Немой (джен)

Не прошло и трёх часов, как гордый филин по кличке Империус уже ластился к рукам леди Малфой и важно протягивал лапку с письмом. Нарцисса Малфой ласково погладила птицу и углубилась в чтение. Второе письмо сына прямо-таки изобиловало счастьем и, в отличии от первого, что рассказало родителям о том, что да как у их отпрыска, это предназначалось исключительно и только ей, его матери, ведь только в обществе мамы Драко всё ещё мог хоть немного побыть просто ребёнком, не наследником, не всем и каждому известным Драко Люциусом Малфоем, а просто мальчиком Драко, это мама могла встрепать его волосы и попенять на то, что хотя бы дома можно не так прилизывать свои, безсомненно, роскошные локоны. Тут надо заметить, что Драко удался несколько больше всё-таки Блэком, чем Малфоем, и выражалось сие именно в слегка вьющихся и столь не характерных для Малфоев локонах. В итоге в надежде порадовать отца Драко выливал на себя тонны гелей и лаков, и все ради хотя бы одной скупой отцовской улыбки.

И вот, читая изобилующие красками строки, Нарцисса прекрасно понимала, что это письмо написал именно её Драко, не наследник рода, не Драко Люциус Малфой, а именно её маленький Драко. Дойдя до конца, женщина удивлённо вскинула бровь. «Вот как, возрождение оркестра! Твой отец будет недоволен», — с улыбкой подумала леди Малфой, а затем, бросив филину «жди здесь», покинула комнату. Спустя час Империус уже нёсся в обратный путь, а Нарцисса Малфой предвкушала, в каком шоке будет Люциус. На лице благородной леди блуждала улыбка истинной Блэк. Нарцисса Малфой, в девичестве Блэк, предвкушала знатное веселье.

Когда на следующий день получивший вожделенную посылку Драко прочитал короткую записку, гласившую, что это будет интересно, разве что не на голове ходил, соседи по спальне с трудом представляли себе, что вот этот взбалмошный мальчишка и есть их сосед, всегда и во всем надменный Драко Малфой. А Драко было глубоко фиолетово и вообще до магловской лампочки, что и кто о нём подумает, он был счастлив и нёсся на первую общую репетицию оркестра. Гарри и Дафна были уже на месте, и нахальный Драко протолкался к друзьям. Гарри вздохнул и сделал пару жестов. Дафна прыснула в кулак, а когда успокоилась, сообщила, что Драко только что назвали хорьком.

— Почему это хорёк? — обижено насупился Драко, а Поттер беззаботно ответил, что это потому, что такой же юркий и цепкий. Своего не упустит. В переложении Дафны получилось очень даже ничего, и Драко решил смириться, в конце-то концов, зверь вполне себе благородный. «Мама вон какое-то время даже завести хотела, может, потому и передумала, что одного хорька в доме более чем достаточно», — поймав себя на такой мысли, Драко прыснул и более против своего прозвища ничего не имел, хотя и решил, что при возможности у мамы таки уточнит, интересно же. А тем временем маленький профессор начал репетицию, и стало не до посторонних мыслей. В итоге всё получилось, как они и хотели: из десяти наличествующих скрипок игра Дафны выгодно отличалась в лучшую сторону, так что место сольной скрипки получила именно она. Трое трубачей даже пробовать не стали, Эрик Майлс просто умыл руки и сказал, что ему до дуэта Поттер-Малфой как до луны пешком. Так и вышло, что трио солистов было закреплено на первой же репетиции, а вскоре к ним присоединился третьекурсник с Рейвенкло, оказавшийся просто-таки божественным пианистом.

Недели летели одна за другой, и только у низверженного и работающих вместе с ним ребят были проблемы, а именно: они поссорились. Рон Уизли, обозлённый всем произошедшим, решил, что надо-таки отомстить, и, когда попытался приплести к этому Томаса и Финнигана, те, уже успевшие выучить обездвиживающее, гаркнули его чуть ли не одновременно. Повалившийся на пол Рон беспомощно лупал глазами, а Дин уже нёсся к кабинету профессора МакГонагалл, та ведь сама сказала, чтобы они таки приглядывали за рыжим. И вот, выслушав сбивчивый рассказ мальчика, она направилась в не сказать чтоб очень обустроенный, но тем не менее вполне пригодный для постоянного тут нахождения класс. Профессор Флитвик тайком наложил здесь согревающие чары, а профессор Баблинг закрепила их рунами. В общем, жить в помещении было вполне себе можно.

— Мистер Уизли, я разочарована, вы что, совсем не понимаете, что вы творите?! Какая ещё месть, вам что, мало того, что уже произошло? Не способны понять, так хоть мать свою пожалейте, она вчера три часа стенала в кабинете директора и молила, чтобы мы вас не бросали. Вы что, не понимаете, что любая ваша выходка, и вы вылетите из школы с таким свистом, что магловский паровозный гудок под сонорусом позавидует. И чтоб наконец дошло, долг за ваше обучение с вашей семьи не спишут, даже если вы будете сидеть дома. Ваши родители взяли у гоблинов ссуду на пять лет обучения, и либо вы учитесь эти пять лет, и они платят за вас проценты, либо нет, но они всё равно платят, ведь гоблинам нет никакого дела до того, учитесь вы или нет, деньги выданы — будьте добры вернуть.

— Тогда почему я хожу в обносках, неужели нельзя было купить новое! — набычился Рон, и обалдевшая профессор МакГонагалл несколько раз моргнула. А немного отойдя от первого шока, гневно раздула ноздри и велела собирать манатки. Именно так план славной и всеобъемлющей мести превратился в унылое перетаскивание навоза под чутким присмотром профессора Спраут, последняя вошла в положение и таки пообещала занять идиота.

Следующие полтора месяца не имели каких-либо ярко выраженных происшествий, обычная повседневная жизнь обычной магической школы-интерната. Как-то совершенно незаметно подкралось тридцать первое октября, а вместе с ним подоспел и Хэллоуин. Едва успевший сыграться оркестр дал первый пробный концерт, всего одно произведение и то больше аккомпанемента хору ради, но всем понравилось.

— О музыка, ты жизнь! — воскликнул поднявшийся со своего места профессор Дамблдор, но не успел он сесть, как в Большой зал вбежал профессор Квиррелл и, задыхаясь, проблеял что-то там про тролля. Директор объявил эвакуацию, и перепуганные дети чуть не устроили давку, но профессор МакГонагалл внезапно велела своему факультету сесть по местам.

— Альбус, вы спятили, если по замку и вправду гуляет тролль, то надо не эвакуироваться, а двери запирать, — в ответ Дамблдор возразил, что нет помещений надёжнее, чем факультетские гостиные и спальни, но его безцеремонно перебила уже также вернувшая свой факультет за стол профессор Спраут.

— Вы что, не слышали Квиринуса, бедный мальчик, но он вполне внятно произнёс «подземелья». Если ещё помните, то помещения моего дома именно что в подземельях, да и Слизерин тоже. Вы что, хотите отправить на смерть всего-то половину учеников Хогвартса? А что, если, пока Квиринус бежал к нам, тролль уже вышел, что, если он бродит где-то по замку, и это где-то окажется на пути да пусть даже и вашего любимого Гриффиндора?

— Северус, надо начинать поиски, а детей запрём здесь, пусть старосты присмотрят, и даже если тролль выйдет в холл, дверь поддастся далеко не с первого раза.

— Согласен, Слизерин, по местам сидеть, Большой зал не покидать, ждать указаний, — повысив голос, произнёс декан змеиного дома. Воронам же и вовсе не потребовалось никаких указаний: они и встать-то не успели и, видя, что остальных вернули на лавки, также остались на месте. А через тридцать секунд буквально один за другим появились старосты и доложили, что все подопечные находятся в Большом зале, правда, гриффиндорец немного замялся, а затем-таки добавил, что за столом низверженных нет шестого Уизли, а также, что, согласно предписанного запрета, студенты Томас и Финниган были отправлены в помещение библиотеки, так как мадам Пинс сообщила, что ей нужна помощь в подшивке вновь прибывших журналов и газет. О последнем её лично попросила МакГонагалл, посчитавшая, что, раз детям запрещено быть на празднике, так пусть хоть не шатаются без дела.

Поиски тролля заняли час и очень быстро превратились в панихиду. Рыжий полудурок, который, в отличие от вставших на путь исправления и во всём слушающих старших и декана товарищей, таки нашёл своё приключение, ну, или оно нашло его, это уже как посмотреть, но факт остался фактом: мальчик погиб, зашибленный здоровенной тролльей дубиной. Правда, спустя час стало ясно, что пока все пировали, этот самый рыжий полудурок занимался тем, что таки воплощал свою, как он думал, славную месть. Заключалась она в том, что пока Хогвартс пировал, рыжий недоумок украл одну из школьных мётел, после чего проник в спальню первого курса Гриффиндора и вот уже во второй раз превратил трубу Поттера в покорёженные и на этот раз совершенно невосстановимые обломки, и будто было мало, так напоследок этот идиот ещё и поджог устроил! В общем, интуиция декана красно-знаменных не подвела, и своим запретом покинуть Большой Зал она спасла детей не только от тролля, но и от выжравшего практически всю башню пожара. О последнем узнали, когда уже нашли тело.

Внезапно с громким хлопком появился один из домовиков и, в отчаянии заламывая руки, сообщил о том, что башня Гриффиндора полыхает, аки ветошь, облитая бензином. Побледневшая МакГонагалл пошатнулась, и от падения её спасли только крепкие руки слизеринского декана. Он же и стал тем, кто сохранил достаточно самообладания.

— Директор, зовите своего феникса, надо немедленно погасить пламя, да не стойте же вы столбом, зовите, я кому говорю, — Фоукс откликнулся незамедлительно, и спустя минуту разбушевавшееся пламя погасло. А напоенная успокоительным МакГонагалл тихо произнесла:

— Надо разместить детей, может, в…

— И думать забудьте, Минерва, потеснимся, не так вас и много. Помона, Северус, предупредите своих. Директор, распорядитесь, чтобы домовики немедля сдвинули кровати в спальнях, всех разместим по курсам. Поделим на троих, ничего страшного.

Так и не отошедший от шока Дамблдор раздал указания и как ни в чем ни бывало заперся в своём кабинете. А деканы принялись делить детей, ведь предстояло не просто разместить всех на ночь, учитывая понесённый башней ущерб, переселение обещало затянуться. Именно так Гарри и оказался в одной спальне с Драко Малфоем. Невилл, как и Томас, предпочёл Хаффлпофф, тогда как Симус отправился на Рейвенкло.

Когда начали просачиваться подробности, Драко был тут как тут, влил в своего молчаливого друга успокоительное и заверил, что всё обязательно будет хорошо. На следующее утро старшекурсники Гриффиндора вызвались помогать. В итоге всю следующую неделю учились только курсы с первого по пятый, остальные работали над устранением последствий ни с того, ни с сего возникшего пожара, а когда обследовавший башню Флитвик сообщил, что это был преднамеренный поджог… В общем, сомнений в личности поджигателя не осталось от слова совсем, да и осторожные расспросы подтвердили, что за всё время пира отсутствовали лишь Филч, Квиррелл и сидевшие в запертой Ирмой Пинс библиотеке Томас и Финниган, а также шестой Уизли. Ни первому, ни второму поджог был совершенно ни к чему. Запертые в библиотеке и припаханные на подшивку газет Томас и Финниган покинуть её самостоятельно были попросту неспособны, да и, если честно, не пытались, а вот последний…

Спустя несколько дней

В кабинете директора набирал обороты очередной уже неизвестно какой по счёту скандал, устроила его получившая письмо с соболезнованиями чета Уизли. А директор, что так опрометчиво отправил это злополучное письмо, уже не один раз пожалел о своём решении, и что с того, что это его долг, жалеть-то всё одно не запрещено. И вот теперь ему приходилось выслушивать стенания и вопли безутешной мамаши. «Как же, дитятко родное, тьфу, — мысленно сплюнул Дамблдор. — Дитятко ущерба нанесло почти на полмиллиона галлеонов, Гриффиндор ютится по спальням других факультетов, а у неё дитятко. В колыбели таких давить надо, да вот беда, пока спит зубами к стенке, реально ведь милое дитятко, и не докажешь, что из такого вот ангелочка вырастет такая вот тварь», — в итоге положение спасло явление слизеринского декана. А уж когда он услышал про дитятку… В общем, Молли Уизли явно пожалела, что оное дитятко родила. Так шипеть и унижать умел только и исключительно Северус, ни единого бранного слова, но эффект-то, эффект-то какой.

Артур же тихо хватался за голову, ведь, в отличие от жены, он не пропустил мимо ушей информацию о том, что незадолго до смерти младшенький устроил самый настоящий пожар, что башня родного Гриффиндора выгорела чуть менее, чем полностью. В уме мистер Уизли уже подсчитывал, сколько они протянут, оказавшись на улице и без гроша в кармане, а в том, что попечители подадут в суд, он не сомневался. Факт поджога установлен? Установлен, и что с того, что поджигатель мёртв, у поджигателя родственники есть, он несовершеннолетний, а значит, под опекой родителей. Хогвартс? А что Хогвартс, его задача учить, а не объяснять, что спички детям не игрушка.

— Да замолчи ты уже, Молли, и вы, мистер Снейп, и так ведь всё ясно. Проглядели, пороть было надо, а я тебя послушал.

— Воспитывать надо, пока поперёк лавки лежит, а иначе поздно уже. Ваш сын за неполные два месяца в Хогвартсе успел наворотить такого, что и вовек не расхлебать, так что я в кои-то веки согласен с мистером Уизли, упустили, — стараясь сохранить спокойный тон, произнёс директор.

Учебные же будни шли своим чередом, медленно, но неотвратимо приближались семестровые экзамены, а за ними маячило Рождество и рождественские же каникулы.