Дружелюбный некромант (джен)

У Гастли нет истинной формы. Большая часть его тела — прозрачный фиолетовый ядовитый газ с небольшим призрачным ядром, которое, как полагают, является душой умершего от яда. Ядро окружено полутвердым иллюзорным телом, которое выглядит как сфера с широким розовым ртом с двумя видимыми клыками и глазами, которые, кажется, простираются за пределы его круглого тела. Токсичный газ, окружающий ядро, может вызвать обморок и удушье и источает слабый сладковатый запах.

Его газообразное тело будет уменьшаться под воздействием сильного ветра, поэтому Гастли сбиваются в крупные группы под карнизами домов, чтобы защититься от ветра.

* * *

— Гастли! — прощебетало разумное облако ядовитого газа.

— А-А-А-А-А-А-А-А! — ответил Дия.

— ГА-А-А-А-А-А-А-А! — закричал в ответ Гастли, отшатнувшись и зависнув в метре над кроватью.

— А-А-А-А-а-а-а-а-а-а, — крик Дии оборвался, когда он зажал руками рот. Но было уже поздно. Из его рта уже вырвался поток серого дыма и растворился в воздухе. Комната закружилась в глазах Дии, когда он осознал, что потерял кусочек своей души.

Или, может быть, это был просто ядовитый газ, который Дия почти наверняка вдыхал прямо сейчас.

Гастли⁽¹⁾ отпрянул, когда Дия закричал, но, когда голова Дии неуверенно откинулась назад, он снова приблизился. На этот раз нерешительно, но с широко открытыми любопытными глазами. «Гастли?» — пробормотал он.

Дия отступал, как мог. Он максимально быстро сползал с кровати, но комната всё ещё кружилась вокруг него, он не мог толком почувствовать, где низ, и у Дии возникли некоторые проблемы со слезанием. Банетт с грохотом свалился с кровати лицом вперед на покрытый ковром пол.

— Гастли?! — теперь Гастли звучал откровенно обеспокоенно, что, возможно, тронуло бы Дию больше, если бы звук его обеспокоенного голоса не приближался.

За ночь шарф Банетта ослаб, поэтому он потянулся, чтобы закрепить его потуже и натянуть на нос. К сожалению, одновременно с этим он также попыталась встать, и оставшаяся сонливость, потеря части души и вероятное отравление в совокупности помешали ему сделать и то, и другое. Тело Дии снова ударилось о пол комнаты.

— Гастли?!

Дия забился в угол комнаты и подтянулся в сидячее положение, тяжело дыша против своей воли. Если бы ему пришлось, он мог бы фантомным шагом выбраться из комнаты. Гастли, возможно, смог бы последовать за ним, но его ядовитый газ был бы менее опасен на открытом воздухе. Конечно, тогда Дия бегал бы голым на публике, но нежелательное внимание и неудобные вопросы были бы лучше, чем смерть от удушья.

... удушья, которого, что примечательно, не было. На самом деле, его зрение прояснялось с каждым быстрым вдохом, который он делал, чтобы подпитать своё бешено бьющееся сердце.

— Гасссс? — забеспокоился Гастли. Плавающее облако смерти наблюдало за Дией с беспокойством и тревогой в глазах, но больше не приближалось. Оно переплыло через край кровати, уставившись на Дию широко раскрытыми глазами. Однако расстояние не спасало Дию от его ядовитого газа. Банетт всё ещё находился в замкнутом пространстве с Гастли и… и не умер.

Дия находился в замкнутом пространстве с ним неизвестно сколько времени, с ядовитым покемоном, плавающим в каких-то сантиметрах от его лица, и он не был мертв. Его сердце билось и всё такое. Гастли ещё не убил Дию своим присутствием, и, похоже, у него не было намерения делать это.

На самом деле, теперь, когда мысли Дии были свободны от сонной пелены и внезапной потери души... он чувствовал себя прекрасно. Он не чувствовал никаких симптомов, которые, по словам учителей мальчика, сопровождали отравление ядом Гастли. И с каждой секундой головокружение ослабевало, а не усиливалось.

Дия медленно поднялся на ноги, опираясь на стену. Головокружения не было. На самом деле он чувствовала себя... энергично? Нерешительно, опасаясь плохой реакции, он сделал глубокий вдох.

— Ого, — подумал Дия. Это чувство было не совсем похоже на прилив горя прямо из источника. Но оно было похоже на энергию, которую пассивно обеспечивала жизнь в доме мальчика, вдыхая обиды и боль, которыми был пропитан воздух ненавистного жилища. Дия осторожно стянул шарф до подбородка и быстро вдохнул через рот. Это определенно был едва заметный прилив окружающего горя, покалывающего в его душе. Банетт чувствовал его приятно знакомый привкус на своем языке.

Погодите. Знакомый? Дия снова вдохнул, на этот раз глубже. Это было знакомое горе. Боль, беспомощность, страх и смирение. Все это было приглушено глубоким чувством облегчения, которое смягчило укус негативных эмоций.

Дия уставился на Гастли, который обеспокоенно уставился на него. В голове Банетта зародилось подозрение, оттеснившее его опасения касательно отравления газом. Чтобы проверить свои подозрения, Дия закрыл глаза в физическом мире, шагнул вверх и снова открыла глаза в мире фантомов.

В фантомном мире комната была заполнена тонким облаком чёрного дыма скорби. Тот тяжёлый стелющийся дым, который, как подозревал Дия, мог бы задушить живую душу, если бы был достаточно плотным. Тот, который мог бы вызвать головные боли, одышку и в конечном итоге смерть, поскольку он подавлял свет души на духовном уровне. Дия выпрямился, страх спал с его плеч. Если «яд» Гастли на самом деле был дымом скорби, удушающим душу, а не физическим ядом, Дие нечего было опасаться.

Но Дия не смотрел на дым. Он смотрел на яркую душу Снома, горящую, как свеча, над кроватью. Душу, умирающий уголёк которой Дия поглотил прошлой ночью вместе с последними остатками боли.

В своём ошеломленном изумлении Дия потерял связь с фантомным миром и выпал обратно в физический мир с порывом перемещенного воздуха. Он споткнулся и протянул руку, чтобы опереться на стену, но не переставал смотреть на Гастли. На призрака, который прошлой ночью был душой, которую Дия провёл по ту сторону смерти.

— Гастли? — снова пробормотал дух. И на этот раз, без затуманивающего его разум адреналина, Дия мог чувствовать фантомное ментальное прикосновение, которое сопровождало зов Гастли. Это было похоже на то, как Дия общался бы со своими братьями и сёстрами, обмениваясь чувствами и опытом примерно так же, как они потребляли их для пропитания. Поэтому Дия потянулся обратно, как если бы он потянулся, чтобы пообщаться с другим Шаппетом, и...

Смерть сгорбилась над ней с голодом в глазах. Смерть зарылась в её плоть, принося жгучую агонию. Смерть обернула её шелковыми нитями, которые истощали её силы. Её мир был болью, жгучей, обжигающей болью. Ужас наполнил её, когда она посмотрела в жуткие немигающие глаза Спинарака.

Она умрёт. Сном знала это. Она не могла ничего сделать, чтобы спасти себя от Смерти, которая поймала её. Боль и ужас будут её единственными спутниками в могиле.

Но затем голодная Смерть убежала. Жгучая Смерть всё ещё пожирала её внутренности, но внезапно боль пропала. Мягкая, ослабляющая Смерть всё ещё сковывала её, но это уже был не такой беспомощный ужас. Вместо этого был... покой. Тихий, нежный покой.

Сном огляделась глазами, не затуманенными страхом, и нашла под собой что-то тихое. Оно не издавало шума, но она могла видеть, как чёрный дым струился в его рот, и каким-то образом она знала, что это её боль и её страх.

Она была Сном. Она ожидала смерти в муках и одиночестве. Такова была судьба почти каждого Снома, когда-либо жившего: быть пойманным паутиной, клыком или когтем. Она родилась с этим страхом, который вел её, и выросла с уверенностью Смерти, которая учила её осторожности.

Но эта Сном умерла не как большинство. В мире. И не в одиночестве.

… Дия пошатнулся под ошеломляющим весом благодарности, пульсирующей через его связь с Гастли. И на мгновение под едва заметным сиянием его розовых глаз душа некогда Сном осветила физический мир. Она сверкнула последним, что она знала. Тихой, горящей уверенностью, что боль не неизбежна и что смерть не обязана рождаться в одиночестве.

Мир был размыт. Глаза мальчика, унаследованные Дией, не работали должным образом. Он поднял руку, чтобы протереть их, и моргнул, когда его ладонь стала влажной. Ох. Он плакал. Конечно. Дия сполз по стене, пока его зад не коснулся земли, сморгнув ещё больше слёз.

— Гастли?! — воскликнула призрак. Беспокойство и желание подойти ближе пульсировали в ней, но она колебалась, ясно помня, как Дия только что сбежал от неё.

Дия покачал головой и помахал Гастли, изо всех сил транслируя ей принятие и близость. Использование фантомного мира для отправки впечатлений о чувствах в надежде, что ваш собрат-призрак уловит их, было гораздо менее надёжным, чем настоящее телепатическое общение, но Банетт надеялся, что ему удастся донести свои мысли.

И, очевидно, так и произошло. Гастли бросилась через комнату. Её едва осязаемое «тело» столкнулось с грудью Дии с мягким хлопком, и её туманная фиолетовая форма обернулась вокруг спины тренера. Она посмотрела на Дию широко раскрытыми слезящимися глазами, излучая беспокойство и желание остановить боль Дии.

Но Дия просто снова покачала головой. Это не было грустно или больно. Это было просто... ошеломляюще. Он не осознавал, как много его действия прошлой ночью значили для Сном. Насколько они были важны для одного крошечной жертвы. Даже сама её душа светилась этим, глубокой убеждённостью в том, что боль — не то, что обязано рождаться в одиночку. Убежденностью, которую она усвоила из действий Дии.

Дия нежно потёр полутвердую иллюзию, составляющую «голову» Гастли, обняв её за спину так крепко, как только мог. Призрак прижалась к нему, сжимая своё газообразное тело так крепко, как только могла. И Дия сидел рядом с ней, медленно смаргивая слёзы.

Дия провёл долгие минуты, ничего не делая, только вдыхая и выдыхая вместе с Гастли. Он вдыхал горе, излучение которого теперь стало частью сущности призрака, и оно было... приятным. Оно было светлее, чем Дия ожидал, с оттенком покоя и облегчения. Конечно, это всё ещё было горе. По своей сути Гастли была отпечатком смерти Сном. Но смерть, которую она несла, была мягкой и нежной.

В конце концов Дия посмотрел на Гастли и склонил голову набок. Он не могла просто продолжать называть её «Гастли». Было ли у неё имя? Дия потянулся к ней и...

— Осторожно, медленно она проскользнула по участку почти невидимой наледи на ветке дерева, используя свои передние лапы и глаза, чтобы узнать, где находится лёд. Один неверный шаг, и она могла упасть, но Сном была искусной и знала, что делает. Риск был скорее редким волнением, чем опасностью и…

— Она бросилась через участок прозрачного льда, покрывающего плоский валун. Она проскользнула из стороны в сторону, прежде чем с писком улететь в снег. Радостно она запрыгнула обратно на валун и бросилась обратно в другую сторону. Уи-и-и-и-и-и…

— Сном изучала себя в отражении пруда, с благоговейным восхищением глядя на отражение своей ледяной оболочки. Она казалась всего лишь мерцанием, рябью не совсем правильного искажения её формы. Но она всё ещё чувствовала её тяжелый вес, защищающий её. Она продолжала наклонять голову вперед и назад, как будто если найти правильный угол — лёд внезапно станет выглядеть таким же твёрдым, каким он был на ощупь.

… Дия сделал глубокий вдох через нос, чтобы сосредоточиться после наплыва чувственных впечатлений, которые он получила от жизни Сном. Её звали... чёрный лёд? Банетт толкнул впечатления из жизни мальчика обратно к ней. Ощущение внезапного скольжения на ступеньках утром, осторожного перемещения по тротуару, покрытому невидимой коркой льда, удивления от пальцев, схватившихся за тонкую прозрачную наледь на металлических перилах.

— Гас! — подтвердила она, кивнув ему в грудь.

— Хм, — подумал тренер. «Чёрный Лёд» было несколько громоздким именем. Конечно, она не знала разговорного языка и не знала, что на родном языке мальчика это имя звучало странно. Но да, у Дии было решение. Мальчик любил языки. Он привык собирать красивые слова, где бы он их ни находил. Именно так он пришел к имени Дии, после того как глаза Шаппета напомнили ему маленькие огни масляной лампы. И сейчас ещё одно такое слово пришло на ум уже ему. Слово для невидимого льда. Дие просто нужно было озвучить его, чтобы Гастли узнала своё имя.

Банетт лишь немного приоткрыл рот, глубоко глотнув пары скорби Гастли, чтобы успокоиться. Ладно. Он только что говорил, фактически кричал, и он не был мёртв. Он мог сделать это ещё раз.

Он снова осторожно вдохнул, удерживая пары скорби Гастли во рту, позволяя им смешаться с его собственной душой. Он осторожно положил руки на едва ощутимое тело Гастли и поднял её перед своим лицом. Её зовут...

— Свартис, — выдохнул Дия. Головокружение охватило его, когда серый дым — часть его души — вырвался изо рта, но, будучи готовым к слабости, он сумел удержаться на ногах и лишь немного покачнулся. Дым влился в Свартис и смешался с её газообразным телом, серый цвет перетёк в фиолетовый. И вот она, внутри головы Дии! Её присутствие сияло в сознании Дии как звезда. Звезда по имени Свартис.

Первым своим действием после обретения имени Свартис проявила широкий розовый язык и пролизала путь от подбородка Дии прямо до его лба.

Из уст тренера едва не вырвался смех, чуть было не испортив торжественность присвоения имени, которой он пытался достичь. Но Дия плыл по течению и наклонился вперед, чтобы крепко поцеловать Свартис в верхнюю часть тела.

Свартис выпрыгнула из рук Дии и дважды облетела комнату, прежде чем на максимальной скорости влететь обратно в его грудь. Она ударила примерно с такой же силой, как мягко брошенная подушка, но с большим энтузиазмом. «Свартис!» — воскликнула она. — «Свартис, Свартис, Свартис!»

Дия ещё немного потёр полуматериальное тело Свартис, погладив недавно наречённую Гастли. Это новая Гастли. Потому что не было никаких сомнений в том, была ли Свартис его покемоном. Он чувствовал её мысленно, следил за её радостным полетом по комнате не только своими призрачными чувствами, но и заимствованными глазами. Теперь они были связаны, и Дия не сомневался, что что бы ни случилось дальше, они встретят это вместе.

… что оставляло только один вопрос. Откуда вообще взялась Свартис? Большинство Сномов, убитых ядом Спинарака, не переходили в призрачную форму, иначе мир бы утонул в них. Дия обратился к Свартис через своё присутствие в её разуме, и этот процесс стал лёгким и непринуждённым благодаря их связи, ничего общего с неконтролируемой лавиной ощущений, которую он испытал, соединившись с ней ранее.

Как она здесь оказалась?

Воспоминания об ощущениях плавно вливались в разум Дии. Находясь в тёплом безопасном месте, где-то глубоко-глубоко в месте обжигающих теней и туманной субстанции. Медленно находя и собирая воедино части новой себя, связывая их со своей душой. Слыша, как эфирные ветра кричат ​​снаружи тёплого места, и зная, что их воздействие вырвет это чувство себя из её души, но внутренне осознавая, что она в безопасности от них. Вырастая достаточно большой, чтобы больше не помещаться в этом безопасном месте, вырываясь изо рта Банетта. Вглядываясь в лицо её м…

Акушерка, судорожно подумал Дия, прерывая поток ощущений, чтобы протолкнуть эту концепцию по их связи. Он был акушеркой для Свартис, помогая ей — хотя и невольно — в процессе перерождения себя в Гастли.

Свартис вопросительно уставилась на Дию. Разве он не был её ма…

Это не так. Свартис очень хорошо справилась с рождением, и Дия был рад, что сохранил её в безопасности во время этого процесса, но каждая фибра недавно эволюционировавшего духа Банетта и каждый нейрон мозга юного мальчика, который он использовал, были солидарны в этом. Дия был слишком молод, чтобы быть матерью.

Свартис моргнула, глядя на Банетта.

Дия встревожился, внезапно забеспокоившись, что задел чувства Свартис. Она... она не против того, что Дия стал её акушеркой? Он ведь не обидела её, настояв, что он не её мать, не так ли?

Гастли снова уткнулась лицом в грудь Дии, безумно хихикая. Нет-нет, она не пострадала. Её мать отложила кладку яиц под кучей снега, а затем улетела, чтобы никогда больше их не видеть. У неё не было особой привязанности к понятиям матери или дочери, и её вполне устраивало, что Дия станет акушеркой для её перерождения.

Молодой тренер с облегчением выдохнул. Пока он не стал внезапно матерью, он мог с этим справиться. На самом деле, больше, чем просто справиться. Это было... это ощущалось очень ценным.

Вчера вечером Дия победил этого Спинарака и отпраздновал свою первую поимку. Но было бы неправильно говорить, что Спинарак был его первым покемоном. Новый тренер даже не прогнал его через тренировочные компьютеры покецентра. По сути, это был просто дикий паук-убийца в покеболе. И даже после того, как он будет обучен, Дия не думал, что у него возникнет какая-то особая привязанность к этому покемону.

Свартис была другой. Это что-то значило, тот тихий момент в лесу с умирающим Сномом. Она была покемоном, которого Дия с радостью назвал бы своим первым компаньоном.

Эти чувства, текущие по их связи, побудили Свартис к более головокружительным пируэтам по комнате. И, честно говоря, Дия не мог сказать, что он не хотел бы делать то же самое. У него был компаньон. Покемон, с которым можно было разделить своё путешествие. Он, вероятно, пустился бы в пляс и следовал за ней по комнате, если бы его ноги всё ещё не болели после вчерашнего похода.

Дия всё же поднялся на ноги и сел на кровать, улыбаясь до ушей, наблюдая, как Свартис летает по комнате. Раз ему было слишком больно, чтобы присоединиться, он мог просто спокойно наблюдать. И это было довольно зрелищно. Очень немногие Сномы прожили достаточно долго, чтобы превратиться в способного летать Фросмота, и Свартис, казалось, была полна решимости насладиться обретённым полётом.

Очень немногие Сномы когда-либо оказывались в гостиничных номерах, и Свартис, казалось, была полна решимости исследовать и это. Она летала во все стороны, исследуя свои новые силы и своё новое пространство. Что было под кроватью? (Ничего.) Что делал потолочный вентилятор? (Он двигался, когда она его касалась!) Что делали ящики? (Она не смогла понять.) Насколько мягкой была кровать? (Достаточно.) Могла ли она поднять подушки? (Едва-едва.) Могла ли она летать, поднимая подушки? (Ее полёт был шатким, но да.)

В конце концов она заметила, как меняются минуты на будильнике у кровати отеля, и провела некоторое время, тыкая и подталкивая цифровое устройство, пытаясь заставить цифры измениться ещё немного. Это побудило Дию обратить внимание на время. Часы показывали 12:42.

Этого времени было достаточно, чтобы подготовиться к позднему обеду с Джун в 14:00, но и недостаточно, чтобы задерживаться. Дия не хотел опоздать на встречу с другим тренером, потеряв время и заблудившись в незнакомом городе.

Если он собирался подготовиться, то должен был начать прямо сейчас. Поэтому Дия, немного постанывая, когда ступал на ноги, встал, чтобы пойти в ванную и подготовиться. Он собирался пригласить Свартис присоединиться к нему, чтобы ей не было одиноко, пока он приводит себя в порядок, но в этом не было необходимости. Дия открыл дверь ванной, Свартис увидела новое неизведанное пространство, и это было всё приглашение, которое ей было нужно.

Попасть в душ и помыться было странным опытом для Банетта, потому что, к удивлению, это не ощущалось чем-то необычным. Он никогда в жизни не мылся, никогда не испытывал в этом потребности. Но с того момента, как он вошёл в ванную, он словно бы действовал на автопилоте. Тысячи часов мышечной памяти мальчика включились, и — внезапно — он принял душ.

Конечно, Свартис была очарована способностью вызывать дождь по команде, и ещё больше очарована тем, что происходило, когда её полуматериальное тело взаимодействовало с водой. По большей части это было какое-то очень беспорядочное перенаправление воды, и та часть, что прошла через неё, выходила холодной, как тающий снег.

Из-за этого возникали некоторые задержки с душем.

К тому времени, как Дия сумел вернуть себе контроль над душем и обеспечить себе постоянный поток горячей воды, он окончательно убедился в правильности решения начать готовиться пораньше. К счастью, вытирание оказалось не таким уж тяжёлым испытанием. Заняв Свартис собственным полотенцем, с которым та могла поиграть, она сделала своё дело, и мышечная память мальчика без помех справилась с процессом.

Сложность наступила, когда пришло время чистить зубы. Дия нашла в ванной маленькую одноразовую зубную щётку и немного зубной пасты, что было удачей. Но…

Дия уставился в зеркало на свои слабо светящиеся розовые глаза и крепко зажатый рот. Он мог выжить, открыв рот. Но открывать рот и выставлять душу на открытый воздух ему совсем не хотелось. Это был не самый приятный опыт, и он всё ещё не был уверен, какими могут быть последствия от повторения. Конечно, Дия рискнул бы ради чего-то столь важного, как имянаречение Свартис. Но что касается такой обыденной вещи, как чистка зубов, то ему придётся делать это по несколько раз в день в течении долгих минут?

Банетт продолжал нерешительно смотреть на себя в зеркало. В конце концов даже Свартис заметила его внутренний конфликт. Нервозность просочилась сквозь их связь, и она перестала играть со своим полотенцем. Она подплыла, чтобы отдохнуть на плече своего тренера, присоединившись к нему в разглядывании их отражений. «Гастли?» — пробормотала она.

Это было то, что Дия должен был сделать. Если он не будет регулярно чистить зубы, они сгниют и выпадут, и это будет ужасно. Он должен был это сделать.

* * *

Может быть, он мог бы просто чистить зубы, не открывая рта? Да, стоит попробовать.

Пришлось немного повозиться и совершить фальстарт, в результате которого зубная паста размазалась по всем губам, но оказалось, что всё же можно почистить зубы, не открывая рта. И как только он протолкнул зубную щетку сквозь сомкнутые губы, чистка стала довольно лёгкой. Он немного поборолся с пеной от зубной пасты, переполняющей его рот, и к концу вся эта процедура вышла немного неряшливой, но это сработало!

Когда Дия закончил, он осторожно извлёк зубную щетку из своих сжатых губ и поискал под раковиной чашку. Он наполнил её водой, отпил через сжатые губы, прополоскал рот и выплюнул всё, снова не разжимая губ. Операция прошла успешно. Теперь его рот был чистым и свежим, и ему не нужно было беспокоиться о гниении зубов.

Также его рот внезапно пересох. Вчерашнее путешествие не обошлось без последствий для заимствованного тела Дии. Банетт снова наполнил чашку, чтобы глотнуть воды. Затем снова и снова, останавливаясь только для того, чтобы вдохнуть. После почти целой минуты утоления жажды, Дия рухнул на стойку в ванной. Звёзды и тени, он нуждался в этом гораздо сильнее, чем осознавал.

Живот Дии глухо заурчал. Так же внезапно он проголодался.

Что же. Это имело смысл. Новое тело Дии пережило многое прошлой ночью. Тридцать километров по пересечённой местности, две схватки не на жизнь, а на смерть, и все это без еды и воды, что не могло не сказаться на человеке. А потом утром у него снова случилась стрессовая ситуация. Теперь, когда адреналин вымылся из его организма, а Дия начал заботится об основных потребностях его тела, было логично, что эти потребности заявят о себе.

В желудке Дии снова заурчало, неприятно плескаясь по воде, которую только что выпил Банетт.

Ладно, ладно, он понял сообщение. Теперь, когда он стал Банетт, он мог быть духовно самодостаточным, но его человеческое тело требовало собственного физического топлива. Теоретически Дия думал, что он, вероятно, сможет управлять своим телом с помощью того же призрачного кукловодства, которое другие Банетты использовали для перемещения своих кукольных тел. Даже если бы его человеческое тело исчерпало топливо, оно не было бы неподвижным и не умерло бы так, как это случилось бы с человеком. Но это не означало, что он мог бы поддерживать все остальные функции тела работающими только на духовных силах.

Благодаря образованию мальчика Дия знал, что нейроны мозга основаны на цепочках химических соединений, которые не может заменить никакая фантомная движущая сила. Нейроны используют молекулы АТФ для создания электрических зарядов. Создание АТФ включает процесс, который начинается с поглощенияCO2 и заканчивается выделением CO2. Эта дополнительная молекула углерода должна была откуда-то появиться, и этим где-то была еда. И хотя Дия мог двигать своими конечностями с помощью фантомных сил, это не означало, что Дия мог поглощать углерод из воздуха.

Если Дия хотел, чтобы его новые нейроны продолжали активироваться, если он хотел продолжать думать так, как это делает человек, и не регрессировать к более ограниченному пониманию мира, которое у него было как у Шаппета, ему нужна была еда.

Призрачный покемон улыбнулся себе. Ему повезло, что Джун пообещала угостить его обедом. Это была одна из проблем, у которой было простое решение…

… конечно, ему также нужно было придумать, как есть, не открывая рта. Это была проблема, у которой не было такого простого решения. Дия жевал язык, размышляя над этим. Может быть, в буфете будут супы или смузи, которые он мог бы пить так же, как воду? Есть ли другие, более сытные продукты, которые он мог бы есть, не открывая рот слишком сильно?

Ему просто нужно было это выяснить. И сейчас было лучшее время для этого.

Дия выглянул из ванной, чтобы посмотреть на часы. Было ещё рановато для выхода, но не слишком. Может быть, Джун тоже придёт пораньше. Желудок Банетта снова заурчал. И, возможно, это послужит началом обеда, даже если она этого не сделает.

Приняв решение, Дия махнул Свартис, чтобы она следовала за ним, и начал одеваться. Сейчас ему негде было оставить одежду, и он не был уверен, что произойдет, если он попытается положить одежду в покебол, предназначенный для покемонов, поэтому он просто надел её на себя. Он мог бы надеть наверх другие брюки, обернуть свой флисовый свитер вокруг талии, оставить внутренний клетчатый шарф развязанным на плечах, и это, как он надеялся, будет выглядеть другим комплектом одежды. И ещё он надеялся, что столько слоёв не заставят его перегреться днём.

Дия выглянул из-за занавесок и потрогал окно, чтобы проверить температуру. Снег снаружи не таял, а стекло было очень холодным. Это было хорошо, тогда слои одежды, вероятно, не станут проблемой.

Что оставляло только проблему транспортировки Свартис. Первое и самое главное, могла ли она вообще безопасно находиться среди людей?

Новый тренер сосредоточился на Свартис, сконцентрировав свои волю и внимание на её присутствии в своем разуме. Новорожденная Гастли прервала своё праздное исследование комнаты и повернулась к Дие. Чего он хочет? Она задавалась вопросом.

— Может ли Свартис прекратить испускать свой фантомный дым горя? — спросил Дия. — Или как-то притянуть его к себе? — его фантомно передаваемые вопросы не были совершенно точными, в них было больше впечатлений, чем грамматики, но суть была донесена.

Свартис покачивалась вверх-вниз. Да, она могла это сделать! Она не могла перестать испускать свою удушающую ауру, но она думала, что может выбрать, где та будет сосредоточена, приложив лишь небольшое усилие.

Что она немедленно и продемонстрировала, показав свой контроль. Дия не мог видеть дым напрямую, находясь в физическом мире, но через их связь он получил ощущение того, как Свартис чувствовала свой собственный дым. Она сконцентрировала его в столб между ними, расширила его в конус, который покрывал четверть комнаты, затем снова стянула его в столб. Наконец она закрутила столб вокруг себя в спираль, чтобы потом стянуть её в плотный шар, полностью заключенный в её газообразном теле.

Видишь! Свартис красовалась. Она прекрасно контролировала его.

Так и есть! Дия согласилась. Это было действительно здорово, что она контролировала духовный яд таким образом. Было... ну, было несколько проблем. Фактически — дым просачивался повсюду, когда Свартис стягивала его в столб или конус. Он концентрировался в этой области, но не был полностью удалён из остального её окружения. И процесс был довольно медленным. Лёгкая пробежка, вероятно, могла бы превзойти её способность перенаправлять этот сконцентрированный столб яда.

Но когда она втянула свой яд плотно внутрь себя, она плотно втянула его весь. В окружающем воздухе не осталось ни следа. Дия на мгновение шагнула в фантомный мир, чтобы ещё раз проверить. Да! Она могла втянуть его достаточно плотно, чтобы не просочилось ни намёка, угрожающего чьему-либо здоровью. Это было здорово! Это означало, что Дия мог безопасно привести её к живым людям, чьи души не питались активно проявленными негативными эмоциями.

Хотя это подтверждало, что Дия мог привести её к людям, всё ещё оставался вопрос, следует ли это делать. С другой стороны, реакция большинства людей на Гастли, вероятно, не будет столь же серьёзной, как у Дии. Увидеть тренера — предположительно ответственного и, что самое главное, не мёртвого — идущего по открытой улице с Гастли — это совсем не то же самое, что проснуться в десяти сантиметрах от покемона, известного тем, что тихо удушает существ во сне.

Но люди всё ещё нервничали из-за опасных покемонов. По крайней мере, в посёлке Ледос. Там было Большим Событием, если кто-то был слишком небрежен, позволяя своему довольно опасному покемону разгуливать по округе. Таким большим событием, которое заставляло Рейнджера прийти и сделать вам строгий выговор. Может быть, всё было бы иначе в городе со стадионом, где людей готовили к боевым столкновениям с дикими покемонами, но Дия не знал этого наверняка. Вероятно, было бы лучше, если бы Свартис пока не попадалась посторонним на глаза.

— Будет ли она в порядке, спрятавшись внутри покебола? — это волновало Дию.

Гастли задумалась на мгновение, прежде чем покачать головой. Если понадобится, Свартис сделает это. Но она не хотела. Она хотела увидеть мир! Она хотела исследовать его, узнать его и стать его частью. Это новое газообразное тело было далеко не так уязвимо для хищников и травм, как её старое, и это отсутствие угроз означало свободу!

Дия улыбнулся с головокружительным сочувствием, увидев волнение, изливающееся по их связи. Да. Он знал это чувство.

В таком случае, может быть, Свартис могла бы спрятаться под одеждой Дии? Её форма была довольно податливой, так что...

Прежде чем Дия успел закончить мысль, его Гастли бросился прямо ему в грудь. При этом она отпустила контроль над своим полуматериальным телом, который придавал её форме устойчивость. Она стала чистым газом, ничем иным, как едва заметным мерцанием прозрачного фиолетового цвета, и влилась в одежду Дии.

Конечный результат выглядел так, будто Дия стоял над вентиляционным отверстием, которое дуло через его штаны, но это сработало. Была надежда, что пышность не будет выглядеть слишком нелепо с теми слоями одежды, которые он носил. А если бы и так... Дия пожал плечами. Ну, тогда он будет выглядеть немного нелепо.

Однако, прежде чем назвать подготовку удовлетворительной, Дия всё же проверил, может ли Свартис хорошо видеть. Она всё-таки растворила свои глаза. Нужно ли ей будет проявлять новые, которые выглядывали бы наружу, или?..

Нет. Свартис заверила Дию, что она прекрасно видит.

Дия моргнул. Она была под его одеждой и у неё не было глаз. Это не проблема?

Беспокойство только смутило Свартис. А разве должно быть иначе?

Две противоречивые мысли одновременно пронеслись в голове Дии. Одна, рожденная нейронами и опытом мальчика, настаивала на том, что да, глаза очень необходимы для зрения. Другая внезапно осознала, что мир теперь на мгновение темнеет каждый раз, когда он моргает, это было новое, и что, ради звёзд…

Живот Дии заурчал, сбивая с пути оба потока мыслей.

Знаете что, подумал Дия, вопросы о том, как работает призрачное и человеческое зрение, могут подождать. Если Свартис довольна своим положением — этого достаточно. Сейчас еда была важнее. Дия оглядел гостиничный номер. Нужно ли было сделать что-то ещё, прежде чем он сможет уйти?

Он был вымыт и одет. Его новый компаньон Свартис была убрана. Он похлопал себя по карманам, чтобы достать три покебола, два пустых и один со Спинараком внутри. Он осмотрел гостиничный номер, опустошенный от его пожитков. Что-нибудь еще?

О! Номер был немного грязным. Кровать была не застелена, вода была разбрызгана по ванной, а полотенца, которые были убраны, теперь валялись повсюду. Банетт нахмурился. Он не хотел оставлять номер в таком виде. Он не знал точно, как уборщики отеля выполняют свою работу, но он не хотел ни создавать им больше работы, ни доставлять им неприятности, если это будет выглядеть так, будто кто-то не выполнил свою работу.

Его желудок снова заурчал, но это было важно. Он всё ещё не был уверен, в чём именно заключается мораль кражи вещей, которые ему нужны, но он знал, что заставлять других людей делать лишнюю работу — это грубо. Это было то, за что мальчик очень сильно переживал. Достаточно сильно для того, чтобы чувство вины за то, что он обуза, стало для Дии привычной эмоцией, которой он питался.

Сначала Банетт заправил постель. Он не мог понять, как складывать простыни так же чётко и аккуратно, как они были сложены, когда он пришёл — у него не было сотен часов практики профессиональной домработницы — но он старался изо всех сил. Затем он высушил и убрал ванную, хотя это оставило его с вопросом, что делать со всеми мокрыми полотенцами. Он не мог их постирать, и, вероятно, не должен был просто высушить их и положить обратно.

Что он мог с ними сделать? Вероятно, он не должен был оставлять их висеть в комнате. Может ли он их где-то оставить?

Дия вошёл в призрачный мир, чтобы осмотреть покецентр, хихикая себе под нос, чувствуя удивление и очарованность Свартис, впервые увидевшей другой мир. Светящиеся глаза Банетта просматривали сквозь нематериальные стены, раздвигая их прозрачную субстанцию ​​усилием воли, куда бы он ни посмотрел.

Вот! Возле бассейна стояла корзина для мокрых полотенец. И, к его удивлению, в ней были полотенца, несмотря на холод. Может быть, какие-то тренеры обучали в бассейне хладоустойчивых водных покемонов? Ну, какова бы ни была причина, он мог бы сбросить полотенца там, и надеяться, что никто не заметит или не будет слишком озадачен.

Тренер вернулся в физический мир, чтобы собрать полотенца, снова хихикая над потрясением Свартис. Поток интереса и полусформированных вопросов хлынул по их связи, и на место каждого вопроса, на который ответил Дия, приходило еще два. Ответить на некоторые было сложно из-за их ограниченной связи, но Дия отвечал своему покемону так хорошо, как мог. Любопытство было хорошей вещью, и если его покемон — его самый первый покемон! — хотела ответов, он давал их ей.

Дия весело рассмеялся. У него действительно был покемон. Даже не полный день в качестве тренера, а у него уже был покемон-компаньон. Компаньон, к которому он чувствовал близость. И не только физическую. (Дия еще больше хихикнул над каламбуром). Свартис едва ли провела с Дией час, но Дия уже чувствовал, что знает её. И в каком-то смысле так оно и было. Ещё вчера Банетт был живым духом, как и она. Он знал, каково это — быть покемоном-призраком, не привязанным к физической форме, так, как мало кто когда-либо знал.

И он использует эту близость, чтобы помочь ей расти и процветать как можно лучше. В конце концов, он был ответствен за неё. Пусть и неумышленно, но он привёл Свартис в этот мир. Именно Дия должен был убедиться, что этот мир будет добр к ней.

Как только он собрал полотенца, тренер посмотрел на свою раздутую одежду. «Готова?» — послал он мысль своему покемону.

— Готова! — пришёл ответ.

Ну что же. Пора вместе посмотреть мир. Держа в руках охапку мокрых полотенец, Дия втянул их обоих в фантомный мир и вышел сквозь стены покецентра.

1) Гастли: https://static.wikia.nocookie.net/pokemon/images/c/c2/0092Gastly.png

Вернуться к тексту