kiSS&HuG, или Секрет Северуса Снейпа (гет)

Иногда влюблённые люди кажутся немножко странными...

---

 

4.1.

 

В субботний полдень Гермиона Грейнджер не выдержала. Она решила, что должна сделать еще одну попытку. Последнюю. И вот если сейчас ничего не получится, она уже сможет поставить точку в их отношениях. Точнее, поставить на них крест.

Она взяла телефон и написала Северусу Снейпу: «Я дома. У меня еще осталась неделя отпуска. Может, увидимся?»

И уже через 5 минут она поняла, что это было ошибкой. 4,5 минуты из этих 5 минут Гермиона не сводила глаз с телефона в ожидании, что сообщение будет прочитано.

Судя по отметке рядом с сообщением, Снейп был в сети и сообщение до него дошло, но он его не прочитал.

Гермиона знала, что этот маг, презирающий магловский научно-технический прогресс, очень нечасто берет в руки подаренный ею телефон, — только когда ему самому нужно или когда ждет от нее сообщения о времени встречи. Ждал. Они сейчас почти не общаются. Так что если не прочитал сразу… Значит, прочитает нескоро. Хотя сам факт, что телефон включен и в сети, внушал надежду.

Есть еще вариант позвонить ему, на звонки он обычно отвечает. Но звонить было страшно — до чертиков, до трясучки.

 

…Надо отпустить ситуацию, решила Гермиона и пошла на кухню приготовить обед.

Очнулась через час. Весь этот час она смотрела в окно — в промежутках между взглядами на телефон, где был открыт чат с человеком, чей контакт она сохранила как kiS.S.

Сообщение до сих пор не было прочитано.

Прождав еще 2,5 часа, Гермиона решила, что хватит гипнотизировать телефон, и вообще ну его, этого Снейпа, всё, надоел, и написала всем, кого хочет видеть: «Я дома, соскучилась».

Еще через 10 минут вздохнула, переоделась в старые трикотажные штаны, которые не жалко замарать, и севшую по длине толстовку с растянутой резинкой, которая из-за этого выглядела как топ, и вышла в свой садик на заднем дворе.

Надо заняться цветником. Снейп не придет. И вообще вряд ли кто-то придет. По крайней мере, сегодня. Вряд ли кто-то вот так сразу примчится, у всех своя жизнь и свои планы на выходные. Так что же терять время.

 

4.2.

 

Гермиона Грейнджер не знала, что все это время Северус Снейп тоже гипнотизировал телефон, то и дело глядя на уведомление от человека, сохраненного у него в контактах как H.uG., и не решаясь кликнуть по уведомлению. Он не хотел показывать, что прочитал сообщение, потому что никак не мог решиться на него ответить… А прочитать, не отвечая — только нервировать Гермиону. Если он хочет наладить с ней отношения, он не должен ее нервировать.

А он хочет, ой как хочет…

Интересно, почему она вернулась раньше? Чтобы подготовиться к свадьбе? Ясно же, что этот ее болгарский ловец снитчей давно хочет поймать саму Гермиону, и совместный отпуск — это, конечно, не просто так. Наверняка он сделал ей предложение. И судя по тому, что Грейнджер согласилась на этот отпуск, она была заранее согласна и на его продолжение...

Но зачем она тогда написала ему, Снейпу, «увидимся»? Зачем зовет его? Хочет сказать, что все, отношения закончились?

Если быть честным… А Северус Снейп, хоть и вынужден был обманывать много лет, а когда-то вообще предал любимого человека, ценил честность. По крайней мере, он всегда старался быть честным с самим собой. Так вот, если быть честным, отношения ведь уже закончились. Он сам оттолкнул Гермиону Грейнджер от себя. И в какой момент… В прекрасный, хороший момент. Как она была тогда красива и открыта, — когда хотела его поцеловать и не поцеловала. Как нежно звучал в тот день ее голос... И как была взволнована, хоть и старалась включить окклюменцию, когда пыталась вернуть дружбу и предложила привезти ему что-нибудь из Болгарии. А он...

«Дурак ты, Северус Снейп, — сказал он себе, — все время все портишь…»

Нет, надо, очень надо увидеться с ней. Если он этого не сделает, он, скорей всего, будет всю жизнь об этом сожалеть. А сожалеть всю жизнь о чем-то ему больше не хотелось. Насожалелся уже.

 

Просидев в круговороте мыслей и переживаний 3 часа, Северус Снейп тряхнул головой и пошел переодеваться. Она предложила увидеться, надо пользоваться моментом и идти к ней. Уже неважно, как так получилось, что Гермиона Грейнджер стала ему дорога. Она ему нужна, и он должен попытаться вернуть ее.

Только в этот раз надо жестче держать границы. Никаких игр в снегу, никаких мыслей о поцелуях, ничего такого, что может трактоваться как флирт и заигрывания.

«Ей нравилось разговаривать со мной, вместе читать и заниматься магией, — сказал себе Снейп, — на этом и будем стоять».

А мысли-змейке, шепчущей в его голове: «Ой ли… не обманывайся, Северус…», — он приказал исчезнуть. Ну или хотя бы заткнуться. Если ученики когда-то замирали на его властное «молчаать!», почему бы и собственной голове его не послушаться?

 

Что надеть? Обычный черный сюртук слишком официален. Гермионе нравилось, когда он надевал магловскую одежду.

Он усмехнулся, вспомнив, как подруга его дальней племянницы Нины Парсонс вычислила на нем рубашку из ограниченной Нининой коллекции и предложила ему рекламировать мужскую одежду. Он не выбирал эту рубашку сам, Нина как-то вручила ему большой пакет с логотипом принадлежащих ей бутиков и сказала: «Носи, будешь красавчик!». Нина делала так иногда. И он носил. Чувствовал ли себя красавчиком? Вряд ли. Но когда Гермиона смотрела на него, он иногда ощущал себя интересным мужчиной. Это было волнительно — знать, что ты интересен женщине и ей нравится на тебя смотреть.

Когда он принес домой тот очередной пакет с одеждой от Нины, он взял только то, что лежало сверху — рубашку. Надо глянуть, что там есть еще.

Ну конечно, первым делом реклама. Буклет со странным худым длинноволосым и большеносым брюнетом на обложке. Одет брюнет тоже странно — брюки неопределенного цвета — не черные, не синие и не серые, а что-то среднее, дурацкий магловский трикотажный свитер с капюшоном, Гермиона называла такие свитера странным словом худи, она носит такие, а поверх худи на парне надет пиджак. Что за странная магловская мода, подумал Снейп, и вытряхнул все из пакета.

Кажется, он впервые в жизни смеялся сам с собой.

Цвета грозового неба брюки, комплект футболок — белая, черная, красная, белоснежное худи, широкий гладкой ткани пиджак цвета замшелых камней и четыре пары носков — две пары белых, две пары черных.

Он что, должен это надеть на себя? Не, брюки вроде ничего, цвет вживую оказался даже красивым, а в его размер Нина всегда попадает. Но это трикотажная кофта? И пиджак по размеру явно для того, чтоб надевать его на эту кофту, а не на тонкую рубашку.

Его засмеют в волшебном сообществе, если он вырядится в это!

Хотя… Нина никогда ничего не делает просто так. Это он знает точно. Удивительно разумная, немного циничная, очень практичная, с отличным чувством юмора и с каким-то особым взглядом на людей девушка. Жаль, что не волшебница, она в магическом мире далеко бы пошла.

И, опять же, опять, Гермионе всегда нравилось, когда он одевался, как магл…

 

Гермиона…

Снейп снова и снова прокручивал в себе одни и те же мысли. Как так получилось, что он, едва найдя ее, потерял? Просто дал ей понять, что не намерен сближаться с ней как мужчина, и она перестала приходить. Почему?

Неужели она на что-то рассчитывала? Он что, дал ей повод считать, что заинтересован в ней как в женщине?

А потом еще и сказал, что и другом ее не считает… Тут он, конечно, переборщил. Это он понимает.

Но… Она ему написала! Может быть, у него все же есть шанс вернуть или заново завоевать ее доверие? Ему плохо без нее. Как ему без нее плохо… Грустно. Пусто. Бесцветно. Безрадостно.

 

«Хватит мусолить одно и то же! Надо все прояснить. Надо идти!» — резко сказал себе Северус Снейп, надел новые брюки, красную футболку, белое худи и безумный пиджак. Ну кто носит пиджаки поверх толстовок? Но вдруг Гермионе понравится? И зеркало говорит, что вроде ничего… Необычно, но... Мужчина, смотрящий на него из зеркала, определенно получше того, что в рекламном буклете. Наверно, не на ровном месте эта Грейс Соммерс предложила ему сняться для обложки женского журнала.

 

4.3.

Гермиона положила телефон и волшебную палочку на перила на заднем крыльце, надела огромные резиновые перчатки, купленные в магловском супермаркете в хозяйственном отделе, взяла секатор и пошла обрезать розовые кусты.

Это надо было делать гораздо раньше, когда еще не было бутонов, но весь март и половину апреля она была не в себе, все в ее жизни тогда потеряло краски, и ей было не до цветов. А потом она уехала.

Но теперь она дома, и надо наконец приводить свою жизнь в порядок. Начать с цветов — самое то.

После роз нужно еще почистить и разрыхлить грядку для однолетников. «Куплю на неделе семена или уже готовую рассаду, и все будет хорошо», — сказала себе Гермиона, и ей стало спокойнее. У нее есть план на ближайшее время, а это всегда помогает.

«Все будут хорошо», — повторила она себе.

 

4.4.

 

Воздух вокруг Гермионы вздрогнул, и она отреагировала мгновенно. Когда Северус Снейп материализовался из ничего прямо перед ней, на него уже, словно это волшебная палочка, был направлен секатор, и звучало заклинание: «Иммобилюс!».

Мужчина замер.

Мало ли что.

Не на такое приветствие он рассчитывал. Лучше подстраховаться и не шевелиться.

 

Гермиона уставилась на него, на секатор в своей руке. Задрожала, сдерживая смех. Снова подняла глаза на него, и на ее лицо начало наползать изумление. Она хотела спросить, почему он не предупредил ее, что придет, но произнесла:

— Не знала, что вы следите за трендами, мистер Снейп!

— Вам же нравится, когда я в магловском! Добрый день!

— Ага!

— Что ага? — Снейп улыбнулся. Его черные волосы красиво лежали на широком белоснежном капюшоне, и это делало его улыбку особенно располагающей.

— В смысле, да, нравится. И в смысле, да, добрый день!

Снейп переступил с ноги на ногу, посерьезнел и неуверенно произнес:

— Я получил ваше сообщение и пришел…

Гермиона не ответила.

Снейп вздохнул и, не выдержав паузы, спросил:

— Вы так рано вернулись! Что вы делаете дома?

— Вы же видите, розы подрезаю! Срезаю сухие стебли, — Гермиона еще не пришла в себя ни от его появления, ни от его вида.

«Она такая милая, когда растеряна», — мелькнуло у него.

Предложил с улыбкой:

— Помочь?

— Что?

«Эээ… Что он сказал? Неловко переспрашивать. Что вообще со мной?!» — Гермиона попыталась сосредоточиться, но получалось не очень.

 

Северус Снейп снова вздохнул и подошел к крайнему кусту. Взял в ладонь отцветшее прошлогоднее цветоложе, пропустив между пальцами высохший стебель… И в его руке начал формироваться живой молодой свежий бутон… За бутоном оживал, зеленел потемневший за зиму стебель…

Взял в руку следующий высохший стебель и следующее сухое цветоложе…

— Дело сделано! Ваши розы вот-вот зацветут! — сказал наконец, покосившись на кучку обрезанных стеблей у стены дома, и решил не комментировать ее варварство и не спрашивать, почему она сама не применила магию. Вдруг ей не понравятся его слова?

Показал на пустую землю.

— А там что?

— Там я однолетники посажу.

— Хотите, и с этим помогу?

— Что?

— Гермиона, очнитесь! Вы в порядке?

— Да, я в порядке. Я вернулась, потому что не хочу жить в Болгарии.

«С ней явно что-то не то!» — заволновался Снейп.

— Вы уговорили вашего поклонника жить в Англии?

— Нет, мы расстались.

— Почему?

— Потому что…

Гермиона подняла глаза к небу и замолчала.

Она не могла сказать: «Потому что он не ты!», — поэтому предпочла не говорить ничего.

«Что с ней?» — продолжал обеспокоенно думать Северус Снейп, глядя на ее упрямое лицо. Такого, чтоб Гермиона Грейнджер отвечала невпопад, на его памяти еще не было.

— Помочь вам с однолетниками, Гермиона? — спросил осторожно и как-то даже бережно.

— А? Да, можно!

— Какие цветы вы хотите?

— Не знаю. Наверно… Какие цветы у вас ассоциируются со мной? Сделайте их.

«Уф, вроде отпустило!» — подумала Гермиона.

 

Снейп посмотрел на нее задумчиво и как-то очень проникновенно.

Честное слово, если бы он смотрел на нее так подольше, она бы просто подошла к нему и обняла его, и плевать, если он снова ее оттолкнет, она все равно успеет хоть на мгновение ощутить его близость, его тело, его тепло, его дыхание… Хоть на мгновение, хоть раз в жизни… Он пришел. Он пришел и улыбается, и делает для нее цветы. А значит, все еще возможно…

Но Северус Снейп отвернулся, сделал несколько шагов к пустой земле и присел на корточки. Полы пиджака легли на землю, но он этого не замечал.

И, как когда-то, под ладонями Северуса Снейпа прорастали из земли, обзаводились бутонами и расцветали цветы. Это были совершенно необычные оранжевые цветы, и крупные, и поменьше, каких она никогда в жизни не видела, разве что в своих подростковых снах, в которых она выходила, как фея из детских магловских сказок, из небывалых цветов оранжевого цвета, постепенно обретая тело и чувства…

Откуда он знает?!

Встал, подошел к ней, заглянул в лицо.

Спросил тихо и неуверенно:

— Вам нравится, Гермиона?

 

Гермиона не ответила.

Вдруг вскинула лицо и посмотрела на него с какой-то непонятной ему яростью.

«Может, я зря пришел?» — насторожился Снейп.

Ее голос прозвучал очень жестко:

— В этом нет смысла, мистер Снейп. Я снова забудусь, вы снова оттолкнете меня, и цветы завянут. Это было лишнее! Я не хочу, чтобы мои цветы завяли из-за вас!

— Не понял?

Сунул руки в карманы, чуть склонил голову.

 

«Не смотреть, не смотреть на него, когда он так стоит, с руками в карманах! Или он специально, чтоб выбить меня из колеи! Он же знает, что я влюбляюсь в него, когда он так стоит! А, сопливые единороги, он же не знает!» — Гермиона уже сто раз пожалела, что позвала его. Все равно ничего не выйдет… Он уйдет, а она останется в растрепанных чувствах и снова будет сходить с ума и съедать себя за свою навязчивость.

«Так, Гермиона, возьми себя в руки и включи мозги! А то он уже как-то странно на тебя смотрит!» — скомандовала она себе.

Сняла перчатки, положила их и секатор на маленькую узкую лавочку у стены дома, взяла волшебную палочку, поднесла ее кончик к виску и начала нервно выбрасывать в воздух одну серебряную ниточку воспоминаний за другой.

 

— Мисс Грейнджер, вы выбрали не тот объект для игр!

….

— Гермиона, пожалуйста, не забывайтесь!

….

— Вы считаете, мы с вами друзья, мисс Грейнджер?

….

И завядшие в один день цветы — белые замысловатой формы и сиреневые с темными прожилками, простоявшие у нее доме почти 10 месяцев и погибшие, когда он грубо одернул ее...

 

Ему хотелось закрыться.

Но Северус Снейп понимал, что если он сейчас воспользуется окклюменцией и опустит щиты, он никогда уже ничего не сможет исправить. Гермиона Грейнджер ценит искренность, он уже давно понял и даже принял это. И надо выдержать. Выдержать этот накал чувств… И он просто прикрыл глаза. Прикрыл, чтобы самому не видеть свою неожиданно нахлынувшую боль и сосредоточиться только на этой завладевшей его сознанием и чувствами женщине.

 

Через пару мгновений открыл глаза, и, глядя на оранжевое буйство, наколдованное им, потому что смотреть в лицо Гермионы было слишком тревожно, произнес:

— Такого больше не будет, Гермиона. Я... обещаю. Позвольте мне быть с вами. Рядом с вами. На любой дистанции, удобной и комфортной для вас. Позвольте мне... снова стать вашим другом.

— Так на любой дистанции или другом?

Он растерялся от этого такого простого вопроса. Кажется, она приперла его к стенке.

Наконец посмотрел ей в глаза.

«Ненависть? — Снейп не хотел верить тому, что явно читалось в ее взгляде. — Она меня ненавидит?! Ох…»

— Простите меня… — начал говорить он.

 

Но Гермиона его перебила.

— Я должна попросить у вас прощения, мистер Снейп… — ненависти в ее глазах больше не было, в них вообще ничего не было.

«Закрылась! — в Северусе Снейпе нарастали одновременно растерянность и паника. — Что делать? О чем она вообще?!»

— Я виновата перед вами, мистер Снейп…

Трель звонка телефона была такой резкой, что они оба вздрогнули.

Гермиона в раздражении грязно выругалась. «Ого!» — удивился про себя Снейп.

Заметив, что он скосил глаза на экран, к которому он был ближе, чем она, спросила:

— Кто там?

— Нина Парсонс. Ответьте.

 

4.5.

 

— Привет, дорогая! — Гермиона нажала на кнопку приема и по привычке включила громкую связь. — Мы с Грейс едем к тебе, будем через 15-20 минут. Ты одна, нет?

— Герми, как ты? — раздался голос Грейс Соммерс.

— Не одна, — вдруг сказал Снейп, — привет, Нина, добрый день, мисс Соммерс!

— О, Северус, привет, не уходи, ты нужен, — голос Нины прозвучал как-то особо весело. — До встречи, Гермиона, сейчас будем!

 

Северус Снейп даже не успел заметить движения руки Гермионы Грейнджер, лишь ощутил кончик ее волшебной палочки у себя на шее.

На всякий случай развел руки в стороны, — смотри, я безоружен и не собираюсь нападать.

Глаза Гермионы горели чем-то незнакомым и недобрым.

«Какой спектр чувств! Ничего так я ее обидел…» — отметил про себя Снейп, совершенно не представляя, что с этим делать.

— Объяснитесь, сэр!

 

4.6.

 

Снейп вздохнул («Что-то я развдыхался сегодня») и начал говорить.

— Нина Парсонс — моя дальняя родственница по матери. Ее мать Сьюзен Броули-Парсонс владеет несколькими магазинами в магической Британии и еще кое-чем, магазины «Броули-фэшн», вы наверняка знаете. Нина, как вы знаете, имеет сеть бутиков в Лондоне и других ключевых городах страны. Ее отец Джозеф Парсонс — чиновник Министерства магии и ваш непосредственный начальник…

Гермиона побледнела.

— …Нина сквиба. В те времена было принято прятать детей-сквибов, отправлять их в магловский мир, Парсонсы не стали этого делать, семья просто уехала в континентальную Европу. Нине дали прекрасное образование и ввели ее в семейный бизнес.

Гермиона поморщилась и хотела что-то спросить.

Но рассказчик остановил ее жестом и продолжил.

— О том, что вы знакомы с Ниной Парсонс, я узнал только неделю назад. Мы разговаривали с ее отцом и упомнили вас. Нина услышала знакомую фамилию и показала ваше фото в телефоне. Я так понимаю, она считала вас маглой?

— И я ее до этих минут считала маглой.

Гермиона выглядела напряженной.

— А Грейс? — спросила она.

— С Грейс Соммерс я познакомился в тот же день. Нина привела мисс Соммерс познакомиться с родителями, и я был там. Как я понял, мисс Соммерс не знает, из какой Нина семьи. И не знает, что вы волшебница. Ваша Грейс Соммерс предложила мне сняться для обложки ее журнала.

 

Это было неожиданно и смешно. Гермиона фыркнула, не сдержав смех. Потом все же рассмеялась в голос:

— А и правда! Мужская модель из последнего буклета Нины на вас похожа! В нем на первой странице как раз такой образ, что на вас сейчас!

— На меня?

Гермиона перестала смеяться, подошла к Снейпу, поправила на нем капюшон белого худи, полу пиджака, взяла палочку и уложила магией его волосы…

— Вот, так больше похож!

Снейп опешил. Он не знал, как реагировать на такое. Но уже осознавал где-то внутри, что ему было приятно, о Мерлин, как же ему было приятно, когда она прикасалась… даже не к нему, к его одежде…

Гермиона меж тем еще раз посмотрела на него и удовлетворенно кивнула:

— Да, так! Может, и правда на обложку женского журнала?

 

«Читательницы из трусов повыскакивают» — хотела сказать Гермиона, но постеснялась. Не надо такого говорить Северусу Снейпу. К тому же он наверняка даже не подозревает, что она может говорить «на таком языке».

 

Их снова прервал звонок. На этот раз в двери. Он не понял, почему звонок слышно на заднем дворе, интересно, как Гермиона это сделала? Наверняка какая-то магловская уловка.

 

4.7.

 

— Крутой лук, Герми! — Снейп слышал низковатый голос мисс Соммерс, — Прямо подросток с окраин! Ты на свидания со своим профессором так ходишь? Смелая женщина! А вообще тебе идет, я тебя в таком образе еще не видела! Добрый день, мистер Снейп! Ну охренеть! Нина, ты точно должна уговорить этого парня сняться на обложку. Это же твоя новая мужская коллекция? Не напрягайся, Герми, только бизнес, ничего личного! С вашим Снейпом на обложке мне придется доптираж для розницы допечатывать! А тебя в этом твоем «тинейджер на пенсии» я бы на последний разворот поставила. Нина, сделай или найди у кого-нибудь коллекцию в таком стиле?

— Добрый день, мисс Соммерс! Нина!

Снейп подал Грейс руку, игнорируя поток ее эмоций, чмокнул Нину в голову. Глянув на Гермиону, приобнял ее за плечо.

Гермиона дернула рукой.

«Нервничает… — отметил Снейп. — Как мне с ней себя вести? Тут и магия не поможет!»

— Ладно, Гермиона, потом расскажешь, почему раньше вернулась, и вообще! У меня к тебе дело. Можем поговорить вдвоем? — властно и уверенно говорила Грейс.

 

4.8.

 

— Гермиона, ты где? — от задних дверей раздался еще один голос.

— Невилл! Я сейчас! Подожди во дворе, если не сложно! Не обижайся!

Гермиона запаниковала. Что было ее в голове, когда она писала всем сразу — и волшебникам, и неволшебникам?! Это все Снейп виноват, это мысли о нем ее отвлекали! И ведь все пришли! Хотя нет, конечно, не все. Но надо как-то спасать ситуацию!

— Северус, будьте добры, в ванной тепличка с растениями для Невилла Лонгботтома, вынесите ему во двор, пожалуйста!

Да, подумала Гермиона, надо просто поручить Снейпу следить за тем, чтобы никто не нарушил статут о секретности. Виноват — отдувайся! А то сильно не хочется лезть в мозги Грейс и модифицировать ей память. Это может быть больно и неприятно. А делать больно и неприятно Грейс совсем не хочется.

— Невилл Лонгботтом? — оживилась Нина. — Сто лет его не видела! Мистер Лонгботтом, добрый день!

 

В суете никто даже не обратил внимания на то, что она она назвала его по имени.

 

4.9.

 

— Герми, что вообще происходит? — Грейс смотрела на нее с подозрением.

— Да я одновременно всем написала, что я дома! Не думала, что все сразу приедут! А Невилл тоже с нами работает, вот Нина его и знает. Я так поняла, ты уже знаешь, где я работаю?

— Да, в правительстве, с Нининым отцом. Мне пофиг, сколько народу тут соберется, если что, в машину пойдем поговорить, я вообще не об этом. Что здесь делает твой Снейп?

Гермиона замерла.

— Не пугайся, — продолжила Грейс. — Я была у Нины, и она говорит, хочешь, с Гермиониным крашем познакомлю? Само собой, я захотела. Он сам пришел или ты его позвала?

— Я.

— Нахрена? Ты понимаешь, как это все выглядит? Или не очень? Он, блин, тебя послал, а ты его снова приглашаешь! Ты же ему прямым текстом заявляешь, что как бы он себя ни вел, ты все равно никуда от него не денешься! Что с тобой можно так! Гееермииии! Разуй глаза!

— Я не смогла, Грейс. Я не могу без него. Мне плохо без него.

— А с ним? С ним тебе хорошо? Можешь не отвечать. Сначала было хорошо, а потом он тебя оскорбил.

 

Гермиона молчала.

Грейс задумалась.

— Мне кажется, Герми, тебе стоит поговорить с Лиз Синатра. Слишком все это напоминает эмоциональные качели, серия первая. Нина, конечно, говорит, что этот ваш Снейп порядочный человек и вообще «не такой». Я вроде как доверяю Нине. Но слишком беспокоюсь за тебя. Пожалуйста, поговори с Лиз?

Лиз Синатра руководила женским кризисным центром и немало рассказывала и об эмоциональным качелях, которые мужчины устраивают влюбленным женщинам, и о циклах насилия…

«Неужели они решили, что наши отношения со Снейпом!...» — Гермиона уставилась на Грейс ошарашенно и немного испуганно.

Но почти сразу же включила окклюменцию и сказала спокойно:

— Я подумаю об этом. О чем ты хотела со мной поговорить?

— Герми, ты не замечаешь? Ты сейчас даже при попытке заговорить с тобой о дерьме, в которое ты вляпалась, уже отдаляешься от меня! И наверняка оправдываешь его!

— Я не знаю, Грейс… Я просто хотела поставить точку в отношениях с ним.

— А он поставил многоточие, ясно. Ладно, я не затем приехала, чтоб тебя спасать или мозги тебе вправлять. Хотя тебе это, несомненно, нужно. Я сама поговорю с Лиз о тебе. А мне надо, чтоб ты написала мне колонку, срочно. Пара дней на тезисы, во вторник утром они должны быть у меня, потом еще пара дней на текст, дедлайн — полдень четверга. Тема — отвал башки…

 

Гермиона смеялась, выслушав просьбу Грейс.

— Думаешь, я смогу написать инструкцию для неопытных мужчин на тему «как им не облажаться в постели»? Серьезно, Грейси?

— Ты все сможешь! Ты и не такое писала. И вообще, повторю, если бы ты решилась уйти из этого твоего секретного правительственного подразделения, я бы тебя к себе в журнал с удовольствием взяла, причем на хорошие деньги. Подумай.

— Ох, Грейси… Ладно, попробую написать что-нибудь.

— Договорились. Позови Нину, не хочу в ваш междусобойчик идти, а мне ехать надо.

 

Нина заскочила в дом веселая и довольная.

— Едешь? Давай, меня Снейп домой подбросит!

 

4.10.

 

— Снейп подбросит? У него же нет машины и он не умеет водить! — Гермиона явно ничего не понимала.

— Я умею трансгрессировать — с кем-то. Северус просто перенесет меня ко мне домой.

— Интересно как! Нормально получается?

— Да, я с младенчества с родителями трансгрессировала. Через камин еще могу перемещаться, но тоже только с кем-то. А через портал никак, порталы меня отбрасывают.

 

Нина замолчала. Гермиона тоже ничего не говорила. Не знала, как подступить к волнующей ее теме.

— Никто ж не знал, что во мне не проснется магия, когда я была маленькая, меня всему учили, — голос Нины был непривычно тих.

— Слушай, Нина… — Гермиона явно волновалась. — Я очень боюсь, что твое отношение ко мне изменится теперь… Когда ты знаешь, кто я. Что я волшебница. И что я подчиненная твоего отца. И, скажем так, гораздо ниже твоей семьи по статусу.

— А я боюсь, что изменится твое отношение ко мне... Я знаю, как в волшебном мире относятся к сквибам.

— Хороша парочка — сквиба из чистокровной семьи и грязнокровка!

— Не надо таких слов, Гермиона. Кстати, Снейп отзывается о тебе как о талантливой и сильной ведьме.

— Ну… Да! — Гермиона улыбнулась. Ей было приятно, что Северус Снейп говорит о ней как о талантливой волшебнице.

Помолчали.

— Нина, ты правда ни за что на меня не обижаешься и не сердишься? И за то, что я молчала о себе?

— А ты на меня? Я же тоже молчала о себе...

 

Обе стояли, опустив глаза.

Вскинули подруга на подругу взгляд одновременно.

— Нина, может, постановим так? Теперь у нас есть возможность общаться и в том, и в другом мире! Что скажешь?

— Скажу, что я всегда считала тебя не только умной, но и мудрой, Гермиона Грейнджер!

 

4.11.

 

Сказать, что Невилл Лонгботтом был удивлен, когда из дома Гермионы Грейнджер магическую теплицу с растениями из болгарского заповедника вынес его бывший профессор зельеварения и защиты от темных искусств, бывший директор школы Хогвартс, бывший Пожиратель смерти, оказавшийся на поверку шпионом Ордена Феникса у Волдеморта Северус Снейп, — это ничего не сказать. Он был чрезвычайно удивлен. Но так как он был хорошо воспитанным молодым человеком, свое удивление он никак не показал. И даже сделал вид, что не заметил, как одет его бывший боггарт.

 

Невилл расстался с остатками своей робости еще на последнем курсе в школе, когда заново собрал Отряд Дамблдора и возглавил школьное сопротивление Пожирателям смерти, правящим школой.

Сейчас у него вполне успешный бизнес — плантации магических растений. Он поставляет ингредиенты для зелий половине зельеваров по всей магической Британии. И постоянно разыскивает новые и новые растения, которые можно попытаться вырастить у себя.

Снейп, кстати, у него ничего не покупает. Он считает, что у выращенных на искусственных плантациях растений понижены магические свойства, не та энергия, и у него свои поставщики.

Невилл понимает и признает его точку зрения, и для въедливых покупателей на всякий случай составил таблицу, в которой указано, как нужно менять дозировку сырья с плантаций, чтобы эффект был тот же самый, как если бы зелье готовилось с ингредиентами, выращенными в их ареале обитания. Хотя заказчиков из массовых магических аптек это не волновало.

 

Но Северуса Снейпа Невилл Лонгботтом все равно побаивался, и увидеть его в гостях у Гермионы Грейнджер никак не ожидал.

Но Невилл не был бы собой, если бы не придумал этому объяснение.

— Здравствуйте, профессор! Гермиона вам тоже что-то привезла? — Невилл упорно и старательно не замечал необычный внешний вид профессора Снейпа.

— Да, я уже забрал свое, — легко соврал бывший профессор. — А что у вас?

Спрашивать Лонгботомма дважды не было нужно.

 

Нина Парсонс распахнула глаза и уши, когда мистер Лонгботтом, у которого ее мать иногда что-то приобретала для домашних зелий, рассказывал о каждом из привезенных Гермионой растений, аккуратно вытащенных из почвы с комом земли и помещенных в заколдованную теплицу.

— Это болгарский семицвет, он растет только в одном месте, ему нужен свой микроклимат, — Лонгботтом рассказывал четко, ясно, о самом главном и самом интересном. — Редчайшее растение, его уже не используют в зельеварении, потому что его очень мало. Гермиона наверняка не знала этого, когда выкапывала его, я ей дал список магических растений заповедника без примечаний и без пояснений. Не уверен, что семицвет не погибнет у меня, я не смогу воспроизвести нужный состав почвы, нужную влажность и нужную интенсивность солнечного света. Так что мне надо решить, пробовать его вообще высаживать, или лучше листья ферментировать, а из корня извлечь экстракт…

— Экстракт надо извлекать, как только цветок проснулся весной, сейчас уже поздно, — заметил Снейп. — А листья ферментировать можно. Только что вы с ними будете делать?

— Ничего! Просто радоваться, что у меня они есть! Ну или сделаю на всякий случай мертвую и живую воду… Вдруг понадобится?

— Не знал, что вы славянист, мистер Лонгботтом! Вы нашли рецепт русской мертвой и живой воды? Вроде нет письменных источников, в которых был бы этот рецепт?

— Письменных источников нет. Но Луна в экспедиции в Россию встречалась с тайными знахарками и вместе с одной из них спасала какую-то девочку с использованием мертвой и живой воды.

— Мисс Лавгуд?

— Да, Луна Лавгуд. Кстати, мы с ней скоро поженимся.

— Поздравляю!

И Нине:

— Ты знакома с Луной Лавгуд?

— Нет, только слышала о ней. А что такое мертвая и живая вода?

 

Ответить ей не успели. Во дворе с легким потрескиванием чар, которыми Гермиона окутала дом, появилась Луна Лавгуд с белыми и желтыми живыми цветами в волосах и по отвороту вязаного пиджака. «Крутой лук! — подумала Нина. — Надо с этой Луной Лавгуд поближе познакомиться!»

— Всем привет!

«И голос у нее красивый, мелодичный!» — Нина вздохнула. Сегодня ей почему-то стало грустно, что она была лишена всего этого — магии, волшебного мира, таких друзей, как Невилл Лонгботтом, и таких подруг, как эта Луна… И таких преподавателей, как Снейп. Наверняка именно он научил в свое время Лонгботтома понимать растения...

 

— Я Луна. Луна Лавгуд. Мой отец Ксенофилиус Лавгуд издает «Придиру», читала?

— А я Нина. Нина Парсонс. К сожалению, не читала, у нас дома читают только «Ежедневный пророк» и «Ведьмаполитен».

— Парсонс? Твой отец Джозеф Парсонс из Министерства? А мама?

— Мама Сьюзен Броули-Парсонс, у нее магазины «Броули-фэшн».

— Я такое не ношу… А ты же не училась в Хогвартсе?

— Нет, мы жили в Европе.

— Хорошо… Когда мы учились, было страшно. Ты избежала войны… Повезло. Многие погибли...

Услышать такое было неожиданно.

 

Луна уже обращалась к Снейпу:

— Вы такой интересный, профессор, в белом!

Нине было забавно, что через столько лет после школы молодые волшебники все еще называют ее дядьку профессором. Уважают, наверно...

 

Луна меж тем продолжила:

— Болгарский семицвет! Удивительно, как Гермиона его нашла и как он позволил ей забрать себя от своих! Он же обычно не дается в руки.

Луна подошла к теплице.

— Иди ко мне, мой хороший… — Луна протянула руки к горшочку с растением, и, о чудо, оно словно потянуло к ней свои листья. — О, ты меня признаешь! Профессор, смотрите! Вы наверняка не знали, что болгарский семицвет не только растение, но частично еще и существо, и оно или признает человека своим, или не признает! Вы точный и сухой, как Гермиона, таких вещей не понимаете, но я вам покажу! Дайте вашу руку, сэр!

Снейп сделал шаг назад и спрятал руки за спину, проигнорировав замечание, что он сухой и как Гермиона.

— А можно я? — спросила завороженная всем происходящим Нина.

 

Она чувствовала себя, как в детстве, когда мама с папой показывали ей магические фокусы. Только тогда она была уверена, что вырастет и тоже сможет творить чудеса, а сейчас она знала, что у нее никогда ничего не получится. Если бы не бизнес, она бы, наверно, не вылазила из переживаний и даже депрессий. Но бизнес приносил ей удовлетворение, чувство власти и деньги, и она в целом была довольна своей жизнью. То, что можно было приобрести за деньги или использовав свое влияние, она имела почти без ограничений.

Но все равно иногда скучала по волшебному миру, которого почти не знала и который закрыт для нее. Так что, наверно, это неплохо, что Гермиона Грейнджер оказалась волшебницей. Благодаря Гермионе она сможет иногда встречаться с такими людьми, как Луна и Невилл. А не только с приходящими в дом чистокровными богатыми снобами, с которыми можно говорить только о бизнесе и которые избегают обсуждать с ней магические темы и, тем более, творить при ней волшебство.

 

— Конечно! Правда, я не знаю, как семицвет реагирует на не совсем волшебников, но вот и проверим!

Нина растерялась. Так прямо ей о ее «особенности» еще никто не говорил.

— Не бойся, я никому не скажу. Я просто вижу. Но для меня это ничего не значит. Все люди разные, у всех свой дар. А раз ты здесь, у Гермионы, значит, ты хороший человек. Мне этого достаточно. Давай руку!

 

Рука у Луны мягкая, легкая и прохладная. Она взяла ладонь Нины и протянула ее к растению. Цветок не реагировал. Нина надеялась, что он потянется к ней так же, как к этой необычной молодой женщине, но нет…

Она оглянулась. Невилл Лонгботтом влюбленно смотрел на Луну. Северус Снейп на Луну смотрел скептически, но, увидев взгляд Нины, направленный на себя, взглянул на Нину с заботой, словно спрашивая, все ли нормально?

«Все нормально», — кивнула ему Нина, стараясь не показать ему свое огорчение.

 

— Поговори с цветком! — Луна обращалась к ней.

— Ну привет! — Нина ощущала себя, как будто в параллельном мире. И как будто она снова девочка, у которой все еще впереди…

И чудо свершилось… Веточка с набухшим бутоном потянулась к ней, и по ладони разлилось необычное ощущение, словно ее лизнула невидимая собака своим теплым и слегка влажноватым языком.

— Что это значит?! — спросила взволнованная Нина.

— Что растение готово с тобой дружить! — сказала спокойно Луна. — Невилл, подари его мне, а? А ты можешь прийти ко мне в гости, я тебе еще с чем-нибудь или кем-нибудь помогу подружиться! Договоритесь с Гермионой и вместе приходите!

— Ну… Бери. Ты же знаешь, я не могу тебе отказать ни в чем, — сказал Лонгботтом.

— С радостью! — прошептала Нина.

 

— Ну, что у вас тут? — к ним вышла Гермиона. — Нина, Грейс собирается уезжать, спрашивает, ты едешь?

— Я бы задержалась, если можно. Зайдем в дом поговорить?

 

4.12.

 

Лонгботтом рассказывал ему о растениях, а Северус Снейп думал о том, что Гермиона могла и ему привезти вот это вот все, если бы он из-за ревности не повел себя, как дурак.

И еще ему было интересно, что эти бывшие его ученики совершенно нормально и спокойно восприняли его присутствие у Гермионы, ни о чем не спрашивали, и почти не комментировали его внешний вид.

А вот за Нину Парсонс было немного беспокойно. Нина вела себя, как любопытный ребенок, а он знает, что если немного циничная и разумная Нина прячется в детский образ, то она ощущает себя очень неуверенно, и это может вызвать непростые, скажем так, последствия. Надо будет ее проводить и последить за ней.

 

Где же Гермиона? Что она так долго?

Гермиона пришла и увела Нину в дом.

Через несколько минут они вернулись.

— Северус, ты перенесешь меня потом домой?

Голос Нины был уже обычным, взгляд, как всегда, цепким. Слава богу, все нормально. Справилась.

 

У него было какое-то отцовское чувство к этой недавно появившейся родственнице.

Странно, что они с Гермионой Грейнджер оказались подругами. Гермиона в его глазах была пусть и молодой (очень молодой по сравнению с ним), но все же взрослой женщиной. Нина была девушка, хоть и почти ровесница Грейнджер. «Если придется жениться на Гермионе Грейнджер, будет непросто видеть их рядом», — мелькнуло у Снейпа.

Снейп замер от неожиданности. «Какое жениться, Снейп?! — одернул он себя. — Ты болгарского семицвета, что ли, объелся?! С ума сошел! ...Как же сложно без окклюменции!»

 

4.13.

 

Когда Логботтом и Лавгуд ушли, Снейп перенес Нину Парсонс к ней домой, пообещав Гермионе вернуться через несколько минут.

 

— Снейп, ты дурак! — Нина наставила на него палец, как волшебную палочку. — Такая женщина тебя любит, а ты! Не понимаю, почему ты сопротивляешься? Но знаешь, что я тебе скажу! Если ты ее еще раз оскорбишь, оттолкнув, я, честно слово, выучу авада кедавру и сама с тобой разделаюсь!

— Любит? А она у меня спросила, надо ли это мне? — язвительно ответил Снейп, резко закрывшись щитами. — И вообще, это не твое дело!

— Мое! Она моя близкая подруга, она дорога мне! И не смей говорить со мной таким тоном! И с Гермионой не смей!

Снейп промолчал. С Ниной лучше не спорить, когда она злится. Плюс она говорит о Гермионе... Надо послушать, что она дальше скажет.

 

— И вообще, дорогой мой, — продолжила Нина, — какого, извините, хрена ты тогда ее обхаживал? Опутал ее жизнь собой, занял все ее выходные, увлек ее… Если у тебя не было намерений на ее счет, зачем ты это делал? Это мерзко, Северус Снейп! Я считала тебя ответственным и порядочным человеком, а ты... Обычный среднестатистический мужчина. Пользовался вниманием молодой умной красивой женщины, пока все невинно было, а как пришло время отвечать за свое поведение, слинял! — Нина вдруг погрустнела. — Что ж за жизнь… Когда даже лучшие из мужчин так себя ведут…

— Лучшие?

 

Отповедь Нины Парсонс застала Северуса Снейпа врасплох и вызвала у него острый приступ раздражения. Но даже через раздражение он не мог не признать, что если смотреть на ситуацию со стороны Гермионы Грейнджер, то она выглядит именно так, как говорит Нина. Да, увлек. Да, наслаждался общением. Да, оттолкнул, когда от него потребовали… Нет, даже не потребовали, а только захотели, чего-то более близкого.

И отринул не только это несвершившееся близкое, но и так много значившую для него дружбу.

 

— Знаешь, Северус Снейп, — Нина смотрела ему в глаза снова серьезно и уверенно. — Если не собираешься сближаться с Гермионой, не возвращайся сегодня к ней. Она переживет, если ты пропадешь сейчас. Она не останется без поддержки, как осталась в феврале, я об этом позабочусь. Но если ты снова завоюешь ее доверие и снова ее оттолкнешь, ей будет намного труднее. У тебя нет права так с ней поступать. Я, конечно, не применю к тебе непростительное заклятие, даже если научусь ему, но, честное слово, я что-нибудь придумаю, чтобы испортить тебе жизнь, если ты испортишь жизнь Гермионе.

 

4.14.

 

Когда Снейп вернулся, было уже темно. На заднем дворе у Гермионы не горел свет. «Она не ждет меня?» — обожгло его болью и почему-то стыдом. Раньше, когда он приходил к ней по вечерам, она включала свет на заднем дворе, возле места для трансгрессии.

Дом его внутрь впустил. Значит, заклятие доверия с него она не сняла. А вот это хороший знак.

 

Гермиона была на кухне, в домашней одежде, что-то готовила.

Не поворачиваясь к нему, произнесла:

— Неожиданно.

— Что неожиданно?

— Что ты вернулся.

Он хотел рассказать ей, что Нина задержала его с разговорами, или вообще соврать, что его задержал Джозеф Парсонс. Но в последний момент решил, что это лишнее. Не надо оправдываться, это будет выглядеть жалко.

К тому же она сказала ему «ты», и от этого было тепло.

 

— Гермиона, прости меня… Я не знаю, за что ты хотела попросить у меня прощения, ты передо мной ни в чем не виновата. А я…

Гермиона вывалила порезанное мясо в сковороду, повернулась наконец к нему и, не дав ему договорить, спокойно и как-то отстраненно сказала:

— Я хотела и до сих пор хочу попросить прощения за то, что домогалась тебя. Моя навязчивость была недопустима.

Внутри у нее все горело, но она держалась. У нее был хороший учитель по самообладанию.

Ей казалось, что своими словами она сама убивает в себе надежду на то, что что-то еще может сложиться. Но остановиться не могла. И, пожалуй, не хотела. Она должна все сказать. А там будь, что будет.

— Я постараюсь больше не домогаться тебя. Именно для того, чтобы попросить у тебя прощения, я тебя и позвала. Но сейчас понимаю, что все это уже не имеет значения. А теперь можешь идти.

 

«О Дамблдор, какой безумный день!» — думал Снейп, слушая Гермиону.

 

— Я не уйду. И ты ни в чем не виновата передо мной, могу повторить это много раз. А я перед тобой виноват. Я не должен был грубить. Мне… Мне очень жаль, что я оттолкнул тебя.

— Не верю. Я не верю тебе, Северус.

 

«Имя… Она назвала меня по имени…»

 

— Чему ты улыбаешься? — насторожилась Гермиона.

— Мне нравится, как ты произносишь мое имя.

Она отвернулась, уменьшила огонь под сковородой до минимума, выдохнула.

— Лучше тебе уйти… Северус.

— Нет, это будет хуже.

 

«Тогда обними меня уже наконец!!!» — кричало все внутри Гермионы. Но прокричать это вслух она, конечно, не могла.

 

— Ты год назад обещал меня покатать еще как-нибудь!

— Сегодня облачно, будет сыро и промозгло, ничего интересного.

— Ну нет, так нет.

 

«Ну вот, даже так почувствовать его руки на себе не получится...»

 

Открыла сковороду, посолила, бросила щепоть какой-то специи. Пахло вкусно. Достала из холодильника свежие овощи.

Снейп снял пиджак, белое худи, остался в красной футболке, вымыл руки, молча взял доску и нож и начал резать овощи на салат.

Гермиона подала ему миску, сама стала сливать воду из сварившейся картошки.

— Поужинаешь со мной?

— Обязательно.

 

Как ей хотелось погладить его по руке… По жилистому предплечью. По костлявой кисти… Но нет, нет. Она обещала не приставать. Ему это не нужно. И… Если она хочет хоть иногда по-нормальному общаться с ним, ей придется принять, что его нельзя трогать. Что к нему нельзя прикасаться. Что его нельзя хотеть. Что его нельзя любить. Как это опустошает… Надо, надо сходить к Лиз Синатра. Эта любовь слишком подчиняет себе ее жизнь.

 

— Гермиона, что-то случилось? Что с тобой?

Он отложил нож и озабоченно смотрел на нее.

— Ты нездорова?

 

«Да, я больна! Я больна тобой!»

 

— Просто устала. Все нормально. Поем и спать лягу.

— Почему ты все-таки отказала Краму?

— Я же уже сказала, не смогли договориться, где жить.

— Это же не единственная причина?

— Что ты от меня хочешь? Чтобы я сказала, что он не ты? Так я этого не скажу, я обещала не домогаться тебя. Так что не лезь ко мне в душу.

Она говорила слишком ровно, слишком бесцветно... Это пугало.

А потом до него дошло, что она сказала…

 

«Ох ты ж блин, что я сказала-то! Но уже все равно. Уйдет, так уйдет. Зато у меня гора с плеч…»

 

— Мне кажется, по запаху, что мясо уже готово, накладываю? — сказал он буднично, но не поднимая глаз. Тоже слишком ровно, бесцветно.

Ели молча.

За чаем он заметил, что, увидев растения, привезенные Невиллу Лонботтому, пожалел, что отказался от ее предложения привезти ему что-нибудь из отпуска.

Она пожала плечами.

Когда допили чай, он убрал со стола, запустил посудомоечную машину. Зимой, после Рождества, когда он часто бывал у нее, он освоил всю магловскую технику в доме.

 

У нее блямкнул телефон. Он наблюдал, как она прочитала сообщение, очень грустно посмотрела в темное окно, и начала набирать ответ.

— Тебе пора отдыхать, — сказал он тихо. — Приду завтра?

— Завтра мне надо будет уйти. Меня не будет дома.

Его кольнуло это ее «мне надо будет уйти». «Я что, ревную?!»

— Прости меня, Гермиона… Мне нравилось быть твоим другом. Я хочу это вернуть.

И ушел.

 

«Другом… — вздохнула Гермиона, — только другом!»

И достала из шкафчика снотворное зелье.