Повести Смерти (джен)

— Что… — тихий, почти неслышный кашель прервал столь же тихую речь, — что смешного?

Разобрать эти слова под силу лишь не многим, ибо сказаны они одними губами, почти беззвучно. Произнесла их напуганная, растрепанная, грязная девушка. Ее тело покрыто множествами шрамов, как большими так и не очень, но оно сохранило свое очарование. Хотя найдется ли тот, кто сможет его оценить в этом мире, что бьется в предсмертных конвульсиях? Она напугана, и лишь то, что каждый день она борется со смертью, не дает ее страху парализовать ее волю. Она бы, быть может, и начала плакать, если бы умела, ведь как сухи эти земли, что не видели воды, так и ее лицо не ощущало влаги ее слез. Она во все глаза смотрела на того кто… спас ее? Если ей это не привиделось…

— Да так, — бледнокожий молодой человек, откинул капюшон своего балахона, при этом стряхнув с него кровь, и явил молодое, едва ли не юношеское, лицо на свет божий (божий ли?), — твои глаза.

— А что с ними? — девушка, быть может, и отпрянула бы, ибо паника накрыла ее, но любопытство было сильнее, она не могла поверить в то, что он выглядит так по-человечески и так молодо.

— Было время, когда бытовало мнение, что голубые глаза даровались лишь единицам, самым чистым людям, и что их глаза были ярки, словно огни истинной чистоты. И что когда грешили эти люди, их глаза становились темнее и темнее до тех пор, пока не становились вообще черными. И я вижу твои яркие глаза, которые не потемнели, и это очень необычно для этого мира. Это меня и позабавило, что столь маловероятная вещь все же случилась, и я стал ее свидетелем — это ли не прекрасно? А как еще выражать хорошие эмоции?

Девушка не ответила. Она слишком слаба для этого, и поэтому она лишь прикрыла свои «признаки чистоты», проваливаясь в беспамятство.

— Как же они слабы, — пробормотал бледнокожий, вставая в полный рост.

Он поднял девушку на руках, и понес ее по полю. Полю, которое покрыто вязкой смесью из крови и еще черт пойми чего, воняющего серой. Везде валялись куски тел как человеческих, так и не очень. Все залито этой дрянной смесью из внутренностей разных существ. И лишь два живых создания курсируют по этому полю, над которым уже собираются стаи падальщиков, которые своим шумом, то ли поздравляют выживших, то ли прогоняют тех, кто мешаем им отпировать.

Возможно, когда девушка проснется, она посчитает все сном и подумает, что те, с кем она выходила на разведку, ушли сами и не вернулись. Ибо невозможно поверить в тот ужас, что творился на этом поле. Те звуки, раздирающие череп изнутри как громкостью, так и яростью и безумием, которые их наполняли. И в то, что всему этому положил конец юный бледнокожий парень, орудующий косой. Невозможно и то, что он принес ее в ее лагерь и оставил лежать на камне так, чтобы ее нашли. Невозможно это, и все тут.