Принцы, оргия, два трупа (джен)

Гвис разрешилась благополучно.

Мейкара это почти рассердило: что крохотная куколка Гвис благополучно родила и уже отплясывала с братом и кузенами, а Дианна, красивая и крепкая, всё ещё могла ходить, только держась за стенку. Но зависть — чувство бесполезное; уж лучше смотреть, как все танцуют и веселятся. Радоваться за то, что у кого-то всё хорошо.

Не думать о том, что брат покрывал дважды убийцу. Что хотел прогнать жену, словно мало ей было унижений. Что обрюхатил девицу и отказался заботиться о ней и о своём ублюдке. Что мать велела вытравить дуре Веббер плод, сказав, что всё равно из-за шмали родился бы урод.

Гвис благополучно разродилась, они с Эйгором побратались, восприняв из купели сыновей друг друга — Мейгора-Майлса и Эйриона-Хозера, Дианна скоро поправится, вино было отличное, отец на троне смотрелся здоровым и счастливым.

В общем и целом? Отличный вечер!

* * *

Бесит.

Бесит.

Бесит.

Это должен был быть их праздник — его и Роханны. Потому, что сегодня давали имя их сыну.

Деймон не был бы Деймоном Идиотом, если бы не назвал ребенка как-нибудь по-идиотски. Мейгор, ради сисек Матери. Даже сказать нечего, а уж от этого-то Эйгор никогда не страдал.

Хорошо хоть по святцам нормальное имя подобрали — Майлс. Кейтилин, Харвин и Майлс, его дети. Но пока дело о разводе не рассмотрено, им придется побыть Каллой, Хейгоном и Мейгором, детьми Идиота.

— Бесишься даже на семейном празднике? — рядом как черт из табакерки возник Бейлор. — Мог бы и порадоваться за брата.

— Я несказанно счастлив, — кисло ответил Эйгор. — А ты выполз, я смотрю? Я-то думал, мать о тебя всю прялку обломала.

— Мой долг — поздравить родичей с прибавлением в семье, — не без яда ответил Бейлор. — Кстати, я приготовил им подарок. Было бы скверно лишать маленького Мейгора отца, даже такого пропащего, так что я наложил вето на дело о разводе леди Роханны. А заодно и на дело о разводе кузины Мии — у них с Гарином, кажется, все налаживается, даже дочка родилась. Что скажешь?

— Скажу — папенька, я вас узнал, — процедил Эйгор, всеми силами стараясь согнать красную пелену с глаз. — Будьте добры свалить из тела кронпринца Бейлора, иначе я позову Бриндена, и он вам поможет.

— А я скажу, что мне стыдно за вас.

Дейрон стоял позади них — серьезный, даже суровый.

— У ваших сестер праздник. Постеснялись бы в такой день ссориться.

— Это не я первым помянул деда, отец, — вскинул голову Бейлор. — И не я сравнил с ним родича.

— Это не я огрёб за дело, — процедил Эйгор. — И не я отыгрался на беззащитных женщинах, потому что на кого-то посерьёзнее срываться кишка тонка. Впрочем, недостойным королям и принцам такое не впервой.

— Хватит, — Дейрон жестом остановил их обоих. — Эйгор. Я все слышал. Придержи язык, в самом деле.

— Тогда вы слышали недостаточно, Ваше Величество.

Поклониться. Взять кубок. Уйти на другой конец зала. Ничего сложного.

Очередная несправедливость. Как то, что ему не дают взять в жены возлюбленную, связанную нечестным браком с Идиотом, то, что ему нельзя признать дочь и сыновей. Ну а чего он хотел? Для Дейрона он всегда был и останется ребёнком тех, кто унизил его мать, кто веселился у её ложа, пока она умирала. Следовало помнить об этом, права была мамка.

И по-своему прав был Болл, когда в очередной раз подошёл c соболезнованиями и мятежными речами. Не то, чтобы Эйгор хотел вооружённого восстания, но сама идея жить по своим правилам, без оглядки на Дейрона и Бейлора, ему понравилась.

Определенно.

* * *

— Лори, ты не пробовал... — начал было Мейкар, но оборвал себя, махнул рукой и вернулся на место близ жены. Лучше он будет с ней, чем будет пытаться... что?

Помирить своих двух братьев?

Так сами помирятся. Наверное. Должны бы, всегда ведь мирились.

Если не учитывать того, что Лори — уже совсем не тот человек, которым был когда-то, и что Эйгор — наверняка уже опять же кто-то другой. Что может быть, ещё два года — и он сам станет кем-то совсем другим, а не собой, Дианна тоже, и всё изменится.

— Вы просто выросли, — жена мягко положила пухлую ладонь ему на локоть. — Так бывает, Мери. Те, кто детьми были неразлей вода теряют друг друга взрослыми. Потом обретают снова, полнее, чем это было в детстве. Надо просто подождать.

Где-то в чёрных клетях девица Веббер блевала кровью от абортивных трав, выкашливая сына — а может, дочку — Бейлора⁽¹⁾.

— Думаешь? Мне кажется, всё слишком изменилось.

— Так не бывает, милый. Вы всё-таки всё те же. Не стоит так волноваться, — она тяжело вздохнула, держась за грудь, и Мейкар позабыл о братьях и их бедах.

Жена важнее.

* * *

— Наш племянник такой милый, — проворковала Шира, щекоча Стеврона под подбородком. — Но на вас с Гвис совсем не похож!

Она впервые сегодня надела взрослые украшения — настоящее сапфировое колье и изумрудный браслет. Её глаза сверкали, как звезды, зубки блестели, как жемчуг, и вся она как будто светилась изнутри — светом молоденькой девушки, осознавшей свою красоту.

Для Бриндена этот свет заменял сияние звёзд, обещавших могущество и силу, а звонкий голос Ширы заглушал их шёпот. Зачем ему призрачные звезды, когда в его руках настоящая?

— Он на отца похож, — он приобнял Ширу со спины. — Мама говорила, что когда женщина любит, ребёнок всегда на отца похож.

— Правда?

— Хочешь проверить? — Бринден наклонился к её ушку и позволил рукам сползти на её талию. — Приходи ночью в богорощу, только плащ не забудь. Сразу и поженимся!

Шира рассмеялась и шутливо стукнула его веером по пальцам.

— Немедленно прекратите это бесстыдство! — прошипел Бейлор, проходя мимо. — Бринден! Шира, от тебя не ожидал. Этому мама тебя учила?

— Отстань от молодежи, Лори, — вмешался добродушный (и порядком выпивший) Деймон. — Дай им потискаться вволю!

— А, — сощурился Бейлор. — Ну да. Ничего удивительного, что они так себя ведут, если перед глазам пример...

— ...человека, забрюхатившего девицу и толкнувшего её на двойное убийство, — прошептал Бринден.

— Брин! — Шира посерьезнела. — Давай не будем о плохом?

— Как пожелаешь, — Бринден украдкой чмокнул её в висок. — Тогда по мороженому?

Шира смеялась с ним, Шира улыбалась ему, рядом веселились сестры, кузены и братья... всё как всегда на именинах или имянаречениях.

И всё же Бриндена не оставляло ощущение, что что-то не так.

* * *

Что-то когда-то пошло не так.

Эта мысль не оставляла Мирию всё последние недели, и она очень хотела знать, что и когда.

Её первенец, ее славный и милый сын с каждым днём становился всё больше похож на свекра. Её первенец бесчестил девушек и толкал их на преступления. Её первенец тиранил братьев и сестёр. Её первенца ненавидела вся семья, кроме Рейгеля, Гвенис и Ширы, но Рейгель и девочки были слишком чисты для ненависти.

С этим надо было было что-то делать, пока трещина между Лори и остальными её детьми (и не только теми, которых она родила) не пролегла окончательно. Мирия видела размолвку мужа и первенца с Эйгором (бедный мальчик, такой вспыльчивый... иногда ей казалось, что в нём больше Дорна, чем в её кровных сыновьях), видела, как Бейлор сорвался на Бриндена и Ширу (не дело мешать юной любви!), как он донимает Деймона — видела и мрачнела.

Она поговорит с Дери — сегодня же. Они уймут Бейлора и постараются понять, что с ним присходит. Они помирят сыновей — всех своих сыновей. Они разберутся с браком бедняжки Мии — в конце концов, в Дорне есть куда более порядочные и достойные юноши, чем отродье Айронвудов...

Они вернут в семью мир, пока не стало слишком поздно.

Но тут заплакал кто-то из малышей, и Мирия, опомнившись, поспешила на помощь. Разговор с мужем может подождать до вечера, пока что ей надо заняться новорожденными и их матерями. Роханна уже опытная девочка, справится сама, а вот Гвенис понадобится помощь, не говоря уже о всё ещё больной Дианне.

* * *

Karta, amar. Daor karta. — To dari? — Mai, amar.⁽²⁾

В который раз Деймон повторял эти бессмертные строки, слушая и одновременно не слушая Бейлора, твердившего о чём-то неимоверно важном. Наверное, морали. Или нравственности. Или сьере Гвейне, с которым говорить нельзя, не то он отправится на Стену.

Играли скрипки и флейты, и люди танцевали и веселились — увы, не Деймон, он пригласить на танец Гвис смог бы, только отрезав рукав, уподобившись герою итийских историй, так крепко Лори его держал — но что-то было не так. Не в лад.

Как сломанный автоматон, движения которого по-прежнему прекрасны, но больше не точны.

Daor karta.

Джена и Квентин — ладонь в ладони — кружились друг вокруг друга, и Деймон бросил Бейлору пару слов, чтобы тот сосредоточился на нём и ничего не видел. Наблюдать рождение любви — редкое, ценное благо... жаль только, в их семье любовь так редко заканчивалась или хотя бы начиналась браком. Если сосчитать, то сейчас в зале было больше бастардов, чем законных детей — начиная прямо от короля и до пажа, который разносил вино.

Отличное вино, борское золотое, сладкое, как мёд и игривое, как девушка.

Это был — пятый, шестой? — кубок, но Деймон не собирался останавливаться. Сегодня был праздник, а праздник — это веселье, а веселье — это если не танцы, то выпивка.

Когда соберутся их дети и дети их детей, сколько среди них будет непризнанных бастардов?

Точно больше, чем в этом поколении.

Покойный король был дрянь, но признавал плоды своих трудов.

Daor karta.

Мамаша изволила заметить Эми, взяла его за подбородок и долгим взглядом уставилась в лицо. Какая гадость! Надо будет спросить у Гвис...

Daor karta.

— Не так ли и наши предки, брат мой, веселились, покуда Рок стучался в двери Валирии? — рассеянно продекламировал он слова Визериса из модной нынче драмы "Дом дракона".

— О чём ты, сьер нахлебник? — сердито переспросил Бейлор.

— Прошу подать ещё вина, конечно.

«Боги, боги — старые, новые, хоть валирийские — когда всё рухнет, сохраните наших детей!»

Пусть дети не платят за грехи своих родителей.

А впрочем, за королеву Нейрис ведь тоже все молились... он подозвал слугу, наполнил снова свой кубок и отныне думал лишь о вине.

1) Представления Мейкара об анатомии не отражают представлений автора, сами понимаете

Вернуться к тексту

2) Сломалось, любовь моя, сломалось здесь что-то. — Что же? — Я сам, любовь моя. (Выс. вал.)

Вернуться к тексту