Ведьма и Ворон (гет)

Он улетел, когда мокрый снег на его крыльях начал превращаться в лед. Шагая потом через замок, снял по полсотни баллов с нарушителей, слоняющихся ночью по школе, а придя в свои комнаты, выпил согревающее зелье, запил его снотворным и лег спать.

Ему не хотелось думать, почему ее не было.

Но во сне ему то виделось, как она проводит ночь в комнатах какого-то незнакомого ему мужчины, и комнаты эти находятся в башне ненавистного Гриффиндора, то что с ней что-то случилось, она ходила в Хогсмид, по дороге к замку поскользнулась и сломала ногу, и лежит и замерзает, не в силах дойти до замка, и от отчаяния не может вызвать патронуса, чтобы отправить его в школу и попросить о помощи.

Проснулся Северус Снейп с головной болью.

Она ушла, когда совершенно продрогла в неотапливаемых подземельях.

Что с ним, почему он не ночует у себя? Сегодня точно не его смена дежурить в коридорах замка. Может, ушел к любовнице в Хогсмид? Интересно, какая она? Молодая или зрелая? Стройная или большая, крепкая? Умная талантливая ведьма или просто умелая... женщина?

Он вышел к завтраку хмурый и недовольный. Ел молча, глядя только в тарелку.

Она пришла к середине трапезы, с красными от простуды глазами и носом, в шерстяных магловских брюках, большом свитере с вывязанной на нем буквой Г., закутанная в шаль. Хорошо, что сегодня выходной, и преподавателям и ученикам разрешается ходить без мантий и знаков отличий факультетов. Она почти не ела, пила горячий чай и постоянно, хоть и аккуратно, сморкалась в салфетки.

После завтрака директор Макгонагалл не выдержала.

— Профессор Снейп, проводите, пожалуйста, профессора Грейнджер в больничное крыло! Профессор Лонгботтом, вы сегодня вместо профессора Грейнджер сопровождаете учеников в Хогсмид! Северус, отвечаешь мне за Гермиону головой и обещанной тебе внеплановой закупкой ингредиентов для зелий!

...

Он сам не знал, почему разозлился на нее.

— Гуляли всю ночь без шарфа и шапки, профессор Грейнджер?

— А какое вам дело, как я гуляла, профессор Снейп? — ответила она в тон ему. Как он вообще смеет требовать с нее ответа и нападать на нее?!

— А такое, — он вдруг резко остановился и повернулся к ней, — что из-за вас я тоже чуть не простыл, ожидая вас у вашего окна! А знаете, как трудно лететь с обледеневшими крыльями? Оттаял бы весной из-под снега черным трупиком! И все из-за того, что кое-кто не ночует дома!

— Я не разрешаю вам разговаривать со мной таким тоном, профессор Снейп! Это во-первых! — она шмыгнула носом, пошарила по карманам брюк, не нашла ни одной чистой салфетки и вытерла нос рукавом свитера.

Он достал из своего кармана свежий платок и подал ей.

И язвительно спросил:

— А во-вторых?

— А во вторых, — она с чувством высморкалась в его платок и снова шмыгнула, — вы что, ждали меня вчера вечером?! За окном? Под мокрым снегом?

— Ждал... Простите, что был груб сейчас, — проговорил он печально.

— Прощаю на этот раз! Но больше так не делайте! — сказала она строго.

Потом добавила сочувственно:

— Но вы же могли простыть!

— Мог... — еще более грустно проговорил он.

— А я в ваших подземельях вас ждала... Пока не замерзла.

Она снова поднесла к носу уже мокрый платок. Он вздохнул и, взмахнув волшебной палочкой, создал из воздуха салфетку.

— Спасибо... — пробурчала она.

— Пойдемте к мадам Помфри, мисс Грейнджер, а то, если вы заболеете сильнее и умрете, Минерва превратится в кошку и выцарапает мне глаза!

— А вы ее заклюете! — засмеялась вдруг Гермиона и чихнула.

А он, глядя в ее слезящиеся от простуды, но веселые и все равно красивые глаза, слушая ее смех и создавая для нее еще одну салфетку, вдруг понял, что никогда, никогда больше не то что не сможет, даже не захочет быть с ней грубым.

...

Зелье от простуды было противное, но Гермиона послушно выпила его.

Потом послушно позволила профессору Снейпу проводить ее до ее комнат.

Потом позволила ему приготовить для нее целебный чай и укрыть ее одеялом.

А потом он превратился в птицу и устроился рядом с ее подушкой.

И она гладила пальцем его черные жесткие лапки и его клюв, пока не уснула...

Ей ничего не снилось. Но и во сне казалось, что пока ее черная птица рядом, с ней ничего плохого не случится...

Болела она несколько дней. И все время, когда у него не было занятий и дежурств, Северус Снейп проводил с ней. Приносил ей в комнату еду. Заваривал ей чай. Подслащивал для нее зелья. Поправлял на ней одеяло. Просто держал за руку, когда ей становилось хуже и она металась во сне.

Однажды она спросила его, не противно ли ему убирать за ней сопливые салфетки. Он ответил вопросом на вопрос — просто поинтересовался, не было ли ей противно убирать за птицей, анатомия которой не позволяет контролировать некоторые физиологические процессы. Она вздохнула и сказала, что нет, убрала и убрала. Он улыбнулся и взял из ее руки очередной мокрый платок.

Иногда он ловил ее непривычно застенчивый взгляд. Этот взгляд его удивлял и волновал. Гермиона Грейнджер и застенчивость? Несовместимое. И не зная, как вести себя с ней с такой, он превращался в птицу. Тогда она брала его в руки и задумчиво разглядывала его или нежно гладила. И он поднимал голову, подставляя ей свою птичью шею, или терся клювом о ее запястье.

В следующий выходной, когда она уже почти выздоровела, он, отвечая на ее взгляд, не стал превращаться в птицу, а присел рядом с ней на ее кровать и прижался лицом к ее плечу...

Надо ли говорить, что уснули они в тот вечер в обнимку?

Наверняка вы хотите знать, что было дальше.

А дальше был хэппэнд!

А еще дальше, когда наши герои стали старичком и старушкой, они переселились из замка на окраину Хогсмида. И хогсмидские ребятишки, которые уже не знали ни Северуса Снейпа, ни Гермиону Грейнджер, говорили друг другу страшным шепотом, что вон в том дальнем доме на берегу заросшего волшебными травами ручья живут черный худой колдун, который никогда не выходит из дома, и косматая старуха-ведьма, которая всюду ходит со своей птицей — древним волшебным вороном, да, тем самым, что сопровождал когда-то саму Смерть. Ворон обычно сидит у нее на плече и иногда хлопает своими поседевшими крыльями, задевая тоже давно седую голову своей ведьмы. Самые смелые дети с видом знатоков заявляли, что так он отгоняет от нее Смерть, и поэтому они оба никогда не умрут!А хогсмидские старожилы утверждали, что никто в волшебном мире не варит зелья лучше, чем тот самый худой черный старик-колдун. А некоторые даже шептались, что этот колдун и сам умеет превращаться в птицу.