На грош пятаков (гет)

Сириус, конечно, не был дуралеем — в своем вынужденном затворничестве он не только читал, но и думал над прочитанным. В конце праздников, когда закончилось веселье и начинался новый год, Сириус подарил Гарри и Гермионе гибкие и легкие доспехи из драконьей кожи, хранящие от огня и многих заклятий, и предложил забирать те книги из библиотеки, которые им понравились. Гермиона практически сразу же вернулась из библиотеки с большой стопкой, которую передала Гарри, а потом и Гарри сходил забрал несколько томов по своему выбору. Сириус глянул на корешки и понял, что молодежь готовится к войне всерьез и для эффективности не побрезгует и чем-нибудь темненьким.

— Возвращаясь к Палантирам: я понял, что во всей книге самая важная идея одна, — сказал Сириус. — Нельзя брать Кольцо. Ни для того, чтобы сделать из всей планеты цветущий сад, ни даже для того, чтобы спасти свой дом. Кольцо обещает простое решение, сулит силу и власть, но Кольцо всегда врет. На самом деле Кольцо принадлежит Саурону, так же как и Кольценосцы стали после смерти принадлежать Саурону — а при жизни, наверное, у них были и сила, и власть.

— Дамблдору про Кольцо расскажи, — огрызнулся Гарри, он и так не был уверен в достаточности своих сил, а в таком состоянии хочется думать, как их преумножить, а не как сдерживать и ограничивать себя. Все-таки Вольдеморт в поединке один на один был ему не по зубам, а кроме Вольдеморта, было ведь еще и Министерство, породившее Амбридж.

— Дамблдору скажу, конечно, чтобы кольцо не брал, — пообещал Сириус. — Труднее обычно определить, что такое Кольцо — но оно все-таки Всевластия, так что соблазнять оно будет, предлагая отдать вам что-то во власть. Гермиона, тебе тоже говорю: Гэндальф, взявший Кольцо, был бы хуже Саурона, потому что фальшивое добро хуже обычного зла. Как и добродетель, вырванная принуждением, хуже простого порока.

— Нужно мне было это Кольцо, которое мне посадили печатью на лоб! — взорвался Гарри. — Я даже отказаться от него не мог. Связь с Вольдемортом, необходимость его убить — я этого не просил, так что и отвечать мне тут не за что! Как сумею, так и разберусь.

— Сэма Кольцо не смогло одолеть, — напомнил Сириус с улыбкой. — Верный Сэм любил Фродо и хотел его спасти — он Кольцом для этого воспользовался, а потом легко расстался с Кольцом и прожил долгую счастливую жизнь.

Если Вольдеморт и пытался как-то пользоваться связью, которая возникла между ним и Гарри, все его попытки разбивались о хранившую Гарри любовь. В глухой ночной час, когда на одинокого человека давят тишина и темнота, когда он остается наедине со своими ошибками и страхами, Гарри спал счастливым сном, который Гермиона чутко сторожила, всегда просыпаясь, как только проснется он, или просто подкатываясь поближе, когда Гарри начнет метаться. Может, Вольдеморт пытал и тиранил своих сподвижников, чтобы попытаться активировать связь при помощи сильных эмоций; может, он и насылал на Гарри какие-то видения, но этим видениям было как-то неуютно там, где на вопрос «Я что, опять тебе заехал?» смеются и отвечают «Да брось ты», и темным мыслям приходилось бежать к своему создателю, когда Гарри шутливо требовал от Гермионы сказать, куда он нечаянно попал, чтобы поцеловать ушибленное место, и грозился иначе зацеловать ее всю.

Поэтому работа связи, соединившей Вольдеморта и Гарри, зависела уже не от Вольдеморта, а от судьбы, проверяющей, кто чего достоин. В середине февральской ночи Гарри вдруг рассмеялся злым смехом и сел на постели, и его лицо, которое осветила палочка Гермионы, было гневным и страшным.

— Кому-то на том конце провода смешно, — сказал Гарри, и в его голосе прозвучали уверенность и сила. — Ну вот он досмеется скоро, сукин он сын!

Эта уверенность была очень кстати, Гермиона уже и сама чувствовала, что где-то случилось что-то важное, и новая сила им понадобится — но она прислушалась к своему сердцу и опустила палочку, погасив свет, а потом прильнула к Гарри, маленькая и уязвимая, чтобы тихо напомнить ему о том, что Кольцо брать нельзя.

— Только чтобы спасти тебя, — ответил Гарри уже своим голосом.

— И тебя, — упрямо сказала Гермиона. — Нас не спасут орлы, нас не проводят в Гавани, и Арвен не подарит нам свой камень. За свои ошибки нам придется отвечать вдвоем и не ждать чудесного исцеления. Но у нас есть друзья, а у Вольдеморта только слуги.

— У нас есть мы, — добавил Гарри, и, хотя его глаза ничего не видели в окружавшей их тьме, на душе у него только от одного этого стало светло. — И Патронус.

Светящийся олень встал с ними рядом, озаряя ночь и прогоняя темные мысли, самим своим присутствием доказывая, как силен и неиссякаем источник света в душе Гарри, который не заглушит никакое зло. Древняя мудрость говорила, что Патронус оставляет мага, обратившегося ко злу, хотя не все адепты темных искусств это замечали, упиваясь той силой, которая позволяла им и без Патронуса обращать дементоров в бегство и даже повелевать ими.

— Научи меня, — попросила Гермиона, и в ее голосе Гарри услышал, как ей это важно.

— Прямо сейчас?

— Да.

Обучение затянулось почти до рассвета, и Гарри уже чувствовал, как у него слипаются глаза, как бы ни приятно ему было наблюдать за радостной Гермионой, у которой все получилось.

— Первые урока два мы точно сегодня проспим, — зевнул Гарри и наконец прилег. — И никто ведь даже не поверит, что мы полночи занимались магией, — и Гермиона юркнула к нему под одеяло, еще не решив, защекотать его за такие шутки или лучше предвосхитить молву и оправдать будущие слухи.

— Теперь она будет тебя охранять, — шепнула Гермиона, увидев, что Гарри уже засыпает, и решив его не будить, с шаловливыми мыслями можно было подождать и утра, даже если придется пропустить и третий урок.

— Да, такого заряда милоты не выдержат никакие темные силы, — согласился Гарри, вспомнив прыткую выдрочку, которую создала магия Гермионы. Гарри и не думал до этого, что бывают Патронусы, с которыми можно играть, образ «Защитника» он представлял себе по-другому, но вместе с Гермионой он начинал понимать и магию, и жизнь глубже, чем раньше.

— Не дразнись!

— И не думаю. Летом еще в океанариум с тобой сходим, морские выдры тоже отличные… или на Тихий океан… в Калифорнии и тепло, и выдры…

Вопреки их ожиданиям, Большой Зал подумал совсем не то, когда они появились только на обеде, где-то до этого пропадая. Все уже прочитали «Пророк», извещавший о том, что Пожиратели вырвались на свободу, и почти все считали, что Гарри и Гермиона тоже это знают и думают о том, что делать по этому поводу — а может, и уже действуют.

Фред махнул им двоим рукой, а Джордж продолжал листать «Пророк» и к тому моменту, когда Гарри и Гермиона подошли, открыл его на нужной странице.

Гарри сразу принял решение, и Гермиона взяла его за руку, она давно готовилась к этому моменту, и со стороны казалось, что она воодушевлена и даже рада, хотя и страшно ей тоже было.

— Сонорус! — произнес Гарри, указав на себя палочкой. — У Вольдеморта теперь есть его слуги, но нас все равно больше, и мы победим. Все, кто собирается сражаться за свои семьи и за наш мир, у кого нет выбора так же, как его нет у меня — идите за мной, подготовка к бою начинается сейчас.

Невилл встал первым, встали со своих мест Рон и Джинни, Шемас и Дин, Луна и сестры Патил, Чоу и Финч-Флетчли, братья Криви — но все равно было незаметно, чтобы за Гарри пошло намного больше человек, чем Вольдеморт вывел из Азкабана. Гарри мерил людей по себе, и он так долго смотрел только на Гермиону, что не заметил, что их мир, созданный ими друг для друга, был миром легенд, в котором смеются опасности в лицо и в котором верность и доблесть так же естественны, как дыхание.

— Молодой еще, — вздохнул Фред и сделал Гарри чуть заметный жест, говоривший, что они с братом придут позже, а Джордж послал Гермионе воздушный поцелуй, чтобы она лучше обижалась на то, какой он оболтус, чем на то, какой он хитрец.

Близнецы были практичными людьми и понимали, что, даже просто позвав на свою встречу в разговорах с глазу на глаз, Гарри собрал бы втрое больше людей — многие, кто не пошел за ним сейчас, втянулись бы во время занятий и ощутили бы чувство локтя, они и в бою бы потом не подвели, просто не у каждого хватит решимости встать на виду у всего Большого Зала и объявить себя врагом лорда Вольдеморта, набирающего силу.

— Отвлечемся от дел мрачных и дел героических, — возвестил Фред на весь Большой Зал голосом ярмарочного зазывалы, когда группа Гарри ушла, а Фред применил к себе такой же Сонорус.

— У нас для вас замечательные новости, друзья! — подхватил Джордж.

— Кто мечтает накупить галеонов на пару сиклей?

— Кто хочет один галеон превратить в пятьдесят?

— Вы знаете, где нас найти, маленькие хитрецы!

— А кто не знает, тому подскажут товарищи.

Многие действительно уже знали дорогу в пустой класс, который Фред и Джордж сделали своими личными апартаментами, и смысл объявления тоже уловил почти каждый: коэффициенты на знаменитом тотализаторе из-за сегодняшних новостей должны были сильно измениться. Может, кто-то и поставил бы против Гарри и Гермионы, даже рискнув тем, что после сердитые гриффиндорцы поймают его в коридоре и побьют за такой пессимизм и недоброжелательство к их товарищам, но перерассчитывать коэффициенты, как сказал Фред, дело нелегкое, да и Джордж добавил, что надо сначала посмотреть на объемы ставок. Ставки принимали только на свадьбу во время учебы в Хогвартсе, товарищи по квиддичной команде создали для Фреда и Джорджа нужный ажиотаж, кинувшись добавлять к своим старым ставкам по новым коэффициентам, да и коэффициенты были завлекательные: 50:1 на пятый курс, 25:1 на шестой, 20:1 на седьмой, так что Фред только успевал собирать монеты и складывать их в столбики, а Джордж тщательно оформлял расписки, а потом и Ангелина села рядом помочь, чтобы не создавать очередь.

— А теперь посмотрите на свои расписки, друзья, — объявил Фред, когда даже Малфой поддался соблазну и поставил десяток галеонов.

Многие взглянули на расписки с опаской, боясь того, что солидные цифры на них исчезнут, а им с хохотом предложат отличить свои поставленные галеоны от чужих на вкус или по запаху — но близнецы дорожили своей деловой репутацией и были шутниками, но отнюдь не простаками.

— Вы вполне можете получить эти деньги, — уверил всех Джордж, — но одним из условий будет то, что все эти благородственные дуралеи, которые покинули Большой Зал, даже не выслушав наши новости, не найдут неприятностей на свою голову.

— Привидения свадеб не играют, и мертвым обручальные кольца ни к чему, — пояснил Фред, а Малфой посмотрел на обещанные его квитанцией пятьсот галеонов, которых ему как раз не хватало на покупку Молнии вместо последнего Нимбуса, и понял, что выиграть-то хочется — и что его только что очень красиво развели.

— Я ненавижу тебя, Уизли! — не сдержался Малфой, и это, пожалуй, был самый смешной момент всей встречи.

— Ты не пьян, Драко, и у тебя не двоится в глазах, нас тут действительно двое, — дружелюбно подшутил Фред.

— Не говоря уж об остальных учениках, с которыми мы вынуждены делить нашу фамилию.

— Так что, если ты это мне, называй меня по имени.

— В конце концов, мы все тут в одной лодке.

— И даже временно хотим одного и того же.

— Вот видишь, Драко, как много ты еще не знаешь о своих потаенных чувствах.

Первое занятие кружка, созданного Гарри, прошло скомкано, хотя Гарри мудро пресек попытку начать с выбора названия, воодушевляющего, объединяющего и непонятного другим.

Надо было подумать о безопасности, даже бьющих по манекенам закрыть на первый раз Щитом; надо было осадить рвущихся к спаррингам; многим пришлось ставить руку, встав у них за спиной и взяв их за запястье — и вот тут Гарри снова выяснил, что Гермиона ревнивая: девушек она в этом случае обучала сама. Конечно, беспокоиться ей было не о чем, для Гарри она была несравненна и как девушка, и как маг, но фразу Хмури «постоянная бдительность!» Гарри уже не раз слышал и умом понимал, что такой подход похвален.

А еще от свиста и отблесков заклятий у Гарри чесались руки, ему хотелось выплеснуть свои эмоции от близости битвы, от того, что он вынужден готовить к ней своих друзей, хотелось хоть немного утолить свое неисполнимое желание найти Вольдеморта — и убить его в поединке один на один, выместить на нем всю горечь своего сиротского детства, заставить его заплатить за судьбу Сириуса, за гибель Седрика, за нападение на Джинни на ее первом курсе — и за то, что сейчас к неравному бою готовятся самые добрые и самые смелые.

Но наставник должен быть бесстрастен и внимателен, и Гарри сдерживал рвущуюся из него магию, перечил своему сердцу, которому до этого столько потакал, и только ближе к концу занятия встретился с Гермионой взглядом и понял, что она чувствует то же самое, словно у них одна душа на двоих.

Перед уходом Гарри предложил назваться «группой Бейкера» — название было непонятным, но выросшим в маггловском мире знакомым.⁽¹⁾

— Здесь многие смотрели Рембо, — напомнил Дин, первым сообразив, из какого это фильма. — Это почетное название, но не слишком воодушевляющее.

— Значит, надо больше тренироваться, — резонно заметил Гарри. — И тогда нас не придется спасать — это им придется спасаться от нас.

Гарри знал, чего хочет, возвращаясь с Гермионой домой, но к давно до них пустовавшему классу вели тихие коридоры, и в тишине мысль о том, чтобы устроить боевой спарринг с использованием всего арсенала заклятий, выплеснуть свое напряжение и эмоции, переставала казаться такой уж хорошей, особенно если вспомнить, куда его ночью увлекали чужая злая радость и свой гнев. Гарри вошел в пустой класс, направил палочку в пол и подумал, что, может, стоит просто вернуть на место обстановку, — когда Гермиона произнесла заклинание и вызвала своего милого Патронуса.

— Она сбережет тебя от того, что не твое, — шепнула Гермиона, когда светящаяся выдра улеглась у стены и вытянула передние лапки. — Но ведь сам ты имеешь право злиться, хотеть разбить все вокруг и дать волю своей силе.

— Давай! — сказал Гарри, отступив на три шага, и первые заклятия вспыхнули между ними как праздничный фейерверк. Гарри еще поддавался и дразнил, но уже чувствовал, что магия скоро польется из его руки потоком, что он почувствует себя свободным и счастливым в сумасшедшем боевом ритме, что он будет смеяться и радоваться сильному отпору — потому что небо выполнило его мальчишескую молитву «Пошли мне, Господь, второго, чтоб вытянул петь со мной».

1) Тем, кто желает пересмотреть знаменитую сцену из Рэмбо: https://youtu.be/5CbiSmx249M

Вернуться к тексту