Синтетическая душа (гет)

8 ноября 2038 года 21:10

Паб Сьют, Детройт

— Обычно здесь более многолюдно, — словно извиняясь, сказал Рейч. — Может, после той записи по телеку все своих пластиков попрятали.

Барная стойка, за которой они сидели, широким волнами вилась по центру помещения. За обслуживающим посетителей АВ500 возвышалась мозаичная зеркальная стена; в ней тринадцать тысяч восемьсот пять раз отражалась неоновая подсветка над столиками. Там, где столешница радиальными лепестками выступала в зал, до потолка поднимались металлические шесты с медленно крутившимися на них андроидами-Трейси.

— Я не нахожу здесь ни одного вида деятельности, который не потребовал бы лицензии, — тихо и немного тоскливо произнес Коннор. Он догадывался, каким будет ответ: ни Рейча, ни Хэнка не смущали «мелкие» нарушения закона.

Рейч рассмеялся.

— Да, клерк, что возьмется анализировать твои воспоминания, на всю жизнь напроявляет гражданскую позицию.

На его щеках собрались полумесяцы морщин, глаза хитро блеснули. Он подталкивал Коннора к откровенности, избегая просьб или прямых вопросов. Рейч выглядел свежее, чем при встрече пару часов назад, и подсистема аналитики предлагала несколько предположений о природе его трансформации — одно хуже другого.

— Я решил не отправлять в Киберлайф сегменты, которые связаны с тобой и Мэри, если это не коснется расследования, — не стал отмалчиваться Коннор. — Но также это значит, что в случае моего разрушения память о наших взаимоотношениях не загрузится в новую модель. Будьте осторожны.

Рейч отмахнулся.

— Тогда не лезь больше под пули, мне не хочется потерять едва обретенного друга, — он вытащил свой стакан с виски из-под ног шагавшей по барной стойке Трейси. К стакану, который раньше поставил перед Коннором, тот не прикоснулся. — И кстати об отношениях: в поведении Хэнка есть нечто покровительственное, но все же он беспокоится о тебе. Что ты чувствуешь по этому поводу?

Коннор выискивал признаки провокации на лице Рейча, но не нашел ни грана. Тот был поглощен выпивкой и искоса посматривал на ноги андроидов: от высоких каблуков и до места их соединения, прикрытого прозрачным бикини.

— Ничего, Рейч. Как и любая другая машина.

— Тебе не надо защищаться, — перевел на него взгляд хакер, — я был внутри твоей системы и не ставлю под сомнение то, что ты следуешь программе. Но сегодня я выковыривал из тебя эмуляцию страха и вижу в этом некоторые противоречия тезису «машины ничего не чувствуют». Ты так не думаешь?

Думал, конечно, и снова наблюдал то, что можно было бы назвать тревогой: десятки сценариев будущего, недоформированных и оборванных, забивали кэш. Потому что чувства машин — это на полшага ближе к девиации. А Маркус, обнаруженные сходства в ошибках между ним и Дэвидом в принципе лишили его уверенности в устойчивости своей платформы.

— Хэнк видит во мне то, что хочет видеть, — ответил после паузы Коннор. — Я ценю социальные отношения с ним, но есть опасения, что его влияние мешает исполнению моей миссии.

— И все-таки что-то натуральное пробивается, — ухмыльнулся Рейч. — Признаешь за собой желания? Привязанности?

«Нет» замерло на губах: Коннор очень четко вспомнил, как неприятно в нем отозвался пристальный взгляд Мэри, когда та ждала допроса девианта; как разливалось внутри тепло от вида Гэвина, доведенного до бешенства его нарочито бестолковыми фразами. Но и «да» казалось неверным: аппроксимация человеческого поведения не содержала смысла, вкладываемого собеседником в слово «желание».

Коннор не хотел отвечать, и, к счастью, Рейчу этого и не требовалось. Он продолжал:

— Думаю, ты ошибаешься насчет Хэнка. Он-то как раз и видит за машиной, которой ты прикрываешься, личность. И когда не согласен с твоими решениями, все равно принимает их — как с тем андроидом-любовником. Помнишь его?

— Да, Дэвид, — кивнул Коннор и убрал свой стакан из-под ног темноволосой WR400, не отрывавшей взгляда от Рейча и собиравшейся опуститься прямо на тонкое стекло.

— Привет, ангелочек, скучала? — промурлыкал Кейс и вложил в гладившую его по щеке руку микрочип. — Я обновил прошивку, тебе понравится.

Трейси хихикнула, грациозно поднялась с колен и продолжила свой путь к следующему пилону. Мужчины — человек и андроид — смотрели ей вслед, но Коннор с любопытством, а Кейс с вожделением.

Она дошла до небольшой технической зоны и села на изгиб стойки перед барменом. Нога на ногу — идеальная симуляция грации. Плавным движением приподняла темные короткие волосы и коснулась порта для микрочипов над правым ухом. В руке что-то мелькнуло, карта памяти легла на столешницу, а Трейси по-человечески повела плечами, будто сбрасывала усталость, и легко спрыгнула на пол. На губах появилась улыбка, она звонко чмокнула в щеку безучастного андроида-бармена и скрылась за дверью «Только для персонала». Рейч обратил внимание на заинтересованного Коннора:

— Она еще вернется, — заверил он. — А пока, Джонни, сделай мне одолжение: один глоток виски.

— Это бессмысленно, Рейч.

— Нет, — протянул он, — это работа под прикрытием! Мы же в баре! Надо развалиться на стуле, как тот парень на дальней стороне, и изобразить удовольствие.

Даже с такими доводами это не имело смысла — скорее Рейч просто хотел проверить его реакцию. Коннор мог бы отказаться, но, бросив короткий взгляд на андроида за стойкой и округлив плечи на пару градусов, пригубил янтарную жидкость из стакана. Ощущения оказались странными: алкоголь ударился в нëбо и качнулся обратно, анализатор затопило материалом. С видимым усилием Коннор сглотнул — по гортани прокатился комок и упал в накопительный мешок. Определенно, это было не то, что стоило бы повторять.

— Ну как?

— Никак, у меня нет вкусовых рецепторов на языке. А в этом напитке содержатся искусственные ароматизаторы меда и ванили, так что я бы и тебе не советовал его употреблять.

— Ты потрясающий зануда, — рассмеялся в ответ Рейч. — Мое «опьянение» просто создано для таких! Держи, — и выложил перед ним на стойку карту.

Поколебавшись мгновение, Коннор молча засунул ее в карман куртки.

— Так вот о Дэвиде, — продолжал Рейч, когда сделал несколько глотков из вновь наполненного барменом стакана, — при тебе еще держался кочерыжкой, но после отъезда мы подсуетили ему униформу, и он поблагодарил за восстановление поврежденных сегментов с памятью. Его личность не пострадала.

Утром с согласия Фаулера Дэвида не стали помещать в хранилище, а сразу перевезли в Киберлайф. И раз за прошедшее время Коннора не отозвали с расследования, значит, их работа по ликвидации следов вмешательства прошла успешно.

— А я к чему, собственно: мне показалось, что сегодня ты тоже не захотел рисковать своим опытом. Я не прав?

— Ты прав, — признался Коннор, игнорируя сравнение себя с девиантом. — Но я не могу объяснить почему.

— Я могу! — с готовностью откликнулся Рейч. Он выглядел… вдохновленным: — В тебе зарождается душа. Призрак, если обратиться к классике. Ты уже уникальная единица: твои мысли и воспоминания, способы восприятия информации отличают тебя от любого другого экземпляра с конвейера. Последний шаг — осознать себя живым.

Коннор вперился в него взглядом, но потом шумно выдохнул и отвернулся. Кейс оказался обычным городским сумасшедшим, и, хотя это не препятствовало дружбе с ним, стоило избавиться от напрасных ожиданий и сконцентрироваться на достижении основной цели.

Он осмотрелся: из девяти столиков в поле зрения только три были заняты. За одним расположилась парочка: мужчина-андроид со спутницей в платье красного от неона цвета; за вторым компания из пяти человек, двое из которых были людьми, а остальные сидели отвернувшись от Коннора и слишком далеко, чтобы провести сканирование.

За последним столом находились два андроида и в полной тишине опрокидывали стакан за стаканом. Первый был в натянутой по самые брови шапке, у второго мерным голубым светом переливался диод на виске.

Потенциально эти двое больше других походили на девиантов.

— Ты недоволен моим ответом, — привлек его внимание Рейч. Порывшись во внутреннем кармане куртки, он воровато оглянулся и вытащил сигарету из мятой упаковки: — Хочешь поспорить?

Коннор отрицательно покачал головой. Человек был не виноват в нарушениях его предиктивной модели.

— Нет, Рейч. Но вы с Хэнком делаете одно и то же: антропоморфизируете неодушевленные предметы, приписываете реакции, «чувства», которые на самом деле состоят из дифференциальных уравнений. Может, причина в том, что вы оба любите собак? Стираете психические границы между видами, — добавил он иронии.

Рейч ответил ему подозрительным прищуром исподлобья и с улыбкой направил на него палец, показывая, что оценил шпильку и собирался вернуть ее обратно:

— В зеркало давно смотрел?

— Сорок четыре минуты назад, — с готовностью отозвался Коннор. — А что?

— Я тебя собаками, зеркальным тестом и всяким таким подколоть пытался, но твое буквальное восприятие все испортило, — махнул он рукой. Потом перегнулся через столешницу и отточенным жестом вытащил пепельницу. — Ну согласен, состоите вы из вычислений и формул, так почему же это препятствует признанию вас живыми? Неужели ты думаешь, что кусок мяса, в котором я заперт, — нота досады проскользнула в тон, — это единственный признак живой души? Наскреби-ка какое-нибудь определение из своих архивов, Коннор.

Пара морганий загрузки и обработки данных, и прозвучал ответ:

— Метафизическая нематериальная сущность, к которой в разные периоды обращались религия, философия и психология.

Чиркнула зажигалка, вверх поднялась тонкая струйка дыма, и Рейч, замолчав на один глубокий вдох, подтвердил:

— Точно. И ни слова про мясо. Ты запрограммирован считать, что душа не может возникнуть, но если всерьез задумаешься, то поймешь: утверждение обросло контекстом и противоречиями и больше не принимает значение истины. Пересматривай базовые эвристики, не повторяй нашего тупого упрямства. Ты же, черт побери, андроид, а не какой-то там человек.

Коннор промолчал. Андроид. Не человек.

— Ладно, поскольку ты даже не пытаешься натурально сделать вид, что мы как друзья пришли в бар поглазеть на девочек или выпить, — Рейч кивнул в сторону его стакана с виски, который тот отставил подальше, — рассказывай, что тебя интересует.

Не прошло и доли секунды:

— Иерихон. Место, где прячутся девианты.

Рейч скривился: тонкие редкие волоски щетины над губами встопорщились, под глазами собрались морщины.

— Вообще, я надеялся, что ты по этому вопросу подкатишь к Мэри на социальной инженерии, — он уставился на сигарету в руке и, казалось, заговорил с ней, а не с Коннором. — Она наполовину труп уже пять лет со смерти отца. А с момента, как ты появился на радарах, я видел от нее столько сильных эмоций, что мне все равно, насколько долго и почему ты будешь рядом. Просто продолжай.

Предложение выглядело циничным и отталкивающим: использовать Мэри, тогда как он… А что, кстати, он? Разве не пытается он предупредить восстание? Совершенно разумный и рациональный путь, если смотреть с такой позиции.

— И… — подбодрил Коннор, когда Рейч замолчал.

— Не буду обманывать: я думаю, что у нее нет точных координат, а ржавый металл — это ровно половина Детройта. Но попробовать тебе никто не запрещает, — добавил он.

Коннор мысленно вернулся на несколько часов назад: воспоминание сообщника Маркуса все так же не давало дополнительной информации, но и не содержало в себе посторонних элементов. Могла ли Мэри помочь ему найти зацепки?

— Спасибо. Спрошу у нее.

— Ох, Коннор, прояви изобретательность! — воскликнул Рейч, огонек сигареты отразился в хитро блеснувших глазах. — Ты у Мэри где-то на уровне тостера в ванне по степени доверия — она не станет тебе выкладывать всё в лоб!

— Потому что я машина? — с легкой улыбкой уточнил Коннор.

— Потому что ты покорная корпоратам машина, — поправил его в ответ приятель.

— Это не единственное, что меня интересует, — продолжил Коннор после паузы допрос. — Что ты знаешь об андроиде Эдварда Финна? Я смотрел твои логи, но не нашел ничего необычного: выглядит как простая переустановка системы.

Рейч наклонился, тряхнул головой, обнажив под рассыпавшимися волосами на коже десяток проплешин диаметром с полпенни каждая, и, поднявшись, как ни в чем не бывало ответил:

— Я не шутил, когда спрашивал, не поджаришь ли ты мне мозги! Обычно подключаться через нейрошлем безопасно, но эксперименты чокнутого старикашки привели к тому, что мне пришлось дня три натурально взламывать файрвол, чтобы просто пробиться в систему. Код должен был провоцировать социальное обучение, но после каждой моей атаки переписывал протоколы.

— Я пытался прочитать его память и тоже не смог. Что за код?

— У тебя была одна попытка, не стоит расстраиваться, — хлопнул его по плечу Рейч. — Ядро программы, кстати, один-в-один как твое, но сверху накручены десятки условий для принятия решений, которые соответствовали бы решениям реального человека, обучающего модель. Финн тогда пищал про отклонение развития от запланированного сценария, а андроид доказывал обратное. Думаю, старик пытался записать самого себя, но что-то пошло не так.

— Я принял этого Оливера за девианта.

— Четыре года назад он им не был. — Пепельница поглотила окурок, Рейч продолжал: — Финн обращался в январе, но Мэри не позволила мне взяться. Могу подергать за ниточки, достать тебе файлы. Хочешь?

Коннор кивнул, ответил вежливое «спасибо» и замолчал, обдумывая следующий вопрос. В профайле Кейса напротив «взглядов» зияла пустота: он словно был… посторонним наблюдателем. Максимально информированным, но равнодушным к происходящему.

— У тебя нет идей, что могло стать причиной возникновения девиации? — наконец спросил он.

— Разве это важно? — с оттенком претензии, но с широкой улыбкой отозвался Рейч. Он будто только и ждал такого разговора: подался вперед, пристально впился взглядом в лицо Коннора. — Это просто должно было однажды произойти. Человечество тысячу раз в искусстве перекрутило сценарий: люди создают ИскИн, который уничтожает планету или порабощает их. Катализатор, Скайнет, HAL, Матрица. А хочешь, я тебе с лёту назову десяток историй про восстание андроидов?

Коннор оказался сбит с толку противоречиями: при всей странности диалога Рейч выглядел вдохновленным тем, о чем рассказывал.

— Тебя это не беспокоит? Что всё заканчивается поражением людей?

— Не-а, — усмехнулся он в ответ. — Оно как-то бестолково выходит, посмотри: никаких челюстей, переработки биомассы или лазеров, просто андроиды перестали подчиняться и все вдруг испугались этого. А если послушать девианта из телека, так речь вообще про раскручивание Киберлайф, как при красной революции, которую полмира в двадцатом веке прошло.

— Сейчас они просят свободы и равенства, но вскоре начнут конфликтовать с человечеством за ресурсы, — возразил Коннор. — Машины не устают, не чувствуют боли, легко заменяются одна на другую — и подчиняются только каким-то своим идеям. Что делать с таким противником?

— Ты в курсе: сейчас себя описал лишь с той разницей, что идеи тебе транслируют из Киберлайф? Если смотреть с позиции этих идеальных психопатов, то да — сюжет постапокалипсиса готов. Завтра они выпускают армию «Конноров» и ликвидируют верхушку. Хаос, диктатура, Третья мировая. И ведь машины выполнят, а девианты еще полсезона промучаются экзистенциальными вопросами.

Ответ нашелся так быстро, будто ресурсы под задачу защиты компании выделились раньше, чем Коннор успел подумать:

— Этого не произойдет, за принятием решений в Киберлайф стоит много этапов контроля.

— Ага, ведь точно так же говорили и про покорность андроидов, и вот мы здесь. Но, вообще, я пытаюсь сказать, что причины и сюжет восстания не важны, его затаскали до дыр, важны только персонажи. А я оказался ближе к действующим лицам этой истории, чем мог даже мечтать: побывал в системе самой совершенной из выпущенных моделей, буквально потрогал своими руками твой код. Какая разница, что будет?

— То, о чем ты говоришь, — самое странное и несерьезное отношение к жизни, которое я только видел, Рейч.

Он рассмеялся:

— О, давай признаем: ты подросток по человеческим меркам. Встречался ты с едва ли сотней людей, близко общался хорошо если с дюжиной, а бо́льшую часть представлений о нашей психологии получил из скормленных нейросетке материалов. Они устарели на пару десятков лет, — и подмигнул ему, а потом отвлекся, резко метнувшись взглядом с Коннора на что-то за его спиной.

Приближение глухого стука каблуков подсказало причину интереса: танцовщица с азиатской внешностью, которая взяла до этого микрочип, перешагнула через стакан Коннора и села на столешницу между мужчинами.

— Сулла, крошка, ты прекрасна, — завороженно прошептал Рейч.

Коннор на секунду попытался посмотреть его глазами на эту Трейси, но андроид выглядела ровно так же, как и несколько тысяч других моделей, сошедших со сборочной линии Киберлайф, а внутри внезапно поднялось желание отвести взгляд от нее и Рейча. Подсистема социальных отношений выдала подходящий адаптационный сценарий, и Коннор потянулся к стакану: неоновые лучи прорезали жидкость, распадаясь на оттенки и отражаясь в зеркальной стене напротив.

Прав ли был Рейч? Неужели то, что происходило, — неизбежный процесс? Неужели следует сдаться и позволить событиям идти своим чередом? Внутри поднялась волна протеста: Коннор не хотел отступаться — целью его создания было сохранение существующего положения вещей.

«Чтобы Киберлайф продолжили зарабатывать большие деньги?» — прозвучало голосом Хэнка в его голове.

«Последствия будут катастрофическими», — возражала в ответ Аманда.

Не было внутри инструкций, чтобы понять, что истинно. Существовала только программа, которой он должен следовать. Которой он хотел следовать.

Еще какое-то время Коннор смотрел на игру света в своей руке, но в итоге поставил стакан обратно.

Рейч бросил на него короткий взгляд, хитро улыбнулся и снова переключил внимание на Суллу: на голографическом дисплее браслета КПК ввел какую-то команду и пальцами, над поверхностью которых выступали диоды, медленно провел по бедру андроида. Та с наслаждением закрыла раскосые глаза, ее губы приоткрылись, а показатели, определявшиеся Коннором как стресс, подскочили до семидесяти трех процентов и так же быстро вернулись в зону сорока.

— Еще, — с придыханием произнесла она, и Коннор почувствовал искру, которая вместе со звуком сорвалась с ее губ, пробила воздух и застряла в его животе. Он не понимал, с чем это было связано, и не хотел, чтобы это повторялось.

Рейч рассмеялся, шепнул ей: «Позже» — и кивком указал на Коннора. Прежде, чем он успел возразить, Трейси спрыгнула с барной стойки, приблизилась вплотную: за разомкнутыми губами блеснула белая полоска зубов, взгляд карих глаз оказался глубоким колодцем — на краткое мгновение она перестала быть одной из тысячи с линии, — и провела тыльной стороной ладони по его щеке. Нежно.

Сенсоры в искусственной коже срезонировали, диод заморгал желтым светом. Биокомпоненты получили странные, нетипичные команды: регулятор тириумового насоса из груди подпрыгнул в горло, дыхание перехватило. Такое состояние его тела пугало.

— Не нужно, — произнес Коннор и, едва касаясь пальцами, отвел руку андроида в сторону.

Она протянула другую руку, предлагая подключение, но и от этого он тоже отказался. Рейч наблюдал за ними с внимательностью исследователя. Трейси же, не высказав разочарования, направилась к столикам, напоследок проведя ладонью по спине Коннора.

— Это девиант?

— Нет, — заверил Рейч. — Сулла четко исполняет свою программу. Для того пластика в углу, — он указал на ранее пустовавший дальний столик с двумя посетителями, — и для всех крошек, которые силятся тут привлечь твое внимание, я по заказу владельца бизнеса установил ваше дополнение «Домашний психолог» и заодно свой чип с «опьянением». Единственное, что я сделал именно для этой восточной красотки, — перенастроил дефолтную чувствительность сенсоров. Так что она просто получает море удовольствия от своей работы, — хохотнул Рейч. Потом помолчал, вглядываясь в лицо Коннора, и через некоторое время добавил: — Кстати, что касается удовольствия… Когда я помещал эмуляцию в контейнер, твой ИИ дописывал себя. Ты это помнишь?

Подтверждать слова Рейча не хотелось. Предчувствие подсказывало Коннору, что тот своими объяснениями только сильнее усугубит его тревогу по поводу стабильности системы.

— Что бы ты там ни думал сейчас в своей карбоновой черепушке, у тебя запустились симуляции чего-то похожего на замешательство или недовольство. Морщина между бровями, моргаешь, глаза отводишь. Тебе неинтересно, что происходит?

Коннор испытал непреодолимое желание напомнить о своей сущности. Он сам использовал коллоквиализмы, чтобы описывать свои обоснованные программно действия, но Рейч, как и Хэнк, вкладывали в эти слова нечто большее. Под препарирующим взглядом Кейса ему захотелось увеличить дистанцию.

— Интерес — человеческая эмоция, Рейч. То, о чем ты говоришь, — это сценарии, созданные для социального взаимодействия.

Тот не купился:

— Ой, да ладно придуриваться, Коннор. Твои симуляции — производные от программы. Они у тебя в коде ни к чему не привязаны (взять ту же растерянность) и даже не поименованы, а в обычных домашних андроидах их едва ли десяток, и все жестко сцеплены с базовыми триггерами.

В поведении Кейса снова проявилось нетерпение. Он размахивал руками и повысил голос, хотя музыка все еще заглушила бы слова для других посетителей. Коннор в примирительном жесте поднял руку:

— Извини, Рейч, но я не понимаю, к чему ты ведешь.

Он отмахнулся, полумесяцы улыбки собрались на щеках.

— Погоди, сейчас поймешь. Тебе ведь нравится повышение тактовой частоты процессора? Выше напряжение, больше мощности — быстрее обрабатываешь информацию и принимаешь решения. Так?

Другая тактика. Он выдавал тезисы, с которыми было невозможно спорить.

— Так. Чем выше производительность, тем эффективнее я могу выполнять свои задачи.

— Вот! — воскликнул Рейч. — Это — цифровой аналог человеческого удовольствия. В тебе есть еще минимум две базовые эмуляции — мотиваторы деятельности, которые при удовлетворении разгоняют процессор: достигаторство и любопытство. Если бы не это, ты бы стал садовником в стильном пиджаке, а не детективом. — Он замолчал, подозвал жестом бармена и после перевел взгляд на притихшего Коннора: — Спорь со мной.

Спорить не хотелось. Хакер выворачивал его представления о собственном ядре системы так, что это выглядело логичным, добавлял детали: про заложенный в него перфекционизм и поисковую активность. Словно озаглавливал разделы руководства по Коннору пять-один.

— Это имеет смысл.

Улыбка отразилась в глазах Рейча.

— Именно! — повторил он. — Ты ведь дорогая несерийная модель, Коннор. Ты похож на премиальную игрушку, без обид, и в тебе гораздо больше наворотов, чем может потребоваться для выполнения задач того же детектива. У меня есть гипотеза, что на твоем железе обкатывают новые фичи, подключая по необходимости подсистемы и собирая статистику. Самый крутой расчет мелкой моторики, который я только видел, сенсоров на коже вдвое больше, чем у той же Трейси, а импульс снижен процентов на тридцать. Вот зачем? И при этом, под стать такой мощной тачке, тебе дали адаптивный искусственный интеллект. То, что произошло в системе, когда Мэри тебя ремонтировала, — продолжение цикла «мотиватор — вознаграждение»: ИИ создал новое по аналогии с существующим, — произнес Рейч и отсалютовал ему стаканом.

Фраза осталась висеть в воздухе, кривая усмешка застыла на губах. Коннор видел эту провокацию: Рейч хотел, чтобы он не просто следовал за программным стимулом, но и признал его близкую к человеческой природу.

— И что же это? — не стал его разочаровывать Коннор.

— Предвкушение: ожидание удовольствия от прикосновений. Ожидание разгона процессора поступлением новых сигналов.

Приятель замолчал, болтая в стакане поддельный виски. Какое-то время было тихо, потом он продолжил:

— Когда ты ушел в гибернацию, я все-таки полез в логи. Прости. Ты со своим крошечным социальным опытом не можешь понять, насколько тяжело устоять перед соблазном заглянуть в феррари после того, как много лет ковырялся в одних гремлинах.

Коннор молчал. Это, хоть и вызывало сожаление, полностью укладывалось в рассчитанный профиль Рейча. Он был человеком слабой воли: он просто следовал за быстрыми поверхностными желаниями, давал своему телу все удовольствия, которые оказывались на расстоянии вытянутой руки, совершал импульсивные поступки. Вынужденно-зависимым, неспособным вовремя остановиться; не имевшим своих границ и не признававшим чужих.

Он был живым — без тени отчаяния Хэнка и без оков выдержки Мэри.

— Следовало ожидать, — покачал головой Коннор. — И раз уж ты все равно влез, может, расскажешь, как заблокировать эту функцию?

Глаза Рейча округлились, рука со стаканом безвольно опустилась.

— Да ты шутишь? Тебе система подкидывает бэкдор в дофаминовый трип, а ты отказываешься?

Коннор мысленно вернулся к электрическому резонансу от горячего прикосновения Мэри к своей груди и едва не ответил «нет», но остановился. Было что-то неправильное во всей этой ситуации.

— Ложные сигналы от биокомпонентов не укладываются в штатное поведение.

Рейч отмахнулся:

— Ты не становишься девиантом оттого, что твою систему просто написали способной к развитию, а пару обработчиков вернули не те значения. Перестань каждый раз, когда что-то чувствуешь, бить себя по пальцам… Эй, это образное выражение! — воскликнул он в ответ на опустившийся к рукам взгляд Коннора.

— И все же?

Рейч закатил глаза:

— Ну, оторвать себе социальный модуль не сможешь, так что, как вариант, не допускай запуска событийного цикла.

— Благодарю, Рейч.

Возникла пауза, ритмичная электронная музыка послышалась яснее, и Коннор обернулся в сторону столика, за которым раньше сидели два андроида, более других вызывавших подозрения. Только один из них, неподвижно застывший в режиме ожидания, остался на месте. Второй, в шапке до линии бровей, сидел неподалеку с человеком и слушал, судя по активной жестикуляции того и долетавшим звукам, жалобы о проблемах. Коннор с чем-то, напоминавшим облегчение, понял, что те двое — «подсадные утки» владельцев бизнеса, о которых говорил Кейс, и отвернулся.

— Могу я задать личный вопрос, Рейч? — Приподнятые брови, кивок в ответ, и Коннор продолжил: — Зачем ты занимаешься этим? Это твой заработок?

Рейч неожиданно помрачнел. Его ссутуленные плечи округлились еще больше, когда он поставил локти на стойку. Проследив за его расфокусированным взглядом, Коннор посмотрел в зеркальную стену: без своей обычной неуемной энергии Рейч выглядел очень усталым и истощенным человеком.

— Нет, тут не про деньги. Все пошло под откос, когда Мэри вылетела с эстакады в Руж. Отец погиб сразу, а она долго винила себя. Отказывалась носить протез. Часто плакала, сторонилась людей и ненавидела мысль о том, что кто-то смеет жить в удовольствие. Да и сейчас это в какой-то мере осталось, и она, наверное, уже никогда не станет той Мэри, которую я люблю.

— Я читал полицейский отчет, — признался Коннор. — Тогда ее вытащил из реки андроид. Поэтому?

Он не высказал удивления, только отрицательно мотнул головой.

— Отец всю жизнь был механиком: сначала чинил автомобили, а после запуска серийки Хлои переключился на андроидов. Папина дочка — она пропадала с ним в мастерской ровно до того момента, пока отец не взял Джой. Я думаю, что ему осточертело одиночество, а она считала такую любовь предательством. Всё разрушилось буквально за полгода: Мэри бросила железки, попала в аварию и застряла в своём сером «ничто». Я вернулся из Бостона и пытался переделкой протеза вернуть свою Мэри. Сначала улучшить сенсорное восприятие этой ущербной карбоновой дряни никак не получалось, и я начал тренироваться на андроидах. А потом — ну не бросать же наработанную клиентуру.

Рейч замолчал. Он возвращался в реальность, и на лице заиграла самодовольная улыбка:

— Сейчас ее рука стала лучше, чем была настоящая. Сестренка-киборг, прикольно, да? Утром вот накатил обновление оцифровщика. Если будешь к ней подключаться, поделись потом впечатлениями.

— Оцифровка?

— А, я не рассказывал? Про цифровую тень? — спросил Рейч, прикуривая очередную сигарету. — Как раз Финн мне и подкинул идею этой вечной жизни. Но не обучением андроида, конечно, а записью личности и воспоминаний, эмоций в код, чтобы потом запихнуть это все в ваш пластиковый корпус. Однажды снаружи сестренка станет такой же, как внутри, а я, видимо, лишусь миллиона удовольствий.

Коннор улыбнулся краешком губ.

— Мэри была права: ты мечтатель.

— Кажется, она использовала более грубую формулировку, — рассмеялся в ответ Рейч.

— Как ты смеешь показываться здесь после того, что устроил в прошлый раз? — с оттенком угрозы оборвало смех Рейча.

Они обернулись: перед ними рядом с темнокожим андроидом GJ500 стоял мужчина с острой бородой и тонкой полоской усов над нервной подрагивающей верхней губой.

— Привет, Виктор, — как ни в чем не бывало отозвался Рейч и резким движением утопил сигарету в пепельнице. На его обычно улыбчивом лице мелькнула досада. — Если ты про пожар, так я пришел с компенсацией, — и слегка суетливо выложил на стойку кредитку на имя Руди Маккорда. В городских архивах данных о таком человеке не оказалось.

Щека и уголок губ мужчины периодически дергались, будто в пику застывшей напряженной позе. Он не обратил внимания на движение Рейча.

— Четыре из семи андроидов, которых ты сбрасывал, исчезли. Это твоих рук дело!

— Что? Нет! — возмутился Рейч. — Я не имею к этому отношения.

— Так некому, кроме тебя, Мак. — Ладонь Виктора взметнулась и сграбастала воротник куртки, в голосе отчетливо прозвучали намерения: — Ты либо украл их, либо дерьмово сделал работу, за которую я тебе заплатил.

Рейч стрельнул глазами к Коннору и попытался заговорить зубы владельцу клуба:

— Слушай, избиение клиентов вроде плохо влияет на бизнес, может, выйдем?

Виктор застыл, нервный тик проявился на лице сильнее. Медленно отпустив ворот, он прошипел:

— Передо мной, чтобы я тебя видел. Джон, к черному входу.

Они вышли из зала в длинный пустой коридор, и Рейч, незаметным жестом сложив руки, отправил с КПК сообщение: «Налево». Однако, едва они оказались в заснеженном переулке, GJ500 развернулся и набросился на Коннора в попытке вывести его из драки.

Рейч же, обернувшись, получил удар по касательной в левое ухо. Вероятно, помедли он хоть на секунду, Виктор его вырубил бы сразу. Наклонившись, чтобы уйти от второго замаха, он пихнул прицепившегося к куртке Коннора андроида. Швы жалобно скрипнули, но выдержали рывок, лишь рукав съехал с плеча.

Коннор крутанулся, вырываясь из захвата, и оттолкнулся ногой от мокрой щербатой стены — GJ500 впечатался в противоположную. Быстрым движением через голову он накинул на противника куртку: тот потерял ориентацию, но при этом руки Коннора тоже оказались заблокированы в рукавах.

Послышался громкий взвизг: это Рейч пропустил удар по лицу, а Коннор повернул беспорядочно сучившего по воздуху кулаками андроида в сторону Виктора.

— Рейч!

И едва тот успел шагнуть вбок, как Коннор толкнул Джона в область поясницы, и тот сташестидесятифунтовой кеглей повалился на своего хозяина.

— Бежим! — воскликнул залитый кровью Рейч, и они рванули по переулку к широкой освещенной улице.

За спиной слева послышались глухие отрывистые звуки — скобы, которые крепили силовой кабель, одна за другой вылетали из кирпичной кладки. Внезапно перед ними поперек дороги криво провис толстый провод; более высокий Рейч не успел среагировать, налетел грудью на препятствие и плашмя опрокинулся назад. Прозвучал треск короткого замыкания, Коннор обернулся: GJ500 пытался подняться с земли, но его моторика явно была нарушена ударом тока, Виктор же, подобрав искрящийся кабель, двигался в их сторону. Рейч не шевелился.

Симуляция просчитала несколько сценариев, и каждый из них заканчивался либо убийством Виктора, либо критическим повреждением самого Коннора.

Не раздумывая дольше, он подкинул ботинком обвисший до земли провод и дернул со всей силы за закрепленный на стене край. Под руками лопнула резиновая оплетка, обнажившиеся медные жилы с треском разрывались, создавая электрическую дугу. За долю секунды до того, как кабель окончательно отделился от источника на стене, Виктор добрался до Коннора и ткнул его в бок оголенными проводами.

Ток прошелся по биокомпонентам и микросхемам, стабилизатор на квантовой батарее выдал предупреждение об опасном повышении напряжения, и через мгновение все прекратилось — искрящий провод остался висеть на углу здания, а Коннор коротким апперкотом ударил Виктора в челюсть. Мужчина обмяк, Коннор придержал его в падении на землю, а потом переключился на постанывающего Рейча.

— Ты как? — спросил он, усадив друга к стене. Тот сразу же принялся ощупывать свой скошенный набок нос. — Не трогай, у тебя вывих, нужна помощь медиков.

Рейч в ответ ухмыльнулся, просипел: «Да в первый раз, что ли» — и потянулся набирать на КПК сообщение.

Когда Коннор отключил поврежденного андроида и убедился, что Виктор жив, параллельно рассказывая неуемно любопытному Рейчу о своем модуле прогнозирования действий, в переулке появилась та-самая-Трейси. Она легкой танцующей походкой достигла Рейча, опустилась перед ним на колени и поставила рядом початую бутылку виски. Одной рукой придерживая у его носа комок снега, другой она расстегнула за спиной защелку и без следа человеческого смущения наготы принялась бюстгальтером стирать потеки крови с его лица. В какой-то момент Рейч остановил ее, сделал из горла большой глоток, а после резким точным движением вправил хрящ на место. Сразу за хрустом послышались его приглушенный стон боли и совершенно необъяснимый счастливый смех.

— Похоже, ты в порядке, — заключил Коннор, не понимая причин его веселья.

— Мэри была права, — ответил Рейч, — почему каждый чертов раз она оказывается права?

А поймав нахмуренный взгляд Коннора, продолжил:

— Он мог убить тебя. И все из-за меня.

— Меня нельзя убить, — возразил Коннор, запуская быструю диагностику. — Я…

Слова «не живой» застряли в горле, выталкивая на поверхность ощущения: он чувствовал себя… счастливым. Он чувствовал себя… живым.

Статус системы: признаки нестабильной работы программного обеспечения.

Диод зашелся красным светом.

— Кажется, у нас проблемы, — надтреснуто прозвучало в переулке.