ты?..

— Тина… — мягко улыбнулся Том. — Северус… отдал мне перед смертью все свои воспоминания о вас. Я понимаю, что тебе… может быть больно, что я решил повторить то, что было между вами и…

— Ты дашь мне время подумать? — дрогнувшим голосом перебила я его.

— Сколько тебе нужно будет времени? — спокойно поинтересовался Том, всё ещё находясь передо мной на одном колене.

— Месяц?.. — предложила я, и невольно одна слеза всё-таки скатилась по правой щеке.

— Хоть десять лет, — сразу же согласился он, но я тут же выпалила:

— Я согласна, — и слёзы покатились по щекам от нахлынувших эмоций.

В этот момент меня просто разрывало на куски от печали, от радости, от счастья, от боли. Я знала, почему Том решился поступить именно так, как поступил он. Том хотел повторить эту историю, но уже с другим концом. И он очень хотел, чтобы я снова стала такой, какой была два года назад. И все эти два года Том терпеливо шёл к этому. Он терпеливо лечил меня… своей любовью, он терпеливо ждал, пока моя рана зарубцуется. И теперь, когда моё лечение… закончилось, когда я… поправилась, он мог наконец сделать то, что хотел сделать все эти два года.

— Чудесно, — с широкой улыбкой на лице выдохнул Том, достав из футляра фамильное кольцо с Воскрешающим камнем. — Теперь я самый счастливый человек на свете.

— По-моему, я уже слышала это однажды… — улыбнувшись сквозь слёзы, прошептала я, когда-то самое кольцо оказалось на безымянном пальце моей левой руки.

— Знаешь, тогда, сорок шесть лет назад, я вполне искренне сказал эти слова, — поднявшись на ноги, ответил Том, приобняв меня и посмотрев прямо в мои заплаканные глаза. — Но тогда я даже и представить себе не мог, что когда-нибудь ты всё-таки согласишься выйти за меня… по любви и осознанно.

— То есть получается, что ты ждал этого сорок шесть лет? — переспросила я, и Том, опять широко улыбнувшись мне, произнёс:

— Да, Тинь-Тинь, у тебя невероятно терпеливый будущий муж! Где ты хочешь провести церемонию?

— В церквушке на берегу моря? — робко улыбнувшись, тихо предложила я.

— Прекрасно, и я даже знаю одно подходящее место… только… боюсь, ты не увидишь того пожилого священника. Насколько я понял, он умер от инсульта год назад. На его место пришёл новый, молодой мужчина, преподобный отец Мартин.

— Что ж, всё течёт, всё меняется… — с нотками грусти протянула я, вновь посмотрев на озеро.

— Да… ты… хочешь кого-нибудь пригласить? — неуверенно начал говорить Том, но в его глазах вдруг загорелись хитрые искорки. Сразу заметив, что я начала что-то подозревать, он уже широко улыбнулся и пояснил: — Тина, я уже дал слово Лестату и Дамблдору, что они точно будут приглашены. И я думаю, что Невилл, Луна и остальные твои друзья тоже захотят присутствовать. А ещё наш приятель Карл. Мы же чуть не довели его до инфаркта, надо как-то восстанавливать его душевное равновесие… И Том с Ди… это будет просто преступление, если мы их не пригласим… вот кто точно даст мне по шее, так это наша Ди, если я позволю тебе скрыть от неё нашу с тобой свадьбу!

— Ладно, но обойдёмся небольшим списком самых близких друзей! — рассмеялась я, поняв, что избежать внимания в этот раз точно не получится. — Том, можно я… буду носить моё кольцо с сапфиром на правой руке?..

— Конечно, любимая, — поцеловав меня в лоб, согласился он. — И кстати, у нас есть ещё одно незаконченное дело!

И с этими словами мой… жених подхватил меня на руки и легко вскочил на ограждение.

— Что ты делаешь?! — воскликнула я от неожиданности и даже страха, крепко вцепившись ему в плечи. — Мы же разобьёмся!

— Ах, Тинь-Тинь… — рассмеялся в ответ Том. — Ты совсем забыла, что Северус подсмотрел этот навык именно у меня.

— Точно… — звонко рассмеялась я, а затем полностью погрузилась в то невероятное чувство полёта, крепко удерживаемая человеком, готовым ради меня на всё.

* * *

— Даже не верится, что я снова планирую твою свадьбу… — протянула Делла, рассевшись на чёрном диване в моём кабинете, пока я разгребала истории на своих пациентов. И хотя как и в прошлый раз, в этот большей частью подготовки занимались мои помощники, но теперь мне было далеко не всё равно на многие нюансы. Вот только и работа не собиралась отпускать меня хотя бы на минуту. — Ты бы хотя бы отпуск взяла по такому случаю, Ти…

— Вот интересно, кто мне его даст? — проворчала я, вчитываясь в печатные строчки первичного осмотра, а за окном тем временем начали сгущаться вечерние сумерки, а с учётом того, что на дворе стоял август, это означало, что было уже довольно поздно. — Да и ты знаешь, я не смогу спокойно сидеть дома над расцветками салфеток, зная, что у меня в отделении творится бардак…

— Ти, если тебя здесь не будет, то ты и не будешь знать, что здесь творится, — философски проскрипела Делла, нырнув в оттенки белого с головой, а я тут же хмыкнула:

— В том-то и проблема, Ди, что я не буду знать, что здесь творится… и буду думать, что здесь творится бардак. Честно, я почти закончила, сейчас допроверяю две истории и присоединюсь к тебе. Да и тем более в этот раз такого грандиозного торжества не планируется, и гостей будет намного меньше… зачем тратить на это целый выходной?

— А я бы на твоём месте выбрала платье попрезентабельнее, — в прежней ворчливой манере проговорила она, черкнув ручкой по одному из множества списков. — В прошлый раз оно у тебя было таким шикарным… и не стыдно в этот раз появляться… в таком?

— Зато оно удобное, — буркнула я, стараясь как можно быстрее посмотреть оставшиеся истории. — И туфли к этому платью подходят на вполне терпимом каблуке.

Делла на мои замечания только фыркнула и выудила из стопки папок цветную фотографию церкви на берегу моря. Прищурившись, она повнимательнее вгляделась в фотографию, попутно протянув:

— Знаешь, Ти, ради любимого можно было бы и потерпеть. В прошлый раз ты вон как вырядилась, а туфли… хотя Том у тебя ничего, кроме раздражения, не вызывал. А теперь, когда между вами настоящая любовь, ты почему-то не хочешь его порадовать…

— Не думаю, что он обрадуется, увидев гримасу боли на моём лице. А в прошлый раз она у меня очень часто появлялась, если ты не забыла. И голова после причёски болела, и рёбра после корсета, а ноги я вообще целый вечер в ванной отмачивала, настолько они у меня потом ныли. А мне бы хотелось всё-таки в первую брачную ночь заняться чем-то другим, кроме как отмокания в ванной…

Делла, услышав мои слова, даже отложила фотографию и хрипло рассмеялась.

— Да неужели я этого дождалась! Что, в этот раз и моя помощь с расстёгиванием платья не понадобится? — я искоса посмотрела на неё, поджав губы, и Делла ещё громче рассмеялась. — Надо же, какая жалость! Ладно-ладно, Ти, я, конечно, расстроилась, но не обращай на меня, старуху, внимания. И ради этого я даже готова смириться с твоим скромным… выбором. Только крестников мне, пожалуйста, попытайтесь организовать побыстрее, а всё остальное уже неважно. Можно даже в первую брачную ночь… что?

Теперь уже была моя очередь отрываться от работы и теперь не вполглаза, а полностью выразительно смотреть на подругу, но та абсолютно невозмутимо смотрела на меня в ответ.

— Ти, а где ты вообще нашла эту церквушку? Какая-то она… крохотная, ты уверена, что там все поместятся?

— Здесь я вышла замуж за Северуса… — ответила я, и Делла, выпучив глаза, красноречиво посмотрела на меня. — Что? Том сам предложил венчаться там, а я… мне там понравилось… Ди, там просто невероятно красиво! И все поместятся, я уверена, ты же видела список гостей, будут только самые близкие. Да и преподобный отец Мартин не против того, что мы обвенчаемся именно в его церкви… мы уже съездили к нему и лично поговорили, так что…

Делла с минуту молча посмотрела на меня, а затем покачала головой из стороны в сторону и вновь погрузилась в списки.

— Ти, заканчивай побыстрее, у тебя свадьба через три дня, а ты занимаешься какой-то ерундой вместо действительно важных дел!

— Уже… почти… всё, — пробормотала я, быстренько пролистав последнюю историю, и откинула её в сторону ко всем остальным проверенным историям, вскочила со своего места и плюхнулась на диван к Делле, взяв в руки ворох бумаги. — И как тебе этот цвет?

— Мне больше нравится этот, — Делла протянула мне бланк с двадцатью оттенками белого, на котором её ручкой был отмечен один цвет слоновой кости.

— Этот, значит, этот! — рассмеялась я, ведь на самом деле мне было абсолютно непринципиально, какого цвета салфетки будут во время банкета, и какого цвета будет букет у моих подружек невесты, коих набралось аж семь штук: Луна, Джинни, Гермиона и мои соседки по спальне: Падма, Лайза, Мэнди и Стефани. Причём Луна, узнав о нашей с Томом свадьбе, сама с головой окунулась в подготовку, внеся… свой взгляд на мир. Но мне, как всегда, всё нравилось!

В последние дни перед церемонией мы с Деллой перепроверяли все документы, списки, вносили заключительные штрихи, а мои помощники претворяли всё это в жизнь. Вы бы знали, каких трудов мне стоило отрыть тот самый рецепт торта, который был на нашей с Томом прошлой церемонии! Но мои помощники, во-первых, работали на нас семьями, а во-вторых, у них всё всегда было записано. Тома я решила не посвящать в этот маленький сюрприз, решив, что так будет даже интереснее. А ещё я тщательно скрывала от него даже эскизы своего свадебного платья, не говоря уже про оригинал. Мной вдруг овладела беспричинная вера в приметы, и я старалась сделать всё «правильно», чтобы уж наверняка и в последний раз стоять у алтаря.

В назначенный день, девятого августа, меня колотило не меньше, чем в предыдущий раз. Погода в тот раз на удивление разыгралась: солнце с самого утра нещадно палило, и я прибыла на побережье моря в отдельной машине, водителем которой был мой любимый братец, над которым немного поколдовал Том накануне, чтобы Лестат не пропустил самого интересного. В конце концов, братец был далеко не на всех моих свадьбах, всего на трёх из пяти. А ещё он был обижен на меня до глубины души за то, что я не позвала его на нашу с Северусом, так что пришло время искупить свои грехи.

На самом деле, Том накануне поколдовал и надо мной в том числе, так как меня охватила настоящая волна паники. Но лёгкое успокоительное вкупе с его крепкими объятиями привело меня в чувство, и мы расстались на пороге нашего особняка, чтобы встретиться снова… уже здесь, в качестве мужа и жены.

Да, хотя мои организаторы и постарались, но рука Луны была видна издалека… только при въезде на территорию церкви виднелось множество арок из цветов всех оттенков белого и голубого. Цветы были повсюду: букетами, гирляндами, на машинах, в руках у гостей. Ими же был украшен и огромный шатёр неподалёку от церквушки, в котором планировалось праздновать. А целая стена само́й церквушки «магическим» образом заросла плющом практически полностью, хотя две недели назад никакой растительности на стенах не было и в помине. Улыбнувшись своим мыслям, я только успела выйти из машины и вдохнуть полной грудью морской воздух, как мои «подружки невесты», одетые в одинаковые изумительные платья синего цвета, подхватили меня под руки и потащили в отдельную палатку, в которой мне следовало «преобразиться».

Не скажу, что мне предстояло кардинальное преображение, но девочкам так нравились все эти предсвадебные хлопоты, а мне так не хотелось рушить их счастье! Падма с Стефани с визгами примеряли мою лёгкую кружевную фату, а Луна с Гермионой «колдовали» над Лестатом, который должен был повести меня к алтарю, а точнее, они заправляли ему синие цветы, что-то вроде колокольчиков, вперемешку с белыми розами в бутоньерку. И хотя я бы с удовольствием предпочла в такой день белым розам красные, но… невеста — это существо нежное, непорочное, и белый цвет отлично это символизировал. А синий — успокаивал.

К десяти часам в мои волосы умелыми руками Луны были вплетены последние «колокольчики», вместо драгоценностей каким-то образом удерживавшие фату, а в руки был вручён бело-синий букет невесты. Делла, посчитавшая, что слишком стара для роли подружки невесты, смахнула слёзы с глаз и вместе с Сьюзен направилась из моей палатки в церковь, поцеловав меня в щёку напоследок. Постепенно и девочки покинули меня, так как пришло и их время занять свои места, и мы с Лестатом остались одни.

— Ну что, готова, Тинь-Тинь? — насмешливо спросил братец, поправив свою бутоньерку и с довольной улыбкой посмотрев на себя в зеркало. Да, в этот день он был, конечно, неотразим: белоснежный костюм, нарочито небрежная укладка золотых кудрей и фиалковые глаза, прекрасно гармонировавшие с теми самыми волшебными колокольчиками. Я же как всегда была в своём репертуаре, со шрамом на щеке и тревогой в глазах. — А кто в тот раз проводил тебя до алтаря?

— Генри, — выдохнула я, а к горлу подобрался противный ком. При воспоминании о прошлой церемонии я не смогла удержаться и всё же уронила несколько слёз на траву под ногами, но быстро взяла себя в руки и очень аккуратно вытерла глаза салфеткой, чтобы не размазать косметику. — Всё бы отдала, чтобы он снова повёл меня… я ведь даже не понимала тогда, какое это было бесценное мгновение… а в последний раз… никто. Я сама дошла, ты же помнишь, мы вообще никого не звали…

— Что ж, у алтаря я тебя уже встречал однажды, — с неотразимой улыбкой проговорил Лестат, протянув мне ладонь, так как один из организаторов подал нам знак, — теперь пришла очередь и проводить тебя к нему. Готова?

— Угу, — выдохнула я, положив руку в его ледяную ладонь, и мы вышли из палатки на слепящее солнце.

Нет, меня, конечно, немного трясло, но уже не так сильно. Всё-таки в этот раз я была абсолютно уверена в своём выборе, я понимала, почему так делала и что сама очень давно этого хотела. Что так будет правильно. И уж тем более я не сомневалась, что буквально через пять минут увижу его, Тома, с кем я опять была готова связать свою судьбу до самого конца.

Церковь и внутри преобразилась до неузнаваемости. На подготовку к свадьбе мы с Томом выделили действительно немало средств, и бо́льшая часть из них пошла именно на реставрацию старинной церквушки, нежели на алкоголь, угощение, антураж и прочее. Всё внутри было отремонтировано, своды укреплены, лавки и другая мебель полностью заменены на более качественные и долговечные, сделанные из дорогостоящих материалов, но главным чудом были витражи. Их восстанавливали специалисты по рисункам из церковных книг и старых фотографий, восстанавливали весьма кропотливо и постарались на славу. Солнце, преломляясь через цветное стекло, освещало гостей в различные цвета радуги, но больше всего было красного и синего. И от этого света казалось, что светился сам воздух, как по волшебству.

Вступив на порог, я вздохнула и улыбнулась оглянувшимся на нас с Лестатом гостям. Сьюзи с Бетти и Питером, Паттерсон с Марго, Мэри с мужем, Делла с Томми, Дамблдор, как всегда одетый в одну из своих причудливых мантий небесно-голубого цвета и улыбавшийся во все тридцать два зуба… мои друзья по Хогвартсу, включая несколько преподавателей и мракоборцев… Тонкс и Люпин, поженившиеся в прошлом году… девочки, стоявшие совсем неподалёку от алтаря, и он. Как только я увидела Тома, мной сразу завладело спокойствие, и я абсолютно ровно шагала навстречу ему. А вот красавец, одетый в неизменный белоснежный смокинг с синей бабочкой и синими цветами в бутоньерке, при виде меня открыл рот от изумления. Я слегка покраснела от такой реакции, и теперь уже Том взял себя в руки, легко улыбнулся и терпеливо ждал, пока Лестат подведёт меня к нему под нежные звуки орга́на.

— Том, пожалуйста… последний раз, договорились? — проговорил братец, буквально вручив меня будущему мужу, когда мы наконец подошли к алтарю.

Я от возмущения только хотела сказать что-нибудь в своём… репертуаре, как Том со смехом притянул меня к себе, отвлекая от колкостей брата.

— Конечно, Лестат, — сказал он, и братец отошёл от нас в сторону, как раз к подружкам невесты. — Готова?

Вместо ответа я широко улыбнулась и крепче сжала его ладонь, а затем глубоко вдохнула воздух и посмотрела на преподобного отца Мартина, одетого тоже весьма праздничного, как бы говоря, что можно начинать.

Вся церемония заняла совсем немного времени. Клятв и обетов в этот раз не было, я категорично их отмела практически сразу же, а когда пришло время говорить заветное «да», то произнесла его уверенно и твёрдо, надев на палец будущего мужа обручальное кольцо. А едва это кольцо оказалось на безымянном пальце Тома, и отец Мартин произнёс заключительные слова, то Том бесцеремонно притянул меня к себе и жадно поцеловал под бурные овации гостей. И я, чуть совсем не потеряв голову, всё-таки прикрыла нас своим букетом от молодёжи.

— Профессор Реддл, — выдохнул Том, наконец отстранившись от меня, а аплодисменты за нашими спинами только усилились. — Теперь ты от меня никуда не денешься!

— Как будто раньше у меня была такая возможность! — рассмеялась я, но не удержалась и ещё раз легко поцеловала Тома. — Да я и не хочу!

— Свершилось! — воскликнул Лестат, тут же подбежав к нам и заключив в крепкие объятия. — Том, братишка, поздравляю от души! Я всегда считал, что шесть — это просто замечательное число! Конечно, я знаю, что тебе нравится семь, но поверь мне, именно в этой ситуации…

— Спасибо, Лестат, нам просто безумно приятно, а теперь дай другим гостям шанс поздравить нас, — широко улыбнувшись, процедила я, покраснев от смеха друзей, кто слышал напутственные слова братца и был в курсе нашей истории.

— Конечно, Тинь-Тинь, не вопрос! — рассмеялся братец, поняв по моему взгляду, что ещё немного, и в него точно что-нибудь да полетит. — Но дайте мне возможность задать один вопрос… а почему вон та скамейка пустая?

Я растерянно уставилась в сторону, в которую указывал Лестат, и действительно, самая первая скамья по левую руку от нас была полностью пустой, только вот я абсолютно не понимала почему. Я вопросительно посмотрела на Тома, но он лишь загадочно улыбнулся и прошептал:

— Тебе лучше спросить об этом у Луны… Делла, ну что, душа моя, ты всем довольна?

— Довольна, — проговорила Делла, подойдя к нам одной из первых, и крепко обняла сначала меня, а потом и Тома. — Всё замечательно, а ещё замечательнее будет, когда вы в этой церквушке будете крестить моего крестника…

— Так и будет, Ди, так и будет, — пропела я, ещё гуще покраснев. — Я ведь уже вышла замуж!.. Так что и это… не за горами…

— Профессор Реддл, доктор Реддл, поздравляю! — воскликнул Томми, в объятия которого я буквально бросилась подальше от Деллы и её вечного ожидания моих родов. Крепко обняв уже своего крестника, я прошептала:

— Спасибо, Томми. Рада, что сегодня ты с нами…

— Я очень буду ждать этого, дорогая! — проскрипела Делла, по второму кругу расцеловав Тома в щёки, а потом тихо, даже с угрозой проговорила ему: — Том, надежда только на тебя, я же знаю эту непутёвую!

— Делла, и меня ты тоже знаешь, — невозмутимо улыбнулся Том, помахав кому-то рукой. — Так что успокойся, всё будет. Профессор Дамблдор, профессор Слизнорт!

— Поздравляю, Том, поздравляю!.. — начал рассыпаться в торжественных речах бывший преподаватель Тома по школе, а я просто подбежала и крепко обняла Дамблдора, и его просвечивающий взгляд в этот момент был красноречивее любых слов.

После Дамблдора, улучив момент, я выцепила из толпы Луну и шёпотом спросила её:

— Луна, а почему первая скамья пустая? Том сказал спросить у тебя…

— Но она не пустая, Тина! — приобняв меня за талию, возразила Луна и посмотрела как раз в сторону загадочной скамьи. — Там сидит профессор Снейп, ты же хотела бы пригласить его, да? И профессор Байер, о котором ты так много нам рассказывала… и…

— И Дэвидсон, — таки прослезившись, выдавила я, поняв задумку подруги. — И Дэнни… всё ясно, Луна, спасибо.

— Не за что, Тина! Поздравляю вас! — проговорила в ответ Луна, аккуратно вытерев платочком мои глаза, пока не потекла тушь. — Я очень рада за вас с доктором Реддлом… и я надеюсь, вы будете счастливы!

— Конечно… спасибо, — выдавила я, а к нам в этот момент подошла Сьюзи с Питером, и пришла их очередь поздравлять нас.

В этот раз поздравления принимать было необычайно легко, ведь все поздравлявшие были близкими друзьями, пережившими с нами немало, и было их не так уж и много. А после всех поздравлений Том крепко взял меня за руку и, светясь от счастья, повёл по проходу на улицу, в шатёр, где наше празднество должно было продолжиться.

Банкет… подарки, поздравления… шампанское и торт. Только попробовав первый кусочек той части, которую я собственноручно отрезала для своего мужа, Том громко рассмеялся и крепко поцеловал меня, а я была счастлива, что моя «шалость» удалась. А затем пришёл черёд для танцев…

— Потрясающе выглядишь, — прошептал Том, вальсируя под невесомую музыку, а я наслаждалась его крепкими объятиями, в этот раз даже не думая о туфлях, каблук которых был весьма скромным. — Это платье… оно очень тебе идёт!

— Спасибо, — ответила я, буквально чувствуя на себе десятки взглядов. И хотя моё платье в действительности было самого простого, классического кроя, без пышной юбки, кружев… без всяких украшений, только ткань цвета слоновой кости, подчёркивавшая мой силуэт, и длинные прозрачные рукава. — Когда мы ускользнём ото всех домой работать над крестниками для Ди? Это так волнительно… когда-то давно я отказалась от такой возможности, вот дурочка…

— Ты хотела сказать «репетировать», родная? — поправил меня Том, но я лишь молча покачала головой из стороны в сторону, а взгляд моего мужа сразу как-то… посерьёзнел.

— Семь, — продолжила шептать я. — То самое число, семь. Макс, Северус, Генри, Невилл, Том, Луна и Делла. Много, да? Я слишком размечталась?

— Моё самое любимое число. Можно я помечтаю вместе с тобой? — спустя несколько минут молчания выдавил Том, остановившись посреди паркета, а затем притянул меня к себе и жадно поцеловал.

— Эй, ребят, ещё только начало вечера! — рассмеялся Лестат проскользнувшей между нами страсти. — Том, Том, вы же не одни!

— Конечно, не одни, — согласился он и вдруг подхватил меня на руки и перехватил через плечо, отчего я даже вскрикнула. — Веселитесь, ребят, вся ночь ваша! А у нас… дела. Не скучайте!

— Какие дела, Тинь-Тинь ещё должна мне танец?! — попытался было возмутиться братец, но тут же получил кулаком в грудь от Деллы, которая с прищуром довольно следила за тем, как Том уносил меня с паркета. — Том?!

— Завтра потанцуете, — отмахнулся Том под дружный смех гостей, — может быть… если у профессора Реддл останутся силы…

— Хоть бы их не осталось! — так же тихо проговорила я ему на ухо, хотя братец, несомненно, меня слышал. — Люблю тебя.

— И я тебя, Тинь-Тинь. Больше жизни… — услышала я в ответ фразу, которую чуть не унёс в море ночной ветер. Рассмеявшись, я скинула с головы фату с цветами, которую всё-таки унесло ветром, а затем приобняла супруга, нёсшего меня на сильном плече к машине, чтобы отвезти к нам домой… и наконец-то в такой день у меня в сердце не было ни тревог, ни забот… наконец всё было правильно, верно, так, как и должно быть, и внутри было только безграничное и безудержное счастье.