Холлоунест: новое рождение (Последний цикл Холлоунеста) (джен)

Расставшись с принцессой Оргим решил найти место, в котором мог бы прослеживать перепутье и контролировать обстановку. Он решил разбить лагерь в пешере, с которой начинался путь скитальца. С одной стороны Огрим велел установить баррикады, с другой — наблюдательный пункт. Солдаты стали обустраиваться, а Огрим пошел разведывать обстановку. Его больше интересовала ситуация в перепутье, нежели в тропе.

В перепутье все было спокойно. Починжуки уже успели починить все ближайшие комнаты, и на рыцаря нахлынули воспоминания о тех временах, когда это место было крупннейшим транспортным узлом королевства. По нему проходили многие жуки и грузы, а те механизмы, что сейчас стояли в отключенном состоянии, поднимали и опускали грузы, кристаллы и багаж.

Увлекшись этими мыслями Огрим посмотрел на верх. Там он увидел какое-то движение. Рыцарю стало интересно, что там происходит и он решил подняться и проверить это. Чем выше Огрим поднимался по платформам, тем больше понимал, что он видел снизу: отец гусениц развешивал коконы на потолок пещеры.

Завидев рыцаря, старая гусеница поспешила скрыться, но поняв, что рыцарь не угрожает, вернулась к своему занятию. Рыцарь знал, что гусеницы разумны, но язык Холлоунеста для них слишком сложен, поэтому они могут выучить всего пару фраз. Огрим сел на краю платформы и спросил:

— Интересно, каково это — окукливаться и перерождаться в новых, совершенно иных существ? И почему гусеницы не подвержены заражению? Зачем королю понядобилось их собирать? Что он хотел сделать с вами?

Смутно понимая речь рыцаря, отец ответил:

— Перерождение — наша жизнь. Король не хотел этого.

— Что? Король не хотел, чтобы вы жили? Но ведь он мог бы просто убить или выгнать вас? Зачем ему было ловить вас?

— Чума.

Столь краткий ответ был вполне понятен для Огрима. «Любая жертва ради цели!» — говорил Король. Огрим был посвящен в некоторые дела Короля, но он знал, что это даже не десятая часть из того, что король делал или хотел делать. Огрим не знал о том, что помимо полого рыцаря есть и другие сосуды, поэтому принял Призрака за врага. Не знал он и о плане Черва относительно гусениц.

— Да, король был отнюдь не идеален. Очень неидеален. Но когда его королевство начало рушиться, он пошел на жертвы. Он говорил мне, что не хочет этого, но у него нет другого выбора. Ведь если подумать, то он жил счастливой семьей. У него была жена, у него был дом, в котором ему было уютно. У него было процветающее королевство. У него были мы — его рыцари. У него была дочь, пусть и вынужденная, но он любил ее, хоть и не говорил об этом. Она не познала его любви, а он не успел полюбить столько, сколько хотел. Эх…

Я помню, как во время первой волны чумы ему было горько вспоминать о том, что те, с кем он общался как с друзьями, вынуждены пахать, чтобы спасти его творение. Аба, Ценд, наша пятерка, Коллекционер, Белая Леди, Хорнет — я думаю, что он не хотел их терять. Но времени разбираться с каждым по отдельности у него не было. Он решил разобраться с собой. Возможно, в этом была его ошибка. Теперь многие не могут сказать о нем хорошие слова.

Возможно, вернее скорее всего, у Белой Леди или Хорнет есть основания злиться на Бледного Короля, но я готов понять его действия. Одни ругают его за слишком гуманные действия, которые не привели к результату, другие — за слишком жестокие действия, но я считаю, что он поплатился сполна.

Огрим замолчал, но вдруг неожиданно заговорил отец гусениц:

— Лучше чума, чем смерть.

— Вам да, вы невосприимчивы, но посмотри на тех, чьи тела относительно недавно населяли перепутье. Они лишились разума, а чума заменила им тело. Я думаю, ты не хочешь такого будущего для своих детей.

Отец гусениц задумался, развешивая последние коконы, после чего сказал: «Иди за мной», и пополз в сторону пещеры, в которой находился их дом. Огрим не ожидал такого поворота событий, но пошел за гусеницей.

Оказавшись в пещере, Огрим осмотрелся: весь потолок был увешан куколками, искуссно закрепленными на сталактитах при помощи шелка. Старая гусеница поползла в один из «домов», и Огрим проследовал за ней. Взобравшись на конструкцию, едва выдержавшую его вес, рыцарь просунул голову в жилище гусеницы. Внутри не было ничего, кроме кучи гео и бумаги, намотанной на гладкую палку. Гусеница поползла к бумаге и взяла ее в руки. Обернувшись, старик начал свой рассказ:

— Мы — давние жители этих земель. Сменилось уже около сотни поколений. И каждый заносил правки в великое Судьбописание, — с этими словами гусеница развернула свиток и стала показывать рыцарю записи. Огрим понимал лишь часть из них — то, что было написано пиктографией. Он видел там и записи о неких жуках. Изначально они жили вместе, но потом разделились на три племени, поклоняющихся первозданным стихиям — снам, пустоте и душе, далее шла запись о войне, в ходе которой победу одержали Душепоклонники. Тьмамольцы и Снопочитатели проиграли. Первые были истреблены, вторые изгнаны из Холлоунеста. Далее были описаны новые племена: новые почитатели сна — мотыльки, жуки, для которых Древние освободили нишу, богомолы, больше не притесняемые Древними, заняли пустоши, а затем появилась Унн, озеленившая западный край.

Отец гусениц перематывал бумагу перед лицом Огрима. Ему нравилось внимаие рыцаря. Далее Огрим увидел так хорошо знакомую ему фигуру — Бледного Короля, выходящего после перерождения из сброшенного панциря Черва. Далее он прочел фразу, описывающую договор короля и мотыльков. Она выглядела написанной как бы в другом стиле, можно сказать, другим почерком. Этот почерк рыцарь уже видел в записях о войне Древних. Кроме того, чернила выглядели более выцветшими, чем в соседних записях. Далее было строительство Города Слез, укрощение племен, возвышение разума жуков, первая волна чумы, истребление мотыльков, освоение бездны, вторая волна чумы, Жертва Полого Рыцаря, смерть Бледного Короля, произвол чумы, подвиг Призрака Холлоунеста. Предпоследняя и последняя фразы имели между собой огромный промежуток чистой бумаги. Предпоследняя запись возвещала приход к власти Хорнет, а последняя — подчинение всех трех первозданных стихий. Последняя запись также была выцветшей и написанной другим почерком. Огрима она очень удивила. Он спросил:

— Некоторые надписи явно писались как бы заранее. Вы предсказывали будующее?

— Не все и не всегда. Только один из нас умел это делать. И мы не понимали смысла предсказания до того, как оно исполнялось.

— То есть вы не знаете, кто и когда подинит себе три первозданных стихии?

— Нет.

Отец гусениц сворачивал Судьбописаие. Рыцарь был ошеломлен увиденным. У него было много вопросов, которые он не стеснялся задавать.

— А Древние? Что осталось от них?

— Там было написано. Только на нашем языке. О Душепоклонниках нам известно больше. Они одержали победу в войне и остались жить в этих землях. Тотемы — их рук дело. Но они не смогли продолжить род и вымерли. Последние из них писали книги, которые потом перешли к улиткам. Тьмамольцы были истреблены, но остались их яица. Снопочитатели не хотели уходить и воззвали к снам. Те смогли посадить корни грез, но это не спасло Снопочитателей.

— А договор Короля и моыльков? Что тогда произошло? Черв говорил нам, что мотыльки первыми из племен признали его власть. Так и зародилось королевство.

— Они были глупы. Если бы не они, то многое бы не случилось.

— Ты хочешь сказать, что именно из-за них произошла чума?

— Мне пора. Мы разговаривали слишком долго. Мое время пришло.

Отец гусениц лег, обвернувшись вокруг Судьбописания, и, промолвив пару слов на своем языке, закрыл глаза. Огрим пытался докричаться и дотянуться до старой гусеницы, но не смог. Когда он вылез из прохода в дом, он встал на краю пещеры и посмотрел на потолок. Аккуратно вывешанные коконы все также висели, дожидаясь своего часа.

— Да кто же вы такие? Загадочное древнее племя, пережившее падение цивилизации. Зачем вы так тщательно записывали все прожитое? Почему вами так интересовался Король. Но теперь мы не получим ответа.

Огрим сел на край одной из платформ. Он свесил ноги и смотрел туда, где один из солдат тащил какое-то бревно, для строительства укреплений. Через некоторое время он решил присоединиться к своим подчиненным.

В это время в Грязьмуте…

— У имен есть сила, поэтому дать чему-то имя — значит дать чему-то силу. Поэтому я назвал свой гвоздь «Жизнь уносящий». Не кради того, чего выдумал я. Выдумай сам! — повествовал Зот в окружении Бретты и Акита. Обеим уже порядком наскучил самопровозглашенный рыцарь. Жучиха искала утешение в Аките, а он в свою очередь искал предлог уйти. Между тем могучий Зот продолжал:

— Не следует почтительно обходиться с противниками! Если кто-то выступает против тебя, то им не стоит ждать уважения и сострадания в ответ.

Бретта шепнула Акиту:

— Уведи его от меня, пожалуйста. Он только и делает, что поучает всех.

— Хорошо, — скачал Акит тихо, а затем спросил рыцаря:

— Зот, могу ли я посмотреть на твое искусство в жизни? Сейчас в королевстве все относительно спокойно, но я думаю, что найдется много желающих проверить свои силы в бою с самим Могучим Зотом!

— Да, а потом ты сможешь вернуться и поведать мне о своих подвигах, — Бретта подыграла Акиту.

— Ах так. Ладно. Я спущусь в колодец и повергну там самого опаснейшего из врагов, ибо не зря мой гвоздь зовётся «Жизнь уносящий».

Зот бросил шлем, который он притащил в Грязьмут из Колизея и, обиженный, направился в сторону колодца.

— Акит, спасибо тебе. Но все же, пойди с ним, прошу тебя. Он далеко не такой бравый, каким себя выставляет и может попасть в беду. Его деревянный гвоздь много не нарежет. Лучше, чтобы он просто походил по перепутью и вернулся.

— Ты что же, не веришь в Серого Принца, укротителя зверей, страшнейшего охотника, чемпиона Колизея, Могучего Зота? — с иронией сказал Акит, который и сам уже понял, что болтовня этого жука — пустой звук. Поправив свой шарф, Акит направился вслед за «рыцарем». Нагнав его, жук спросил:

— Слушай, Зот, почему бы тебе просто не найти себе дело и жить спокойно? Оставить свои подвиги?

— Отстань, тля! Тебе не понять. Когда я покидал свой дом, я поклялся вернуться только тогда, когда совершу 57 подвигов и напишу 57 заповедей.

— И сколько же подвигов ты совершил?

— Не твое дело! Отстань, мошка, иначе познаешь мощь моего гвоздя! Жаль, что ты не сможешь потом никому рассказать, каково это — испытывать его удар!

С этими словами Зот Прыгнул в колодец. Немного погодя это же сделал и Акит. Упав, он едва не задавил Зота. Он лежал лицом вниз. Должно быть он не очень удачно приземлился. Его гвоздь лежал рядом.

— С тобой все хорошо? — спросил Акит.

— Да как ты смеешь, тля, думать обо мне плохое? Если видишь рыцаря лежащим, значит он отдыхает перед битвой! — сказал Зот, поднимаясь и отряхиваясь.

— Что ж, куда пойдем? Может пройдемся до Храма? — Акит хотел повести зота по максимально безопасному пути, чтобы он, зарубив какого-нибудь топтуна, вернулся в город. Но Зот был не приклонен и упрям:

— Нет, я пойду в другую сторону. Я раскусил твой очевидный план! Ты хочешь украсть у меня добычу и славу!

Акит лишь пожал плечами. Зот на запад, за ним Акит. Узнав о том, что здесь строится форпост, Зот решил пойти и «встретить врага как подобает войну — в битве!». Акит понимал, что если стража строит укрепления, то вряд ли им стоит ждать легкой прогулки, но он хотел уберечь Зота. Хоть рыцарь и был дураком и занудой, но все же заслуживал жизнь.

Пройдя стражников двое жуков отправились к зеленой тропе. Они спокойно шли по тропинке. Зот что-то бормотал себе под нос, а Акит осматривался. Ему не нравилось то, куда они идут. Он придавал значение и примятой траве, и недавно проторенной сквозь кусты дороге, и остаткам недоеденного цветка, но говорить что-то Зоту было бессмысленно. Если бы Акит сейчас попросил его остановиться, то самопровозглашенный рыцарь наоборот только ускорил шаг. Так что Акиту ничего не оставалось кроме как переживать и глядеть в оба за двоих.

Меж тем, они заходили все дальше в глубь. Зот, похоже, вовсе не слышал шороха травы и не чувствовал того, что чувствовал Акит — пристального внимания из кустов. Как вдруг перед Зотом возник богомол — предатель. Акит крикнул, чтобы Зот отступил, но тот достал свой гвоздь и, размачивая им одной рукой, бросился на врага. Сзади появились еще двое богомолов. «Жизнь уносящий» ударил по панцирю богомола, но лишь поцарапал его. Сам рыцарь упал. Смех богомолов усилился. Зот между тем встал и начал говорить что-то про то, что если богомолы сейчас же не сдадутся, то почувствуют на себе мощь «Жизнь уносящего».

Пользуясь тем, что богомолы на время забыли про него, Акит чуть расслабил свой шарф и отступил туда, где между богомолами был небольшой просвет. Вдоволь натешившись, богомол взмахнул клешней. Миг, и маска Зота, даже не отрезанная, а оторванная от тела, полетела в кусты. По телу самопровозглашенного рыцаря потекла кровь.

Богомолы засмеялись пуще прежнего. Пользуясь этим Акит снял свой шарф, разбежался и проскользил по траве между ног одного из богомолов, попутно взмахнув своим шарфом, схватившись за один его конец и обнажив скрываемые на другом конце загнутые лезвия, поранил ноги одному из богомолов.

Эти лезвия не раз помогали ему в пути, так как с ними шарф можно было использовать и как оружие, и как, скажем, клешню богомола. К тому же, Акиту было очень удобно скрывать лезвия под другой стороной шарфа, так, чтобы никто не видел того, что он вооружен.

Веселье богомолов быстро прекратилось, один из них, тот, которому Акит поранил ноги, упал и вскрикнул от неожиданности. Богомол, стоявший ближе всего к Акиту, сделал рывок и атаковал, но Акит Успел сделать перекат, и богомол промахнулся. Акит встал и атаковал богомола в маску. Богомол отпрыгнул, но длины шарфа хватило, чтобы ранить ему один глаз. Между тем на крики раненого сбегались другие богомолы. Понимая, что время не на его стороне, Акит стал отступать. По его расчетам, бегом он бы быстро добежал до форпоста, где была стража, но он не знал, насколько быстры богомолы и решил, что отступать будет медленно и лицом к врагу.

Богомол вытер маску от вытекающего глаза и, подпрыгнув, обрушился на Акита, но тот опять увернулся, и, отступая, взял с земли какой-то камень и кинул его в лицо богомолу. Но он без труда отбил камень. Тот богомол, что убил Зота, приблизился и атаковал. Акит поймал его клешню шарфом, обвязал ее и дернул. Шарф затрещал, но не порвался. Богомол, не ожидавший такого поворота событий, упал. Акит воспользовался этим и, запрыгнув на спину богомола, перерезал ему горло.

Несколько богомолов приближались. Акит понимал, что не сможет противостоять такому количеству врагов и побежал. Форпост был уже совсем рядом, когда один из богомолов настиг Акита. Он рассек жуку спину. Акит упал и уже был готов умереть, как вдруг в нападавшего на него богомола вонзилось копье. Оно попало прямо в брюхо богомолу, и он упал замертво. Акит встал и посмотрел туда, откуда шли богомолы. Заметив стражу, они стали отступать.

— Фовир, что там происходит? — услышал Акит голос Огрима.

— Богомолы напали на путников, капитан, — отвечал воин.

Когда Огрим подошел ближе и увидел Акита, он скачал:

— Во имя Холлоунеста, Черва и Хорнет, что же тебе в Грязьмуте то не сидится!

— Пришлось отлучиться.

Подошел Фовир. Но спросил:

— А где твой друг?

— К сожалению, ему повезло не так сильно, как мне. Его убили.

— Что ж, ты ранен. Пошли, где-то были бинты. Там все расскажешь, — сказал Огрим и повел Акита к форпосту. Когда они пришли, Акит смог оценить оборону. На входе стояли двое часовых, за ними — стена из наваленных камней. В стене был небольшой проход, куда Огрим и повел раненного. По другую сторону стены было несколько палаток, повозок и небольшой костер. Огрим повел Акита к костру и, оставив его там на попечение Фовира, пошел в одну из палаток за бинтом и целебной мазью.

— Ого! Это тебя богомолы так отделали? — спросил один из сидящих у костра стражников.

— Да, они самые.

— Должно быть они подошли совсем рядом. Унн выгнала их из садов, и предатель повел их в перепутье. Надеюсь, по пути они перемрут в кислоте.

— Вряд ли, — подключился к разговору Огрим, — если они уже тут, то нам остается рассчитывать только на то, что их войско растянулось по пути, ведь тогда у нас будет еще немного времени. Возможно Унн поможет нам.

Огрим стал мазать спину Акиту, а затем, перебинтовав ее, спросил:

— Так что же вы пошли в эти дебри?

Акит рассказал все о Зоте и их недавнем разговоре. Стража сидела молча, пока Акит рассказывал о том, как богомолы издевались над Зотом, а когда Акит дошел до той части, где он сражался с богомолами, воины приободрились. После завершения рассказа Огрим спросил:

— Слушай, а ты не плохой воин, раз смог уйти из окружения превосходящего противника. Не хотел бы вступить в стражу?

— Хм… Возможно. Но не думаю. Пока я неверно останусь с вами — все-таки надо отомстить за Зота. Можно?

— Оставайся. Тебе выдать броню или оружие? — спросил Огрим.

— Нет, мне вполне хватит шарфа. Только лезвия затупились.

— Фовир! Принеси точило! — скомандовал Огрим.

Отряд стал готовиться к отражению атаки богомолов. Точились гвозди, подготавливались щиты. Акит и Огрим обсуждали жизнь в Грязьмуте и столице. Солдаты уже начинали расслабляться, когда стража у ворот прокричала:

— Идут!

Все тут же пришло в движение. Акит, Огрим и воины двинулись к воротам. Выйдя в поле, они увидели такую картину: армия богомолов во главе с предавшим лордом стояли на другом краю пещеры. Некоторое время армии осматривали друг друга. Огрим и лорд вышли вперед. Рыцарь поправил «панцири». Они внимательно посмотрели друг на друга, как вдруг лорд проревел, и армия богомолов ринулась в атаку. Первые ряды тут же были повалены на землю градом пик. Из тылов богомолей армии поднялись богомолы Петра, из лагеря — крылатые часовые. Завязался воздушный бой. Богомолы старались держаться на расстоянии и кидать косы издалека, часовые же наоборот — стремились подлететь ближе.

Огрим и Лорд сошлись в центре поля. Лорд сделал рывок и хотел ударить, но Огрим отпрыгнул и контратаковал. Удар «панциря» пришелся в бок брюха лорда. Раненный взревел и, подпрыгнув, обрушился на Огрима. Рыцарь подставил оба «панциря», и принял удар на них. Эмблема Холлоунеста с левого «панциря» отпала. Огрим напрягся и скинул лорда на землю. Он хотел ударить по нему, но промахнулся и попал в землю. Взяв комок земли, он кинул его в Лорда. Комок, отрикошетив от головы богомола ранил еще нескольких воинов, находящихся позади. Лорд ударил по земле, вызывая ударную волну. Огрим заслонил себя панцирями, однако волна нанесла его армии большой урон.

Тем временем в воздухе воины притеснили богомолов Петра к самому своду пещеры и стали кромсать их. На землю посыпались отрубленные головы и обезглавленные тела богомолов. Сумевшие же избежать ударов гвоздей богомолы использовали хитрость: они срезали засохшие лозы с потолка пещеры. Лозы, падая, рассыпались в пыль, которая окутывала поле боя создавая неудобства.

Когда Огрим перестал видеть из-за пыли, он сделал несколько шагов назад и приготовился защищаться. Он не зря сделал это, ведь уже через мгновение предводитель предателей налетел на него. Защищаясь одним «панцирем», рыцарь ударил другим богомола по голове. Острые лезвия оставили глубокие порезы на голове лорда, он взревел и ударил Огрима по незащищенной «панцирем» стороне и сбил рыцаря с ног. Огрим упал, но успел сгруппироваться и принял форму шара. Так он покатился, распрыгиваясь, в самую гущу боя и смял десяток богомолов.

Пыль улеглась. Лорд, последовав примеру рыцаря, устремился в самый центр вражеской армии — к баррикадам, ограждающим лагерь. Заметив это, Фовир побежал на перерез. Подобрав на земле пику, он кинул ее со всех сил в Лорда. Попало копье в клешню предателя, раздробив ее. Поняв, что преимущество не на его стороне, Лорд начал отступать.

В воздухе стража окончательно одержала победу над богомолами. Теперь воины кидали пики с воздуха в богомолов. Поняв, что перевес не на их стороне, богомолы начали отступать. Огрим развернулся из шара и направился в сторону предавшего лорда.

Между тем Акит разил богомолов своим шарфом. В начале битвы Акит один из первых сражался с богомолами. В определенный момент он остался один на один с богомолом, которого до этого сделал одноглазым. Богомол пришел в ярость, заметив обидчика и стал с сумасшедшей скоростью атаковать Акита. Жук изворачивался, а находя удачный момент взмахивал своим шарфом и атаковал.

После очередного рывка богомола Акит запрыгнул ему на шею и, накинув шарф на шею предателя, стал душить его. Сначала богомол сопротивлялся, но воздух заканчивался и попытки порвать шарф становились все слабее и слабее. Когда богомол упал замертво, Акит снял с него шарф и осмотрелся: богомолы бежали. Огрим и Фовир уже добивали предавшего лорда, а остальные воины бросились вдогонку убегающим.

Королевская армия гнала богомолов практически до самого убежища Унн. На протяжении всего пути воины сшибали головы богомолов пиками. Возле убежища Унн, когда от армии богомолов осталась лишь жалкая горстка, воины решили оставить погоню и вернуться в лагерь.

Не смотря на победу, королевская армия тоже понесла потери. Огрим недосчитался нескольких крылатых воинов и нескольких пеших. Кроме того, было много раненных. Практически каждому второму требовалась помощь. Огрим решил, что после отдыха часть тех, кто практически не пострадал, останутся на форпосте, остальные же направятся в Грязьмут. Там тем, кто был ранен не серьезно, окажут первую помощь, и они отправятся в столицу, а остальные будут лечиться в городе.

Огрим решил поискать на поле битвы отвалившуюся от «панциря» эмблему Холлоунеста. Он перевязал раненый бок и отправился в поле. В поисках эмблемы он заметил у одного из богомолов очень знакомый кулон. Сняв его с трупа Огрим удивился — кулон в форме слегка приплюснутого круга с изображением бледного короля принадлежал Хиггемолу. Старый рыцарь осторожно открыл его и вынул содержимое — записку. Он узнавал крупный круглый почерк Хиггемола: «Снова снились сны. Увы, но мне становится все более очевидно то, что чума забирает меня. Кто знает, может быть, я уже не проснусь, если снова усну. Нет. Надо уходить отсюда. Если я сгину в пустошах, то чума хотя бы не получит моего разума. Прощай, Холлоунест.»

Огрима обуревали эмоции. С одной стороны — нашлась весточка о его друге. С другой — Хиггемол покинул Холлоунест, и, судя по слову «Прощай» не собирался вернуться. Огрим хотел бежать к принцессе и в то же время мчаться на поиски друга. В конце концов старому рыцарю удалось успокоить себя, и он решил сначала рассмотреть кулон по подробнее. На нем виднелись царапины, вероятно от клешни богомола, но внимание рыцаря больше привлекло то, что кулон был как-будто идеально вычищен. Те части, на которых был тонкий слой из бледного металла сохранились практически идеально, а те, которые были скованы из обычного металла как будто истончились. Рыцарь решил показать кулон принцессе, прежде чем что-то предпринимать.

Через некоторое время найдя эмблему Холлоунеста, Огрим повел группу раненых солдат в Грязьмут. Фовира же он отправил в Город Слез, чтобы тот доложил принцессе о состоянии дел.

Принцесса уже готовилась отбыть в гнездо, когда солдат принес ей вести. Не успев дослушать доклад солдата, принцесса увидела серую накидку Раппрета, мелькнувшую в проеме. «Он тоже слушает доклад и, вероятно, хочет мне что-то сказать» — подумала принцесса. Узнав о потерях, она велела выслать в Грязьмут лучших лекарей. Отправив солдата, принцесса стала ждать Раппрета. Тень появилась практически сразу после ухода солдата.

— Что произошло? — спросила Хорнет.

— Хочу доложить ситуацию, — ответила последняя тень короля.

— Докладывай. Но прежде — запри дверь.

Раппрет выполнил указание принцессы и, сняв капюшон плаща начал говорить:

— Принцесса, первое, что хотелось бы вам рассказать, это то, что Исповедница заселилась в Святилище. Я знаю, что это была ваша инициатива, но считаю необходимым понаблюдать за ней и убедиться в ее надежности.

— Ох, Раппрет, я знала, что ты скажешь это. Убеждайся. Но не трогай ее пока. Пусть обустроится на новом месте. Пусть читает книги, оставшиеся в Святилище, пусть гуляет по городу.

— Хорошо, принцесса. Также я бы хотел сказать пару слов об Эмилитии…

— О мой Черв, что опять? Она снова взялась митинговать?

— Нет. Очень даже наоборот. Ее не видно и не слышно. Я видел ее только пару раз. Ее поведение очень сильно изменилось. Раньше она любила ходить по улицам, теперь же выходит из дома только чтобы собрать пару цветов, что растут возле ее двери. Позвольте, я выскажу вам свое мнение, принцесса. Я считаю, что такая смена не к добру.

— Да? Ну, по крайней мере она больше не баломутит народ. А что Лемм?

— Он в целом сохранил свои обычаи. Единственное отличие в том, что теперь он изучает историю больше по памятникам а не по дневникам.

— Я считаю, что все успокоилось. Эмилития наверно вернулась к своим старым маниям — пережить всех.

— Возможно. Также я хочу сказать о том, что хоть простой народ готов буквально молиться на ваши изображения, что, впрочем, было и при Бледном Короле, то негатив среди знати нарастает. Они пока просто не довольны. Но я бы опасался, ведь если их недовольство перерастет во что-то большее, и они направят это в вашу сторону, то возможно придется использовать силовой подход.

— А в случае силового подхода?

— Те войска, что остались в городе преданы вам, — Раппрет был краток.

— Хорошо. Я что-нибудь придумаю, чтобы снизить недовольство знати. Что-то еще?

Раппрет немного смутился, словно собирался попросить принцессу о чем-то непристойном, а потом спросил:

— Как вы смотрите на расширение состава теней?

Хорнет удивилась такому вопросу. Несколько поразмыслив, она сказала:

— В целом — положительно. Если есть достойные кандидаты. Но раз ты спрашиваешь, значит наверно есть, я права?

Раппрет не хотел уклоняться от прямого вопроса принцессы, но и говорить чистую и полную правду он тоже не хотел. Секунда ушла на то, чтобы придумать компромисный ответ, после чего Раппрет, еще более смутившись сказал:

— Я пока подбираю кандидатов и не хочу называть имена, но среди ваших подданных есть достойные.

Принцесса посмотрела на Раппрета хитро, словно понимала, что он что-то скрывает, но допытываться до жука не стала.

— На этом все?

— Да.

— Слушай, Раппрет, как думаешь, устроить праздник? Это бы подняло настроение знати, да и можно пригласить послов от богомолов и мшистых.

— Идея хорошая. Но стоит быть аккуратней.

Раппрет ушел, а Хорнет пошла к Адели, писать записку лордам.

Выйдя из шпиля через верхний мост, Раппрет направился к Корниферу. Покупку комнаты им все таки одобрили, и теперь семья картографа заселилась в средних размеров комнате на четвертом этаже здания. Раппрет спустился на площадь и прошел к зданию. В этом доме квартировалась королевская стража, но теперь, когда ее численность уменьшилась, в доме было много свободных комнат.

Войдя в здание, Раппрет немного поссорился с одним из стражников, который спешил на пост и столкнулся с идущим навстречу жуком. Но они быстро разошлись и Раппрет продолжил путь. Сейчас он мог не скрываться, ведь по сути сейчас он — лишь обычный жук, идущий в гости к друзьям.

Комната Корнифера и Изельды располагалась в дальней части здания. В ней были высокие потолки и практически панорамные окна с видом на Площадь Правосудия. Раппрет постучал в дверь, а затем зашел. Оказавшись в небольшом коридоре он снял свой серый плащ и повесил его на вешалку.

— Хозяева! — позвал Раппрет. Из основной комнаты вышла Изельда и сказала:

— Тише! Корнифер спит.

— Извини. Можно зайти?

— Конечно проходи.

Раппрет прошел в основную комнату. Она была довольно просторной и частично делилась на 2 этажа. Сверху слышалось мирное похрапывание Корнифера. На стене висела карта Холлоунеста, нарисованная картографом. Разумеется, она была не дорисована, и не в какое сравнение с картой, составленной тенями, не шла. Раппрет отметил, что она выглядит более художественно и абстрактно, нежели его карта.

Возле окна стоял стол с тремя стульями — одним низким но широким и двумя высокими и узкими. В углу комнаты стоял небольшой шкаф. Радом стоял, опертый на шкаф, гвоздь Изельды. В глубине комнаты стоял небольшой камин, больше похожий на очаг.

— Садись. Будешь чай? Мы насобирали немного особых листьев в тропе.

— Нет, спасибо. Как вы обустроились? — Раппрет сел на один из двух высоких стульев.

— Обустроились довольно не плохо. Денег, что мы насобирали, продавая карты, хватило, чтобы купить эту комнату и все необходимое, — Изельда села рядом.

— Слай, наверно, загнул цену на мебель?

— Да, мы не ожидали такого. Но нам он согласился сделать небольшую скидку, как старым знакомым.

— Ясно. А что, вы так и не нашли работу? — Раппрет плавно переводил разговор в нужное ему русло.

Изельда вздохнула. По выражения ее лица было видно, что этот вопрос терзал ее. Через некоторое время она оветила:

— Корнифер сейчас ищет работу. Сегодня он ходил в шпиль, узнавал у каких-то помощников Храниельницы не требуются ли королевству картографы, но получил отказ. Экспедиция с востока уже вернулась, но королевство сейчас не в том положении, чтобы заселять болота.

Изельда вздохнула. Они оба понимали, что Корнифер не сможет найти себе рабоу по специальности. Он и раньше то был востребован лишь в среде путешественников, ведь кореные жители Холлоунеста знали все, что им нужно знать и без карты. А теперь, когда королевство живо и каждый может найти себе провожатого из местных или узнать дорогу, карты стали бесполезными.

Изельда встала, налила себе чаю из небольшого котелка и продолжила:

— Раппрет, ты не представляешь, насколько он разочаровывается с каждым днем. Его призвание — карты. А из-за меня он остался здесь, в Холлоунесте. Мы столько с ним прошли. И везде он составлял карты. Он мог не есть очень долгое время, чтобы зарисовать карту какого-то грота. Было время, когда я думала, что он уже не вернется из руин, но каждый раз он возвращался.

Изельда села напротив Раппрета и начала пить чай. Наблюдая за ней, Раппрет понимал, что она все больше ему нравится. За все время бытия тенью короля Раппрет повидал всяких жуков. И из них было очень много красавиц — жучих, молодых отпрысков высшего света, простых, но очень привлекательных подданных, но ни одна из них не могла растопить сердце тени. Если за ними приказывали следить, он следил. Если приказывали убить — он убивал. Раппрет не знал, что именно в ней привлекает его.

— А что ты? Ты тоже ищешь работу? — Раппрет все ближе подводил к нужной теме.

— Эх, Раппрет, Корнифер не хочет, чтобы я работала. Когда я продавала карты в Грязьмуте, Корнифер не считал это какой-то затруднительной работой, поэтому я продавала карты. На самом деле не помню, сколько карт продала — одну или две? Разумеется, я продавала различные булавки, и мы много заработали на этом. Но теперь он не хочет, чтобы я работала.

— Но вам ведь нужно на что-то жить.

— У нас есть еще немного денег, Корнифер надеется, что найдет работу до того, как они закончатся. Раппрет, ты говорил, что работаешь в страже. Ты не мог бы узнать или спросить?

Раппрет в душе обрадовался. Изельда сама перевела разговор на эту тему. Раппрет встал и подошел к окну. Он взглянул на площадь, и некоторое время простоял молча. Он надеялся чуть-чуть накалить обстановку. Он услышал, как во сне ворочается Корнифер. Изельда тоже встала рядом с ним. Наконец он сказал:

— На самом деле я рассказал не все. Я действительно работаю стражем королевства, но в несколько ином роде, — он замолчал, надеясь на встречный вопрос жучихи, но она молчала. Это еще больше раззадорило его.

— Есть стража — те, кто бродят по улицам и следят за порядком, иногда сражаясь во благо Холлоунесту. Но есть и те, кто действует скрытно. И их называют…

Раппрет не успел договорить. Его прервал зевок проснувшегося Корнифера. Изельда только взглянула на гостя и пошла готовить мужу еду. Корнифер спустился и поприветствовал Раппрета:

— Здравствуй! А я вот думаю, может податься в стражу? Им нужны картографы?

— Вряд ли, Корнифер. Я считаю, что тебе предстоит искать себе новое ремесло. Может повар?

Корнифер сел за стол на низкий широкий стул. Изельда принесла ему еду — пару яиц и кусок мяса. Корнифер начал есть. Изельда села напротив него и продолжила пить чай. Раппрета сковывало присутствие картографа. Он не успел предложить Изельде работу. Но с Корнифером Раппрету тоже было о чем говорить.

— Слушай, я что, если ты не найдешь работу? — Раппрет повернулся к сидящим.

— Глупости. Надо просто поискать лучше.

— А что, если я могу предложить работу?

Корифер оживился, а Изельда едва не поперхнулась чаем. Картограф не заметил странного поведения жены. Раппрет ожидал этого. Он знал, что Корнифер очень невнимателен, и бывает рассеянным, а если его что-то заинтересует, то он забывает обо всем другом. Сейчас же он забыл за еду, и смотрел на Раппрета горящими глазами. Он надеялся, что все же сможет получить работу, связанную с картами, и Раппрет читал это в его глазах, но был вынужден огорчить жука:

— Но это будет работа для Изельды.

Ситуация после эих слов очень резко переменилась. Раппрет скрестил лапы за спиной, ожидая ответа. Изельда, предчувствуя неладное, побледнела и стала практически белой. Она поставила чашку с чаем на стол и тревожно переводила взгляд с мужа на гостя. Корнифер выронил из руки кусок мяса. Было видно, что он ошарашен.

— Для Изельды? — тупо переспросил Корнифер.

— Да. Работа полезная и не пыльная, к тому же прибыльная и очень ей подходит, — понимая положение ситуации, Раппрет пытался вывести ее в нужное русло.

— Но ведь как, я, получаетя, буду сидеть дома, а она работать? Нет, нет, я не хочу этого, — тихо сказал Корнифер себе под нос, однако все, находящиеся в комнате услышали его слова.

— Почему же сидеть дома? Ты будешь искать работу. Ждать, пока появится необходимость в картах. Может быть, это даже будет довольно скоро, ведь есть инициативы по заселению Восточных Болот.

Корнифер как бы перестал реагировать на происходящее. Он встал, даже не доев пищу, и пошел к выходу, бормоча себе под нос: «Нет, нет, так не должно быть». Когда картограф ушел, а Изельда отошла от произошедшего, она сказала:

— Зря ты с ним так. Он не обидчивый, но у него тонкая духовная система, которую очень легко нарушить. Ты не стражник. Определенно точно.

Раппрет вновь встал у окна, но на этот раз он смотрел не на площадь, а на свою собеседницу.

— Ты права. Я хотел рассказать, но меня прервали. Когда Бледный Король еще был жив, он создал небольшое подразделение. Можно сказать — тайных стражников. Мы разведывали и доносили Королю всякое. Например о подозрительных жуках или настроениях в обществе. Я остался последним из нашего отряда, и теперь служу принцессе.

Я давно наблюдал за вами. Сразу я заметил твой гвоздь и осанку. Ты — воин. Ты остроумна, предана, никаких отрицательных дел за тобой нет — ты стала бы отличной напарницей. К тому же ты постоянно в городе, в отличии от меня, и можешь незаметно следить за подданными ее высочества.

Что же касается вознаграждения, то оно высоко. Во-первых, — гео. Сейчас без них никуда. Во-вторых, возможность пользоваться всеми благами высшей знати. Однако, я не пользуюсь даже десятой частью того, чем мог бы, чтобы не нарушать конспирацию. В-третьих, ты будешь одной из первых узнавать обо всех политических событиях и даже в некотором роде влиять на них. Что скажешь?

— Мне надо подумать. Постой здесь.

Изельда поднялась на выступ. Было слышно, как она что-то ищет. Раппрет подошел к шкафу и взял в руки гвоздь. Оружие было довольно тяжелым. Он изрядно затупился, однако было видно, что когда-то он обладал остротой. Изельда спустилась, неся с собой сверток. Она подола к столу к развернула его. Внутри были разные картинки. Какие-то из них выглядели очень старыми, другие — потертыми, но сделанными относительно недавно. Изельда усадила Раппрета за стол и начала свой рассказ:

— Родилась я далеко отсюда, очень далеко. У нас было бедно и голодно. Каждый жил как мог, каждый опасался только за свой панцирь. Те, кто не умел или не хотел сражаться погибали очень быстро, — Изельда показала картинку, на ней была изображена унылого вида местность, — Но потом появился он — Корнифер. Он был самым цивилизованным в наших краях и я сбежала с ним, — Иельда показала вторую картинку, она была нарисована угольком по бумаге, очень напоминающей ту, на которой рисовал карты Корнифер, — Мы прошли с ним многое. Сначала я была рада спокойной жизни, но потом мне стало все более скучно. Он стал дольше пропадать, меньше проводить времени со смой, но тогда, когда он наконец возвращался домой, я была счастлива.

Когда мы приехали в Грязьмут, — Изельда показала очередную картинку, на которой был изображен их дом — магазин в Грязьмуте, а на переднем плане Корнифер, — я понимала, что он не успокоится, пока не нарисует карту каждого уголка этого королевства. Я часто боялась за него, практически не спала — ждала. А когда он возвращался и ложился спать, я ощущала себя забытой. Я понимаю, что это глупо — он то занят своим призванием и думает, что я тоже счастлива, так как счастлив он, а я боялась сказать ему. Я привыкла.

Раппрет пристально посмотрел на Изельду.

— Ты серьезно? Не хочешь?

— Хочу, но…

— Ну тогда подумай об этом на досуге.

Раппрет развернулся и вышел из комнаты. Он знал, что иногда лучше не спорить с кем-то. Если есть проблема и тебе склоняют к принятию определенного решения, ты автоматически начинаешь сопротивляться. А если тебя лишь слегка подтолкнули и оставили на едине с собой, то ты, вероятнее всего, примешь то решение, к которому тебя и вели.

Огрим собрал группу воинов, получивших не серьезные ранения, у вокзала. «Такой толпой будет удобнее передвигаться по тоннелям рогачей» — думал рыцарь, командуя войску построится. Идя по тоннелю, Огрим раздумывал о судьбе Хиггемола. «Зачем ты оставил кулон? Может специально для того, чтобы я нашел его? Надеюсь, ты жив, мой друг. Я найду тебя».

Строй за Огримом тем временем затянул походную песню. Капитан был рад подпеть.

— Когда я уходил

Ты молча провожала

Когда назад пришел

Ты руки простирала

Такая жизнь солдата

На службе Короля

Я не вернусь когда-то

Но жизнь отдам не зря

Когда в походе долгом

Случался перевал

Точили гвоздь с толком

Чтоб мощь их враг узнал

Такая жизнь солдата

На службе Короля

И я умру когда-то

Но жизнь отдам не зря

За пением песен солдаты и не заметили, как подошли к городу. Большая часть свернула в тоннель, ведущий к складам, остальные же пошли к вокзалу Короля. Огрим думал, что скажет принцессе при встрече. Разумеется, сначала надо было доложить об успехе, но потом… Огрим хотел рассказать о найденном кулоне, но не знал, как это преподнести — как просьбу или как предложение, как радостную или как тревожную и требующую внимания весть. По итогу рыцарь решил попросить у Хорнет разрешение отправиться на поиски.

Добравшись до шпиля, Огрим нашел Хорнет в кабинете Адель.

— По вашему указу богомолы предатели уничтожены. Есть незначительные потери , группа раненых ожидает у Грязьмуте.

Хорнет подняла взгляд на рыцаря. Ее проницательные глаза взглянули на лапу рыцаря, в которой он сжимал кулон.

— Огрим, я не сомневалась в тебе. Но я вижу, что тебя что-то беспокоит. Садись и рассказывай.

Рыцарь сел за стол и начал свой рассказ. Во время его повествования к ним присоединилась Адель, но прерывать рыцаря она не стала. Огрим начал по форме описывать устроение форпоста, вооружение солдат, но когда дошел до битвы, то начал рассказывать более азартно, все больше и больше погружаясь в детали и эмоции. Когда же речь дошла до раненых, Огрим спохватился и вновь вернулся в форму доклада.

— Хорошо. Очень хорошо. Потерь практически нет, и все поправимо. Адель, напиши от моего имени письмо Лордам. В нем отрази по мимо факта уничтожения предателей еще и то, как идет строительство шахт. Объяви им о нашей готовности сотрудничать.

Адель принялась писать, а Хорнет внимательно взглянула на рыцаря. Принцесса замечала глубокие перемены в себе. С тех пор, как она стала правительницей Холлоунеста, многое в ней изменилось. Она стала усидчивее, проницательней и спокойнее. Она со смехом вспоминала тот момент, когда напала на Призрака в зеленой тропе, желая проверить его силу воли. Сейчас бы она так не сделала бы. «Возможно это обязанности правителя накладывают свой отпеаток? Или же я просто стала старше и сумела осмыслить все, что со мной произошло? Но в любом случае такие перемены мне нравится» — подумала Хорнет и спросила рыцаря:

— Ты проделал отличную работу. Но что-то ты все еще не рассказал.

— Да, принцесса. После битвы я заметил у одного из богомолов кулон. Он принадлежит Хиггемолу. В нем была записка.

Рыцарь отдал Хорнет кулон. Принцесса внимательно осмотрела его, затем прочитала записку. Обдумав что-то, она сказала:

— Отнеси кулон Лемму. Он может сказать, что с ним произошло. Что ты хочешь предпринять?

Огрим сказал заготовленный заранее ответ:

— Я бы хотел отправиться на поиски. Раз богомолы — предатели уничтожены, то страже не осталось каких-либо серьезных дел. Я хочу взять с собой одного — двух солдат и вместе мы бы отправились на исследования пустошей.

— Что ж…

Их разговор прервал звук поднимающегося лифта и голос:

— Хранительница, тут опять по поводу работы…

К столу подошел, сопровождаемый стражем, Корнифер. Они поклонились принцессе. Адель быстро встала, и, чувствуя свою вину за появление незваных гостей, постаралась быстро выпроводить картографа.

— Нет, нет, работа картографа нам не нужна. Экспедиции мы пока никуда не собираем.

Раппрет, наблюдающий за всем через стекло под потолком усмехнулся, так как все шло именно так, как он и предполагал, но тут в разговор вмешался Огрим:

— Картограф может нам пригодиться в пустошах.

Корнифер прямо расцвел на глазах. Адель в замешательстве посмотрела на Хорнет, надеясь на ее помощь. Принцесса же поняла и сказала:

— Нет, это исключено. Экспедиция в Гибельные пустоши — опасное занятие. Ты, Огрим — капитан, великий рыцарь. Ты опытен, силен и подготовлен. Но не бери на себя много груза. Путешествие обещает быть опасным и долгим, так что без подготовки там будет сложно.

Раппрет улыбнулся. Корнифер очень сильно расстроился и пошел вон из шпиля. Адель села на место. Хорнет продолжила:

— Огрим, я планирую устроить праздник. Останешься? Я прошу тебя не как принцесса, а как подруга. Я понимаю, что тебе не терпится отправиться на поиски друга, но может повременишь?

Огрим подумал. С одной стороны — Хорнет попросила его остаться, а с другой стороны — нужно отправляться на поиски друга. В конце концов он решил:

— Нет, я не могу остаться. Я не могу ждать. Прошло уже и так много времени. С ним могло случиться все, что угодно. Я отправлюсь в путь.

— Хорошо, тогда отправляйся. Ты возьмешь солдат?

— Возможно одного или двух.

— Хорошо.

Огрим вышел из шпиля и направился к станции в западной части города. По пути он надеялся зайти в дом к Фовиру и попросил его отправиться с ним. Фовир был одним из самых любимых солдат Огрима. Дойдя до дома солдата, Огрим постучал. Голос изнутри сказал:

— Входите.

Огрим вошел и увидел такую картину: маленькая тепло освященная комната с одним не большим окном, сейчас занавешенным. В центре комнаты стоял приземистый столик и два кресла, на одном из которых сидел, укрывшись светло — коричневым одеялом Фовир, на другом — его жена. Заметив капитана, солдат встал. Его жена удивленно посмотрела на рыцаря, затем на мужа.

— Садись, Фовир. Сейчас я разговариваю с тобой е как с подчиненным. И ты не говори со мной, как с начальников. Простая дружеская беседа.

Фовир сел. Его жена выглядела обеспокоенно. Вдруг из дальнего угла выскочило что-то и стремительно побежало в сторону гостя. Огрим инстинктивно приготовился защищаться, как вдруг Фовир крикнул:

— Борец, стой!

Существо тут же остановилось и Огрим смор рассмотреть его. Это был маленький жучек. Обычно такие обитают в зеленой тропе и покрывают себя листьями, чтобы казаться больше. В таком состоянии мшистые громилы атакуют врага, надеясь смять его или ранить листами или ветками. Эта же особь не имела возможности создать лиственный покров, однако сохранила грозный нрав.

— Извините его. Это Борец — наш питомец. Моя жена нашла его и приручила. Мы научили его различным командам. Как оказалось, мшистые громилы могут быть довольно милыми. Он ловит всяких мушек и ест их. Но у него очень свирепый нрав.

— Что ж, это замечательно. Фовир, я пришел тебя попросить отправиться со мной в путешествие в пустоши. Разумеется, не бесплатно. Я думаю это можно расценить как особое спецзадание. Но, так как это моя личная инициатива, а не задание принцессы, ты вправе отказаться. Я пойму.

Уже говоря это, Огрим понимал, какой будет ответ. Видя эту маленькую семейную идилию, которой удалось остаться нетронутой в этой заварухе событий и переплетений интриг, в этом сложном балансе сил, Огрим понимал, что Фовир не захочет променять ее на сомнительное и опасное приключение. Фовир встал, посмотрел на жену, на Борца, а затем на Огрим и сказал:

— Нет. Я не пойду. Пойми, Огрим, я очень уважаю тебя, не только как капитана, но и как жука, но мне по нраву моя жизнь. Но ты помнишь того жука, что помог нам одолеть богомолов? Акит. Он выглядит довольно выносливым, и, чего уж там, унес своим шарфом больше жизней чем некоторые солдаты гвоздями. Я думаю, что он согласится.

— Я понял. Перед уходом я бы хотел рассказать тебе, куда и зачем я иду. Появилось упоминание о Хиггемоле. Во время чумы он ушел из Холлоунеста в пустоши и ныне должен быть там. Я пойду на его поиски.

— Ох. Это, наверное, очень важно для тебя, раз ты решил отложить на время службу и пойти в такое опасное путешествие. Но я остаюсь, — казал Фовир и обнял жену.

— Удачи вам и счастья, — с участием сказал Огрим и направился к выходу.

Шагая в сторону вокзала, Огрим думал о том, что могло произойти с его другом за время пребывания в пустошах. Рыцарь исключал возможность того, что его товарищ погиб. «Не зря же судьба послала мне этот кулон спустя столько времени». Также он вспомнил о том, что Хорнет говорила ему попробовать отнести кулон Лемму, чтобы посмотрел, что с ним могло произойти, но рыцарь уже и сам догадался — кулон побывал в кислоте или желудочном соке обманщика глупцов. Оба варианта Хиггемол бы не допустил, но вот богомол, нашедший кулон, вполне мог случаянно обронить его.

На вокзале Огрим посмотрел на каких-то жуков, что вышли из тоннеля в город и отправился в Грязьмут. Дорогу рыцарь одолел быстро. Все время подгоняемый жаждой поиска, он практически бежал к дому Акита.

Акит укреплял свой шарф тонкими, но прочными нитями, которые подарил ему Миро. Вообще эти нити, как и вязкий состав, который Миро недавно подарил Акиту, предназначались для починки маски, которую Акит повредил, проехавшись на сломанном лифте, но Акит ограничился тем, что перевязал нитью маску и смазал составом трещину. Дыра в задней части маски все же осталась, но Акит уже привык к ней. Вдруг в его дверь постучали. Акит оторвался от работы и открыл дверь. На пороге стоял Огрим.

— Я войду? — спросил Рыцарь.

— Да, конечно, входи, Огрим, — Акит пропустил гостя, закрыл за ним дверь и продолжил укреплять шарф.

Огрим некоторое время постоял, потом как бы невзначай, как будто он пришел к нем не только за этим, сказал:

— У меня тут намечается небольшая экспедиция. Дело в том, что после боя я нашел одну любопытную вещь — кулон моего давно пропавшего друга. Помнишь, ты показывал мне, где нашел броню? Так вот, появился шанс того, что я найду его, и я хочу это сделать. Он отправился в Гиблые пустоши за воющими утесами. Ты не хочешь пойти со мной? Ты отлично показал себя в бою в тот раз. Не буду врать, это очень опасно. Есть легенды, что те, кто уходил в эти пустоши никогда не возвращались. Но мне кажется, что ты осилишь.

— Что ж, если это так важно для тебя, то я готов помочь. Я давно испытываю желание пойти куда-то туда. Когда отправляемся?

— Когда будешь готов.

— Хорошо.

— Адель, вернемся к нашему основному вопросу, — сказала Хорнет. Хранительница села напротив и проверяла бумаги.

— Ну, тут надо обдумать довольно много вопросов. Украшения, гости, место, пригласительные, еда…

Хорнет подумала. Через некоторое время она скаала:

— Провести основную часть можно в шпиле. На счет украшений и еды — Унн стала выращивать довольно много полезных трав. Все же полностью обойтись без королевства им довольно сложно. Но для торговли нужны деньги. Пока что торговля ограничивается местными масштабами, но мы вполне можем попросить предоставить нам больше продовольствия, скажем, в обмен на что-то. Также можно попробовать выменять немного меда у новой королевы Улья. Я думаю, что никто не откажется от такого угощения.

Участвовать в празднике определенно должны все. Весь город должен быть наряжен. Мне кажется, что я знаю, как это сделать. Мы попросим Слая начать торговлю всякого рода украшениями, он быстро найдет, как и что можно продать, а жукам, особенно богатой знати, скажем, что украшения — лучший признак показать свое положение. Уверяю, мы не успеем даже подумать обо всем остальном, как город будет наряжен.

Адель записывала на како-то листочке каждый аспект, указанный принцессой. Она уже видела несколько сложностей, основная заключалась в том, что у королевства с ульем всегда были напряженные отношении.

— Я все еще не очень понимаю, зачем вы хотите это сделать, принцесса, — извиняющимся тоном сказала Адель.

— Мне сообщили, что в среде богачей накапливается недовольство. Да и бедным жукам и рабочим будет не лишним отдохнуть. Это первое. Второе — мы позовем послов. Это отличный способ улучшить отношения с мшистыми, богомолами и пчелами Третье — мы одержали победу над богомолами-предателями, восстановили королевство из руин, и до сих пор не отпраздновали это. Черв бы устроил три бала только по первому поводу. Сам он в них участие правда не принимал, но народу давал веселиться вдоволь.

Адель ничего не ответила, лишь продолжила что-то писать. Ее ждала долгая и кропотливая работа. Теперь, когда в ее руках находилась еще и королевская гвардия, ей приходилось работать усиленнее. Разумеется, у Огрима были свои заместители, на которых он и оставил армию, но они часто обращались к Хранительнице за помощью. А теперь ей предстояло еще отправить послов к Унн, лордам и в улей. Причем если о ситуации с лордами Адель хоть что-то знала, то о том, что происходит в улье она понятия не имела.

— Принцесса, мне будет немного сложно разобраться с ульем. Я совсем ничего об этом не знаю.

Хорнет подумала. Ей самой было бы не плохо узнать больше о улье и том, что там происходит. Она знала, что во время правления Короля улей был присоединен к королевству, но лишь формально — в улей практически насильно были направлены несколько жуков, которые так и не вернулись. Пчелы продолжили жить как жили. Их королева, Веспа, поддерживала переписку с Червом, но лишь в личном плане. Присоединяться к королевству она не хотела. Во время первой волны чумы улей меньше всех пострадал, поэтому он на некоторое время стал самым цветущим уголком королевства. Во время второй волны чумы зараза снова не затронула улей. Хорнет решила, что хранительнице и правда будет сложно заниматься этим и сказала:

— Хорошо. Я сама разберусь. Ты пока готовь город и пиши письма богомолам и мшистым.

— Спасибо, принцесса.

Уладив еще несколько мелких вопросов, принцесса вышла из шпиля. Она хотела найти Раппрета, а после отдохнуть и направиться в гнездо. Она быстро сменила накидку на серую, спрятав королевские одеяния под одежду простого жука, и надела подставные рога, чтобы мало кто мог узнать ее, и направилась к Раппрету. Прийдя к нему, она не смогла войти — дверь была закрыта, но постояв немного она увидела хозяина дома, идущего к ней. Они лишь переглянулись, пока Раппрет открывал дверь. Говорить на улице они не хотели.

— Здравствуйте, принцесса, — сказал Раппрет, когда они вошли.

— Здравствуй. Где ты был? — снимая подставные рога ответила Хорнет.

— Еще раз проверял комнату Эмилитии.

— Хм, и как?

Раппрет задумался. После некоторого молчания он сказал:

— Тихо. Через дверь слышно только какое-то бульканье.

— Бульканье? Уж не решила ли она утопиться?

— Я не знаю, принцесса.

Хорнет немного подумала и пришла к выводу, что Эмилития окончательно смирилась с тем, что стать звездой карнавала не получилось. Было много других дел, которые она могла получить Раппрету вместо того, чтобы он следил за все реже открывающейся дверью.

— Можешь больше не следить за ней. Я устраиваю праздник чтобы снять недовольство и развеселить подданых. От тебя я бы хотела, чтобы ты разведал обстановку в улье. О нем и раньше то было мало что известно, а теперь после чумы и вовсе не понятно, что с ними происходит. Мне нужна любая информация: где пчелы берут пыльцу, кто сейчас их королева.

— Вы хотите присоединить улей?

— Нет. У Черва не получилось, а я далеко не так могущественна, как он. Я хочу наладить контакт. Пригласить послов, возможно закупить мед.

— Я понял. Я сделаю все, что смогу.

Принцессе нравился такой подход. Она за это и любила Раппрета — краткость и исполнительность. Она понимала, что если и может на кото-то положиться, то на него.

— Раппрет, еще кое что.

— Да, принцесса?

— Можно отдохнуть у тебя?

Раппрет не ожидал такой вопрос. Он знал, что кроме шпиля и еще пары не жилых зданий владения королевства в городе заканчиваются, знал, что у принцессы нет своих покоев в пике. Она обычно спала у Адель, однако сейчас у принцессы видимо были основания уйти из шпиля.

— Да, конечно, принцесса. Одну минуту.

Раппрет снял с подставки несколько полок в одном углу комнаты и поставил их на пол. Откуда-то из шкафов он достал добротный гамак довольно больших размеров — гораздо больших, чем его обладатель. Он повесил его на крючки, на которых до этого висели полки и сказал принцессе, что она может спать здесь.

— Благодарю тебя, Раппрет.

Хорнет легла в гамак. Она едва ли занимала одну четверть его размера. Ощупав ткань, она поняла, что гамак сделан из паучьего шелка. Этот факт немного озадачил ее. За размышлениями о том, откуда у тени такой гамак, для кого он был предназначен, Хорнет постепенно предалась сну. Во сне ей казалось, что она смогла объединить все земли Холлоунеста. Она выглядела величественно и влиятельно.

Раппрет взял свой гвоздь, два небольших мешочка, в один из которых сложил провизию, в другой — карту, перо со специальными чернилами и бумагу. Он сел за стол и написал Хорнет записку:

«Я отправляюсь в улей по вашему заданию. Пожалуйста, закройте дверь на ключ, который можете оставить на крыше верхней платформы вокзала короля.»

Выйдя на улицу, он попытался спрятать свой большой, выделяющийся гвоздь под накидку, но это ему не удалось. Тогда он решил, что лучше повесить гвоздь за спину и просто не попадаться страже. Получалось у него это довольно хорошо — за годы работы тенью он выучил все посты стражи, которые никогда не менялись. Он без труда проходил по улицам, не сталкиваясь со стражей.

Добравшись до вокзала, он заметил то, к чему не был готов: двое стражников стояли у каждого входа на вокзал. Обойти их не представлялось возможным, а проходить мимо них как будто ничего не должно происходить было опасно. Раппрет мог вывести их из строя, но он не хотел применять силу. Вместо этого он решил поискать другой путь в улей.

Найдя неприметный уголок, он сел и открыл карту. Он сразу же нашел другой путь — через древний котлован и нижнюю линию трамвая он мог выйти практически прямо к западной части улья. Он решил, что такой путь он рассмотрит только если не найдет другой, более короткий, путь. И он нашел его. Башня Любви. К ней и направилась тень.

Во времена Черва, когда Раппрет только стал тенью, башня Любви служила местом, которое на ряду с Домом Наслаждений могло утолить усталость за деньги. Но с тем лишь отличием, что Башня была королевской, а Дом Наслаждений — частным. И, разумеется, тень проводила там довольно много времени, ведь на ряду с борделем и ресторанам там была тайная база теней. По сути, Башня использовалась еще и для того, чтобы выведывать информацию у знати. Но во время первой волны чумы Башню закрыли и в ней поселился Коллекционер. Теперь же Раппрет предполагал, что сможет воспользоваться каким-нибудь секретным входом или проломом, чтобы пройти в край королевства.

Осмотрев башню, Раппрет смог найти одно уязвимое место — окно на последнем этаже. Он разбил тонкий слой слюды и вошел в башню. Спустившись на несколько этажей, он очутился перед выходом. Дверь и проем выглядели значительно новее, чем все остальное в башне.

Край Королевства был все таким же печальным. В нем изменилось только две вещи: больше не падал пепел и трупы. Так это место нравилось Раппрету гораздо больше. Тень стала спускаться по стене, отделяющей город от края. Иногда он замечал, что трупы изъедены, а в тех, от которых осталось что-то кроме пустой оболочки, копошились какие-то маленькие черные жучки.

Спустившись по стене, Раппрет обнаружил, что в некоторых местах стена выглядит так, будто ее делали искусственно. Он попробовал разрушить эти места. Получалось это довольно медленно, но торопиться тени было некуда. В конце концов он добрался до дерева, на котором держалась вся конструкция, и сломал его. Кусок стены в миг рухнул. Раппрет прошел в образовавшийся проход.

Он понял, что пришел к нужному ему месту, так как над кислотными озерами кружили пчелы. Раппрет замаскировался среди сталактитов и принялся наблюдать за ними. Несколько пчелок, когда заметили то, что проход разрушен, полетели на запад. Раппрет решил следовать за ними. Пчелы привели его прямо к входу в улей. Он решил сначала понаблюдать за входом, но ничего интересного это не дало: через него перемещались в основном лишь маленькие пчелы — рабочие. Однако Раппрет предполагал, что сможет сам проникнуть через этот вход в улей. Дождавшись момента, он прошмыгнул в улей и спрятался за сотой.

В улье кипела жизнь: кто-то строил соты, кто-то передавал медовую массу. Пчелы по-больше собирались куда-то. Раппрет принялся аккуратно ходить по улью, чтобы не попадаться на глаза пчелам. Он не удержался от соблазна и попробовал чуть-чуть меда. Это лакомство было райским на вкус жука. Он хотел еще, но остановился, понимая, что пропажу меда могут заметить.

Большая группа пчел полетела к другому выходу из улья. Раппрет осторожно последовал за ними. Этот выход выходил в просторную пещеру. Раппрет понял, что они улетают куда-то на болота. Должно быть там есть цветы. Или где-то за болотами. Пчелы могут пролететь большое расстояние в поисках подходящих цветов.

Раппрет вернулся в улей. Тут он поступил неосторожно — он встал в полный рост. Его заметил хранитель улья и стал приближаться, чтобы раздавить чужака. Раппрет знал, как с ними надо бороться — всего лишь нужно было отрезать им крылья, как они становились беспомощны. Но Раппрет сначала собирался попробовать другой подход — он поднял руки вверх и назвался посланником. Стражу улья похоже было плевать. Раппрета окружили пчелы. Он приготовился защищаться, как вдруг кто-то крикнул:

— Стойте!

Рой пчел остановился. Хранитель улья продолжил пристально смотреть на чужака, в то время как остальные, в том числе и Раппрет, повернулись в сторону говорящего. Это была средних размеров пчела с медового цвета овальным брюшком и черным трапециевидным тельцем. Раппрета то-то смутило в ней, и он только потом понял, что. У этой пчелы был с собой гвоздь. Пчелы, окружающие Раппрета, задвигали брюшками в приветственном танце.

— Отпустите его. Пусть пройдет.

Пчелы тут же разлетелись по своим делам, и только хранитель остался неподалеку.

— Посланник, говоришь? Не плохо ныне в королевстве снаряжают посланников, —заметила пчела.

— Я не совсем обычный посланник. Я Раппрет, а вы, как я полагаю, пчелиная королева?

Пчела рассмеялась. Закончив, она скаала:

— Нет, я Хипогея, а моя старшая сестра — Крассия — королева. Я полагаю, что вам нужно к ней?

— Да. Был бы признателен.

— Следуйте за мной, — Хипогея полетела низко над платформой, так, чтобы Раппрету не надо было задирать голову, чтобы видеть ее. Пару раз ему приходилось взбираться по отвесным стенам, что он проделывал, втыкая в мед свой коготь. Через некоторое время они оказались в большом просторном зале, по среди которого стояло два трона: один, большой, резной трон в центре зала, и другой, поменьше, несколько с краю. На большом троне сидела пчела, похожая на Хипогею. Раппрет понял, что это и есть ее сестра. Он поклонился.

— С чем пожаловал? — немного строго и повелительно спросила Крассия.

— Меня отправила принцесса Холлоунеста Хорнет, чтобы я разузнал ситуацию в улье.

— С какой целью принцессе такая информация? Неужто Холлоунест снова захотел объявить улей своим? Не бывать этому.

— Нет. Принцесса уважат ваш суверенитет и хотела бы сотрудничать.

Крассия задумалась а Хипогея куда-то ушла. Королева встала с трона и начала ходить по комнате.

Раппрет тем временем успел расмотреть помещение, в котором находился. Оно было шестиугольной формы, в каждом углу которого был проход. Одни из проходов были закрыты дверьми, другие — нет. Было видно, что какие-то двери открывались часто, другие — реже. Королева ходила по комнате, думая о чем-то. Через время она сказала:

— Я согласна на сотрудничество.

— Что я могу передать принцессе?

— Я согласна на то, чтобы торговать с Холлоунестом, поддерживать отношения с принцессой, возможно, если у нас будут общие интересы, предоставлять пчел под командование королевства. Взамен, прошу лишь уважать наши традиции, суверенитет и непричастность к делам королевства.

— Я думаю, принцесса примет такие условия. Вмешиваться в ваши дела или привлекать вас к нашим никто не планировал. На самом деле все, что на данный момент нужно нам от вас на данный момент это мёд.

— Хорошо. Иди, посланник и передай своей принцессе: мы готовы выделить вам мед в обмен на кристальную пыль. Меняем в соотношении одну тушу пыли на две туши меда.

Раппрет не ожидал, что пчелам нужна будет именно кристальная пыль. Он предполагал, что новой пчелиной королеве будет нужен металл, или какие-нибудь технические изделия, но никак не перемолотые кристаллы. Он некоторое время постоял, а затем все-таки решил спросить:

— А зачем вам пыль?

— Не твое дело, посланник, — королева ответила очень сухо. Раппрет решил, что больше не хочет злить королеву, пока она согласна на такие выгодные условия. Он поклонился и вышел из зала. Там его ждала Хиппогея.

— Ха, выжил! — задорно сказала она, — значит королева сегодня в хорошем настроении. Ладно, пошли. Ну что, на что она согласилась?

Раппрет не собирался покупаться на задор и открытость Хиппогеи. Он знал, что сестра королевы вполне может быть доносчицей. Но потом решил, что он вполне может рассказать основное. Он не в коем случае не желал высказать что-то помимо фактов, так как знал, что это может плохо закончится.

— Кролева согласилась на торговлю с Холлоунестом. Мед в обмен на кристальную пыль.

Хиппогея очень сильно засмеялась. Раппрет не понял причины. Вдоволь насмеявшись, она сказала:

— Так значит Крассия действительно собралась. Как удачно для нее все складывается. И трава, и кристаллы, и клыки, все, чего ей недоставало. Здорово она планирует жить хорошо.

Раппрет обрабатывал эту фразу, когда они проходили через один из залов, где пчелы ели. Раппрет заметил, что еду они берут из специальной емкости. То, что они ели, имело немного зеленый оттенок. Раппрет обратил на это внимание. После он посмотрел на Хиппогею. Она проследила его взгляд и поняла, куда он смотрит. Она улыбнулась и подмигнула жуку. Раппрет запутался. Он решил, что позже расскажет об этом принцессе.

— Запутался? Ну вот и хорошо. Меньше вероятность того, что ваша принцесса помешает моей сестричке, — Хиппогея засмеялась еще громче.

На выходе из улья Хиппогея спросила Раппрета:

— Когда тебя стоит ждать?

— Не понял? — Раппрет не ожидал такого вопроса.

— Ну, по тебе же видно, что ты не простой посыльный. Мозгами кумекаешь, не хуже моей сестрички. Но предан. Такие как ты обычно попадают на высокие должности, хоть редко доходят до самых верхов. Поэтому я думаю, что ты еще вернешься. Как минимум узнать, зачем нам пыль. Если обещаешь, что принцесса не станет лезть, я расскажу тебе.

Хиппогея опять улыбнулась и подмигнула Раппрету. Она сводила его с ума. Она читала его как открытую книгу. А он не мог понять, для чего она раскрывает ему тайны. «Она ведь не зря повела меня той дорогой. Когда мы шли к королеве, мы шли другим путем. Значит она хотела, чтобы я это увидел. Но зачем? Она специально пудрит мне мозги? Или ей действительно настолько не важно ее положение? Странно. Очень странно. Ладно, сыграем по ее правилам.»

— Хорошо. Скорее всего мне надо будет сопровождать обмен меда на кристальную пыль. После этого я могу побывать здесь.

— Ха-ха, конечно, приходи! — Хиппогея еще раз подмигнула, — войдешь через этот вход. Тут я тебя встречу. Пока!

Раппрет попрощался и пошел назад, в город слез. Он был потерян. Простая разведка принесла ему столько новых вопросов. «Откуда взялись Крассия и Хиппогея? Что ели пчелы? Для чего королеве кристальная пыль? Почему Хиппогея так открыта? Почему она говорила о Крассии, что-то собралась делать?» Раппрет решил оставить эти вопросы Хорнет. Он не думал, что принцесса сразу сможет разобраться со всем, но полагал, что какие-то вопросы она сочтет не интересующими.

Он выбрался на вокзал через промытую водой стену. Благо внутри самого вокзала стражи не было, и он он спокойно передвигаться. Он поднялся на верхнюю платформу и нашел спрятанный принцессой ключ. После этого он вернулся домой тем же путем, что и шел в улей. Он сел писать записку Хорнет. Он хотел сделать так, чтобы случаяный читатель не понял, от кого оно и кому, хоте получилось это не очень хорошо. Он написал:

«Да, соседи с востока и снизу затеяли что-то странное. Едят что-то зеленое, да нахваливают. А младшая будто играет. Она способная и я не знаю, кто с кем играет — она со мной или я с ней. А старшая, глава семьи, серьезная и очень интересуется кристаллами. Она готова обменять на них практически все, что имеет. Но больше я расскажу тебе при личной встрече.»

Оставшись довольным своим результатом, Раппрет сложил письмо вчетверо, положил его в водостойкий конверт, и воткнул в дверь. Он не сомневался, что Хорнет, если он по каким-то причинам не найдет ее первее, поймет, о чем речь. В то же время случаянный читатель подумал бы, что речь идет об обыденной жизни. Оставшись довольным своей работой, он решил, что не лишним было бы проверить обстановку в городе.

Хорнет шла по тоннелю рогачей. Уже очень скоро она выйдет к логову Белой леди. Уже на подходе она заметила изменения — тоннель стал зарастать мхом. Выйдя на станцию, она изумилась тому, насколько позеленело это место. Растительности и раньше было много, а теперь сквозь нее приходилось буквально продираться.

Сады очень сильно изменились. Следов присутствия богомолов практически не осталось, а вот мшистых стало гораздо больше. Некоторые из них приветствовали ее, другие просто смотрели вслед. Дойти до убежища королевы не составило особого труда.

Леди открыла глаза, когда Хорнет предстала перед ней.

— Как всегда, ты приходишь, когда в Холлоунесте что-то происходит. Что-то, требующее твоего участия. Я права?

Хорнет была немного удивлена. Она не считала, что в королевстве сейчас происходило что-то особенно важное. Королева меж тем продолжала:

— Но ты молодец. На сколько я знаю, сейчас под знамена Холлоунеста попало гнездо. Черв не смог справится с нравом пауков. Но именно этот нрав и стал причиной того, что ты сейчас стоишь передо мной. Да, ты потеряла мшистые земли, однако и черв пракически никак не смог или не успел их использовать. Так что ты не много потеряла. Недавно приползала Унн. Она считает тебя лучшей, чем Черв. Но ты ведь пришла что-то спросить.

— Ах да, но сначала — привет от Бардуна.

Хорнет показалось, что леди улыбнулась. Леди оставила эту реплику без ответа, ведь знала, что Хорнет явно пришла не за тем, чтобы предать привет. Принцесса продолжила:

— Да, я возродила королевство. Но есть кое-что, что меня тревожит. Тьма. Когда я была в городе, мне сообщили о некоторых странностях с Коллекционером. Прийдя посмотреть, я обнаружила его в странном полужидком состоянии. Мы немного поговорили, и он высказал не совсем понятную мн е вещь. Он что-то говорил о собрате, в существовании которого не уверен и о том, что хочет объединиться с морем. Также я встретила исповедницу. Я рассказывала о том, как призрак восстановился, когда не смог одолеть предавшего лорда?

— Да, — леди ответила кратко, не желая на долго прерывать расказ Хорнет.

— Она сказала мне, то тьма средоточится. Не ужели это то, чего так хотел и одновременно боялся черв — высшая воля пустоты?

Леди закрыла глаза. Хорнет поняла важность момента — не смотря на слепоту, Леди предпочитала смотреть невидящими глазами на собесеника. А сейчас по ней было видно, что она сосредоточена на чем-то. Через некоторое время, она сказала:

— Я не зря поприветствовала тебя словами «в Холлоунесте что-то происходит». Что-то действительно происходит. Я чувствую своими корнями то, о чем ты сказала. Пустота становится все явнее. Также я чувствую какую-то концентрацию энергии под руинами дворца. Но это не самое важное. Хорнет — сосуд слабеет. Он был довольно силен физически, но эмоции в нем погубят его, рано или поздно. Я знаю, что он очень привязался к Мрачному дитя. Их действительно связывает довольно много — они оба сосуды, да и битв прошли вместе достаточно, но все же то, что он к нему привязался сыграет с ним злую шутку. Поспеши. Я не знаю, что ты можешь сделать, но тебе однозначно придется что-то делать. И думать об этом лучше уже сейчас. И одно ясно точно — тебе понадобится гвоздь грез, чтобы уничтожить Лучезарность.

— Но ведь последний гвоздь сейчас у…

— У призрака. Поэтому я и звала тебя. Видишь ли, несмотря на то, что грезы в большинстве своем используются Лучезарностью, некоторая их часть осталась в первородном состоянии. Эти грезы очень редки, но они есть. Те шепчущие корни или призраки относятся к этим древним снам. Так вот, высшие существа в некоторой степени обладают этой магией. Призрак, даже с пробужденным гвоздем грез видел лишь те мои мысли, что я хотела. Я могу отдать тебе эту силу. Да, так я стану уязвимее к чуме, но дам тебе выход.

Хорнет обеспокоили эти слова. Она не хотела, чтобы чума забрала у нее такую мудрую наставницу, как Белая Леди.

— Не надо. Не жертвуйте собой. Я найду другой выход! — молила Хорнет Леди.

— Я уже все решила. Сейчас ума сдержана и вряд ли сможет меня заразить. Да и не смотря на потерю магии у меня останется сильная воля. Так что не переживай за меня. Я передам свою силу в амулет, что дала тебе ранее — Белый Корень. Если встретишься еще с кем-то из высших существ или сильных богов, попроси их об одолжении. Но даже с моей силой ты сможешь собирать первородные грезы из шепчущих корней.

Можешь попросить о помощи Унн. Я думаю, что она вряд ли откажет. Ей эта сила тоже ни к чему. Кроме того, ем больше грез и силы вберет корень, тем больше будут его способности. Скоро ты сможешь видеть призраков рядом с трупами жуков. Впитай их в гвоздь, чтобы увеличить его силу. Ты должна впитать достаточно грез, чтобы корень смог войти в зараженный разум призрака.

После некоторого молчания Леди подытожила:

— И так, ты собираешь грезы и просишь высших существ поделиться их силой, чтобы усилить корень. Чем больше грез соберешь, тем больше будет твоя сила в сражении с Лучезарностью. Если же решишь, что с ней достоин сражаться кто-то другой — отдай корень ему. Но выбирай мудро. Если он не сможет — все потеряно.

— Я, я постараюсь.

— Хорошо. Перед тем, как пойдешь в бой, поговори с Акушеркой — она расскажет тебе кое-что.

Хорнет задумалась над этими словами, но решила, что время понять еще не пришло. Они с Леди еще некоторое время обсуждали насущные проблемы Холлоунеста после чего Хорнет уснула на корнях Леди. Во время сна сияющая энергия появилась вокруг Леди и впиталась в амулет Хорнет

Адель шла по улицам города. По ее поручению, стража уже начала распространять весть о грядущем празднестве. Она уже отправила письма Унн и богомолам, а так же двух солдат в Грязьмут и глубинное гнездо, чтобы сообщили местным о празднике в столице. Теперь ее беспокоили лишь несколько вещей: договор с ульем, покупка продовольствия у Унн и то, как сработает план принцессы со Слаем.

Хранительница зашла в магазин и огляделась: на ветринах стояли все те же предметы интерьера, но теперь они были выполнены в другом стиле — если раньше Слай перепродавал мебель времен Холлоунеста, то теперь он, похоже производил собственную. Кроме того, в особом отделе магазина появились также съестные блюда. Среди прочих: чай, какие-то ягоды, что-то, настолько искуссно приготовленное, что на вид нельзя было даже определить, что это.

В магазине было несколько жуков. Одни явно работали здесь, другие видимо хотели что-то купить. Слай, заметив такого высокопоставленного гостя, сразу же очутился возле хранительницы и сказал своим «особым» тоном:

— Чем я могу вам помочь? Вы хотите что-то купить или продать?

— Нет. Я пришла с особым предложением от принцессы.

У Слая буквально загорелись глаза от этих слов. Он попросил Адель немного подождать его в его кабинете и приказал одному из жуков сопроводить туда Хранительницу. Кабинет Слая был довольно уютно обставлен. В дальней его части была дверь, по середине стоял круглый стол с чернилами и бумагами. Одна стена была сплошь увешана полочками, на которых располагались самые дорогие предметы, продаваемые Слаем: пара переносных светомушьих фонарей, устройство неизвестного Адель предназначения, маски, черепки сосудов.

Адель села за один из стульев и принялась ждать, рассматривая бумаги на столе. Среди них она обнаружила роспись об уплате налогов, которую сама недавно составляла, несколько заказов на особую мебель или блюда и странного вида записку. Любопытство взяло верх над хранительницей, и она прочитала:

«Учитель, хоть я и оставил гвоздь, но моя разлука с братьями терзает мне сердце. Я с самого начала не видел смысла этой безрезультатной вражды между ними. Я хочу помирить их. Но я не знаю всей сути. Учитель, они оба открывались вам. Пожалуйста, прошу вас, просветите меня в детали их ссоры и, может быть, я смогу вновь воссоединиться со своими братьями»

Адель заинтересовала эта записка, но ничего полезного или компрометирующего она в ней не нашла и решила не спрашивать торговца об этом. Она села на стул и заскучала, как вдруг вошел Слай. Он подчеркнуто-учтиво спросил:

— Чем могу быть полезен, хранительница?

— Слай, ты ведь знаешь, что близиться праздник. Нам надо украсить город…

Торговец не дал договорить, ссылаясь на свою любимую отговорку, в большинстве случаев:

— Налоги я плачу, больше никто ничего не имеет права требовать.

— Слай, дослушай, — успокоила торговца хранительница, — принцесса придумала идею, где ты еще и заработаешь на украшении города.

Выражение лица Слая вдруг изменилось. Он улыбнулся и сел на стул, весь обратившись во внимание.

— Ты раздобудешь или сделаешь украшения. Знамена, флажки или что-то в этом роде. Затем ты, и мы тебе в этом поможем, распространишь мнение о том, что каждый может щегольнуть своим достатком и статусом, украсив улицу или дом. Тогда знать сама встанет в очередь за украшениями. Город будет украшен, а ты сможешь не хило увеличить свое состояние.

— Слава принцессе, мудрой, справедливой правительнице! — воскликнул Слай.

— Так значит ты согласен?

Слай не смог совладать со своими эмоциями, видимо уже предвкушая заработанные горы гео:

— Конечно, я согласен! Это гениальный план! Заставить знать покупать бесполезную ерунду, которая вскоре испортится из-за дождя! Слава Черву, что принцесса не собралась открывать торговую лавку! С ее умом, она бы разгромила меня в пух и прах!

— Вот и договорились! — сказала Адель и поспешила покинуть кабинет, пока его хозяин не стал перегибать палку. Она была рада, что все так получилось. Слай, ведомый жаждой обогащения, сделает все как нельзя лучше.

На выходе из магазина хранительница обнаружила большого жука в маске с тремя тупыми рогами, больше похожими на выступы скалы. На его маске была красная повязка. Одет жук был серую накидку с пышным воротником. В руках он держал небольшой узелок, из которого виднелся желтый запачканный фартук и кисть. Он спросил:

— Это здесь магазин Слая?

— Да. Это именно он, — сказала Адель рассматривая большого жука.

— Хорошо. А кто в городе сейчас главный? Кто новый хранитель столицы? Я Шео, я только недавно пришел из глубин тропы и не успел узнать новости.

— На данный момент глава города я, — Адель постаралась сказать это как бы между прочим, но при этих словах Шео поклонился и извинился за свою неосведомленность. Адель не стала укорять его и сказала, что все хорошо. Она хотела спросить о том, откуда Шео известен Слай, но решила не делать этого. Она просто пошла назад в шпиль.

В ближайшее время город изменился до неузнаваемости. План Хорнет сработал, Слай действительно умудрился вселить в горожан жажду украшать. Богатые кварталы были украшены настолько тщательно, что стены домов скрылись под слоем украшений. Удивительно, но даже бедные горожане и рабочие посчитали своим долгом купить хотя бы пару украшений.

Раппрет шел по улицам города в направлении Башни Любви. Он знал, что травы из зеленой тропы уже доставлены в город. Теперь очередь была за медом. По возвращению в город, принцесса очень удивилась ситуации в улье. Она велела Раппрету очень осторожно расследовать ситуацию там, не подвергая опасности репутацию королевства. Он и сам знал о том, что этого делать не стоит.

Проходя мимо одного из зданий, принадлежащих королевству и использующихся как склады, Раппрет заметил знакомую накидку. Присмотревшись, он понял, что она принадлежит Укротительнице. «Судя по всему принцесса попросила ее о помощи. Все же ее зверь довольно силен и оставляет позади по силе почти всех ездовых существ Холлоунеста», — думал Раппрет. Он немного понаблюдал за тем, как Укротительница и несколько стражников нагружали хитиновые бочки с пылью на Брона. Раппрет заметил, что его бронепластины стали заметно зеленее с тех пор, как он видел его в последний раз.

Когда погрузка закончилась, и зверь тронулся, Раппрет поспешил, ведь его путь был несколько длиннее того, которым, по его расчетам, должен был пройти груз. К тому же ему было интересно, как зверя будут спускать вниз, ведь он был достаточно тяжел сам по себе, а вместе с грузом его вес становился еще больше.

Прийдя в край королевства все тем же путем, Раппрет поспешил, ведь ему еще надо было занять выгодную наблюдательную позицию пере тем, как зверь доберется до выхода из города. Для этой цели тень выбрала небольшие заросли на другой стороне от выхода в город.

Укротительница была очень удивлена, когда Хорнет попросила ее помочь. Она то думала, что проживет спокойную жизнь посреди зеленых зарослей вместе со своим зверем, как вдруг пришла Хорнет. Она попросила «Обеспечить охрану и перевозку грузов». Укротительница задалась вопросом, почему не использовать лифты или другую силу? Но Хорнет объяснила, что ситуация пока довольно щекотливая и шаткая, и было бы не плохо, если бы был кто-то с боевым опытом. «Можно было бы конечно взять стражу, но я хочу, чтобы явных признаков того, что мы им не доверяем не было» — сказала Хорнет.

Теперь же она неторопливо вела Брона по недавно расширенному тоннелю от вокзала Короля, под башней любви, к краю королевства и надеялась, что все пройдет гладко. Когда груженый зверь выбрался из тоннеля, Укротительница задалась вопросом о том, что дальше. Но вдруг она увидела двух Пухляшей и Коллекционера, держащего в руках веревки. Брон был привязан к двум летающим созданиям. Под его весом нити натянулись. Пухляши плавно полетели вниз

Раппрет не уставал изумляться изобретательности принцессы. «Мало того, что она придумала позвать Укротительницу, чтобы обеспечить силу в случае непредвиденных обстоятельств, так еще и придумала гениальный способ спустить зверя» — думал Раппрет, незаметно спускаясь вниз. В самом низу пещеры он обнаружил еще четырех пухляшей, очевидно для того, чтобы после обмена также «запрячь» их и поднять зверя.

Прийдя ко входу в улей, он увидел несколько пчел, стража улья и Крассию, ожидающих груз. Замаскировавшись в небольшой трещине в полу вдали от входа в улей, но так, чтобы весь процесс просматривался, Раппрет стал ждать. Вскоре он увидел Брона и его хозяйку. Когда зверь дошел до входа, пчелы разгрузили с него бочки с пылью. Вдруг, кто-то положил руку на голову Раппрета. Жук вздрогнул от неожиданности, но сразу догадался, кто это.

— Ха-ха-ха, ты точно прятался? — спросила Хиппогея.

— Маскировался, — уточнил Раппрет.

Пчела снова засмеялась. Раппрет продолжил наблюдать за процессом обмена. Вскоре Хиппогея легла на него сверху и тоже стала наблюдать, попутно разговаривая с Раппретом.

— Ты гляди, хранитель то бочки как взвешивает! Даром, что не соображает ничего сейчас, а все равно — точен.

Раппрета насторожила фраза о том, что сейчас хранитель ничего не соображает, но вопросов задавать не стал. Вместо этого он перевел взгляд с пчел, разгружающих Брона, на хранителя улья. Тот и правда поднимал невысоко над землей бочки, держа их в своих маленьких лапах.

— А сестричка то моя, смотри, все ходит, контролирует. Без нее ничего не должно происходить!

Раппрет перевел взгляд на Крассию, которая ходила взад — вперед, контролируя процесс. Она не замечала их? Или, наоборот, не считала нужным смотреть зная, что они там? Раппрет не знал ответа.

Когда разгрузка закончилась, пчелы ушли в улей, неся бочки. Крассия осталась у входа и стала вести беседу с Укротительницей. Хиппогея слезла со спины Раппрета и стала легонько барабанить по где брюшку. Раппрету это не совсем нравилось, но вида он не подавал.

Вскоре из улья стали вылетать другие пчелы, несущие в лапах соты с медом. Раппрет подумал, что лучше бы укрыть их от городского дождя, но эти мысли были бесполезны. Хиппогея вновь не оставляла ни одно действие без комментариев. Из интересного Раппрет отметил то, что, по словам Хиппогеи только ее сестра сейчас в трезвом рассудке, что сестрам будет жаль, когда род пчел прервется и то, что Хиппогея всегда мечтала так жить.

Когда погрузка сот на Брона закончилась, представители Холлоунеста отправились в обратную дорогу, Крассия и пчелы вернулись в улей. Раппрет хотел бы проследить за доставкой меда в столицу, но Хиппогея позвала его с собой, и он решил, что это будет в приоритете.

Войдя в улей, Хиппогея повела жука за собой. На этот раз они шли той дорогой, какой Раппрет прошлый раз выходил из улья. Проходя мимо пчелиной «столовой» Раппрет отметил, что пища пчел стала насколько другого, более серого оттенка. Хаппогея засмеялась, проследив его взгляд.

— Хочешь тоже особого меда сестрички? — игриво спросила она жука.

— Пожалуй откажусь, — ответил Раппрет, что повергло Хиппогею в еще больший смех.

«Особый мед? Крассия делает какой-то другой мед? И почему тогда именно его едят пчелы? Боже, как я мало знаю о этом народе. Надо будет покопаться в книгах и найти что-нибудь об этом. Почему этот мед имеет другой оттенок? Мед ведь не портится. Столько вопросов. И вряд ли мне дадут ответы на все из них» — думал Раппрет

Вскоре Хиппогея привела их в тронный зал. Одна из дверей была приоткрыта, хотя Раппрет помнил, что при первом его появлении она была закрыта. От двери веяло неприятным сладковатым запахом гнили, который, смешиваясь с запахом меда, превращался в головокружительное сочетание. Хиппогея быстро подбежала к двери и закрыла ее.

— Крассия трапезничает — объяснила она, а затем, подойдя к другой двери, находившейся по правую руку от Раппрета и напротив только что закрытой двери, она сказала Раппрету, что во время обеда королеву лучше не тревожить.

Открытая Хиппогеей дверь вела, по-видимому, ее комнату. Небольшая комната, мягкий ровный свет, идущий из ниоткуда, стол и стулья, несколько шкафов, небольшая кровать, бочка, наполненная водой и небольшой сундук. Хиппогея открыла сундук, достала оттуда какие-то ягоды, положила их на стол и сказала Раппрету:

— Угощайся!

Раппрет сел за стол и посмотрел на ягоды. Они были красного цвета, небольшого размера. Раппрет подумал, что вряд ли она собиралась его отравить, и съел кусочек. Ягоды имели сладковатый, но ужасно кислый вкус. Раппрету не нравился такое, но он съел одну ягоду, чтобы не расстраивать хозяйку. Однако Хиппогея вновь прочитала его и сказала:

— Ха-ха-ха, попробуй съесть их с медом, — и поставила на стол небольшую склянку меда.

Раппрет вновь поразился проницательности пчелы и начал есть вторую ягоду вместе с медом. Так вкус был идеальным. Раппрет с удовольствием стал откусывать ягоду и заедать их медом. Хиппогея села напротив и также сталаесть, попутно разговаривая с жуком.

— Как отреагировала принцесса?

— Хорошо. Ей вполне устраивает то, что вы хотите автономию и самостоятельность. Также она не против того, что у вас есть личные инициативы, которые вы хотите сохранять в секретности.

Хиппогея выразительно посмотрела на Раппрета. Пчела отодвинула стоявшие в центре стола ягоды и улыбнулась, откусывая очередной кусочек. Выждав, она сказала:

— А ты? Ты же не оставил бы нас? Тебе было бы интересно, что у нас происходит. Если бы я не пригласила бы тебя, ты бы даже без поручения принцессы стал бы наблюдать за нами.

Раппрет задумался о ее словах. Ему действительно было интересно то, что происходит в улье. Он бы продолжил возвращаться сюда, пока не был бы схвачен. Раппрет задумался об этом, а после понял, что Хиппогея опять прочитала его как открытую книгу. «Она расставила ловушки как очень опытный и старый охотник. А я попался, как пугливый гриб или осколик. Теперь моя задача быть полезным и стать домашним питомцем, а не пойти на обед» — подумал Раппрет. Это заставило его опустить глаза. Хипогея опять рассмеялась своим искренним и таким дурманящим смехом.

— Я же вижу, мы тебе нтересны. Кушай, а я пока схожу проведаю Крассию.

Хиппогея встала и направилась к выходу. На секунду, она застыла в дверном проеме, положила лапу на талию и сказала, переводя взгляд с Раппрета на сундук:

— Только ничего здесь не трогай.

Раппрет проследил ее взгляд, и, когда она ушла, поднялся и направился к сундуку. Там он обнаружил два отсека. В одном из них лежали ягоды и какой-то неизвестный напиток. В другом отсеке он обнаружил записку и какие-то порошки. Первым делом он, разумеется, обратил внимание на порошки. Их было три вида: блекло зеленый, серый и розовый. Взглянув на розовый порошок, он сразу понял, что это — кристальная пыль. Остальные опознать он не смог. Далее он перешел к записке.

«За применение добавок, вызывающих дурман, слабоволие, и использование оных для личных целей в обход целей сообщества, Крассия и Хиппогея изгоняются из улья. При появлении их не территории улья они будут немедленно атакованы, как опасные преступники. На всех наших землях, они будут нежеланными.

Рецепт: две туши травы измельчить и высушить, после чего перетереть. Одну тушу клыков любых копошащихся тварей перетереть. Все смешать и залить водой. В таком состоянии дать постоять некоторое время. Размешать и подсыпать в пищу других пчел.

Новый рецепт: для удаления неприятного привкуса можно использовать воду с небольшим количеством сока красной болотницы. Для усиления эффекта и снятия негативных последствий, можно использовать кристальную пыль.»

Первая часть записки была написана витиеватым почерком, вторая — корявым.

— Так значит они не из этого улья. Мог бы догадаться. Они не похожи на других пчел и слишком малы для королев, — начал говорить самому себе Раппрет, — тогда получается, что они оккупировали власть. Так значит вот что ели пчелы — еда имела странный вид из-за наличия в ней этой смеси. И вот для чего им нужна была кристальная пыль. Значит пчелы сейчас — лишь их марионетки. Что ж, умно. Стоп… Не могли же пчелы других, неизвестных нам ульев, писать на том же языке, что и мы? Значит записка поддельная. Но зачем… — Раппрету не дали договорить.

— Ха-ха-ха, я так и знала, что ты догадаешься. Да, это действительно поддельная записка. А теперь, — Хиппогея положила голову Раппрету на плечо, — Помоги отнести мне сундук на место.

Раппрет испугался. «Она что умеет возникать из воздуха? Как она так бесшумно появляется сзади? И для чего показала мне это?» — подумала тень.

— Ну что, потащили? — спросила подмигивая Хиппогея, взявшись за одну ручку сундука. Раппрет взялся за другую и они понесли сундук в тронный зал. Оттуда они направились к очередной двери, которую Хиппогея открыла особым ключом. Раппрет внес туда сундук и ужаснулся: в комнате стояло около двадцати прозрачных сосудов с серо зеленой жидкостью, мешки кристальной пыли, а по середине была какая-то сложная конструкция.

— Быстрее, пока Крассия не пришла, — сказала Хиппогея и потащила сундук ц дальней стене. Раппрет помог ей дотащить сундук, озираясь по сторонам.

— Что, опять запутался? — рассмеялась пчела, — Приходи еще раз, я тебе все расскажу. Я знаю, что в вашем королевстве скоро праздник. Во время него и приходи, в королевстве тебя не хватятся.

— Но если мне прикажет принцесса…

— Если ты не явишься, некоторые из пчел могут совершенно случайно испортить праздник, — быстро ответила Хиппогея. Раппрет понял, что она ожидала от него такой вопрос. «Не может быть. Я в самой настоящей ловушке. О, Черв, теперь придется действительно играть по их правилам. Я не могу допустить, чтобы во время праздника случился погром и бойня между стражей и пчелами. И как так получилось? Как я мог избежать этого?». Ответа Раппрет не знал.

— Что же мне делать, чтобы не нарушать приказов принцессы и в тоже время прийти сюда? Может рассказать ей все? — Хиппогея читала мысли жука с такой точностью, что Раппрет ужаснулся. Он сделал шаг назад, в направлении к двери, как вдруг та открылась и на пороге возникла Красия.

«Отступать некуда! Вот и сбылись страшные сны. Здесь нет никого, кто бы мог помочь мне. Даже если я смогу победить этих двоих, то целый улей встанет против меня и королевства. Абсолютный план.»

— Что ж, полагаю, тебе не остается ничего другого, кроме как уйти из города во время празднества и прийти сюда, — наиграно дружелюбно сказала Хиппогея, а затем добавила, обращаясь уже к Крассии, — Ты пришла за новой порцией, моя дорогая сестричка? Возьми ее вон там, я как раз отобрала лучшие куски для тебя.

Крассия пошла по направлению к непонятному устройству и изъяла из него какой-то отсек. Затем она достала из него кусок мяса. На вид он был прогнивший, а светло-коричневый с оттенком розового цвет сообщал то, что в нем присутствует смесь. Крассия съела кусок. Раппрет, смотрящий на это заметил моментальные перемены в лице королевы: ее взгляд затуманился, лицо выражало притупленное удовольствие.

— Молодец, сестренка, а теперь иди — народ требует, — все тем же дружелюбно-игривым голосом сказала Хиппогея. На миг Раппрету в голову пришла мысль о том, что Хиппогея могла и может накормить его такой же смесью, и тогда он станет марионеткой в ее руках. Осознавая опасность, которую он в таком состоянии будет представлять для Королевства, Раппрет сказал:

— Я приду. Приду и сделаю все, что надо. Но я попрошу лишь об одном — не травите меня смесью. Гарантий вы мне дать не можете, но мне хватит и простого обещания.

— Ха-ха-ха, ты не понял? Я думала ты умнее, — ответила Хиппогея, — мне вовсе не нужны марионетки. Их у меня предостаточно. И Крассия, и весь улей, и, если захочу, мои родные места станут моими. Но мне нужно отнюдь не это. Мне нужен кто-то, с кем я бы могла приятно провести время, если ты понимаешь. Они все — мои игрушки и одно осознание этого лишает меня всякого интереса. А ты мне понравился. Но что-то я разговорилась. Приходи позже, тогда я объясню больше. А теперь — ступай. Готовься к празднику, — Хиппогея как-то махнула тельцем, должно быть это был язык тела, который большинство пчел использовали для общения, но Раппрет не понял.

Он направился к выходу из улья, обдумывая свое положение. С одной стороны, ему было интересно то, что может рассказать ему Хиппогея. С другой — он понимал, что вероятнее всего бует нужнее в городе и принцесса даст ему какое-нибудь задание. Рассказывать обо всем Раппрет не хотел по личным соображениям. В конце концов, он решил, что пусть будет то, что будет.

Город активно готовился к празднику. Прибывали гости из гнезда и Грязьмута, представители мшистого племени и богомолов. Город был так хорошо украшен, что у многих, привыкших жить в серых домишках, кружилась голова от взгляда на это. Слай завысил цены на предметы роскоши, такие как картины, которых у него появилось через чур много. Адель металась, пытаясь сделать все как можно лучше.

Когда принцессе было доложено о том, что все готово, с вершины шпиля хранителя на город было развеяно множество приглашений в шпиль. Совсем скоро туда потянулась вереница из жуков. Для рабочего класса и солдат на первом этаже здания был организован банкет, представленный различными видами мяса и травами. Из Грязьмута прибыл Нимм, он сразу же стал любимцем публики, исполняя песни времен старого и нового Холлоунеста.

В Зале рыцарей-хранителей все было приготовлено для высшего общества Холлоунеста. У стены был поставлен стол, также наполненный различными явствами: мясо, травы, мед, живокровь, различные сложные блюда и коктели. По середине зала было место для танцев. Музыка исполнялась королевским оркестром, который был собран Аделью после того, как она узнала о предстоящем празднике.

В небольшой комнате, служившей приемной Лурьена, Хорнет организовала аудиторию для особо важных гостей. Несколько мягких стульев, два столика — на одном стояла еда, другой был пуст, создавали комфортное, но в то же время рабочее ощущение. Когда залы забились, Хорнет и Адель сообщили знати и рабочим:

— Праздник в честь восстановления королевства объявляется открытым.

Все здание тут же заполнилось звуком ликующей толпы. Внимая возгласам из шпиля, начинали ликовать и те, кому не хватило в нем места. Десятки жуков тут же разбились на пары и принялись танцевать. Оркестр заиграл различные танцевальные мелодии. Мест за столами не осталось, а лежащие на них яства стали стремительно исчезать. На улицах простые жуки кидали закрученные разноцветные ленты.

Хорнет любовалась видом изобилия. Она даже не подозревала, насколько сейчас повторяет судьбу Бледного Короля. Когда-то, когда первая волна чумы схлынула, он тоже велел устроить по этому поводу праздник, хоть сам на не и не присутствовал. Он, так же, как и принцесса ныне, знал о том, что сосуд не идеален, и, также как и она, не догадывался о том, что он будет не слишком долговечен.

Однако Хорнет понимала, что после недолгого затишья ей предстоит трудная работа, ведь помимо управления королевством на нее навалится еще и поиск и сбор грез. Но вид ликующей и славящей ее толпы заставлял отодвинуть все тревоги.

Вскоре и сама принцесса пошла в толпу и пустилась в пляс. Наевшись и напившись, ликующая толпа перешла к праздным разговорам. Оркестр начал играть более спокойную музыку, построенную на повторении и развитии одного и того же мотива, некогда являвшегося песней о судьбе.

Принцесса прошла по залу и пригласила нужных ей жуков на верхний этаж. Неожиданно, к ней подошла жучиха с массивным гвоздем и вручила ей записку от Раппрета. Принцесса не ожидала такого поворота и также пригласила жучиху на верхний этаж.

Ранее…

Раппрет шел по улице города. Он знал, что праздник скоро начнется, поэтому торопился. Около шпиля, в котором велись последние приготовления, было довольно много народа. Все хотели попасть сюда, однако ему было нужно не это. Он направлялся в соседний дом, в комнату Корнифера и Изельды. Он искренне надеялся на то, что застанет хозяев дома, и ему не придется выуживать их из толпы.

После двух ударов в дверь, она открылась. Раппрет увидел Изельду на выходе. Корнифер копошился где-то сзади, поднимая какие-то бумаги.

— Мы уже уходим, — без привычной Раппрету доброты сказала Изельда.

— Нам надо поговорить.

— Что такое? — спросил Корнифер.

— Мне надо сказать пару слов Изельде, — сказал Раппрет.

— Корнифер, подожди чуть, я сейчас, — сказала мужу Изельда.

Раппрет вместе с Изельдой прошли в комнату. Она тоже была наряжена, хоть и скудно. Раппрет чувствовал скрытое неприятие, поэтому решил не петлять.

— У меня есть к тебе просьба. Некоторое время я буду отсутствовать в городе, поэтому…

— Раппрет, — прервала его жуиха, — мы же уже обсуждали это.

— Но послушай, тебе не надо будет даже отлучаться из города. Ты просто будешь гулять и наблюдать за всякими странностями. Подумай. Ты же сама понимаешь, что Корнифер не найдет работу и вам придется уехать. Сначала из города — вы не сможете позволить себе жить здесь, а позже он увезет тебя из королевства, и вы продолжите бесконечные скитания. Кто знает, что ждет его и тебя дальше? Вам и так повезло, что вы выжили.

Изельда колебалась. С одной стороны, она понимала, что Раппрет прав, и они не смогут долго оставаться здесь. Она останется его верной женой, которую он из-за своей любви не будет пускать на работу, а из-за рассеянности не будет видеть, как она вянет. С другой стороны, она видела, как Раппрет восхищается ей. И то, что она согласится, он мог воспринять не так. После некоторых раздумий она сказала:

— Ладно. Я согласна.

Раппрет вручил ей письмо и велел отдать его Хорнет. После этого, Раппрет вытянулся и торжественным голосом начал говорить:

— Клянешься ли ты, даже под страхом смерти не разглашать услышанное и увиденное тобой без непосредственного приказа принцессы?

Изельда, понявшая, что происходит, ответила:

— Клянусь!

— Клянешься ли ты служить принцессе и делать все, что бы она не приказала без вопросов и в лучшем виде?

— Клянусь!

— Клянешься ли в опасной ситуации поднять свой гвоздь на защиту Холлоунеста от любого врага?

— Клянусь.

Раппрет достал изогнутый коготь, на подобии тех, что были у других теней, однако полностью повторить вой он не смог. На рукоятке была буква «И». Он церемониально вручил его Изельде, после чего сказал:

— Теперь ты — тень. Я надеюсь, что Корнифер примет это.

Изельда ничего не ответила, лишь вздохнула. Раппрет ушел, и она осталась стоять одна. «Почему все так сложно? Неужели счастья не дано и любое решение приведет к одному итогу?» — думала она.

Раппрет быстро забежал к себе, а потом направился в улей.

Изельда решила, что не лишним будет взять гвоздь, а после вышла в коридор и увидела Корниера, разговаривающего с соседом.

— Ну что? — спросил жук свою жену.

— Теперь можешь не торопиться с поиском работы, — ответила она.

Они вместе направились к шпилю. Им повезло, они успели войти в шпиль одними из последних. Изельда хотела затеряться в толпе, чтобы Корнифер не увидел, как она поднимется вверх. Она пустилась в пляс с первым попавшимся кавалером, а ее муж пошел к столу, возле которого было не протолкнуться. Изельда пыталась увести танец в сторону от стола и у нее это получилось. Когда ктанец закончился, Изельда убедилась, что ее спутник окончательно потерял ее. Она направилась к лифту, ведущему на второй этаж.

Поднявшись, она будто окунулась в другой мир. Здесь преобладало общество стражников, музыка доносилась очень слабо, сохдавая приятную атмосферу, всюду звучал смех и анекдоты, было не так тесно. Протискиваясь через зал, Изельда невольно подслушала несколько разговоров и заметила на себе несколько любопытных взглядов. Добравшись до коридоров, ведущих к мосту, верхней асти шпиля и комнате Огрима, Изельда столкнулась с новой проблемой: здесь проход в верхнюю часть преграждали еще двое стражников, пуская дальше только знатных жуков, послов или гостей.

«Раппрет ничего не говорил об этом. Чтож, придется как-то пробираться. Записка от Раппрета тут не поможет, он ведь не известен никому кроме принцессы. Может попробовать назваться послом?» — думала Изельда. В конце концов она решила назваться представительницей маленькой деревни в перепутье. Она подошла к стражнику и сказала, пытаясь сохранять максимальную уверенность:

— Я посол от Тихой Деревни. У меня есть бумага для принцессы.

— Ты же понимаешь, что окажись ты не тем, кем назвалась, ты, ик, — видно было, что страж несмотря на то, что находится на посту, успел плотно наесться, — будешь не только выдворена от сюда с позором, но и, ик…

В это время в другом конце коридора появился другой стражник, несший в лапах какой-то плоский камень, выполнявший роль подноса, на который были поставлены различные угощения. Заметив товарища, преграждавший путь улыбнулся, еще немного погрозил Изельде и пошел на встречу другу, принесшему очередную порцию лакомств. «Так легко? Повезло. Теперь надо только найти принцессу.»

Поднявшись на лифте, Изельда оказалась большом зале с окнами во всю стену. Основными присутствующими здесь были знатные жуки, но зоркий глаз Изельды различил также несколький зверей и ткачей, о которых она знала только по рассказам Корнифера, богомолов, одного мшистого, постоянно пьющего какую-то жидкость из своей фляжки, а вскоре ее взгляд наткнулся и на принцессу. Она уверенным шагом пошла к ней. Принцесса ходила средь знати и других гостей, разговаривая то с одним, то с другим. Те, с кем она говорила, уходили из зала в неизвестном Изельде направлении. Новоиспеченная тень подошла к принцессе, поклонилась и дала ей записку от Раппрета. Принцесса очень удивилась и велела Изельде идти туда же, куда уходили остальные приглашенные на личную аудиенцию жуки.

Поднявшись и пройдя по коридору Изельда оказалась в маленьком, но уютном зале. На расставленный вокруг стульях уже сидела Адель, Слай, не известный Изельде ткач, богомолий представитель и мшистый, так же периодически пьющий из фляги. Изельда хотела было сесть на свободный стул, но вдруг сзади ее взяли за плече, и голос принцессы сказал:

— Подожди немного. Постарайся не показываться никому на глаза.

Принцесса пошла к ожидающим ее жукам, а Изельда решила подняться на лифте чуть выше. Поднявшись, она спряталась за одну из статуй Льурьена.

«Хм, так значит вот про кого говорил Раппрет говоря о пополнении теней. Любопытно» — думала принцесса, подходя к остальным собравшимся. Заняв свой стул, она начала говорить:

— И так, мы собрались здесь сегодня для того, чтобы обсудить дальнейшее развитие наших земель. Я — принцесса Холлоунеста Хорнет. Слева — представитель глубинного гнезда Тинид. Далее: представитель свободного племени богомолов Вион, представитель свободного племени мшистых Ив, хранительница Города Слез Адель, богатейший на данный момент торговец Слай. Наши земли так или иначе связаны между собой, конфликтовать нам глупо и бессмысленно. Сначала каждый скажет слово, потом мы займемся обсуждением общих для нас вопросов. Говорим в том же порядке, в котором я называла присутствующих.

Собрание продлилось долго. Тинид говорил о подъеме гнезда, которого еще никогда не было, и том, что хоть большинство ткачей ушло, но некоторые и остались и будут верно служить принцессе.

Вион говорил о том, что хоть его племя и свободно, но лорды заинтересованы в тесном сотрудничестве с королевством, в частности покупке металла, который уже стал поступать к ним. Ив заявлял о том, что мшистый народ всегда был свободен и Унн больше не собирается идти на уступки и покидать созданных ей существ, и, хоть торговля и возможна, никто в зеленой тропе не хочет насаждения чуждой культуры. Адель отметила безоговорочное развитие королевства, возможное благодаря мудрому руководству Хорнет. Слай же подчеркнул необходимость искать новые решения и возможности.

Далее принцесса начала обсуждать с присутствующими пути и варианты взаимодействия, поставила вопрос о вхождении деревни богомолов в состав Холлоунеста в качестве территории с увеличенными правами, предложила создать стольный совет, на котором бы обсуждались самые важные вопросы и куда входили бы представители от всех народов, даже не входящих в состав королевства и много чего еще.

Когда все вопросы были решены, принцесса отпустила всех наслаждаться праздником. Заметив это, Изельда выбралась из своего укрытия и направилась к принцессе. Она села за стул напротив, и они начали разговор.

— Так значит вот про кого говорил Раппрет. Что ж, расскажи о себе, — начала принцесса.

— Я родом из далеких земель. Мы с моим мужем — картографом — исследовали столько мест, что уже и не вспомнить. И это королевство было лишь одним из многих. Но я хотела другой жизни. Мне и нескольким моим знакомым удалось уговорить его остаться здесь. Мы решили переехать из Грязьмута в столицу. Здесь я познакомилась с Раппретом. Он помог нам обустроиться и предложил мне работу тени.

— Что ж, раз Раппрет решил, что ты достойна, значит это так. Ты хорошо сражаешься?

— Да. В тех местах, где я жила, без достойного владения гвоздем было никуда. Да и порой оно пригождалось мне в тех местах, куда мы с моим мужем попадали.

Хорнет задумалась. После этого она спросила:

— Раппрет очень скрытен, умен и осторожен. А что у тебя с этим?

— Я бы не сказала, что так же умна или осторожна, но мне хватило того, что есть чтобы проникнуть сюда и найти вас.

— Тоже верно. К тому же сейчас в Холлоунесте относительно спокойно, так что я не думаю, что даже Раппрет использует себя на полную. Я думаю, что со временем он тебя научит.

Принцесса и новоиспеченная тень разговаривали, как вдруг Изельда заметила оранжевую дымку вдали.

— Что это, принцесса? — спросила Изельда подбегая к окну.

— О нет… — проговорила принцесса, — Бежим!

Принцесса и Изельда побежали к лифту вверх. Добравшись, принцесса открыла потайной люк, сделанный Раппретом в потолке башни. В здание стал попадать дождь. Принцесса помогла тени вылезти в люк, метнула иглу, взяла свою спутницу крепче и подтянулась. Силы вытянуть двоих еще и под дождем у принцессы не хватило, поэтому они стали стремительно набирать скорость, описывая четверть от окружности в направлении соседнего здания.

Город очень резко изменился: со стороны богатых кварталов надвигалась оранжевая дымка, по земле быстро ползли, захватывая все на своем пути розово-оранжевые щупальца. На них распускались темно-розовые цветы и набухали оранжевые наросты. Всюду кричали, убегая, жуки. Вдруг принцесса заметила, что на стене, к которой они стремительно приближались, появился большой нарост. Они врезались прямо в него, от чего тот взорвался, оглушив принцессу. Она упала в водосток, а Изельда — на статую полого рыцаря. Напоследок, перед тем, как потерять сознание, она успела заметить низкого жука с странной маской, создававшей ощущение бороды, который бежал в сторону элитного района и кричал: «Эмилития!»

Поддержать создание фанфика можно здесь: https://www.donationalerts.com/r/voidkinghollowknight