Гарри Поттер и Пустота (джен)

— Где сейчас находится Сириус Блэк?

Трио переглянулось.

— Нам надо кое-что обсудить.

Они встали и отошли в белый-белый угол, который обнаружился, только когда Рон больно стукнулся об него локтем.

— Мы не должны ничего рассказывать! — хмурясь от боли, воскликнул он.

— Во-первых, тише, — приструнила его Гермиона. — А во-вторых, что мы можем ему рассказать? Что мы помогли Сириусу сбежать? Он и так в этом уверен. Что пользовались Маховиком времени? Плохо, но вообще-то нам разрешил сам Дамблдор. Что Сириус сейчас в бегах? Никакой тайны в этом нет. И никакого вреда Сириусу…

— Но он же всё равно нам не поверит! — Рон горячился, и у него не получалось говорить тихо.

— А вдруг поверит? — неожиданно вставил Гарри. — В конце концов, если мы расскажем всю правду, наша история будет выглядеть логичней, чем версия Министерства. А поверив нам в одном, придется согласиться и с невиновностью Сириуса. — Гарри ухмыльнулся. — К тому же я понятия не имею, где он сейчас находится.

Вернувшись на свои места, троица вкратце рассказала об окончании той ночи.

— После того, как мы остались наедине с Дамблдором, он сказал, что если мы вернемся на три часа в прошлое с помощью Маховика времени, то сможем спасти две невинные жизни.

Это заявление произвело эффект разорвавшейся бомбы. Дети сидели с открытыми ртами. Макгонагалл хмурилась: если бы не был упомянут Дамблдор, мисс Грейнджер стоило бы наказать, ведь маховик выписывался из Министерства строго для учёбы, а не для спасения беглых преступников. Хотя, если Сириус невиновен…

Первым дар речи вернулся к Снейпу:

— Откуда у вас маховик времени? Тоже Дамблдор дал? — язвительно спросил он.

Минерва решила отложить морально-этические размышления и помочь своим львятам.

— Маховик времени мисс Грейнджер получила от меня, ещё в начале года. Она записалась на все дополнительные уроки и использовала его для их посещения.

— Да? — наигранно удивился Снейп. — И часто ли гриффиндорцам позволяют пользоваться ценнейшими артефактами, существование которых замалчивалось Министерством Магии на протяжении многих лет? Не припомню, чтобы подобные исключения хоть раз делались для студентов Слизерина.

— Не волнуйтесь, профессор Снейп, это было в первый и, судя по только что открывшимся обстоятельствам, в последний раз, — с долей иронии заметила Макгонагалл.

— Мы с Гарри, так как Рон был без сознания, переместились во времени, увели Клювокрыла, пока комиссия была в хижине…

— Чтобы не подумали на Хагрида? — перебил Снейп.

Гермиона кивнула и продолжила:

— Позже Гарри спас нас из прошлого и Сириуса от дементоров, вызвав Патронуса, мы освободили Сириуса, и он улетел на Клювокрыле.

— Занятная история. Но вы так и не ответили на мой вопрос.

— Честно говоря, мы не знаем, но Гарри переписывается с ним.

— Занятно… — было похоже, что Снейпа заклинило.

Гермиона обвела всех присутствующих взглядом:

— Так вы нам верите?

Близнецы пожали плечами, их поразил масштаб приключений троицы, Джинни и Макгонагалл кивнули, Малфой пробормотал что-то вроде «А что нам остаётся?». Снейп внимательно оглядел всех троих, задержав взгляд не только на Гарри (что было вполне привычно), но и на Гермионе, и сказал:

— Мне нужно обдумать ваши слова, но… звучит правдоподобно.

— Правдоподобно?! — близнецы рассмеялись, и Джордж продолжил читать.

—Невозможно трансгрессировать в пределах замка и прилегающей территории, — быстро продекламировал Гарри. — Мне говорила Гермиона Грейнджер.

— О, ты всё-таки запомнил! — с деланным умилением произнесла Гермиона.

Более решительная и сильная личность, чем Корнелиус.

— По-моему так можно сказать почти о каждом, — сказал Рон, и даже взрослые не могли с ним не согласиться.

—Ты, например, не спросил меня, какое мое любимое варенье, чтобы убедиться, что я в самом деле профессор Дамблдор, а не обманщик под его личиной. На будущее имей в виду, Гарри, — малиновое...

Несмотря на серьезность повествования, эта фраза вызвала у всех улыбку.

— Волшебную палочку на изготовку и следуй за мной, Гарри, — сказал он тихо.

Толкнув калитку, Дамблдор быстро и бесшумно двинулся по дорожке к дому. Гарри не отставал от него ни на шаг. Дамблдор медленно приоткрыл дверь, держа перед собой волшебную палочку.

—Люмос!

На острие волшебной палочки зажегся огонек, осветив тесную прихожую. Слева виднелась еще одна полуоткрытая дверь. Подняв над головой светящуюся волшебную палочку, Дамблдор вошел в гостиную, Гарри — за ним.

Перед ними открылась картина полного разгрома: прямо у их ног лежали разбитые напольные часы с треснувшим циферблатом; маятник валялся чуть в стороне, словно меч, выпавший из руки воина; пианино рухнуло набок, рассыпав клавиши по всему полу; рядом поблескивали осколки оборвавшейся люстры; из распоротых диванных подушек высыпались перья. Все было, словно пылью, усыпано мелкими осколками стекла и фарфора. Дамблдор поднял волшебную палочку повыше, ее свет упал на стены, забрызганные чем-то липким, темно-красным.

Картина разгрома произвела на слушателей тревожное впечатление. Все напряглись и приготовились к худшему.

И вдруг без всякого предупреждения Дамблдор нагнулся и ткнул волшебной палочкой в пухлое сиденье кресла.

— Ой-ой! — взвизгнуло кресло.

— Добрый вечер, Гораций, — сказал Дамблдор, выпрямляясь.

У Гарри отвисла челюсть. Там, где всего секунду назад лежало кресло, скорчился невероятно толстый лысый старик Он потирал себе живот и обиженно косился на Дамблдора слезящимися глазками.

— Совсем не обязательно было тыкать с такой силой, — проворчал он, тяжело поднимаясь на ноги. — Больно ведь!

В глазах Фреда и Джорджа было море восторга.

— Мы тоже так хотим! — хором заявили они.

Свет от волшебной палочки искрился на его блестящей лысине, выпученных глазах, пышных серебристых усах, как у моржа, и полированных пуговицах темно-бордовой бархатной домашней куртки, надетой поверх сиреневой шелковой пижамы. Его макушка едва доставала Дамблдору до подбородка.

— Мистер Уизли, повторите, пожалуйста, как называлась глава, — задумчиво попросила Макгонагалл.

— Гораций Слизнорт.

— Он будет преподавать в Хогвартсе? Но как же?.. — обратилась к Снейпу удивленная Минерва.

Тот только пожал плечами:

— Наверняка об этом будет сказано в книге.

— Как ты догадался? — буркнул толстяк, распрямившись и все еще потирая живот. Он держался удивительно хладнокровно для человека, которого только что разоблачили, когда он прикидывался креслом.

Все львята, кроме Гермионы, рассмеялись. Было видно, что Гораций Слизнорт произвёл на них хорошее впечатление.

Мебель разлетелась по местам, осколки безделушек мгновенно собрались вместе, перья вернулись в подушки, порванные книги починились и расставились по полкам, масляные светильники взмыли в воздух, приземлились на столики по углам и снова зажглись, фотографии в блестящих серебряных рамках стайкой пронеслись через всю комнату и утвердились на письменном столе, целенькие и чистенькие, все дырки, трещины и прорехи закрылись, и обои на стенах очистились. Пианино со стуком встало на место, и наступила тишина.

Гарри и Гермиона заинтересованно слушали описание. Они уже четыре года жили в магическом мире, но к бытовой магии (особенно таких масштабов) так и не привыкли.

— Да, драконья, — повторил волшебник тоном легкой светской беседы. — Последний флакончик, а цены в последнее время взлетели до небес. Впрочем, ее еще можно будет использовать.

Он вперевалочку подошел к серванту, взял стоявший на нем стеклянный пузырек с густой жидкостью и посмотрел на просвет.

— Хм-м... Запылилась немножко.

— Как кровь может запылиться? — озадаченно переспросил Рон, но на него только шикнули.

— Ого! — Большие круглые глаза мгновенно нацелились на лоб Гарри со шрамом в виде молнии. — Ого!

Гарри устало закатил глаза. Ну сколько можно! Постоянное внимание даже не к самому Гарри, а только к его шраму надоедало и выводило из себя. Иногда он представлял, как сильно его донимали бы абсолютно незнакомые ему люди, если бы он не провёл своё детство в магловском мире, но всё равно приходил к выводу, что излишняя популярность лучше, чем Дурсли.

Он прошел мимо Гарри, отпихнув его с дороги с решительным лицом человека, пытающегося одолеть искушение.

Малфой хотел грязно пошутить, но посмотрел на мрачных профессоров и решил не рисковать.

Здесь были мягкие кресла, скамеечки для ног, напитки и книги, коробки шоколадных конфет и пухлые диванные подушки. Если бы Гарри не знал, кто здесь живет, представил бы, что это богатая и капризная старая леди.

Макгонагалл скрепя сердце согласилась с мыслями Гарри. Гораций и впрямь иногда придавал слишком большое значение удобству и собственному комфорту.

— От кого ты все-таки прячешься — от Пожирателей смерти или от меня? — спросил Дамблдор.

— Да зачем нужен Пожирателям смерти такой жалкий, измученный жизнью старикашка, как я? — воскликнул Слизнорт.

— То есть он все-таки скрывается от Дамблдора, — тихо пробормотала Джинни, но её услышали.

— От профессора Дамблдора, мисс Уизли, — поправила Макгонагалл.

— Ага, значит, с остальным вы согласны, — поддержал смущённую сестренку Фред, и не успела Макгонагалл возмутиться, Джордж по знаку близнеца продолжил читать.

— Я не дал им такой возможности. Я уже целый год в бегах. Не задерживаюсь на одном месте дольше недели. Перебираюсь из одного магловского дома в другой. Все до смешного просто, если знаешь как. Одно простенькое Замораживающее заклинаньице на эту нелепую сигнализацию от воров, которой маглы пользуются вместо вредноскопов, да позаботиться, чтобы соседи не заметили, когда будешь перевозить пианино.

— Мерлиновы кальсоны!

— Целый год!

— По чужим домам!

— С пианино! — выразили своё потрясение и восхищение близнецы.

— Уизли, не выражайтесь, — видимо, по какой-то негласной договоренности пришла очередь Снейпа осаживать учеников, чем он был явно недоволен.

— Если хочешь убедить меня, что моя жизнь в проклятой школе будет спокойной, то побереги силы, Альбус!

«А он не так уж глуп», — с усмешкой подумал Северус и тут же отмахнулся от этой мысли. Горация Слизнорта он уважал, но детское пренебрежительное отношение всё ещё иногда проскальзывало.

— Профессор Амбридж не поладила со стадом кентавров, — сказал Дамблдор, — Полагаю, ты бы не додумался придти в лес и называть толпу кентавров «грязными гибридами».

— В Запретном лесу водятся кентавры? — удивленно спросила Джинни.

Макгонагалл кивнула, её волновал другой вопрос: как Амбридж, о которой она слышала много нелицеприятного, в том числе и от Дамблдора, оказалась преподавателем Хогвартса.

Лили Эванс. Одна из лучших, кого я когда-либо учил. Активная, понимаешь. Очаровательная девушка. Я говорил, что ей место в моем Доме. И отвечала она на это весьма дерзко.

— А который Дом был вашим?

— Я был Главой Слизерина.

— Слизерин? — Гарри не заметил, что произнес это вслух. «Неужели у неё, — продолжил он, не обращая внимание на вопросительные взгляды друзей, — были слизеринские черты? Или он просто хотел иметь на своем факультете талантливую девушку?». Гарри так никому и не рассказал о словах Шляпы и своих сомнениях, несмотря на уверения Дамблдора, это оставалось болезненной темой для него.

Ты, я полагаю, гриффиндорец, как и она? Да, это обычно передается по наследству.

Заметив, что Гермиона подскочила на своем месте и уже готовится задать пару тысяч вопросов преподавателям, Рон толкнул близнецов, и те торопливо продолжили читать.

— Конечно, твоя мать была магглорожденной. Не мог в это поверить, когда узнал. Думал, что она чистокровная, такая была замечательная.

— Одна из моих лучших подруг магглорожденная, — заметил Гарри, — и она лучшая на нашем курсе.

Драко громко хмыкнул.

— Не думай только, что я предвзято к этому отношусь! Нет, нет и нет! Разве только что я не сказал, что твоя мать была одной из моих любимейших учениц? Был еще Дирк Крессвэлл через год после нее — теперь глава управления по связям с гоблинами, конечно — еще один могглорожденный, очень одаренный ученик, и до сих пор доставляет мне сведения по внутренним делам в Гринготтсе.

Малфой хотел уже было начать возмущаться, что такой человек был главой Слизерина, но, услышав последние слова, промолчал. Продолжительное молчание, хоть и было вынужденным, сказывалось на нем как нельзя лучше: оно заставляло внимательно слушать книгу и тщательно обдумывать её, что иногда приводило к неожиданным, но любопытным выводам.

— Все же… благоразумный волшебник будет сидеть тихо в такое время. Дамблдору легко говорить, а для меня согласиться на должность в Хогвартсе равносильно публичному оглашению моей преданности Ордену Феникса! И даже хоть я десять раз уверен, что его члены храбрые, уважаемый и все такое прочее, мне не очень нравится высокая смертность…

То, с какой интонацией были прочитаны эти фразы, с головой выдало эмоции близнецов. Им хотелось шутить и смеяться, но упоминания войны и смертей давили и на них.

А Малфой тем временем всё больше углублялся в рассуждения. Он чуть ли не впервые в жизни слышал о слизеринце, не поддерживающем идеи Темного лорда и даже хорошо относящемся к магглорожденным. Но, тем не менее, он оставался слизеринцем.

Он совсем не сочувствовал изнеженному образу жизни Слизнорта, вспомнив о Сириусе, который спал на холодном полу в пещере и питался крысами.

— Какой ужас, — Джинни и Рон скривились. Гарри увидел довольную улыбку Снейпа и начал закипать. Ведь во многом из-за Снейпа Сириусу пришлось идти на такие жертвы и скрываться до конца своих дней.

— Ты давно ушел. Живот беспокоит?

— Нет, я просто листал маггловские журналы, — ответил Дамблдор. — Обожаю образцы для вязания.

Близнецы хрюкнули от смеха, но под угрожающим взглядом Минервы не решились что-то говорить.

— Хорошо, хорошо, я согласен!

Дамблдор обернулся и увидел запыхавшегося Слизнорта, стоявшего у входа в гостиную.

Драко опять отнял у Слизнорта несколько очков, ведь тот попался на такой легкий трюк. С другой стороны, а так ли он был против с самого начала? Если описанное — правда, жизнь в бегах доставляла привыкшему к комфорту Слизнорту мало удовольствия, а директор обещал безопасность…

Дамблдор усмехнулся. Калитка захлопнулась за ними, и они начали спуск по холму через темный клубящийся туман.