На сумрачных тропах Зелёного Леса (гет)

В просторной общей зале дома владыки витал остро-пряный аромат трав, смешиваясь с запахом томящегося над очагом супа — самого желанного для всех возвращающихся из дозора стражей блюда, которое умел так невероятно вкусно приготовить только Аэглен. А ещё пахло смолой от горящего лапника под котелками, у которых он и сейчас колдовал, свежим деревом от выскобленных добела общих столов, цветочной настойкой, ягодами... И это радовало — смесь разнообразных ароматов надёжно избавила от едкой вони, которой пропитался воздух, едва на столе общей залы дома владыки развернули обрывки платья, явив собравшимся издыхающую тварь.

Я была права — подобного в наших лесах не встречал ещё никто: ни сбежавшиеся по зову владыки командиры стражи, ни охотники, ни целители. Таких тварей не знали даже те, кто вернулся от похода к Чёрным Вратам. С нескрываемой брезгливостью разглядывала её моя Мудрая нанэт, удивлённо — отец и прочие советники, да и с лица самого Трандуиля не сходило озадаченное выражение. Первой от неожиданности оправилась Кэлейрим — очень быстро она отогнала от стола любопытствующих и сосредоточенно занялась исследованием сочащейся из твари слизи, не обращая внимания на волны отвратительного запаха. Но мало кто из целителей стал ей в том помогать — их умения понадобились сразу же нескольким изменившимся в лице присутствующим, стоило только вытащить обломок ветви из трепыхающегося брюшка.

Всеобщее замешательство и изумление были мне только на пользу — разорванное платье и не слишком подобающий вид миновали пристального внимания. Лишь отец с лёгким укором покачал головой, и усмехнулся Аэглен, кивком указывая на висящие около входа в дом плащи. Одним из них я и воспользовалась, незаметно выскользнув из дома. Чистый и сладкий воздух весны быстро вытеснил из груди удушливую вонь, пара глотков воды из источника на площади прочистили горло и привели в порядок мысли настолько, что я нашла в себе силы вежливо отказаться от помощи одной из целительниц, хлопотавших неподалёку вокруг позеленевшей и едва дышащей Хаэтиль.

Только укрывшись в доме отца, умывшись и сменив одежду, я решилась взглянуть в зеркало. И невольно усмехнулась: заботливые взгляды лекарей и настойчивые предложения помощи стали понятны враз — лицо, руки, шея пестрели кровоточащими царапинами, остатки моховых гирлянд украшали всклокоченные волосы не хуже драгоценных лент, а у виска наливался лиловый след — обломки рухнувшего старого талана всё же не миновали меня...

Но как бы я не выглядела, всё же стоило поскорее вернуться в общий зал — несмотря на то, что мать нашла в себе силы подняться, она ещё слишком слаба, владыка — слишком занят, как и Аэглен, а Хаэтиль слишком напугана — наверняка и думать забыла приглядывать за тем, чем занят Леголас. С неясными, зовущими из глубин леса голосами вскоре разберётся его отец, но после случившегося самым разумным было бы не спускать с мальчика глаз...

Наскоро сплетя волосы и поплотнее запахнув тёплую куртку — старую, но надёжно прослужившую уже не один поход, — я прихватила одолженный в доме владыки плащ и поспешила назад в общий зал, подгоняемая назойливой мыслью: «Только бы эрниль никуда не ушёл, пока все заняты. Только бы снова не отправился бесприютно бродить по лесу, а дождался в безопасности своего отца...».

...Он и не ушёл.

Сидел за столом уже прибранной общей залы, где разливающийся в воздухе аромат очага успел вытеснить недавнюю отвратительную вонь, невидящим взглядом смотрел то ли на огонь, то ли на хлопочущего у котлов Аэглена. И молчал, не откликаясь на попытки бывшего охотника завести с ним разговор. Не обратил он никакого внимания и на меня.

Аэглен же, напротив, обернулся и приветливо улыбнулся — словно и не случилось ничего нынешней праздничной ночью, а я попросту заглянула пожелать ему доброго утра, как случалось и раньше не раз.

— Эль, дорогая, хочешь есть? — ни малейшего следа волнения или неуверенности в спокойном доброжелательном голосе.

Самообладание Аэглена удивляло меня с детских лет, не подвело оно его и сейчас. Но стоило повнимательнее взглянуть в лицо верного эллона, как тотчас же стал понятен молчаливый приказ — мы не говорим о важном в присутствии сына владыки. Наверняка не просто так сидит он в одиночестве в пустующей зале, не стоит бередить только что пережитое им, не сейчас...

— Аэглен, я никогда не имела сил отказаться от твоего супа, — возвращая на место у двери одолженный плащ, отозвалась я, и ответ получился такой же спокойный, как и вопрос. — С огромным удовольствием, благодарю тебя.

Не спеша я прошла от входной двери до столов, поначалу чуть замешкавшись у порога и втайне надеясь привлечь внимание Леголаса, но не преуспела в этом — при первых же звуках нашей с Аэгленом беседы он низко опустил голову, пряча застывший взгляд. Чуть дрогнули его руки, и мальчик стиснул кулаки, пытаясь обуздать эмоции. Вот только эрниль ещё слишком юн и неопытен, чтобы в должной мере изображать невозмутимость — в этом искусстве ему очень далеко и до Аэглена, и до советников владыки, и, тем более, до собственного отца...

Отбросив сомнения, я быстро преодолела оставшееся до Леголаса расстояние и села за стол напротив него.

— Эрниль... Эй, эрниль Леголас, — негромко позвала его, — ты слышишь меня?

Он не ответил, но участившееся дыхание и сильнее забившаяся у шеи жилка ясно дали понять, что мой вопрос не канул в пустоту.

— Леголас, я хотела поговорить с тобой о том...

— Эль, — настойчиво вмешался Аэглен, ставя передо мной миску горячего, — надеюсь, мои старания по-прежнему тебе по нраву, а скитания по чужим землям не стёрли окончательно память о былых днях.

— Нет конечно, мэллон, некоторые вещи забыть невозможно никогда. Леголас... — попыталась снова дозваться я.

Но снова вмешался Аэглен:

— Ешь, Звёздочка, ешь. Успеешь наговориться в другой раз.

Я же всем сердцем чувствовала, что другого раза ждать не стоит и затягивать нельзя — разрешать возникшие неурядицы нужно здесь и сейчас...

— Аэглен, нальёшь нам своего отвара? — я кивнула на меньший из котелков, источающий душистый аромат летних ягод и трав. — И ещё одну миску, для Леголаса.

— Я не хочу есть, — внезапно тихо отозвался эрниль, по-прежнему не поднимая глаз.

Отвернувшийся на мою просьбу Аэглен так и замер у очага, медленно повернулся и, наткнувшись на мой выразительный взгляд, без возражений занялся своими делами, продолжив звенеть посудой.

— Почему же, эрниль Леголас? — как можно более безразличным тоном поинтересовалась я, зачерпнула ложкой из миски, пригубила и проглотила ароматную похлёбку, едва удержавшись от довольного вздоха, — приятное тепло тут же растеклось по телу, будя воспоминания о детстве и уюте домашнего очага. — Ты не желаешь делить трапезу именно со мной? Что-то скрываешь? Испытываешь стеснение? Сомнение? Или попросту боишься? Тогда чего же — того, что видел в лесу? Или неизвестности? А может быть своей слабости? Гнева отца? Или меня?..

На последних словах Аэглен, принёсший к столу ещё одну миску супа, издал сдавленный смешок, но удержался от высказываний вслух своих мыслей. Леголас возмущённо вскинул голову, по-видимому не находя достойного ответа, а я воспользовалась моментом и кивнула на старания Аэглена:

— Нет, эрниль? Тогда ешь без возражений. И помни: хороший страж не упускает возможностей восстановить силы. А твоему отцу теперь может понадобиться любая посильная помощь от каждого из нас.

В сияющих чистых глазах мальчика промелькнули удивление и недоверие — наверное, мало кто из окружения владыки допускал возможным разговаривать с ним в таком тоне. Он чуть посомневался, раздумывая, а затем передвинул поудобнее миску и принялся есть. Аэглен с одобрением похлопал меня по плечу и отошёл к очагу, ясно давая понять, что вмешиваться более не намерен.

Но оставалось ещё кое-что, что нужно было разрешить прямо сейчас...

Выждав, когда тарелка маленького упрямца, снова не поднимавшего на меня глаз, наполовину опустеет, я позвала:

— Леголас... Я должна... нет, я хочу принести тебе извинения.

Его рука замерла на полпути до рта, затем он медленно опустил ложку и аккуратно пристроил её рядом с миской.

— Не стоит, бренниль Элириэль, — он наконец-таки высоко вскинул голову, прямым и открыто-вызывающим взглядом разительно напоминая своего отца.

Я усмехнулась:

— Эти слова можно понимать как прощение?

— Я не знаю, за что должен вас прощать...

— За то, что повысила на тебя сегодня голос. И за то, что довольно грубо толкнула. Я постараюсь более не допускать такого в нашем общении. Но и ты должен запомнить на будущее — я привыкла к повиновению, Леголас. Мои приказы должны исполняться без раздумий и обсуждений — особенно, когда они отданы при опасности. Это понятно?

— Да, безусловно, понятно, бренниль, — процедил он. И всё же не удержался от колкости, которую едва ли можно было ждать от эллона его лет: — Будь я стражем, бренниль, вы бы не играли со мной в заботливую няньку и не посмели бы вести себя так.

Не нужно было оборачиваться, чтобы обнаружить интерес выжидающе притихшего Аэглена — даже дыхание его изменилось, словно он снова выслеживал дичь, боясь спугнуть её малейшим неверным движением. Вот уж воистину — не бывает бывших охотников, на какие бы дороги не свернула потом их судьба...

Я откинулась на спинку скамьи, отпила ягодного отвара, изо всех сил надеясь скрыть усмешку при виде нахохлившегося, словно выпавший из гнезда птенец, Леголаса и не разжечь невольным весельем ещё большей обиды в сердце маленького упрямца.

Но разговор всё же требовалось довести до конца.

— Будь ты стражем, а не сыном владыки Трандуиля, эрниль Леголас, сегодняшнее самовольство в лесу обошлось бы тебе гораздо дороже, чем громкий выговор и пара царапин. Будь мы знакомы чуть дольше — тебе не стоило бы ждать снисхождения и извинений от меня: как уже было сказано, я не терплю неповиновения. И не важно, кто вверен моей опеке — воин, целитель, владыка или ты сам.

Юный эллон лишь хлопал ресницами в такт обрушенной на его голову тираде, но, по- видимому, считал за лучшее больше не возражать.

— В своё время и мне доводилось проводить время за этим самым столом, — для большей убедительности я прихлопнула по столешнице ладонью, — и никто из сидящих рядом стражей никогда не упрекал меня ни в трусости, ни в малодушии. Ты же бросаешь мне в лицо пустые обвинения уже во второй раз. Припомним наше знакомство и разговоры о лжи? — добавила я в ответ на его недоумение, и он лишь отрицательно покачал головой, по-прежнему не решаясь возражать.

— Я велела тебе ждать на месте, Леголас, — после недолгого молчания продолжила я. — Ты не младенец и, как мне кажется, способен понять обращённые к тебе слова.

— Я думал помочь вам, бренниль, — еле слышно донеслось в ответ.

— Чем помочь мне, Леголас?

— Вы же эллет, а я...

— У тебя нет никаких навыков и умений сражаться, — немного жаль было рушить нарисованные воображением мальчика красочные картины героических приключений, но перед лицом надвигающихся неведомых опасностей они могут стоить ему жизни. — У тебя нет силы и выносливости взрослого. А в тот момент не было даже оружия, Леголас! Самого простого кинжала, который во время наших встреч в лесу всегда висел у тебя на поясе! Чем ты мог мне помочь? Наверное, только тем, что эта тварь кинулась бы на жертву поменьше — на тебя, а не на меня!

— Эль, Эль, успокойся, — тихо подошедший сзади Аэглен погладил меня по спине, но таких усилий уже было слишком мало, чтобы утихомирить поднимающуюся бурю.

— И, случись вдруг такое, я должна как-то смотреть в глаза твоему отцу? Оправдываться перед ним? А, эрниль Леголас?

Он молчал, поджав подрагивающие губы, но написанная на его лице явная обида бессильна была удержать поток моих слов — лучше уж сейчас, пока не стало слишком поздно... именно сейчас...

— Поначалу, слыша разговоры о том, как ты изводишь Хаэтиль капризами и своеволием, я не верила — встреченный в лесу юный эллон с самого первого взгляда показался мне чутким и понимающим. Да и не доверять словам отца — а он назвал тебя разумным — я не могла. И что же я вижу?

— Я не изводил Хаэтиль! — выкрикнул с нескрываемой обидой он. — И не капризничал!

— Ну тише, тише, мой мальчик, — рядом с Леголасом присел за стол Аэглен и попытался обнять.

Эрниль вырвался и встал.

— И в другой раз не стану уходить в лес без оружия, равно как и пытаться вам, бренниль, в чём-либо помогать!

— Это будет весьма разумно, — отрезала я.

Повисла гулкая тишина, слышалось только сдержанное сопение Леголаса.

Аэглен чуть кашлянул, пытаясь привлечь внимание.

— Говоря по правде, — негромко заговорил он в никуда, — даже десять кинжалов и сотня стрел мало могут помочь в некоторых делах.

— Особенно, если не умеешь с ними обращаться! — не смолчала я, но злость и раздражение постепенно отступали под укоризненным взглядом Аэглена. Шевельнулось сожаление за несдержанность — знала ведь, на что соглашалась и чего стоит ждать!

— Да, — закивал Аэглен, — это так.

Взмахом руки я указала эрнилю на скамью:

— Я не Хаэтиль, Леголас. Со мной так не получится. Будь добр задержаться и дослушать до конца. Сядь!

Он чуть поколебался, но вернулся на своё место.

— Тихо, Листочек, — склонившись к его уху, громко зашептал Аэглен, — слушай Звёздочку. Внимательно слушай и не перебивай...

При виде притворно-сосредоточенного и крайне сурового лица Аэглена мне оставалось лишь махнуть рукой — вести́ какие-либо важные беседы враз стало бессмысленно. Я вздохнула, быстро остывая, и одним махом допила свой отвар.

— Придёт, боюсь, ещё и твоё время клинком помахать, — с грустью произнёс меж тем верный слуга и приобнял Леголаса за плечи.

А эрниль не делал больше попыток освободиться, вперив в полупустую тарелку задумчивый взгляд.

Я встала, собираясь уйти — что ещё можно добавить к сказанному? Мои страхи и сомнения оправдались — роль бездарной няньки отныне всецело моя, и за собственные детские выходки предстоит рассчитаться сполна...

— Ты научишь меня, Аэглен? — внезапно заговорил Леголас. — Научишь сражаться?

— О, мой мальчик, — засмеялся тот, — этому умению тебя будут учить гораздо более сильные наставники, чем я. Отец, браннон Сигильтаур, Алордин... А ещё можешь смело попросить помощи у самых искусных лучников Эрин Галена. Не так ли, бренниль Элириэль?

Его насмешливый вопрос заставил меня остановиться:

— Конечно, это так.

— Вот видишь, мой мальчик, даже самые искусные лучники безоговорочно готовы тебе помогать.

Леголас недоумённо нахмурился — да и мне не сразу стал понятен скрытый смысл, вложенный в слова.

— Да-да, самые искусные, — с хитрым видом закивал Аэглен. — Спроси... хоть Индора, он не даст солгать.

— Она?! — не скрывая изумления, переспросил Леголас, первым разгадав намёки и кивки Аэглена. — Бренниль Элириэль?

— О да, мой мальчик, бренниль Элириэль может многое припомнить и показать. А ещё однажды она спасла мне жизнь... Помнишь, Звёздочка? Ты садись лучше, не стой, — подмигнул он.

— Помню, Аэглен, всё помню, — выдавила я, опускаясь на скамью, хотя совсем не хотелось ничего вспоминать.

— Тебе?.. — неверяще протянул Леголас.

— Мне, — подтвердил Аэглен. — А ещё твоей маме, мой мальчик.

— Маме?.. — эхом вторил Леголас. — Но... когда? Как?..

— Хочешь — расспроси Индора, если бренниль Элириэль не пожелает говорить, или Алордина — вот уж кому лучше всех известно о сражениях в наших лесах.

— Ты говоришь про ту долгую войну, где был адар и откуда не вернулся владыка Орофер?

— Да, мой мальчик, у всех нас тогда была своя война...

— И мама? Она тоже сражалась? — неприкрытый восторг и изумление сияли в чистых голубых глазах.

— Немного...

— Сражалась, эрниль, — перебила я, хоть и мало радости доставляло каждое сказанное слово, — она многому научилась в те тяжкие годы, и непривычно было видеть лук вместо лютни в её руках. Аэглен учил её... и ещё многих... всех нас.

— Тебя не нужно было учить, Звёздочка, — засмеялся эллон и чуть повёл бровью, повернувшись к Леголасу: — Она и без меня всё умела.

— Аэглен, достаточно, — попыталась я остановить его не совсем уместные расхваливания, но у эллона, по-видимому, был какой-то свой расчёт.

— С детства лук из рук не выпускала, — заговорщически шептал он Леголасу, склонившись к нему, но так и не сводя настойчивого серьезного взгляда с меня. — При малейшей возможности сбегала в лес. Стоит отвернуться — и нет Звёздочки, и тут же владыка гвардию поднимает по просьбе браннона Сигильтаура. А потом как уехала в чужие земли, так и потерялась где-то в Западных горах.

— Но я же вернулась...

— И снова упорхнула — как непоседливая птичка. И научилась многому в чужих землях, скажу я тебе, мой мальчик, сам видел. Да...

— Аэглен!

— Что, Звёздочка? Как там твой самоцвет, у стражей Лориэна выигранный? Не потеряла?

— Нет, не потеряла, — невольно усмехнулась я от его напоминания. — Только их у меня теперь три.

— Что, всех сыновей Ардиля обставила? — расхохотался в голос Аэглен.

— Нет, не их. Они благоразумно считают, что одного раза вполне достаточно. Но не все верили, что это правда — хотя Орофин всегда честно предупреждал...

Последние слова заглушил звонкий раскатистый смех Аэглена — совершенно не уместный после всего случившегося, но в должной мере разрядивший гнетущую атмосферу пустой залы. Я тоже улыбнулась и взглянула на Леголаса. Он разглядывал меня с неподдельным интересом — совсем как в первую нашу встречу, — и на его лице больше не читались ни затаённая обида, ни угрюмая отрешённость, ни тот страх, что заставлял его цепляться за мою шею всего несколько часов назад. Если все слова и похвалы, щедро подаренные мне Аэгленом, были призваны успокоить и ободрить эрниля, то, без сомнений, эта цель достигнута сполна. В конце концов, юный эллон родился и живёт под его внимательным взором, и кому, как не верному Аэглену знать его привычки, характер, нрав. А ведь так же было и с нами — всеми теми, кто любил собираться у его очага...

— Что притихла и улыбаешься, Звёздочка? — голос Аэглена, насмешливый и ласковый, прервал затянувшиеся размышления и нарушил тишину.

— Просто больше нечего сказать, мой друг.

— Сложно, Звёздочка, быть во всём лучшей?

— Не сложнее, чем родиться в семье владыки, Аэглен. Ты это хотел услышать?

— Не только...

— И я далеко не идеал.

— Но ты стараешься...

— Разве это так плохо?

— Нет, не плохо, девочка, — только если не забывать...

— Так вы станете учить меня, бренниль Элириэль? — нетерпеливо вмешался в не слишком понятный ему разговор Леголас.

— Если пожелаешь, эрниль. И мы ведь, кажется, договорились о том, что друзья зовут меня...

— ...Элириэль. Эль... — закончил он за меня и смущённо улыбнулся. — Я привыкну со временем, обещаю.

— Тогда договорились, эрниль Леголас. — И протянула руку.

Он с недоумением поглядел на мою ладонь, заставив запоздало сообразить — юному эллону вряд ли понятен жест, которым обмениваются эдайн в сотнях лиг от его родной земли.

— Пожми руку в знак согласия, — вдруг подсказал ему Аэглен, выдав довольно неожиданные познания о тех «чужих землях», которые так часто поминал.

И с довольной улыбкой проследил за тем, как Леголас потянулся через стол, вложив свою ладошку в мою ладонь.

— Люблю, когда дети живут в мире, — обронил хитрец, снова ни к кому не обращаясь напрямую, но явно давая понять — для такой цели без лишних размышлений использует любые способы: хоть напоминания, хоть восхваления, хоть прямой приказ.

Покой и умиротворение в зале царили недолго — резко распахнувшаяся входная дверь и громкие голоса с площади быстро напомнили о таящихся за порогом неизвестных опасностях. Стремительно, напористо, на ходу отдавая приказы сопровождающим его командирам и приближённым, в дом вошёл владыка Трандуиль.

— ...Шесть, нет, достаточно будет и пяти лошадей... Да, припасы подберёшь сам... Самых выносливых и проверенных... Выберет Индор, и он же пойдёт... Не больше трёх десятков... Алордин останется в распоряжении совета... Аэглен, уведи Леголаса, — едва удостоив нас взглядом, владыка ронял быстрые приказы.

Аэглен поднялся, потянув за собой Леголаса:

— Идём, мой мальчик, не будем мешать.

Я же осталась на месте, наблюдая за согласно кивающим отцом и внимательно слушая приказания: «тридцать проверенных воинов... к западным границам... разведка... всем стражам нести дозор...» И ждать... Ждать в неопределённости и неизвестности, когда, быть может, придут вести о неведомой опасности, обретающейся в наших лесах...

— Выступим на рассвете, — закончил, наконец, владыка и замолчал.

Индор, внимательно ловивший каждое его слово среди прочих командиров, поклонился:

— Я распоряжусь воинам готовиться к дороге. — Он повернулся и направился к выходу.

— Выбирай среди тех, кто вызывается идти сам! — крикнул ему вслед владыка Трандуиль, и Индор на мгновение задержался, обернулся, ещё раз поклонился и вышел за дверь.

Я встала и тотчас же наткнулась на предостерегающий взгляд отца — он слишком хорошо понимал мои мысли, чтобы не попытаться сейчас удержать. Но иначе я не могла.

— Хир Трандуиль, — приблизилась я к владыке и склонила голову, старательно избегая глядеть на отца, — позвольте и мне присоединиться к отряду.

— Бренниль Элириэль... — начал он, не выказав ни удивления, ни недовольства — для этого тоже достаточно хорошо меня знал.

Но слушать долгие отговорки не было сил, и я решилась:

— Хир Трандуиль, любые разговоры о предстоящих опасностях и трудностях дороги для меня не важны — вам известно это. Так к чему тогда лишние слова? Худшим наказанием для меня будет неизвестность. Я не боюсь ни сражений, ни неведомого врага, а западные окраины Эрин Гален мне известны едва ли не лучше, чем... самым лучшим разведчикам, — я едва сдержала готовое слететь «чем вам», но вовремя спохватилась — подобная дерзость была бы совсем непростительной.

Должно быть, за долгие годы скитаний вдали от дома воспоминания о воле владыки Трандуиля успели потускнеть и изгладиться в памяти — иначе ответ можно было предугадать.

— Бренниль Элириэль, — даже не повысив голоса, но каждым веско роняемым словом отметая любые возможные возражения, снова заговорил Трандуиль, — в наших землях достаточно отважных бойцов и искусных разведчиков, хорошо знакомых с происками врага. В рядах моей гвардии достанет стражей, чтобы выступить на разведку и вместе с тем сохранить границы и покой всех нас. У меня достаточно воинов — но дочь у моего советника только одна. И во имя мира и покоя собственного дома — вы, бренниль, останетесь здесь. С матерью и отцом, и с теми обязанностями, что добровольно приняли на себя.

Удар был сокрушительный... Я и вправду успела подзабыть, каково это — перечить воле владыки Эрин Галена. С владыкой Лотлориэна всегда было проще...

Кровь бросилась к щекам, но рвущиеся с языка слова я сдержала — слишком унизительно было бы получить новую отповедь при всех присутствующих ещё раз. Склонила голову в знак согласия, но не обретя смирения в сердце.

Проницательному владыке хватило и взгляда.

— Твоё место сейчас здесь, Эль, — чуть более мягко прибавил он. — И, я надеюсь, цель тоже ясна.

— Да, хир Трандуиль, — выдавила я, сгорая со стыда — слишком редко в последнее время приходилось слышать отказы, а предложением помощи и вовсе никто не пренебрегал.

Владыка отвернулся, уводя приближённых вглубь дома и снова раздавая приказания. А я постаралась как можно незаметнее выскользнуть за дверь.

— Что, Эль, отказал? — прямо за порогом выпалил Индор — наверняка не просто так замешкался за неплотно прикрытой дверью, выжидал.

— Отказал, — как можно более равнодушно ответила я.

— Жаль, — его слова прозвучали неожиданно и с искренним сожалением, — я хотел бы видеть тебя в нашем отряде. Хотя бы и в память о минувших временах...

— Знаешь, Индор, иногда минувшему лучше навсегда оставаться в прошлом.

— Знаю, Эль. Но иногда оно возвращается. И тогда лучше, если рядом проверенные друзья.

— Дорогой мой друг, — усмешка вышла криво, но на иное я была не способна сейчас, — даже тех молодых воинов, что в последнюю сотню лет вступили в ряды стражи, ты знаешь лучше, чем меня.

— Возможно, — спокойно парировал он. — Но никто из них не бежал со мной рядом под стрелы орков, чтобы унести с дороги раненых от подступающего врага. Я рад, что ты сейчас здесь. И рад, что владыка оставил тебя в посёлке — моё сердце будет в покое. Присмотришь за моим домом?

— За всеми, мой друг. За всеми... — явившаяся внезапно мысль развеселила, и я, спускаясь с крыльца на дорогу, не смогла промолчать, — ...надёжная и доверенная нянька. Наверное, уже навсегда!

Он невесело рассмеялся:

— А я снова доверенный посыльный, Эль. Тоже как всегда!

В молчании мы дошли до площади вместе, потом повернули: я — к дому родителей, он — к конюшням, где ожидал поднятый по тревоге его отряд. Ему предстояла опасная и неверная дорога, мне — в неизвестности и неопределённости ждать.

Он широко улыбнулся и помахал рукой.

Мы распрощались — в тот момент я ещё не знала, что навсегда...