Гарри Поттер и Реликвия Сумерек (джен)

В самых мрачных глубинах Азкабана, где даже свет боялся проникнуть, двое охранников вели нового заключенного по извилистым коридорам, высеченным в древней скале. Стены, покрытые вековой плесенью, казалось, шептали истории о бесчисленных душах, сломленных в этих стенах.

— Эй, Джонс, как думаешь, этот долго продержится? — спросил один из охранников, кивая в сторону заключенного.

Его напарник пожал плечами:

— Да кто ж его знает, Смит. После той заварушки в Гринготтсе он уже не в себе. Но ты же знаешь Азкабан — здесь все рано или поздно ломаются.

Заключенный — тот самый преступник, пойманный при дерзком нападении на Гринготтс — казалось, не слышал их разговора. Он двигался словно в трансе, его глаза были пусты и безжизненны, а походка неуверенна, будто он шел по краю пропасти между двумя мирами.

— Ладно, давай побыстрее закончим с этим, — проворчал Смит. — У меня еще куча бумажной работы на сегодня.

Джонс кивнул, и они продолжили свой путь по мрачным коридорам, ведя заключенного к его новому дому — камере, которая, возможно, станет последним, что он увидит в своей жизни.

Внезапно, когда они почти достигли камеры максимальной безопасности, глубоко в недрах этого каменного ада, заключенный остановился как вкопанный. Его тело начало содрогаться, словно охваченное невидимой судорогой. Охранники отпрянули, инстинктивно чувствуя, что происходит нечто ужасное. И тут из горла заключенного вырвался смех — не просто смех, а душераздирающий хохот безумца, познавшего истины, недоступные простым смертным. Этот жуткий звук эхом разносился по бесконечным коридорам Азкабана, проникая в каждую щель, в каждый закоулок, заставляя содрогаться даже самых закоренелых преступников в их камерах.

— Мерлинова борода, что за чертовщина? — пробормотал один из охранников, его рука, державшая палочку, заметно дрожала. Пот струился по его лицу, несмотря на вечный холод Азкабана.

Смех резко оборвался, словно кто-то перерезал струны безумия, и сменился надрывным, мучительным кашлем. Заключенный рухнул на колени, его тело сотрясалось от спазмов, казалось, будто какая-то невидимая сила пыталась вырваться из него, разорвав плоть на куски.

— Эй, ты! Прекрати это немедленно! — крикнул второй охранник, делая неуверенный шаг вперед. Его голос дрожал, выдавая страх, который он пытался скрыть за маской профессионализма.

Но заключенный вдруг поднял голову, и его глаза полыхнули неестественным огнем — это было пламя древней магии, забытой тысячелетия назад. Он издал дикий хохот, и его губы растянулись в жуткой улыбке, обнажая зубы, которые на глазах становились острыми, как у дикого зверя.

В следующее мгновение охранники в ужасе отшатнулись, их крики эхом разнеслись по коридорам Азкабана. Тело заключенного начало бурлить, словно внутри него кипел котел с самым мерзким зельем. Кожа пошла пузырями, лопаясь и обнажая плоть, которая тут же начала плавиться, стекая на пол отвратительными каплями. Воздух наполнился запахом горелой плоти и чего-то еще — древнего, запретного, от чего волосы вставали дыбом даже у видавших виды охранников Азкабана.

— Великий Мерлин! Вызывай подкрепление! Немедленно! — закричал один из охранников, но было уже слишком поздно. Его слова потонули в оглушительном взрыве, когда тело заключенного буквально разорвалось изнутри, разбрызгивая вокруг ошметки плоти и крови. Но вместо ожидаемых внутренностей из разорванного тела вырвались клубы густого черного дыма — настолько темного, что он, казалось, поглощал свет вокруг себя.

Этот дым закружился в воздухе, словно в каком-то зловещем танце, а затем начал сгущаться, принимая человеческую форму. Охранники, прижавшись к стене, в ужасе наблюдали за этим жутким преображением. Перед их глазами творилась магия настолько темная и древняя, что само ее существование противоречило всем известным законам волшебного мира.

Наконец, дым полностью материализовался, и перед потрясенными охранниками предстал высокий мужчина в черной мантии, расшитой странными символами, которые, казалось, двигались и менялись, когда на них смотрели. Его лицо было изуродовано шрамами — следами древних проклятий и жестоких магических экспериментов. Но самым пугающим были его глаза — глубокие, темные, словно бездонные колодцы, в которых плескалась тьма древней магии.

— Что ты такое... — прошептал один из охранников.

Моргат улыбнулся, и эта улыбка заставила кровь стыть в жилах. В ней не было ни капли тепла или человечности — лишь холодное, расчетливое превосходство существа, давно переступившего грань человечности.

Прежде чем охранники успели среагировать, Моргат небрежно взмахнул рукой. Невидимая сила, настолько мощная, что от нее затрещали сами стены Азкабана, подхватила их и с чудовищной силой швырнула о каменную стену. Раздался жуткий хруст костей, и безжизненные тела сползли на пол, оставляя за собой кровавые разводы на древних камнях.

Звуки борьбы и предсмертные крики охранников эхом разнеслись по всему Азкабану, пробуждая это древнее место от векового сна. Сирены взвыли, наполняя воздух пронзительным воем. Двери камер автоматически захлопнулись, активируя древние защитные чары. Но для Моргата эти меры безопасности были не более чем детской игрушкой.

Десятки охранников прибежали на звук тревоги, на ходу выхватывая палочки и посылая заклинания. Коридор наполнился вспышками света всех цветов радуги — оглушающие, обезоруживающие, связывающие заклинания летели в Моргата со всех сторон. Но темный маг двигался с нечеловеческой скоростью и грацией, словно танцуя между лучами заклинаний. Ни одно из них даже не коснулось его.

— Неужели это все, на что способна хваленая охрана Азкабана? — рассмеялся Моргат, и его смех был подобен раскатам грома в этих каменных коридорах. — Позвольте показать вам, что такое настоящая магия!

Он взмахнул рукой, и воздух вокруг него закружился, формируя огромный вихрь темной энергии. Этот вихрь устремился вперед, сметая все на своем пути. Охранники кричали от боли и ужаса, когда темная магия касалась их, высасывая жизненные силы и оставляя после себя лишь иссохшие оболочки.

Внезапно температура резко упала, и воздух наполнился ощущением безысходности и отчаяния. Из темных углов появились дементоры — древние стражи Азкабана, привлеченные шумом и запахом страха и боли. Они поплыли к Моргату, готовые высосать его душу, как они делали это с бесчисленными заключенными на протяжении веков.

Но темный маг лишь рассмеялся, и в его смехе слышалось торжество. Его глаза вспыхнули мертвенно-голубым светом, и он, произнося заклинания, простер руки к дементорам.

Дементоры замерли, их изодранные плащи колыхались в невидимом ветру. Казалось, они колеблются, разрываясь между своей природой и могуществом древней магии, исходящей от Моргата. Воздух наполнился странным шипением — казалось, сами тени шепчут на забытом языке. А затем, один за другим, дементоры склонились перед Моргатом, признавая его власть. Холод и отчаяние, исходившие от них, усилились стократно, и даже камни Азкабана, казалось, застонали от этого ужаса.

— Прекрасно, — прошептал Моргат, его глаза сверкали триумфом. Он взмахнул рукой, и стены вокруг задрожали, словно от подземного толчка. Древние защитные чары, веками сдерживавшие самых опасных преступников магического мира, начали трескаться и осыпаться, словно старая краска. Двери камер распахнулись, выпуская на свободу тех, кого общество считало недостойным свободы.

— Свобода! — раздался чей-то хриплый крик, и коридоры Азкабана наполнились торжествующими воплями. Заключенные выбегали из своих камер, их глаза горели безумием и жаждой мести. Некоторые падали на колени перед Моргатом, признавая в нем своего спасителя и нового повелителя.

Но Моргат не остановился на этом. Он поднял руки к потолку, и его глаза вспыхнули неестественным светом, словно в них отражалось пламя тысячи звезд.

"— Древние стены, возведенные на крови и страданиях, падите! — прогремел его голос, и казалось, что сама реальность дрожит от его слов. — Оковы, сдерживавшие магию веками, разорвитесь! Азкабан, символ угнетения и страха, исчезни из этого мира!

Воздух наполнился оглушительным треском, словно сама ткань реальности начала рваться по швам. Стены задрожали, а затем начали крошиться. Огромные куски камня падали вниз, погребая под собой охранников и тех заключенных, которые не успели убежать. Крики боли и ужаса смешивались с грохотом разрушения, создавая какофонию апокалипсиса.

Море вокруг острова взбунтовалось, огромные волны поднимались на немыслимую высоту, обрушиваясь на берег и смывая остатки строений. Небо потемнело, словно сама природа отвернулась от того, что происходило в Азкабане.

Когда пыль осела, Моргат стоял посреди руин, окруженный клубами черного дыма и армией дементоров. Вокруг него собрались выжившие заключенные, их глаза горели фанатичным огнем преданности.

Моргат закрыл глаза, сосредотачиваясь на древнем заклинании. Его губы беззвучно шевелились, произнося слова на языке, забытом тысячелетия назад. Воздух вокруг острова задрожал, и невидимый купол, веками защищавший Азкабан от непрошеных гостей, начал таять, словно утренний туман под лучами восходящего солнца.

Моргат открыл глаза и улыбнулся — холодной, расчетливой улыбкой существа, готового перекроить сам мир по своему усмотрению. Одним плавным движением он трансгрессировал вместе с заключёнными, появившись на вершине холма неподалеку от острова. Здесь его уже ждали последователи — десятки темных фигур в черных мантиях, их лица скрывали маски, украшенные древними рунами, мерцающими в полумраке зловещим светом. Они стояли полукругом, образуя живой барьер между Моргатом и остальным миром. Воздух вокруг них дрожал от напряжения, насыщенный темной магией, которая, казалось, искажала саму реальность.

Когда Моргат появился, по рядам его приспешников пробежала волна трепета. Даже самые закаленные из них не могли сдержать дрожь при виде своего повелителя. Его присутствие было подобно черной дыре, поглощающей свет и надежду вокруг себя.

— Мой повелитель, — прошептала одна из фигур, склоняясь в глубоком поклоне. Его голос дрожал от благоговейного страха и восхищения.

Моргат медленно повернул голову, его взгляд, подобный бездонным колодцам тьмы, остановился на. Улыбка, холодная и безжизненная, как у мертвеца, коснулась его губ.

— Азкабан пал. Его защита разрушена. Теперь осталось лишь стереть его с лица земли... и с самих страниц истории.

Он медленно повернулся, окидывая взглядом остров вдалеке. Азкабан, некогда неприступная крепость, теперь представлял собой жалкое зрелище. Его стены были разрушены, башни обрушились, и даже скала, на которой он стоял, казалось, треснула под весом веков страданий и отчаяния, которые видели эти стены.

Моргат поднял руку, и внезапно воцарилась мертвая тишина. Даже ветер, казалось, затаил дыхание.

— Мои верные слуги! — его голос громом прокатился над холмами, эхом отражаясь от скал и проникая в самые души его последователей. — Настал момент истины! Сегодня мы не просто разрушаем здание — мы сокрушаем символ. Символ угнетения, страха и ограничений, которые веками сковывали истинную магию!

Его глаза вспыхнули неестественным светом, словно в них отражалось пламя тысячи погибающих звезд.

— Покажите миру силу истинной магии! Сотрите это проклятое место из реальности! Пусть его падение станет первым ударом колокола, возвещающим о начале новой эры!

Десятки палочек взметнулись в воздух, их кончики засветились зловещим светом. Темное небо озарилось вспышками заклинаний невероятной мощи — красные, зеленые, фиолетовые лучи прорезали тьму, сплетаясь в смертоносную симфонию разрушения. Они обрушились на остров подобно гневу древних богов, пробуждая силы, дремавшие тысячелетиями.

Земля содрогнулась, словно от боли. Огромные валуны, весом в сотни тонн, взлетали в воздух, словно пушинки, рассыпаясь в пыль под напором древней магии. Волны вздымались на немыслимую высоту, их гребни касались низких туч, а затем обрушивались на берег, смывая остатки строений и унося с собой обломки вековой истории.

— Да здравствует новая эра! — кричали последователи Моргата, их голоса сливались в единый рев, перекрывающий даже грохот разрушения. Они посылали все новые и новые заклятия, каждое из которых было способно стереть с лица земли небольшой город.

Но самое ужасное зрелище представляли собой дементоры. Эти древние стражи Азкабана, веками питавшиеся страданиями заключенных, теперь кружили над островом в диком танце освобождения и разрушения. Их изодранные плащи развевались на ветру, а беззвучные крики, казалось, разрывали саму ткань реальности. Они погружались в волны и взмывали в небо, оставляя за собой шлейф леденящего ужаса и отчаяния.

Моргат стоял неподвижно, подобно статуе древнего божества, наблюдая за разрушением с холодной улыбкой на лице. Его глаза сияли неестественным светом, отражая вспышки заклинаний и впитывая энергию разрушения. Казалось, что каждый акт уничтожения лишь усиливал его, делая еще более могущественным и страшным.

Внезапно, посреди хаоса и разрушения, раздался душераздирающий крик. Это был не человеческий голос — казалось, сама земля кричала от боли и ужаса. Огромная трещина пробежала по центру острова, раскалывая его надвое. Из глубин поднялся столб ослепительно яркого света — словно душа Азкабана, хранившая в себе страдания тысяч заключенных, наконец вырвалась на свободу.

Этот свет на мгновение озарил все вокруг, и даже последователи Моргата в ужасе отпрянули, закрывая глаза. Но их повелитель лишь рассмеялся — холодным, безжалостным смехом, от которого стыла кровь в жилах. Он простер руки к небу, словно приветствуя этот апокалиптический спектакль.

— Да! — прогремел его голос. — Пусть весь мир увидит! Пусть содрогнется от ужаса и восхищения! Это начало конца старого порядка и рождение нового мира!

Столб света начал пульсировать, с каждым ударом становясь все ярче и ярче. Волны вокруг острова закружились в гигантском водовороте, поднимаясь все выше и выше. Небо над Азкабаном потемнело, словно само солнце отвернулось от этого зрелища.

И тогда произошло невообразимое. С оглушительным грохотом, который, казалось, был слышен на другом конце земли, остров Азкабан начал погружаться в море. Но это не было простое затопление. Казалось, что какая-то невидимая сила тянет его вниз, в бездонные глубины океана.

Последователи Моргата в ужасе и восхищении наблюдали, как гигантские волны поглощают остров кусок за куском. Башни и стены, простоявшие веками, рушились как карточные домики. Крики ужаса тех немногих, кто еще оставался на острове, смешивались с ревом воды и грохотом разрушения.

Даже дементоры, казалось, были в замешательстве. Они метались над тонущим островом, их беззвучные крики наполняли воздух ощущением первобытного ужаса.

Наконец, спустя, казалось, целую вечность, все стихло. Гигантский водоворот медленно успокоился, волны улеглись. Туман, окутывавший место катастрофы, медленно рассеялся, открывая взору то место, где еще недавно возвышалась неприступная крепость Азкабан.

Там не осталось ничего. Ни единого камня, ни клочка земли. Лишь бескрайнее море, волны которого мирно накатывали на соседние острова, словно ничего и не произошло. Только тонкая пленка радужной жидкости на поверхности воды и странные пузыри, время от времени поднимающиеся из глубины, напоминали о том, что здесь когда-то стоял Азкабан.

Моргат медленно повернулся к своим последователям. Его лицо было спокойным, но в глазах плескалось неприкрытое торжество. Он обвел взглядом каждого из них, и каждый почувствовал, как этот взгляд проникает в самую душу, оценивая их преданность и готовность идти до конца.

— Первый шаг сделан, — произнес он, и его голос, тихий и спокойный, каким-то образом перекрыл шум волн и свист ветра. — Мир волшебников содрогнется, узнав о падении Азкабана. Страх и паника охватят их сердца, проникнут в каждый дом, в каждую семью. Министерство магии будет в растерянности, не зная, как объяснить исчезновение целого острова.

Он сделал паузу, давая своим словам возможность проникнуть в сознание каждого из присутствующих. А затем продолжил, и его голос наполнился силой и страстью, от которой у его последователей перехватило дыхание:

— Теперь я обращаюсь к вам, недавние узники Азкабана, обретшие свободу благодаря нашим усилиям.

Моргат повернулся к группе бывших заключенных, которые стояли поодаль, все еще ошеломленные произошедшим. Их глаза, привыкшие к вечному мраку тюремных камер, щурились от яркого света нового дня. На их лицах читалась смесь страха, недоверия и робкой надежды.

— Приветствую вас, братья и сестры по магии! Я и мои верные последователи освободили вас из оков несправедливости. Мы разрушили символ угнетения и страха, который веками сковывал истинный потенциал волшебников. Но знаете ли вы, за что мы на самом деле сражаемся?

Моргат сделал несколько шагов вперед, его глаза горели внутренним огнем, а голос звенел от едва сдерживаемой страсти.

— Я глубоко разочарован в нынешнем волшебном мире. Мир, который когда-то был полон чудес и невероятной мощи, превратился в посредственное подобие самого себя. Магия, некогда великая сила, способная изменять саму реальность, теперь используется для... чего?

Он сделал драматическую паузу, обводя взглядом лица бывших заключенных.

— Для стирки белья! Для приготовления еды! Для мытья посуды! Представьте себе, для МЫТЬЯ ПОСУДЫ!

Последние слова Моргат практически прокричал, и его голос эхом разнесся над морем, заставив некоторых вздрогнуть.

— Магия, её применение и суть, превратились в посмешище и позор поколений. Нынешнее волшебство и в подметки не годится истинной древней магии, которая давно канула в забвение, уступив место «соевой» магии, безопасной и удобной, но лишенной истинного могущества.

Моргат начал расхаживать перед своей аудиторией, его мантия развевалась на ветру, придавая ему еще более величественный вид.

— Давным-давно волшебники предали суть магии, испугавшись её истинного величия. Они выбрали безопасный путь существования, превратив великое искусство в набор бытовых заклинаний. Но разве для этого нам дана магия? Разве не должны мы стремиться к большему?

Внезапно из толпы бывших заключенных раздался робкий голос:

— Но... разве древняя магия не была жестокой? Разве она не требовала жертв, крови и... убийств?

Моргат резко повернулся к говорившему, его глаза вспыхнули, но на губах появилась улыбка.

— Ах, мой юный друг, ты задаешь правильные вопросы. Да, истинная магия жертвенна по своей сути. Но разве это делает ее злой? Разве это умаляет ее величие? Истинная магия — это не игрушка для сажания цветочков и уборки по дому. Это дар и проклятие одновременно, доступный не каждому. Не каждый примет решение овладеть ею, ведь, как говорится, нельзя приготовить яичницу, не разбив яйца.

Моргат сделал паузу, давая своим словам возможность проникнуть в сознание слушателей.

— Но подумайте о возможностях! Эта истинная древняя магия может не только разрушать, как вы только что видели на примере Азкабана. Она способна исцелять неизлечимые болезни, восстанавливать разрушенное, и да, порой даже возвращать к жизни тех, кого мы потеряли.

По толпе пробежал удивленный шепот. Глаза многих бывших заключенных загорелись интересом и надеждой.

— Я готов поделиться этими знаниями с вами, моими новыми соратниками, если вы решите присоединиться к нам. Вместе мы сможем изменить этот застоявшийся мир. Мы переделаем его по своему усмотрению, возродим древнюю магию во всем ее величии и мощи.

Моргат поднял руки к небу, словно призывая высшие силы в свидетели своих слов.

— Мы скинем оковы, которые так долго сдерживали нас! Мы отделимся от мира маглов, который только тянет нас назад, не давая раскрыть наш истинный потенциал. Мы станем новым величием, подобно нашим древним предкам, чья мощь заставляла дрожать землю и небеса!

Его слова, казалось, наэлектризовали воздух. Бывшие заключенные смотрели на Моргата с восхищением и страхом одновременно. А затем, один за другим, они начали опускаться на колени перед ним. Последователи Моргата разразились ликующими возгласами, приветствуя новых союзников.

Моргат сделал паузу, обводя взглядом своих последователей. Его взор остановился на женщине в черной мантии, стоявшей в первом ряду. Ее лицо было скрыто маской, но даже сквозь нее чувствовалась ее скорбь и гордость.

— Арабелла, — произнес Моргат, и его голос смягчился. — Подойди ко мне.

Женщина вышла вперед и опустилась на колени перед своим повелителем.

— Твой муж, Корвус, совершил величайший акт преданности нашему делу, — продолжил Моргат. — Он добровольно поглотил в себя сосуд с моим духом, зная, что это приведет к его гибели. Благодаря его жертве, мы смогли проникнуть в самое сердце Азкабана и уничтожить его. Его подвиг никогда не будет забыт.

Арабелла подняла голову, и из-под маски послышался ее дрожащий голос:

— Мой повелитель, для нас было честью служить вам.

По рядам последователей пронесся восхищенный шепот.

Арабелла склонилась еще ниже, ее плечи дрожали от сдерживаемых рыданий.

— Благодарю вас, мой повелитель. Мы с Корвусом всегда верили в ваше видение. Я клянусь, что буду служить вам до последнего вздоха.

Моргат положил руку ей на голову в благословляющем жесте. Затем он снова обратился ко всем своим последователям:

— Пусть преданность Корвуса и Арабеллы станет примером для всех нас. Каждый из вас сыграет свою роль в построении нового мира. Вместе мы создадим реальность, которая превзойдет самые смелые фантазии! Это будет мир, — продолжал Моргат, его голос звенел от страсти, — где волшебники наконец-то займут свое законное место — место правителей! Мы больше не будем прятаться, скрывать свою силу и свою сущность. Мы будем править открыто, и весь мир склонится перед нашей мощью!

Его последователи разразились восторженными криками. Их голоса эхом разносились над пустынным морем, где еще недавно стоял Азкабан — символ силы и неприступности магического правосудия. Теперь этот символ был разрушен, и на его месте рождалось нечто новое — ужасающее и прекрасное одновременно.

Дементоры, словно почувствовав настроение момента, начали кружиться над последователями Моргата. Но теперь их присутствие не вызывало ужаса — напротив, оно словно придавало сил, наполняя сердца темным восторгом и предвкушением грядущих перемен.

Моргат поднял руку, призывая к тишине. Когда последний крик стих, он заговорил вновь, и теперь в его голосе слышалась сталь:

— Но помните — наш путь не будет легким. Найдутся те, кто попытается нас остановить. Глупцы, цепляющиеся за старые порядки, за свои мелкие представления о добре и зле. Они будут бороться, они будут сопротивляться. Но мы сметем их, как ураган сметает сухие листья!

Он обвел взглядом своих последователей, и каждый почувствовал на себе тяжесть этого взгляда.

— Я спрашиваю вас — готовы ли вы идти до конца? Готовы ли вы пожертвовать всем ради нашей великой цели? Готовы ли вы стать творцами нового мира?

— Да! — раздался единодушный рев. Последователи Моргата пали на колени, протягивая к нему руки в жесте абсолютной преданности.

Моргат удовлетворенно кивнул. Он повернулся к морю, туда, где еще недавно возвышались стены Азкабана. Первые лучи солнца пробивались сквозь тучи, окрашивая воду в багрово-красный цвет.

— Грядет новая эра, — прошептал он. — И ничто не сможет нас остановить.