Джон, прощаются не всегда перед смертью... (джен)

[No one to even say goodbye,

She sees no value in her life]

«Грядет восточный ветер, Шерлок. Он тебя унесет».

Как-то я услышал это от Майкрофта и больше не смог выкинуть из головы. Шерлок написал всего одно слово, Шеринфорд, и повесил листок с этим словом в центре стены. У Холмсов свои секреты, но даже их что-то объединяет.

Я думал, спокойная размеренная жизнь должна влиять как-то наоборот, подарив мне большое количество свободного времени, которое я рационально так и не исчерпал. Мне остается только поглядывать в сторону своих и чужих мыслей, в то время как в голове — пустота. Кто-то когда-то сказал, что смерть — не величайшая потеря в жизни. Величайшая потеря — это то, что умирает в нас, когда мы живем. Я понял, что не потерял Мэри, ведь она всегда в моем сердце и в моей памяти. Мне легче, когда я так думаю. Уже почти год, как никак.

Недавно у нас был очень странный клиент, хм, клиентка. Он утверждает, что ее отец собирается совершить преступление — убить кого-то, и ей страшно. Ей кажется, что она знает, но просто не помнит. Это всего одно слово, но Шерлок заметил сразу, что это имя, а значит слов два или больше. Обычное дело, которые увенчалось успехом, но только одно было непонятно. Кто эта женщина? Я видел ее несколько раз в другом конце города, она пыталась познакомиться со мной, но я говорил, что очень спешу. Как выяснилось, наша клиентка не является дочерью миллионера и, да, серийного убийцы. Кто был в нашей квартире?

— Это наш названый «средний брат», а точнее сестра. Эвр.

— Почему я ее не помню?

— Потому что ты сам так решил, братец.

Сестра, о которой Шерлок даже не помнит. Майкрофт рассказал о их детстве, о том, что сделала маленькая Эвр, и где она сейчас. Шеринфорд — это остров, тюрьма для таких, как она. Я даже не мог поверить, что такое возможно. Насколько Эвр умна, настолько и опасна. Шерлок настоял на встрече с ней, несмотря на все возражения и отказы брата. В итоге Майкрофт согласился, но под условием конфиденциальности.

Я помню только шторм, очертания острова и… полная тишина… и голоса в темноте…

— Здравствуй, мой дорогой братец. Я рада снова тебя видеть. В этот раз ты пришел со своими друзьями или же… Шерлок… давно не виделись. Должна сказать, у вас чудная квартира, но там слишком скучно, поэтому приглашаю вас к себе. Давайте сыграем. Там лежит пистолет. Возьми его. Молодец. Сколько пуль? Только пусть ответит твой друг, Джон Ватсон.

— Две.

— Хорошо. С вами еще один человек, а его жена у меня. Как вы поняли, он должен умереть, чтобы спасти ее. Шерлок, выбери того, кто пристрелит его.

— Майкрофт.

— Я не стану пачкать руки кровью.

— Джон.

Странное чувство, но я хотел это сделать. Шерлок отдел мне пистолет, я подошел к тому мужчине, спросил имя. Ради формальности. Я поставил его на колени и выстрелил. Рука даже не дрогнула. Зачем я это сделал… потому что мне сказали… Отдали приказ. Я не знаю Эвр, не знаю, чего она добивается, но знаю только одно… она не раз сыграет нашими чувствами.

— Давайте продолжим.

Страх, пытающийся взять нас под контроль, затемнял здравый смысл. Пронзительный крик сирены, и мы словно в огне. Сделать или умереть — в этом суть ее игры? О, черт возьми, конечно! Я только что убил человека. Застрелил безоружного… потому что мы все были в опасности. «Сегодня мы солдаты, Джон». Ты прав, Шерлок, как всегда прав.

— Теперь задание для тебя, братец. Ты сам решишь, с кем пойдешь дальше. Что для тебя важнее — кровные узы или дружба?

— Эвр, я не стану этого делать!

— Так нельзя, нужно играть по правилам. Ты же любишь правила, Шерлок? Ну же, вспомни детство. Вспомни все, что было.

— Тогда я изменю ход игры.

Я выхватил пистолет из рук Шерлока и поклялся, что убью его, если она нас не отпустит. Теперь она знает, что я могу убить кого угодно, но она бы не допустила его смерти. Ей проще изменить свои же правила. Чертова психопатка! Ей совсем наплевать на нас!

— Джон Ватсон, как это смело. Ахах. Такой преданный. Скольких ты готов убить ради него? Ответь мне, и я отпущу тебя.

— Ты отпустишь всех.

— Здесь я устанавливаю правила. Так скольких?

— Любого. Каждого, кто поставит жизнь под угрозу. Всех.

— Так и знала. А теперь посмотрим, на что способен братец ради тебя.

Темно. Не вздрагивать не представляется возможным, холод пробирает каждую клетку тела. Меня окружают стены… колодец? Я чувствовал, что под ногами что-то хрустит. О, нет… это... кости. Маленькие кости. Почему я здесь? Шерлок? Пожалуйста, помогите…

— Где Майкрофт и Джон?!

— Братец Майкрофт в полном порядке, а вот Джон…

— Что ты с ним сделала?!

— Ничего.

— Отвечай, где он!

— Шерлок. Его кровь не стоит твоих слез.

— Эвр, я прошу тебя. Скажи, где Джон.

— Он так дорог тебе? Почему?

— Джон — мой друг. Он — моя семья, и не могу позволить, чтобы с ним что-нибудь случилось.

— Знаешь, как это называется? Забота, привязанность, желание защитить и быть рядом… это и есть любовь, Шерлок. То, чего у меня никогда не было. Вспомни песенку. Это и есть ответ.

— У меня нет на это времени.

— У тебя никогда его не было на меня. Я всего лишь хотела твоего внимания, хотела быть твоим другом, но ты даже не замечал меня. Не позволял быть рядом. Знаешь, мне было очень больно, а теперь будет больно тебе. Это справедливо.

— Я никогда не думал, что тебе было одиноко. Если бы я только знал… Но сейчас умирает мой друг. Помоги мне спасти его.

— Когда тебе кажется, что ты прав, ты, скорее всего, заблуждаешься. То, что разбилось — кость, сердце, любовь или жизнь — можно склеить, но оно уже не станет целым. И что бы я ни говорила прежде, все-таки можно сказать по человеку, которого не знал. Я убеждалась в этом каждый день. Каждый день, что проживала без тебя.

— Я нашел тебя и больше ты никогда не будешь одна, а сейчас давай вместе спасем моего друга.

— Люди такие сентиментальные, когда речь заходит об их питомцах. Ты же не хочешь, чтобы я утопила еще одного?

Они нашли меня. Я всеми силами старался хоть немного согреться, унять мучительную дрожь, но тело все еще сковано холодом. Я чувствовал прикосновения рук. Шерлок обнимал меня за плечи, крепко сжимая мои едва что-то чувствующие пальцы, оставляя отметки на бледной коже. Он сделал то, что совсем не должен. Самое главное, что мы живы. В этой преисподней я снова почувствовал вкус убийства, снова побывал на войне.

Да, Шерлок, сегодня мы солдаты.

— Что теперь с ней будет?

— Майкрофт сказал, она останется в Шеринфорде. Обещал, что родители скоро ее увидят. Эвр больше не будет одинока. Что можешь сказать о ней?

— Измученная, израненная девушка. Словно душу вытянули и насильно оставили бренное тело существовать самостоятельно.

— Немного не это я ожидал услышать.

— Ну извини.

— Она сказала, что я… что у меня к тебе… хм, чувства…

— Что?

— Вот только не начинай!

— Нет, что ты! Даже не собирался. Продолжай. Что за чувства?

— Джон, ну ты знаешь это слово. Я не могу его произнести. Мой разум не допускает такого.

— Нет. Не понимаю, о чем ты.

— Я как-то сказал, мне не нравятся люди, но ты — исключение. Для меня ты больше, чем просто друг и… Эвр сказала, что я… люблю тебя..?

— Что, черт возьми, я должен на это ответить?!

— Дай подумать… Что-то вроде — «Ты заслуживаешь гораздо больше, но по решению каких-то высших сил, я люблю именно тебя. Так что просто дай мне разобраться в своих чувствах». Как-то так.

— Знаешь что? Хотя бы не так быстро после Мэри. О, заткнись. Я совсем не это имел в виду.

— Мы оба отрицаем очевидное. Отбросив все факты, получишь истину, и ты это знаешь.

— Нет, Шерлок, не знаю. Я не такой умный, как ты. И еще… с днем рождения.

— Спасибо тебе, Джон. Это… очень мило с твоей стороны.

— Никогда не знал, когда у тебя день рождения.

— Теперь знаешь.

Шерлок попросил никому не рассказывать, но было уже поздно. Все хотели поздравить его. К вечеру мы собрались все вместе; миссис Хадсон вместе с Молли приготовили ужин, Лестрейд принес письма из Скотланд-Ярда, даже там узнали об этом, я купил вино, даже Майкрофт приехал, чего я точно не ожидал. Думал, он ограничится сообщением ну или звонком. До поздней ночи мы сидели, разговаривали, смеялись и просто наслаждались праздником.

После того, как все ушли, я остался в гостиной и совсем тихонько, словно боясь нарушить тишину ночи, смотрел в окно. На врановом полотне неба россыпью раскинулись миллиарды звезд, безвозмездно дарившие красоту всем, стоило лишь устремить к ним взгляд. Я пил вино, держа в руках фотографию со свадьбы, где Мэри — самая красивая женщина из всех и самая лучшая для меня. Что-то необъяснимое полоснуло так глубоко, открыло едва зажившую рану и оставило кровоточить где-то внутри. Но мне не было больно. Все теряют молодость, родителей, любимых, друзей и, наконец, саму жизнь. Можно не принимать этого — и все равно будешь терять.

Я больше не один. Восточный ветер унес нас всех, оставив лишь истину, обнажая сердца.