Рассвет над Британией (гет)

Каждый волшебник Британии посещал хотя бы раз в жизни лавку Гаррика Олливандера — единственного изготовителя палочек на Островах, мастера, пользующегося признанием по всему миру. Тут чародей или ведьма получали свою первую палочку; сюда они приходили, случись с их инструментом непоправимая беда; словом, каждый представлял себе, как выглядит обиталище династии Олливандеров. Но очень, очень редко кто-либо из не принадлежащих к этому почтенному клану попадал в святую святых мастеров — их личные комнаты, где рождались, жили, старели и умирали Олливандер за Олливандером. При нынешнем владельце заведения эта традиция добровольного затворничества продолжалась: обычно здесь Гаррик уединялся после тяжёлой работы и, после чашки лёгкого чая, спокойно отходил ко сну...

Сегодня, впрочем, хозяин лавки принимал совершенно особых гостий: двух совсем ещё молодых ведьм, уже числящихся в ощутимо разросшемся списке «Их разыскивает Министерство магии»; принимал он их как дорогих родственников — горячим кофе, вкусными сладостями и искренними, тёплыми комплиментами. Целых двадцать минут продолжался приятный диалог обо всём и ни о чём; диалог, поскольку вторая ночная посетительница лавки хранила угрюмое молчание и предоставляла своей подруге в одиночку вести разговор.

— Мистер Олливандер, — произнёс столь знакомый, столь дорогой Гаррику мечтательно-сонный голос. Голос, успокаивавший его в месяцы злоключений в особняке Малфоев; голос, который он был рад слышать даже в настолько незавидных обстоятельствах. — Спасибо большое, что приняли нас. Сейчас так приятно встретить честного друга!

— Меньшее, чем я вам обязан, милая мисс...

— Луна, — тихая, скромная, добродушная улыбка. — После всего нами пережитого, просто Луна.

— Луна. И... Хотя, бесспорно, я рад вас видеть... Обеих рад видеть... Что вас сюда привело?

Компаньонка Луны ещё не сказала ни единого слова и даже не представилась, но Олливандер, обладатель феноменальной памяти, с лёгкостью узнал её рыжие волосы да ярко-карие глаза — Джинни Уизли собственной персоной. Младшая дочь Артура и Молли серьёзно изменилась за прошедшее с их последней встречи время: как и Луна, она похудела, её причёска стала гораздо короче, а под правым глазом образовался небольшой, но приметный шрам. Впрочем, самым заметным изменением в её облике были глаза: очи младшей Уизли светились неукротимым внутренним огнём, они были живой чертой на осунувшемся личике; таком молодом, но уже потрёпанном жизнью.

— Нам нужны новые палочки, мистер Олливандер, — чётко и резко, по-военному ответила Джинни, — Палочки, не зарегистрированные Министерством и не несущие на себе Следящих чар.

— Значит... Это правда? — Олливандер знал, что никто не может его сейчас подслушивать, но по привычке перешёл на заговорщицкий шёпот. — Про... «Армию Поттера»?

— Да, — утвердительный кивок рыжеволосой девушки не оставлял простора для толкований.

— Да, мистер Олливандер, — Луна с удовольствием сделала ещё один глоток крепкого горьковато-сладкого напитка, затем она продолжила свою мысль. — Армия Поттера действительно существует, и мы от её имени просим вас о помощи. Как хорошего друга, как честного человека...

— Как человека, пострадавшего от этих ублюдков и, надеюсь, согласного с нашим желанием им отомстить, — холодно и отчуждённо добавила Джинни. Ей казалось, что Луна и так потратила непозволительно много времени на то, чтобы очаровать старого мастера; пора было переходить к делу, — Сделаете?

Не отвечая Джинни, Гаррик посмотрел прямо в огромные, серебристо-серые глаза Луны; в эту минуту старому мастеру стало не по себе на душе. Почему эти девушки, осунувшиеся, худые да в изношенной одежде, должны рисковать своими жизнями и воевать с профессиональными убийцами-террористами? Им бы отбиваться от ухажёров, смеяться, веселиться да прогуливать уроки — но они пошли на смертельно опасный бой по своей воле и нисколько не жалеют о своём выборе. Более того: они не попрекают ни его, ни кого-либо ещё; они так спокойны и собраны, будто всё идёт так, как и должно.

А что он? А что его сверстники, другие взрослые волшебники, так любившие повторять мантру о «заботе» о младших поколениях, об их счастье да безопасности? Да что уж там говорить, воевать вместе с ними Олливандер не пойдёт: никогда он не был боевым чародеем, никогда не умел драться... Но если можно помочь другим способом и хоть как-то загладить страшную вину перед самим собой — он поможет. А после этого — будь что будет.

Хозяин лавки молча, но решительно поднялся из-за стола; гостьи, верно угадавшие намерения умельца, последовали его примеру. Жестом Олливандер пригласил их пройти в его мастерскую; к этому заказу старый мастер подойдёт со всей возможной ответственностью...

Бум! Телепорт сработал как надо: Луна и Джинни приземлились аккурат на краешек поляны, где находился временный лагерь Армии Поттера. На них сразу же подняли глаза Невилл и Колин, караулившие лагерь от непрошеных гостей; Ханна, разводившая костёр; Шеймус, колдовавший с какой-то подозрительного вида настойкой. Во всех взорах читался немой вопрос и, к радости девушек, у них был готов ответ.

— Ребята! Мы с палочками! — крикнула Джинни, триумфально поднимая вверх ящик. — К чёрту Министерство и Следящие чары!

— И со сладостями! — захохотала довольная Луна. — Ханна, слышишь? Настоящие пирожные на ужин!

Вечер прошёл как никогда весело: парни и девушки шутили, смеялись, пели под гитару и наслаждались минутами тишины.

* * *

— Дорогая, я дома! — раздаётся его голос за дверью дома. Бросая все свои домашние дела, она спешит к нему навстречу в чём была: с распущенными волосами, босоногая, в скромном халате собственного шитья. Впрочем, именно эту искреннюю простоту он и ценит выше всего: любящим людям не нужны дорогие украшения или роскошные ткани.

Он целует её в щеку и говорит что-то милое на ушко. Хоть они и женаты не первый год, хоть и дети уже есть, а она всё ещё смущается, словно девочка-шестикурсница, и, конечно, этот румянец не остается незамеченным. Он по-доброму смеётся; она, хорошо понимая глупость этой ситуации, присоединяется к нему; наконец, они доходят до кухни — хозяйка подаёт супругу тёплый ужин и садится напротив него, готовая выслушать всё, что он сочтёт нужным рассказать.

На его службе всё как всегда — тихо и спокойно. Никаких серьезных испытаний, никаких опасных вызовов, никаких самоубийственных поручений от вышестоящих начальников; он любит свою семью и не лезет на передовую — к её вящей радости. Когда же он доест (разумеется, похвалив её стряпню), муж и жена поднимутся в свою спальню и предадутся нежным, тихим ласкам... Герою Магической Британии и его верной, преданной супруге наконец-то досталась положенная награда.

Счастливая, мирная и уютная жизнь.

Которой никогда не будет.

Этот трижды проклятый сон преследовал Джинни с того самого страшного дня, когда Британию потрясла новость о гибели «Золотого Трио» в особняке Малфоев. Днём она избавлялась от этих наваждений активной деятельностью; но ночами, ночами... Ох, Гарри! Как мне, как всем нам тебя не хватает!

Протерев глаза и быстренько накинув мантию, Джинни покинула палатку — последней из девушек «Армии». На выходе её уже поджидала Ханна с чашкой горячего кипятка, торжественно именуемого чаем; тихо улыбнувшись «засоне», хаффлпаффка передала Джинни её «пустой» завтрак и указала на пустое место у разведённого костра, за которым уже собрались все остальные участники организации.

— Джинни, доброе утро! — приветствовала припозднившуюся подругу Луна, немного приподняв свою кружку с живительной водой Ханны Аббот. — Мы тут как раз обсуждали наши планы на будущее...

— Сперва давайте обсудим ошибки и просчёты взрослых в Первую войну и в эту, — деловым, уравновешенным голосом, ничем не выдавая пережитый ей ночной кошмар, предложила Джинни, усаживаясь поудобнее у костра вместе со всеми. — Мы не имеем права их повторить в нашей собственной борьбе. Идеи?

Первым высказался Колин Криви: то, что он произнёс, было для остальных банальностью, но правдивой банальностью.

— Амнистия! Амнистия практически всем Пожирателям после первого исчезновения Волдеморта! Они просто простили их всех да понадеялись, что убийцы, насильники да разбойники «исправятся» сами собой. Как можно было поверить, что Люциус Малфой совершал свои преступления под Империусом? — последнюю фразу Колин выдал залпом; он побоялся, что упоминание Малфоя может задеть Джинни, так что постарался сгладить впечатление. — В такое просто нельзя поверить!

— Да, Колин, — с готовностью согласился Невилл, — мы не можем себе позволить такой глупости и слабости. Каждый действующий Пожиратель должен умереть; каждый их сторонник должен быть осуждён...

— Есть замечание, Невилл, — возразил наставнику «Армии» Дин Томас, отхлебнув немного кипяточку из своей чашки. — Осуждены они должны быть по новым, по другим законам. Мы, магглы, так сделали в своё время с гитлеровцами. Были такие преступники в Германии, они творили чудовищные преступления и, наконец, были за них осуждены и казнены.

Краткий экскурс в историю «обычного» мира никого не оставил равнодушным: ребята дружно выразили свое полное согласие с поправкой Дина. В самом деле, многие законы старой Британии писали Пожиратели или их сторонники; законодательство нового и лучшего государства должно основываться на иных принципах.

— Нам нужно другое Министерство, — словно в сторону, нерешительно заметила Ханна Аббот. Она смутилась было под взглядами товарищей, но решилась продолжить. — Составленное из честных людей, не идущих на компромиссы с совестью и не берущих взятки сотнями тысяч золотых. Служащее всем жителям Британии, а не только аристократам. Я думаю, новые министры должны избираться голосованием всех ведьм и волшебников...

— Кроме осуждённых за тяжкие преступления, а также родственников Пожирателей и сочувствующих им, — добавил Невилл твёрдо и сурово. — Эти, даже если будут жить, не будут никогда больше участвовать в судьбе сообщества.

— Хогвартсу нужно измениться, — развила мысль об изменениях Луна. — Мало просто убрать с директорского кресла Снейпа; мы должны сделать так, чтобы наша школа перестала выпускать Тёмных Лордов да Пожирателей Смерти.

— Полностью согласны! — хором поддержали предложение Ханна, братья Криви и Шеймус.

И пока все погрузились в обсуждения, как правильнее обустроить школу волшебства и чародейства, Джинни впала в тягостные размышления о возложенной на себя судьбе. Кажется, теперь она хорошо понимала, почему Гарри так настойчиво отталкивал её от участия в войне. Раньше она была уверена, что любимый просто не воспринимал её как бойца — сейчас ей всё стало ясно. Роль лидера тяжела: она подразумевает взятие ответственности за жизни окружающих тебя людей; отдачу приказов, в которых сам не можешь быть полностью уверен; наконец, никто не говорит об этом, но лидер должен быть готов отдавать непопулярные, а порой и просто смертельно опасные приказы. И при этом лидер обязан сохранять трезвую голову и спокойствие...

Пожалуй, она должна предупредить их. Признаться им, что ведёт их на неравный и жестокий бой и не может ничего обещать; не может обещать ни победы, ни даже славной и достойной смерти.

— Ребят, друзья, есть ещё один... важный вопрос, — наконец-то, как ей показалось, она собралась с силами. Теперь же она решила поделиться накипевшим. — Ваш энтузиазм меня радует, разумеется, но...

И здесь перед внутренним взором Джинни появилось милое, родное лицо дорогого ей человека. Его. Её любимого мужчины, которого у неё отняли не проклятья Врага, но слабость, нерешительность «старших товарищей». Мягкотелость, глупость, слабость — это всё оказалось хуже предательства; и Джинни не повторит этих, самых главных, самых страшных ошибок так называемых «взрослых». Взрослых, что прикрываются младенцами и школьниками!

Нет. Она не будет разводить на пустом месте панику; она не имеет права сеять в ребятах сомнения да страхи — ей нужны храбрые, твёрдые в своей решимости бойцы. Нельзя отступаться с однажды избранного пути: минутная слабость прошла, уступив место непоколебимой уверенности.

Джинни быстро поднялась с земли, выхватила палочку в правую руку и лихим движением поправила растрепавшиеся волосы. Худая, в износившейся одежде да растрёпанная, но не сломавшаяся и пышущая особым, яростным огнём изнутри; Луне невольно подумалось, что сейчас её дорогая подруга была бы великолепной натурщицей для изображения богини войны посреди бранного поля. Все стихли; все головы повернулись к младшей из рода Уизли.

— Но помните, что мы боремся за правое дело! — крикнула Джинни, искренне убеждённая в каждом своем слове. — Мы последние маги в Британии, кто сражается за правду, добро, честь и справедливость. В нашей схватке не может быть компромиссов, полумер или «тактического отступления»; или победа, или смерть. Или мы победим и получим шанс исправить Британию, или мы погибнем, и вместе с нами умрет последняя надежда на лучший мир. И я говорю — мы победим! За лучший мир!

— За лучший мир! — подхватил восторженный Колин, а его примеру последовали все остальные.

— Ну что, армейцы! — Джинни Уизли повеселела: она обнялась со всеми своими друзьями — дольше всего задержалась в объятиях Колина Криви и Луны Лавгуд. — Ханна и Деннис, вы за старших в лагере. Остальные — за мной! Неподалёку от нас расположились беженцы-магглорождённые, и птичка напела что к ним решили зайти егеря...

Холодные умы и пылающие любовью к правде сердца спасут Британию. Или умрут, пытаясь.

* * *

Пробуждение егеря Джеральда Фокса более всего походило на отходняк от тяжелейшего похмелья: он несколько раз успел проклясть все виды выпивки, популярные в Магической Британии, и торжественно пообещал себе не прикасаться ни к чему тяжелее медовой водички. Разумеется, он давал такие обеты и раньше, но теперь, как ему показалось, обещание надо будет сдержать: так плохо ему ещё никогда не было. Всё тело ломило страшной болью, голова раскалывалась изнутри на мелкие кусочки, в глазах всё темным-темно, а из сознания никак не хочет уходить застрявший в нём ночной кошмар. Ну ничего. Надо просто подняться, умыться и жизнь сразу станет легче, жить сразу станет веселее...

Попытка подняться позорно провалилась: даже дёрнуть руками Джеральд не мог. Он открыл глаза, но темнота никуда не делась; тогда он прибегнул к последнему оставшемуся ему средству — закричал. Фокс хотел позвать друзей, хотел выругаться, хотел побогохульствовать; словом, как-то выпустить накопившуюся внутри боль... Но смог он только застонать: слова отказывались выстраиваться в осознанную речь.

— Очнулся. Им займусь я, вы продолжайте собирать трофеи, — повелевающий, чужой, незнакомый голос. Женский; даже, пожалуй, правильнее сказать девичий: настолько он был резким и высоким. Это точно не его начальница... — Доброго дня, сволочь.

Чёрт... Неужели это был не сон? Неужели...

— Не волнуйся, мы не повесим тебя заодно с дружками, — прозвучал у него под ухом тихий женский голос, который Фокс где-то уже точно слышал. — Как ни странно, ты нам ещё пригодишься.

Фокс вспомнил всё. Набег на убежище магглорождённых, оказывается, ему не приснился: всё это было реальным. Он пошёл вместе с крупным отрядом егерей на первое своё настоящее боевое задание: они должны были разграбить притон беженцев и привести пленных к своему главе на предварительную оценку. Им сказали, что нечего бояться, что дельце верное и что всё будет легко: дескать, в той пещере собрались только немощные домохозяйки да дети-подростки, никто не сможет оказать сопротивления, а доля будет приличной.

Как оказалось, дети-подростки бывают разными. Стоило отряду подойти к нужной пещере, как всё дельце пошло наперекосяк. Из-за деревьев выскочили маленькие чёрные тени... А вот дальнейшего Фокс в деталях не вспомнил бы, даже если бы от этого зависела его жизнь. В памяти остались только самые яркие, самые красочные эпизоды прошедшего: как старшая ведьма, самодовольная начальница отряда, шедшая впереди него, упала на землю, моментально сраженная Смертельным проклятием. Как его компаньон, бывалый егерь, не сделав ни одного ответного выстрела, отлетел на другую сторону поляны и ударился затылком об ствол дерева; как, наконец, перед ним самим возник крепкий парень с палочкой наперевес, и Джеральд не придумал ничего лучше, чем отбросить свою в сторону и умолять о пощаде...

И всё сопровождалось громким, яростным криком: «За Гарри и Британию!».

— А... а... а где я? Где все!? — Егерь попытался было закричать, но сорвался на бессловесный стон, стоило чьей-то ноге метко и беспощадно ударить его по паху.

— Прошу уделить мне внимание, — «Командирша», как её окрестил мысленно Джеральд, явно не любила, когда её перебивают. — Пусть о мёртвых заботятся мёртвые. Тебя должна заботить я, не они.

— Дин! — послышался неуместно весёлый, девчачий голос издалека. — Хорош вчерашний Конфундус, нечего сказать! Прошло столько часов, а этот всё ещё не оклемался. Продолжай в том же самом духе!

— Спасибо, Луна. Я старался!

— Слушай меня внимательно, Джеральд Фокс, — голос «Командирши» стал ещё тише, но не перестал звучать угрожающе. — Да-да, ничтожество, знаю я твое имя. И где ты живёшь, знаю; поверь, тебе лучше сделать всё, как я скажу. Ты отнесёшь своему начальнику, мистеру Скабиору, наше письмо — поверь, мы узнаем, дошло оно до него или нет. Передашь ему наши самые тёплые приветствия и скажешь, что Армия Поттера придёт и по его душу. Когда же ты ему это передашь, если ты хоть немного ценишь свою жалкую жизнь, ты вернёшься в свой дом и останешься там до конца войны. Ты никогда больше не пойдёшь на службу к силам зла, ты никогда не заставишь нас вспомнить о своём существовании. Если заставишь — наш следующий разговор будет ощутимо короче.

Джеральда развязали и даже вернули ему палочку — но не сняли с глаз повязки. Он поднялся на ноги; незадачливый егерь даже не пытался скрыть испуга, овладевшей им паники. Многие пытались поговорить с Фоксом «по душам» за всю его недолгую и печальную жизнь: родители, учителя, представители служб магического правопорядка; и он никого из них никогда не слушал. Проняло его только сейчас — понял он, какую плохую жизнь вёл и каким нехорошим человеком был, а «Командирше» хватило на это менее пяти минут.

— Аппарируй отсюда. Быстро.

— А если я... я... Если меня...

— Если тебя расщепит на десяток-другой маленьких Фоксов, поверь, я плакать не буду.

После такого замечания дальнейшие пререкания были абсолютно бесполезны. Всхлипнув, Джеральд поспешил исполнить полученный приказ с невиданной для себя прежде решительностью и целеустремлённостью. Как раз когда Джеральд Фокс, бывший егерь и просто нехороший человек, покинул поляну, к друзьям вернулся Невилл Лонгботтом, сжимавший в руках небольшой мешок.

— Это всё, чем они могли поделиться. Тут немного еды, волшебные нитки с иголками, ещё есть пара галлеонов... — Невилл пытался говорить бодро, весело и довольно, но по его голосу все понимали, что он надеялся принести ребятам нечто существеннее. — Всё, чем могли поделиться. Может, Джинни, если мы пойдём все вместе, мы уговорим их ещё чего-нибудь отсыпать?

— Не, нам этого хватит, — вопрос был адресован Джинни, но за подругу ответить взялась Луна. — Главное другое. Мы спасли бедных и заступились за несчастных; как Дин и говорил, мы все стали Робин Гудами из маггловских сказок. Теперь маги и ведьмы по всей Британии будут знать Армию Поттера как в старые года знали добрых да весёлых разбойников из-под...

— Ноттингема, — добавил Дин, польщённый, что Луна запомнила его сравнение и признала его настолько удачным, что воспользовалась им в споре. — Те были из-под Ноттингема.

— Луна права, — ответила Джинни, тем самым закрывая всю дискуссию толком до её начала. — Оставьте тела здесь и давайте возвращаться в лагерь. Мы заслужили небольшой отдых.