Тридцать один оттенок рыжего (джен)

Близнецы, конечно, удивительная сила. Этого нельзя не признать. Сколько историй в шкатулке приключений близнецов о том, что они чувствуют друг друга интуитивно!

Молли и Люси не были исключением.

Как-то раз на попечении бабушки Жюли осталась трехгодовалая Люси, в то время как Молли-младшая исхитрилась подхватить какой-то там чисто магический вирус. Близнецов разделили. Молли осталась под бдительным контролем колдомедиков и родителей, а Люси переправили в безопасное место. Да, общались возможными способами и средствами, просто веря, что семья в скором времени воссоединится. Когда Молли пошла на поправку, Перси и Одри отправились с дочкой в торговый центр, радуясь тому, что малышка не капризничает и не падает на каждом шагу. Они зашли в кондитерскую лавку, а потом заглянули в отдел «Карапуз», где были представлены образчики костюмов, боди, кофточек и штанишек с всевозможными умильными мордахами. Молли заинтересовалась пижамкой с пандой, и Перси тут же приобрёл её в порыве чувств.

Каково же было их удивление, когда бабушка Жюли поделилась, что Люси в обычном торговом ряду на улице потянула её к палатке с детской одеждой и указала пухленьким пальцем на пижамку с пандами. Жюли утверждала, что Люси при этом сказала: «Мо!» и поникла так, будто все её дни сочтены. Пижамка была куплена.

Существовала там, в природном измерении, особая договорённость. Близнецы были отдельными личностями, но всё же они всегда существовали единым целым. Нельзя их было разделять.

Возможно, именно поэтому Перси и Одри старались не разлучать девочек без видимой на то причины. И сейчас, когда мама с папой были далеко, Молли и Люси как никогда были не разлей вода.

Они макали панкейки в малиновый сироп, дотягиваясь в блюдца друг друга, в то утро, когда покой и умиротворение Норы разорвал ворвавшийся в приоткрытую форточку патронус нюхлера. Зверёк потянул носом в сторону кухонного серебра, а затем голосом Рольфа Скамандера с ноткой тревожности известил:

— Началось… Что-то не так. Молли, нам нужна ваша помощь.

Уизли и Лавгуды были дружелюбными соседями. Иногда они могли не общаться годами, а при встрече поинтересоваться, не навредил ли вчерашний дождь и стоит ли подкормить огурцы помётом докси. После трагической кончины Пандоры Лавгуд оба семейства на время потеряли нити связи, но после, когда жизнь более-менее наладилась, восстановили их.

Луна и Рольф — последние наследники странного поместья — появлялись в здешних местах не так часто. И всё же недели перед родами супруги решили провести здесь. Там, где всё начиналось. Для Луны, для её семьи, а значит, и для её малыша тоже. Луна и Рольф знали практически всё о родах волшебных существ и зверей, поэтому решили, что такой естественный процесс не требует бдительного наблюдения колдомедиков. Они были настроены на домашние роды, которые, по подсчётам, должны были случиться через месяц. Луна считала, что малыш — это дар и он сам решит когда и как ему появиться на свет.

— Молли, Люси, — первой отмерла бабушка Молли. — Нам надо срочно пойти к Лавгудам, точнее, к Скамандерам.

— У тёти Луны будет малыш? — вскочила Молли-младшая со стула.

— Дедушка на работе, а оставить одних я вас точно не могу, — будто извиняясь, сказала бабушка Молли.

— Бабуля, мы не будем мешать! — поставила точку Люси.

Вскоре вся компания направилась по тропинке от Норы сначала к Оттери-Сент-Кэчпоул, а затем, оставив деревню в стороне, к дому Лавгудов, возвышавшемуся на холме.

Молли-младшая и Люси были здесь в первый раз, поэтому они даже остановились, когда перед ними вырос самый странный дом на свете. Он напоминал цилиндр или, скорее, шахматную ладью. А над ним висела самая настоящая луна! Днём!

— Ух ты! — сказала Молли-младшая.

— Блеск! — согласилась Люси.

— Не отставайте, — запыхавшись, бросила им Молли. Уж она-то была в этих местах не в первый раз, поэтому давно привыкла и к дому-ладье, и к табличкам-указателям, и к сливам-цеппелинам.

Девочки решили, что они обязательно ещё здесь побывают и всё хорошенько рассмотрят, а пока поспешили за бабушкой, заметив на крыльце бледного Рольфа Скамандера.

— Что там? — коротко спросила Молли.

— Не знаю, Молли. Спасибо, что вы пришли, — с облегчением сказал Рольф, пропуская их в дом. — Хорошо, что я вчера вернулся. Так-то ещё рано, мы думали, у нас впереди ещё месяц. Воды отошли ночью, но жеребёнок, я хотел сказать, малыш, никак не может пробиться. Похожий случай был у нас весной с единорожихой…

— Рольф, всё будет хорошо, — прикоснулась Молли к руке Рольфа. — Я рожала дома шесть раз. Мне понадобится горячая вода и простыни. Здравствуй, Ксено!

Ксенофилиус Лавгуд как раз спустился с верхних этажей.

— Молли, спаси мою девочку, — прошептал он.

— Ну что ты, Ксено, в самом деле! — рассердилась Молли. — Присмотри, пожалуйста, за моими девочками. И не смей раскисать. Мы с Рольфом справимся.

Молли поднялась на третий этаж в комнату Луны, Рольф следовал за ней по пятам с горячим чайником в одной руке и стопкой чистых простыней в другой.

Молли-младшая и Люси смотрели на Ксено. Губы его подрагивали.

— Я Молли, а это моя сестра Люси, — отрапортовала Молли.

— Мы родились раньше срока, но папа говорит, что он был счастлив познакомиться с нами, а не ждать ещё несколько недель, — сказала Люси.

— Мама говорит, что рождение ребёночка это самое волнительное и чудесное событие в мире, — вставила Молли.

— Тётя Луна очень добрая, у неё всё обязательно будет хорошо, — уверенно закончила Люси.

— Вы… Вы очень милые девочки, — улыбнулся Ксено, хотя руки его всё ещё продолжали трястись.

— А что это за редиски растут у вашего дома? — спросила Молли.

— А почему над крышей висит настоящая луна? — вторила Люси.

— И почему ваш дом в форме шахматной фигурки? — хором спросили девочки.

Кажется, они не собирались дать Ксено хоть какую-то возможность предаться своим тревогам. И он, отвечая на их вопросы сначала натянуто, сам не заметил, как отвлёкся. Зловещая чёрная лапа ослабила хватку с сердца. Он вдруг вспомнил о законах гостеприимства, предложил девочкам чаю из лирного корня, а потом стал рассказывать о самых удачных шахматных этюдах, в которых ключевую роль играла ладья. На верхние этажи Ксено старался не смотреть. Да и приглушённые стоны вряд ли могли проникнуть сквозь толстые стены. Скорее, они были плодом его фантазии.

Нет...

Луна, как не сдерживалась, не могла больше терпеть. Сил уже совсем не осталось, а малыш не мог помочь ни себе, ни ей. Что-то шло не так.

Рольф понимал, что при таком положении вещей риск слишком велик. Луна сказала, что чувствует внизу живота чудовищную тяжесть. Боль разрывала.

Молли действовала уверенно и решительно. Она задавала вопросы, засекала промежутки между схватками, щупала живот Луны. Нахмуренность и сосредоточенность на лице сменились сначала недоумением и удивлением, а потом чуть ли не облегчением.

— Кормилица… — негромко сказала Молли, а потом добавила громче: — Я знаю, в чём дело!

Она что-то прошептала себе под нос, и в руках её появился свет. Сноп чистого белого света, который, подчиняясь словам заклинания, медленно перетёк с её ладоней на живот Луны, растёкся по нему и растворился, впитался вместе с той магией, которую сотворила из самого сердца Молли Уизли.

Древняя магия окровавленного креста. «Окровавленного», потому что направлена была на единокровие, на кровное родство двоих, которые ещё в утробе матери были вместе. В одном пузыре. Родство такое даже среди магглов встречалось крайне редко, и рождение близнецов с положительным исходом считалось настоящим чудом. «Креста», потому что пуповина одного была обмотана вокруг шеи другого, и ни один из них не мог расстаться со вторым на время.

Потрясённый Рольф принял из рук Молли сначала одного сынишку, а потом второго. Два маленьких легковесных существа, которые были слишком слабы, чтобы заявить миру о себе. Но абсолютно здоровые и живые.

— Ничего, кости есть, а мясо нарастёт, — устало сказала Молли. — Всё теперь будет хорошо.

По щекам Луны катились слёзы.

— В нашем роду всегда рождались близнецы, — рассказала Молли, когда все тревоги были позади, Луна заботливо уложена на чистую постель, а малыши в созданный инкубатор — мягкие полусферы-гнёзда. — Это наш дар и наша боль, потому что малыши, именно вот такие, которые делят один пузырь и одну плаценту, редкие, а угроза осложнений или даже летального исхода слишком высока. Я не знаю, кто первым в нашем роду применил это заклинание, наверное, это была пра-пра-прабабушка моей пра-пра-прабабушки. Сила материнской любви даёт защиту малышам, помогает им выбраться на свет. Как было с моими братьями Гидеоном и Фабианом, а потом с сыновьями Фредом и Джорджем. Или вот, как в вашем случае, распутать пуповину. Или с Одри, ведь наши девочки родились слишком рано, Одри проносила их всего полных тридцать одну неделю.

— Вот почему тридцать один оттенок рыжего, — улыбнулась Луна.

Она дотянулась до руки Молли и сжала её ладонь.

— Спасибо вам, Молли… Если бы не вы…

— Ну что, пора радовать дедушку Ксено? — подмигнула Молли Луне и Рольфу. — Кажется, вы так и не выбрали, как назвать малыша, если родится мальчик? Остановились на двух вариантах?

— А ведь и правда, — с облегчением рассмеялся Рольф. Он поцеловал Луну, открыл дверь, свесился вниз в пролёт лестницы и крикнул:

— Ксено, у нас ничья! Теперь у нас есть и Лисандер, и Лоркан!

Ладья в руке Ксено пискнула от слишком тесного сжимания. Молли-младшая и Люси кинулись обнимать друг друга и Ксено, выкрикивая что-то нечленораздельное, близкое к языку Тарзана.

Два маленьких человечка наверху спокойно спали, ведь они выбрались в этот мир вместе и не собирались расставаться ещё ближайшие лет сто.

Ведь близнецы — это особая сила.