Любовь - сложная штука. (гет)

— Вот оно как! — произнёс Дамблдор, мягко улыбаясь — в его глазах вспыхнул живой интерес.

Гермиона лишь кивнула, пытаясь понять, что скажет директор дальше. Когда профессору надоело загадочно улыбаться и рассматривать девушку, он наконец продолжил разговор:

— Вы что-то говорили о своём перемещении ребятам, приведшим вас сюда?

Гермиона кивнула.

— Что именно?

— Я сказала, что это был неудачный эксперимент, не уточняя, какой, и представилась как Эвельсон, а не Грейнджер. Профессор… пожалуйста, верните меня домой! — почти со слезами произнесла девушка. Она, наконец, отошла от первого шока и по-настоящему осознала, что произошло: она одна, в чужом времени. Ни родных, ни друзей.

— Успокойся, Гермиона, — мягко сказал Дамблдор, наклоняясь чуть ближе. — Мы что-нибудь придумаем. В конце концов, постараемся найти Маховик времени.

Он замолчал и задумчиво посмотрел в окно. После минутного молчания тихо продолжил:

— Знаешь… думаю, так должно было случиться. Ты вернёшься домой, когда придёт время.

Но, заметив слёзы в глазах девушки, поспешил добавить:

— Мы сделаем всё возможное, чтобы это случилось скорее.

— Профессор… а что же теперь делать? — спросила Гермиона, едва сдерживая дрожь в голосе.

— Думаю, вам стоит остаться здесь и начать обучение на седьмом курсе Гриффиндора, пока мы что-нибудь не придумаем. Как вы на это смотрите? — Дамблдор вновь улыбнулся, его глаза искрились озорством. — Всем скажем, что вы студентка из Америки, попавшая сюда после, как вы выразились, «неудачного эксперимента». Так вот, оказавшись здесь, вы решили остаться и учиться в Хогвартсе. А на вопросы «почему» просто неопределённо пожимайте плечами.

— Хорошо, сэр, — кивнула Гермиона, стараясь взять себя в руки.

— Вы не возражаете, если я всё расскажу профессору МакГонагал?

— Хорошо, сэр, — повторила девушка на автомате.

Дамблдор внимательно посмотрел на неё и положил руку на плечо.

— Всё будет хорошо, мисс Эвельсон. Привыкайте к этому имени. Сегодня за обедом я вас всем представлю. А сейчас — несколько часов отдыха. Можете пообщаться с ребятами, уверен, ваши новые друзья ждут за дверью.

Он встал, ободряюще улыбнулся Гермионе и вышел, скрывшись за той самой дверью, куда ранее ушла мадам Помфри.

«Давай, вставай, чего ты сидишь?» — внутренний голос вновь напомнил о себе. — Ты собираешься просидеть тут до девяностых? Пора тренировать актёрское мастерство!

«Встаю, встаю! И замолчи уже, разговариваю сама с собой… Мне в Св. Мунго надо», — проворчала Гермиона.

Девушка покачала головой, поднялась с кровати и направилась к выходу.

Директор не ошибся: Поттер, Блек, Эванс, Люпин и ещё один невысокий парень — Гермиона догадалась, что это Петтигрю, — стояли неподалёку, оживлённо о чём-то споря.

— Привет, Эвельсон! А мы тебя заждались! — весело воскликнул Сириус, приобнимая девушку за плечи, словно они знакомы уже не несколько часов, а лет десять. — Идём, мы покажем тебе Хогвартс! Ты же не покинешь нас, не осмотрев замок?

Все ребята двинулись к лестнице.

— Да я вообще вас в ближайшее время не покину, — с усмешкой ответила Гермиона, выскальзывая из объятий.

Все удивлённо оглянулись на неё.

— Как?

— Ух ты!

— Почему?

— Здорово! — посыпались голоса гриффиндорцев.

Гермиона впервые за этот странный день искренне рассмеялась.

— А вот так! Поскольку я собиралась переехать в Англию, директор предложил мне остаться и продолжить обучение в Хогвартсе. И я согласилась. — Она улыбнулась, и ребята радостно заулыбались ей в ответ.

Сириус снова приобнял Гермиону и подтолкнул к лестнице, изобразив голос экскурсовода:

— А вот, мисс Эвельсон, перед вами — величественные коридоры Хогвартса!

Гермионе ничего не оставалось, кроме как сделать вид, что она поражена.

— Чёрт, — впервые за долгое время позволил себе выругаться Люциус. — Что ж эта девчонка не выходит у меня из головы? Свалилась, как снег на голову — буквально! — а теперь я всё время думаю о её глазах… Такой взгляд — испуганный, удивлённый… Откуда она взялась?

* * *

Я же Малфой. Мне должно быть плевать.

Слизеринец расхаживал по комнате — хорошо, что у старост были отдельные спальни.

— Ну а ты чего смотришь? — бросил он чёрному филину, нахохлившемуся на спинке кресла. — Лети давай, не буду я ничего писать!

Филин и не подумал улетать. Люциус глубоко вдохнул, усмиряя раздражение, и сел за стол. Письмо отцу написать он всё же обязан — это один из пунктов кодекса семейства Малфой.

Закончив, он решил пройтись по замку. Нужно было отвлечься — хотя бы встретить одну из своих “девушек на вечер”.

По дороге из подземелий он невольно вспоминал недавнее письмо от отца: после окончания седьмого курса — женитьба на Нарциссе Блек, а уже на рождественских каникулах будет объявлена помолвка.

Он скривился. Нарцисса была ему другом, но не более. Она станет идеальной миссис Малфой — холодной, безупречной, послушной. Отец выбрал правильно.

Но что насчёт самой Циссы?

Люциус знал: она влюблена. В какого-то когтевранца. И хотя Нарцисса была истинной аристократкой, она всё же оставалась девушкой — чувствительной, слабой.

Иногда ему даже было её жаль.

Он знал: в их обществе нельзя любить. Можно лишь подчиняться. Разум и правила — вот всё, что позволено.

А потому он следовал им.

Иногда, в минуты редкой слабости, он мечтал быть обычным юношей, позволить себе чувствовать, но… он Малфой.

И Малфои не мечтают.

На полпути его кто-то врезался.

— Ой! — взвизгнула девушка и, всхлипнув, подняла голову. — Люц?

— Нарцисса? — удивился он, но не отстранился. — Что ты тут слёзы распускаешь? — Голос прозвучал сухо, но мягкий жест — лёгкое прикосновение к плечу и протянутый платок — выдавали участие.

— Как же, Люциус? Тебе ведь пришло письмо от родителей? — сквозь слёзы проговорила она. — Я не хочу! Я люблю тебя, Люц, ты мне дорог, но Майк… я хочу быть с ним, хочу выйти за него! Что же делать?

Люциус вздохнул и аккуратно погладил её по голове.

— Всё как-нибудь наладится. Я ведь не такая плохая партия, Нарцисса?

А с твоим когтевранцем… извини, но у вас ничего не выйдет. Твои родители не позволят. Они запрут тебя, если узнают. Мы не можем противиться их решению. Мы знали это с рождения.

Твой Энистон тебе не пара, и… уверена ли ты, что это любовь? Вы встречаетесь месяц.

— Ты просто не знаешь, что значит любить! — вскрикнула она. — Ты никогда не любил! Ты бездушный, как твой отец! Если бы ты знал, что такое любовь, ты бы сам разорвал эту помолвку!

— Замолчи, Нарцисса! — резко бросил он, и глаза его опасно сверкнули.

— Не замолчу! — она отступила, дрожа. — Тебе этого не понять! — Сжав плечи руками, девушка развернулась и исчезла за поворотом.

— Цисса, стой! — крикнул он, но было поздно.

Люциус сжал кулаки, гневно ударив по стене.

Он знал — Нарцисса права.

Он не любил и, вероятно, никогда не сможет. Но разве это нужно для благополучной жизни? Его родители живут без любви — и ничто не рушится.

А значит, чувства — это слабость.

* * *

— Ну а это — Большой зал, — торжественно объявил Сириус, — здесь мы едим, празднуем и спасаем мир от скуки!

Все рассмеялись и зааплодировали.

— Спасибо за экскурсию, мистер Блек, — вежливо поклонилась Гермиона. Хоть она знала замок наизусть, слушать Сириуса было неожиданно весело.

— А я и не думала, что ты столько знаешь о Хогвартсе, — удивилась Лили.

— Молодец, Бродяга, даже мне понравилось, — подмигнул Ремус.

Джеймс смеялся, а Петтигрю, как обычно, стоял позади, угодливо кивая.

— А теперь — на обед! — объявила Эванс. — Ты сядешь с нами, Гермиона?

— Конечно, если вы не против, — улыбнулась девушка.

Ребята только подошли к дверям, когда их настиг насмешливый голос:

— Кого я вижу! Наша знаменитая гриффиндорская компания и мисс «Свалившееся недоразумение». Вы явно нашли друг друга.

— Вали отсюда, Малфой, — зарычал Блек, — пока я не подпортил твою аристократическую физиономию!

— Молчи, шавка, — холодно бросил Люциус. — Тебе слова не давали.

— Скажите, а он так разговаривает, потому что завидует вам? — невозмутимо спросила Гермиона. — Или просто пытается самоутвердиться, компенсируя… недостатки воспитания?

Первым рассмеялся Поттер, потом Блек, и вскоре вся компания покатилась со смеху.

— Хотя я склоняюсь к обоим вариантам, — добавила она, глядя прямо в глаза Малфою.

«Так тебе и надо. Что сын, что отец — одно лицо… Только Драко бы уже схватился за палочку, а этот хотя бы держит лицо», — подумала Гермиона.

— Мы ещё поговорим, — сквозь зубы бросил Люциус, и, сдерживая злость, прошёл в зал.

— Молодец, Эвельсон! — Джеймс хлопнул её по плечу. — Так с ним и надо! —

Ребята дружно рассмеялись и направились к столу.

Лили, взяв Гермиону за руку, потащила к своему месту:

— Садись!

— Спасибо, Лили, — тепло улыбнулась девушка, налила себе соку и взяла пирожное. Со всеми этими потрясениями она и забыла, что ничего не ела с утра — казалось, с похода на Косую аллею прошла вечность.

Когда все расселись, Дамблдор поднялся.

— Прошу внимания! — произнёс он. — С сегодняшнего дня к нам присоединяется новая студентка — Гермиона Эвельсон из Америки.

Гермиона встала, смущённо улыбнулась и тут же села.

— Она будет учиться на Гриффиндоре. Надеюсь, мисс, вам у нас понравится.

Гриффиндорцы зааплодировали, и даже за другими столами послышались хлопки. Только Слизерин ограничился несколькими вялыми жестами.

Гермиона, взяв ложку, поймала себя на том, что всё чаще бросает взгляд на зелёный стол.

Неожиданно встретившись с холодным серым взглядом, она резко отвернулась… а потом всё же посмотрела вновь.

«Мы ещё поговорим», — прочитала она в его глазах.

Слизеринец усмехнулся и, поднявшись, покинул зал.