Мир застывшего времени (джен)

Полет в тишине вечности продолжался и продолжался. Драко постепенно отошел от шока, вызванного сном, и теперь вполне осознанно смотрел по сторонам: на плывущие внизу виды, на мерно машущие крылья, на благородную клиновидную голову дракона, вытянутую вперед. И поражался, проникаясь происходящим, смутно помня, что они куда-то бежали среди веселого зверья, кажется, на поляну с холмом, на вершине которого сперва лежал какой-то рогатик, а потом они с того же холма стартовали…

Видя, что Драко адекватен, Гарри поинтересовался:

— Ты в порядке?

Сперва Малфой хотел огрызнуться по старой привычке, но передумал, не увидев в лице Поттера прежнего презрения, и потому молча кивнул. Такого ответа оказалось достаточно для Гарри, и тот успокоенно улыбнулся. А Драко вдруг растерялся, видя столь искреннее к себе отношение своего вечного врага. Впрочем, а враг ли он? — задумался Драко, вспоминая короткие стычки и склочки, возникающие между ними зачастую на пустом месте. По сути-то они и всерьез друг другу не вредили, не успели вообще-то.

Посмотрев в ищущие зеленые глаза, наблюдающие за ним из-за круглых стекол, он увидел в них немой вопрос — мир? Мир, взглядом ответил Драко. Потому что ну сколько можно полемику из пустого в порожнее переводить? Они и ругачки-то больше для виду устраивали, говоря окружающим, что не дружны слизеринец с гриффиндорцем, и попутно отводили душу, вымещая на оппоненте накопленный негатив.

Рон заметил этот обмен взглядами и, конечно, возмутился до глубины души — это они тут чего затеяли?! — но его разукрашенное синяками и ссадинами лицо всё ещё помнило вразумляющие кулаки Поттера, и возникать Рон не посмел, с горечью констатировав, что вот, пожалуй, и закончилась его дружба с Поттером…

Гермионе сейчас было всё пофиг, её главной печалью в данный момент был подлый обман толкиеновского красивого эльфа. Не, ну не гад ли?! Она, очарованная прекраснейшим из всех созданий в мире, всамделишным эльфом, представителем, так сказать, высшего рода, воспетого в легендах и балладах… и оказалась так низко, подло обманута!!! Негодяй! Заманил её сказочкой о новой палочке, а сам… запулил черт-те куда на драконе. А она-то так надеялась подольше пожить в Эленгдейле, посмотреть, поспрашивать об обитателях такого удивительного мира, обо всех этих рогатых лисах и львах, ну и о самих эльфах, конечно, чего уж там… Она же думала, что такие больше не существуют или вовсе придуманы писателями-фэнтезийниками. Ну хоть плачь… Там, куда они летят, эльфов, скорей всего, нет, сказано же, что луна там самая обычная и даже убывающая, так что, вероятно, эльфов она больше не увидит. А жаль, так хотелось побольше узнать о них. Но одно о них Гермиона узнала точно: эти длинноволосые красавцы — непревзойденные лгуны.

Гарри, в который раз посмотрев на Гермиону, пересевшую с Полумной к Минерве, увидел в её глазах всё сильнее разгорающуюся печаль и пожалел несчастную всезнайку. Вот хочет человек что-то знать об эльфах, и хоть ты тресни! Подняв голову, он с сомнением оглядел опрокинутую морду дракона, вздохнул и рискнул.

— Простите, Несси, можно вас спросить?

Голова чуть склонилась набок, и на Гарри глянул вопросительный карий глаз. А в голосе дракона прозвучало беспокойство:

— Что-то случилось, мальчик?

— Ничего не случилось, благодарю, просто у меня вопрос — там, куда мы летим, эльфы есть? — Гарри постарался подобрать аккуратные и нужные слова. Дракон легонько кивнул и пустился в обстоятельный монолог.

— Есть эльфы. Население Тихого дола мало чем отличается от Сонного, а сама долина Скагена изобилует разнообразием форм и видов настолько, что и вовек классификацию не составить. Одни келпи чего стоят… кстати, держитесь от них подальше — они крайне неприятные типы. Мне довелось однажды встретиться с одним таким. Он прикинулся лошадью и, представляете, чуть не утащил в воду дядю Лютера, мне пришлось ему голову откусить, чтобы спасти дядю Лютера. Ох и мерзкий же он на вкус! Совершенно как протухшая рыба!

— Ух ты, впечатляюще! — признал Гарри, дождавшись паузы. И спросил: — А кто такой дядя Лютер?

— Это мой друг, — мягко ответила Несси, улыбнувшись глазами. — Я была совсем девочкой, когда мы познакомились. И как-то так сложилось, но ему в то время понадобился быстрый конь, в качестве которого меня и предложили… Мы пережили столько приключений, к тому же для меня это было самым первым путешествием. Знаете, был период, когда я думала, что я — единственный дракон на всем белом свете. Даже пол поменяла, чтобы родить, и чуть не отправилась в последний полет, дурочка…

Смена пола дракона Гарри не удивила — и не такое бывает, встревожило его другое.

— То есть вы могли умереть? — с беспокойством спросил он.

— Представьте себе! — развеселилась Несси. — Собралась помирать, как распоследняя идиотка. Спасло меня то, что я решила отложить свое яйцо в Тихом доле, а там у меня друзья! Те, кто меня вырастил, с кем прошло мое детство, вот они-то мне и не дали «исполнить последний долг», уговорили остаться с ними, поклявшись, что двум драконам в их долине тесно не станет.

Гарри с облегчением вздохнул, искренне радуясь такому итогу — Несси ему нравилась, как и всё в этом удивительном мире говорящих зверей.

— И сколько вас теперь? — с интересом спросил он.

— Да я потом парня нашла, — доверительно сообщила Несси. — Вернее, про меня прослышали. И однажды из далекого южного края прилетел дракон-мужчина, сосватался ко мне, потом ещё один прилетел и положил глаз на мою дочь. С ними мы смогли отложить полноценные кладки, а не одно-единственное, одинокое яйцо. Мы счастливые матери и бабушки, наши дети и внуки расселились по всем горам, ближним и дальним. Просто мы с Линн выросли в долине Скагена и привыкли жить на равнине.

Разговаривают Гарри с драконицей, а остальные только слушают, увлеченные историей, которую действительно не каждый день услышишь. Особенно сильно проникался Хагрид, порой смаргивающий слезы умиления — для него было чистейшим бальзамом на израненное сердце узнать, что где-то в мире живут по-настоящему свободные драконы, не запертые в потайных резерватах, за границами которых бдительно следят волшебники-драконологи. И хорошо, что у Несси всё в порядке, а то он уж собрался предложить им дракончика для размножения.

Дальнейший полет запомнился смутно, потому что действительно стерлись границы и не то сократилось, не то сгинуло понятие расстояния, выглядело это так, словно они влетели в густой туман, и в нем затерялись все ощущения: времени, пространства, движения, самого полета… Словно застыли вдруг в космическом сером вакууме, в котором почему-то присутствовал воздух, не давший нашим аэронавтам задохнуться.

Нежданно грянувшая в глаза синева и нахлынувший следом солнечный свет их даже напугал, заставив заморгать и удивленно осмотреться. Ну, панорама внизу вроде та же: те же реки, долы, горы-озёра, леса и дороги…

— Ух ты… Что это было, Несси?

— Ну, граница, рубеж, — чуть неуверенно ответила Несси. — То самое, которое только крылатые могут пересечь, по земле это невозможно — фронтир не пропустит.

— Понятно… — Гарри обернулся назад, но позади синело то же небо. Остальные тоже ничего не поняли, но решили изобразить понимание. А через несколько часов закончился полет — Несси пошла на снижение. Нацелившись на пологий склон, она как можно сильнее вытянула лапы и, пойдя бреющим, с резким толчком поставила корзину, отчего пассажиров снова ощутимо тряхнуло. Но никто не протестовал, понимали, что до такого чуда им ой как далеко. Своим свирепым огнеметам они никогда не смогут так безоглядно доверить свои жизни, как Несси, разумной драконице из Тихого дола…

Северус выпрыгнул из корзины первым и принялся помогать девочкам: подал руку Гермионе, вытянул за подмышки и поставил на землю Полумну, на Минерву саркастично повел бровью, припомнив ей тот писк. Кошка возмущенно фыркнула и с независимым видом спрыгнула с верха корзины. Выбрались подростки, Сириус, Хагрид сперва спустил за шкирку скулящего Клыка, а потом и сам перебрался через борт. Вылез и прислонился к корзине, пытаясь унять головокружение — беднягу великана укачало. Не рождаются они летчиками…

С опозданием в несколько минут с неба спикировали гиппогриф, фестралы и Линн. Что-то сжимая в правой передней лапе, она подошла к людям. Протянула Северусу клетку с крысой и ехидно изрекла:

— Залтон просил догнать и спросить — вы его нарочно забыли?

Чёрт, Мерлин и Моргана — Пит! Пита забыли! Переглянулись, прониклись абсурдностью ситуации и дружно засмеялись. Гулко хохотал Хагрид, похожий на огромного пузатого Санта Клауса, хрюкал и кашлял Сириус, припав к земле, смеялся он как умел, по-собачьи. Заливисто ржали дети, напоминая объевшихся пони, тихо хихикал Северус, пофыркивала и топорщила усы Минерва. И только Люпин смеялся молча — просто улыбался.

Гарри с любопытством взглянул на дракониц.

— А кто вас за нами прислал?

— Скаген. Он получил письмо от Залтона, в котором тот сообщил, что Пограничники привели группу людей, половина из которых — дети и зачарованные животные. Залтон писал, что они нуждаются в помощи, и Скаген тут же организовал меня и Линн к вам на подмогу. И ещё… — Несси помедлила. — Вас распределят по нескольким домам, особенно после омовения в Купели Единорога, вам придется разделиться. Дома местных жителей не способны вместить больше четырех гостей. Вас двенадцать?

— Да, — подтвердил Северус и кивнул на клетку: — Но этого лучше в тюрьму. И палочку ему не предлагайте. Он — преступник.

— Хорошо. — Несси внимательно оглядела всех. Кивнула на Хагрида: — Ему с собакой и гиппогрифом стоит остановиться в доме у дяди Калеба. Оборотня с анимагами советую отправить к дяде Лютеру, у него есть опыт по части пушистых проблем, а вам с детьми, Северус, староста предоставил целый дом в полное ваше распоряжение.

Рон и Драко тут же с ненавистью уставились друг на друга, Невилл порозовел, покосившись на Гермиону, а Гарри ободряюще улыбнулся засиявшей Полумне. Что любопытно, так это то, что никто из них не обратил внимания на застывшего в шоке Северуса — что, простите? Это с какого-такого перепугу его назначили нянькой шестерым оболтусам?! Однако он не успел выразить протест, Несси проницательно посмотрела на него, каким-то образом говоря ему без слов: «А кто ещё? Из всех взрослых в вашей компании ты один самый адекватный, и единственный, кто действительно способен позаботиться о детях. К тому же они тебя знают, ты не чужой для них».

Ну что ж, с этим Северус не рискнул спорить — сейчас детям только встрясок не хватало. Так что драконица права, будет лучше, если с ними останется кто-то, хорошо им знакомый. Хагрид, конечно, проявил себя прекрасным охотником и кормильцем, но он именно что охотник, лесник, ни в коем разе не нянька. Драку разнимать не станет, а сядет поудобней с пакетом попкорна и начнет «болеть» за любимчиков. Минерва… ну, она кошка пока, Сириус даже не вопрос — кто ж ему, блохастому, детей доверит? Люпин туда же, в те же ворота.

Удостоверившись, что люди согласны с её планами, Несси неспешно двинулась с холма в сторону видневшегося неподалеку поселения. За ней покорно пошли её пассажиры.

Городок был очень зеленый. Зеленый-зеленый, с легкими вкраплениями желтого (дорожки) и ярких пятен (цветники в палисадниках). А выше над зеленым царствовал сине-белый океан опрокинутого неба. Из домов выходили жители и тепло здоровались с Несси, при этом любопытно глазея на сопровождающих её людей и зверей, начиная перешептываться при виде Хагрида и гиппогрифа. Видимо, эти двое были диковинкой даже в их мире. Фестралов почему-то видели все, но не удивлялись их внешности. Зато наши герои изрядно подивились на пасущихся на лугах гиппоронов и моронов.

Гермиона шла, смотрела по сторонам и ликовала: рогатых львов пока не было, но зато было много эльфов!

Оставив Северуса и детей возле одного дома, Несси увела остальных устраиваться у дяди Калеба и дяди Лютера. Проводив взглядом анимагов, Люпина и Хагрида, Северус и ребята с интересом уставились на дом, в котором им любезно предоставили пожить. Одноэтажный и приземистый, он, тем не менее имел большую площадь — с фасада на них взирали шесть приветливых окон, по три с каждой стороны от двери. Ну, стоять на улице было глупо, поэтому новые жильцы прошли в калиточку и по дорожке зашагали к крылечку. Замка на двери не было, его роль исполняла простая деревянная щеколда, накинутая в пазы. Отчего-то заробев, Северус и притихшие ребята осторожно вошли в прихожую, тревожно озираясь — неширокая и темная, она встретила гостей пятью дверями: по две по бокам и одна в конце.

Неторопливо прошлись, стараясь не разделяться, и вместе осмотрели помещения. Большая кухня со столовой, приличная гостиная с камином, четыре спальни. Одну, с одной кроватью, Северус взял себе, остальные три распределили между детьми. Девочки, не сговариваясь, тут же выбрали себе самую большую и светлую комнату, опередив Малфоя, который тоже нацелился на неё, но был вынужден уступить девчонкам. Невилл и Гарри устремились было к одной, но услышали ругань.

— Я с тобой спать не буду, пошел вон! — рявкнул Драко.

— Сам чеши отсюда! Я её себе выбрал! — взревел Рон.

Гарри, Невилл и Северус с девочками выглянули в коридор, посмотрели-послушали разгорающийся спор и озабоченно переглянулись. Потом Невилл попытался разрулить ситуацию:

— Рон, а со мной ты не против?

— Чего?! — вызверился рыжий вредина. — Это чтоб Гарри с Малфоем в одной комнате были? Не допущу! Я с Гарри буду!

— Ах! У них любовь!.. — картинно схватился за грудь Драко. Северус дернул краем рта, с усилием сдерживая хохот.

— А я с тобой не хочу! — вдруг взбрыкнул Гарри, зло глядя на Рона. — Ты храпишь!

Казалось, выхода нет — никто не желал делить комнату с Драко, а сам Рон не хотел оставаться наедине ни с кем, кроме Гарри. Но эту безвыходную ситуацию разрешил Северус: подойдя к проблемной комнате, он заглянул в неё — просторная, с двумя окнами и столом между ними, кровати стояли на приличном расстоянии друг от друга, за ними вдоль стен вытянулись два шкафа. Пожав плечами, Северус коротко распорядился:

— Уизли, вы займете мою. Малфой, вы с Долгопупсом. Поттер — со мной.

Разумеется, ему не посмели возразить. Несогласно ворча, ребята тем не менее послушно разбрелись по указанным местам. А ведь так, собственно, всё было правильно: Рон своим храпом никому не будет мешать, Невилла и Драко примирило и объединило происхождение — оба были аристократами из древних благородных родов. Гарри, хоть и удивился, против взрослого соседа ничего не имел против. Понадеялся только, что профессор не храпит.

Туалет пришлось поискать — он нашелся в глубине сада, отдельно от дома. И не будочка с полумесяцем на двери, а вполне приличное строение, сложенное из серого камня. Внутри оказался каменный унитаз и высокий водоем для умывания.

Через час после вселения к домику подошли кентавр, мужчина и несколько женщин с подношениями — вещами и провизией для новых постояльцев. Женщины занесли корзины и захлопотали по комнатам и кухне, без церемоний выставив гостей во двор. Там их перехватили кентавр и высокий седой человек, назвавшиеся Калебом и Лютером. Услышав столь знакомые имена, Северус с ребятами навострили уши и поинтересовались, как устроились их друзья? Калеб, оказавшийся кентавром, заверил, что Хагрид и гиппогриф с собакой устроены со всем приличествующим комфортом. А седой Лютер предупредил, что у Люпина в эту ночь будет кризис.

— В его организме происходит конфликт, он настроен на полную луну в том мире Застывшего времени и совсем не готов к тому, что здесь луна убывающая. Скорей всего, он оборотится, его придется сдержать, и будет лучше, если вы станете при этом присутствовать.

— Зачем? — опешил Северус.

— От вашего участия зависит его восприятие самого себя, ваше присутствие поможет Люпину принять своего волка, надо, чтобы кто-то был рядом, и хорошо, если это будут хорошо знакомые ему люди.

— Которых он без раздумий распотрошит, как только увидит… — снова забухтела Гермиона. Гарри покосился на девчонку — пубертат, что ли, на неё так действует? Но как бы там ни было, ночи все терпеливо дождались и после двух обильных ужинов отправились в лесочек, где ожидались главные события.

Поднялась и встала на небе НЕполная луна. Организм Люпина, настроенный понятно на что, начал выкобениваться, отчего оборотня стало нещадно колбасить и выворачивать. То он шерстью покроется, решив стать волком, то он, чуя и видя рядом друзей, вспоминал, что всё-таки человек, и ковырялся обратно…

Лютер вздохнул, покачал головой, пробормотал «извините», перекинулся в огромного серебристого волка и отошел к Люпину. Положил лапу на тощую гнутую шею и мягко сказал по-человечьи:

— Ну соберись… Прими его уже.

Взгляды встретились: желтый и безумный — Люпина и лунно-голубой — Лютера. А миг спустя в желтых глазах сверкнули проблески ума, по телу прошла судорога, и рядом с серебряным волком появился бурый, с добрыми карими глазами…

Волк Люпина обрел разум.