Достаточно верить (гет)

Ноллан долго ворочался в постели. Он вспоминал вчерашний день, который принес новое знакомство, деньги, встречу с понравившейся девушкой, но и забрал много сил, оставив усталость и боль во всём теле.

В голове Ноллана сталкивались и взрывались мысли. Он был так измучен, что забылся тревожным коротким сном только под утро.

Ноллану снилось, словно они с Мартой сыграли свадьбу. Вот он приходит домой с работы уставший, а горячий ужин ждёт его на столе, и Марта улыбается ему. Ноллан испытал благодарность и признательность. Потом он увидел, что к ним приходит в гости повзрослевший Уилл, и они все вместе садятся к столу.

Потом Ноллан повернулся на другой бок, и картинка поменялась.

Теперь он был вместе с Эллен. Они прогуливались по городу, в ее руках были ноты, а волосы развевались на ветру, девушка улыбалась. Ноллан сжимал в руках книгу своих собственных стихов. Они с Эллен были в этом мире только вдвоем, и они были счастливы.

А потом Ноллану приснилось, что он живёт один. Его грудь распирает чувство свободы, оно, как зимнее утро, освежает и бодрит его, вселяет надежду и силы.

Но рядом с ним никого не было. Не было в его жизни ни бабушки, ни брата, ни Марты...

Коротко вскрикнув, Ноллан проснулся. Когда он встал с постели, Марта уже приготовила завтрак, накормила Уилла и хлопотала по дому.

— Доброе утро! Завтракать будешь?

Ноллан посмотрел на Марту и улыбнулся.

— Привет, день сегодня хороший. Да, сейчас умоюсь и приду.

Ноллан знал, что сегодня работы не будет. Потому и не спешил. В ночь с субботы на воскресенье наступал Новый год, и все люди готовились встречать его. Единственное, что собирался сделать Ноллан, так это сходить за подарками и раздобыть елку.

— Ноллан, спасибо тебе… Ты знаешь, за что, — когда Ноллан сёл за стол, сказала Марта. — Я и не думала, что на свете есть такая замечательная семья, как ваша.

— Просто больше так не делай, — ответил он и посмотрел на Марту. Лицо девушки в этот момент было сосредоточенно и серьёзно.

Марта вдруг посмотрела Ноллану в глаза — он выдержал взгляд девушки и наконец-то увидел, как она красива: правильные черты лица, большие глаза в длинных ресницах, полные губы, открытый взгляд и блестящие волосы.

Но в глазах Марты застыла печаль, и Ноллан не знал, что с этим поделать.

— Сколько тебе лет? — спросила Марта.

— Мне семнадцать. Еще в школе учусь.

— А стихи на столе — твои?

— Да, это мои стихи. Ты читала их?

— Всего лишь одно. Красиво написано, но не хватает чувства. Я прочитала, где ты пишешь про ночную незнакомку, закрывающую ставни в доме.

— Ага. "Блондинка-смерть".

— В смысле?

— Это название. "Блондинка-смерть."

— Понятно.

Вдруг повисла неловкая пауза, и, чтобы снять напряжение, Ноллан сказал:

— Спасибо за завтрак, Марта. Я пойду сейчас за продуктами и елкой. Если хочешь, пойдем со мной.

Марта утвердительно кивнула в ответ.

* * *

Спустя два часа Ноллан с двумя сумками в руках и елью шел домой в компании Марты.

— Когда я была маленькой, мы с мамой и папой ходили на рынок, покупали елку и украшения. Отец устанавливал ель в центре гостиной, и мы все украшали ее стеклянными шариками, разноцветными лентами, ватой и самодельными снежинками. Потом папа вешал на потолок бумажные гирлянды. Это было так красиво, празднично, и я любовалась... Свет от свечей падал на гирлянды, а на стенах и потолке появлялись странные тени. Тени меняли форму, преображались, превращались в загадочные фигуры, гасли и таяли.

— Ты не пробовала писать книги? У тебя определенно есть к этому талант.

Марта рассмеялась.

Так, с шутками и разговорами, ребята дошли до дома.

И тут...

Ноллан вспомнил об Эллен.

Его сердце будто ухнуло вниз.

Сказав, что отойдет на пару минут, Ноллан вышел, оставив ель у двери.

— Ноллан! А как же елка и украшения? — спросил Уилл, но брат его не слышал.

Запыхавшийся Ноллан встретил Эллен возле ее дома. Девушка и высокий седой мужчина — ее отец — наряжали дом к празднику, ставили во дворе игрушки и вешали на стену гирлянды.

— Привет, Ноллан! Думала, ты не придешь. Елку мы уже купили.

— Привет, я забыл, прости.

— Эллен, может, познакомишь меня с этим юношей?

Отец Эллен был мужчина средних лет, с усами и бородой, с голубыми глазами на обветренном лице.

— Папа, это — Ноллан. Ноллан — это мой папа.

— Очень приятно. Джек Смит, — сказал он и пожал руку юноше. Ладонь у мужчины была крепкой и мозолистой. — Значит, ты помог Эллен с нотами?

— Да, мистер Смит.

— Хорошо. А в елках ты смыслишь?

— Немного понимаю.

И отец Эллен пошел на задний двор, вынес большую ель, потом принес коробку с игрушками и сказал, чтобы Эллен и Ноллан нарядили праздничное дерево.

Джек шутил и рассказывал смешные истории, Эллен мелодично смеялась, и Ноллан не заметил, как провозился со Смитами несколько часов.

Позже Эллен пригласила Ноллана на чай, он отказывался, но она настояла и завела его в дом.

Еще снаружи дом понравился Ноллану — светлый, с высокими окнами — любой прохожий сразу представлял себе тепло и уют.

Когда Ноллан вошёл в дом, он невольно восхитился — на полу был паркет из тёмного дерева, стены теплого золотистого цвета мягко отражали блики огня от камина.

Ноллан от изумления чуть было не забыл закрыть рот, но вовремя спохватился.

— Раздевайся, пойдем в столовую, там будет чай, — пригласила Эллен и улыбнулась.

Ноллану было ужасно неудобно — незнакомые люди вдруг приглашают его на чай.

— Ладно тебе, расслабься, — улыбнулась Эллен.

После чая Эллен позвала его к себе в комнату на втором этаже, где Ноллан заметил пианино.

— Я сейчас что-нибудь сыграю. Что ты любишь из музыки? — не успел он открыть рта, как Эллен уже уселась на банкетку.

— Я не знаю, — Ноллан замялся и смутился.

У него дома не было ни радио, ни музыкального инструмента, чтобы слушать или играть музыку. Ноллан слышал на улице пение пьяных матросов, или гимны под Новый год. Но всё это было не то.

— Сыграй, что тебе самой нравится, — выдавил наконец Ноллан.

— Хорошо,— Эллен улыбнулась, заметив его смущение. Ее пальцы коснулись клавиш, и полилась чудесная музыка.

Что именно играет Эллен, Ноллан не знал, но с первыми звуками мелодии мысли юноши улетели куда-то в неведомые края.

Ноллан представил, что он стоит на палубе корабля, ветер треплет его волосы. А вот он уже в пустыне, скачет на черном, как сама ночь, коне, и песок скрипит у него на зубах.

Видение изменилось — Ноллан шёл к реке по полю в ночи, и его сердце гулко билось в груди. Он спустился к реке, лунный свет отражался в чёрной воде. На берегу стояла обнажённая девушка с чёрными, как смоль волосами, и Ноллана с неожиданной силой потянуло к ней.

Эллен перестала играть уже как с минуту и смотрела на него с любопытством.

— Великолепно, — глядя на кончики своих ботинок, хрипло произнёс Ноллан.

* * *

Потом он не помнил, как дошел до дома — настолько был опьянен музыкой.

Ноллану казалось, будто музыка играла у него внутри, в самой сердцевине, и это чувство было столь чудесным, что он не мог думать ни о чем другом.

— Ноллан, где ты был? Мы почти все сделали без тебя, — сказал расстроенный Уилл.

Это сразу вернуло Ноллана на грешную землю. Причём столь стремительно, что внутри как будто все смерзлось.

— Я был у знакомой, у Эллен Смит. Помогал им установить ель, они напоили меня чаем…

— Теперь установи ель дома, мы уже почти все украсили, — попросил Уилл, и тут Ноллан заметил, что не только брат, но и Марта, и бабушка расстроены.

Он предал их.

Ушел в такой важный момент к какой-то незнакомой девушке. И ничего не сказал...

Он нахмурился. Молча установил елку и вместе с братом нарядил ее.

Бабушка и Марта готовили ужин и о чем-то тихо переговаривались.

— Бабушка сердится, что я так долго? — спросил Ноллан у брата.

— Нет, бабушка не ругалась. А вот Марта была после твоего ухода темнее тучи. А что у тебя с той девушкой, с Эллен?..

— Ничего. Она играла мне на пианино, и все. Почему Марту это так расстроило, как ты думаешь?

— Я думаю, ты и сам знаешь, что нравишься ей.