Не верьте птицам (гет)

Время словно остановилось в лесном королевстве. Прошло три года. Эльфы перестали с настороженностью относиться к чужестранке, которая поселилась во дворце. Она незаметно присутствовала в жизни придворных, появляясь в мастерских портных или на кухне. Изредка выбираясь к границам с разведчиками, Ионе удалось на какое-то оградить Лихолесье от внешнего мира и наступающих оттуда угроз.

Меж тем, король продолжал следить за каждым ее действием, внимательно слушая приближенных к ней Орнис и Лираила. Он не сомневался, что чародейке известно о подобном наблюдении, но она не высказывалась против.

Может, Трандуил и высказывал ей некоторое расположение, но с тех пор никто из них старался не давать повода для лишних сплетен. Единственным их общением теперь стали редкие встречи в тронном зале и кабинете его высочества. Ему показалось глупым игнорировать некоторые ее советы и мелкие фокусы. Все же, куда проще оказалось увидеть королевство глазами птиц, чем каждый раз посылать своих поданных в наиболее опасные участки леса.

И все же, рано или поздно должен был наступить момент, когда случайно подслушанный разговор в дворцовых садах что-то поменяет.Так и случилось одним жарким летом.

Трандуил издалека заметил белые струящиеся одежды колдуньи, которая беседовала с его сыном. Их голоса перебивались шумом небольшого фонтана и пением птиц, а силуэты казались чуть смазанными, окруженные дымом трубки.

— И ты не сможешь мне помочь? — принц говорил все также спокойно, но в его голосе была слышна тревога.

— Я пока еще не выжила из ума, — она казалась чуть раздраженной, — так что если хотите, то могу сделать вид, что ничего не слышала.

— Но ведь ты помогала другим с подобными просьбами! — Леголас сложил руки на груди, — Может, ты что-то хочешь за это?

— Я хочу спокойно жить во дворце и дальше, — чародейка оставалась непреклонной, — неужели вы думаете, что ваш отец простит мне такое?

Эльф поджал губы, чуть отошел и хотел было что-то сказать, но тут же замялся.

— Простите, но это не моя прихоть, — теперь в ее голосе появилось некое сожаление, — чтобы что-то получить, следует что-то отдать. Боюсь, в таких делах цена может быть слишком высока.

— А если я соглашусь ее заплатить?

— Не советовала бы. Вы, бессмертный народ, любите лишь раз. Если я вмешаюсь в естественный ход вещей, то каковы могут быть последствия? Можете ли вы ручаться, что она никогда не встретит предназначенного ей? Нет, нельзя заставить полюбить против воли.

— То есть, ты не помогала тому гвардейцу с его возлюбленной? До меня доходили слухи, что он приходил к тебе и вполне удачно.

— Абсолютно верно, — девушка присела на край фонтана, чуть ссутулившись, — она тоже его любила, поэтому мне и удалось чуть подтолкнуть их. Здесь другая ситуация.

— Откуда тебе знать, что ей нет дела до меня? — Леголас уже почти кричал.

— Тогда у меня были бы силы помочь вам, а сейчас их нет. Магия не панацея, а лишь небольшой толчок в нужном направлении.

Он не нашелся с ответом. Только молча сел рядом на холодный камень.

— Мне правда жаль, — она положила руку ему на плечо, — если вам станет легче, то могу рассказать один секрет.

Наблюдавший за этим король почему-то был уверен, что его сын оттолкнет человеческую девушку, но тот не стал продолжать наседать на нее.

— И что же за секрет?

— Я могу помогать всем, кто правда в этом нуждается, если моя помощь не навредит.

— Это не секрет, — принц взял из рук колдуньи трубку, глубоко вдыхая, — это и так многие поняли за то время, что ты здесь.

— Кроме себя.

На секунду показалось, что вокруг повисла ужасная тишина. Даже любые звуки природы смолкли. Однако почти сразу же Леголас зашелся кашлем, отдавая трубку обратно ее владелице. Она рассмеялась, расцветая в мягком свете летнего солнца, которое наконец вышло из зенита и уже начало клонить в сторону запада.

— Вам стоит быть осторожнее, ваше высочество, — Иона похлопала его по спине, — и не рассказывайте королю, что я вас к пагубным привычкам пытаюсь пристрастить.

— Подожди, но как же так тогда? Это все равно что давать воду каждому страждущему, но самой ни испить ни капли.

— Поэтому в людских городах я делала вид, что являюсь злобной старухой, которая творит свое колдовство только для избранных и за большую плату. — Девушка продолжала широко улыбаться, когда активно жестикулируя попыталась изобразить страшную ведьму из детских сказок.

— Это правильно, что ты осталась здесь. Сюда почти никогда никто не приходит, во дворце тебе ничего не грозит, а местный народ слишком далек от тех же нолдор или гномов в своей жадности.

— О, это я тоже давно хотела спросить. Насчет нолдор я понимаю, их поступки принесли множество горя, но что не так с гномами? Они не бессмертны и глупо судить нынешних гномов по поступкам их предков. Или там что-то еще более личное?

— Если честно, то там много всего. Кроме поступков их предков, отец остался в плохих отношениях с эреборцами, ну… до того как случилась та история с драконом. Тем более, он всегда опасался их непомерной алчности.

Иона многозначительно кивнула и призадумалась. Они еще стояли какое-то время в молчании и Трандуил хотел было ретироваться, чтобы оставаться незамеченным и дальше. Однако следующий вопрос его сына к чародейке удивил его куда больше, чем весь тот излишне откровенный разговор с человеком.

— Сегодня как-то слишком серьезно получилось. Но не будем об этом. Лучше скажи, пойдешь сегодня с остальными к озеру? Оно должно быть как парное молоко в такую жару.

— Пойду, — она согласно кивнула, — только надо и Орнис предупредить. Она вроде тоже хотела сходить.

— Не боишься брать ее с собой? Те, кто ходят вместе со мной в патрули вряд-ли станут рассказывать, что ты проводишь вместе с нами, но она уж точно доложит о чем-либо отцу.

— Кажется, это больше смущает тебя, чем меня, — совершенно незаметно она вдруга начала обращаться к принцу на «ты» — да и странно бояться, если я не собираюсь делать ничего из ряда вон. Или плавать в озере и пить вино на берегу это тоже что-то запретное здесь?

— Если бы это было чем-то незаконным, то почти все из нас давно оказались в темницах.

Они оба рассмеялись и в этот момент Трандуил почувствовал небольшую светлую зависть к девушке, сидящей на парапете фонтана и веселящейся вместе с его сыном. Может, дело было в том, что она так легко нашла общество и компанию в таком чужом для нее месте? Нет, скорее всего, его задевало именно то, с какой простотой она общалась с Леголасом.

Он уже ушел вновь в глубины дворца, но диалог чародейки и принца все еще звучал в его голове. Ведь именно к ней Леголас пошел со своей проблемой, именно у нее он искал ответов и даже именно ее решил приобщить к своей небольшой компании, с которой проводил свободное время. Наверное, ему стоило лишь радоваться, что его сын обзавелся если не другом, то явно благодушно настроенной приятельницей. Однако где-то в глубине души его злила та легкость, с которой живут те, кто не видел на своем долгом веку столько смертей и тягостей. Все же, в первую очередь он должен был заботиться о своем народе и семье, а не личных желаниях.

* * *

Когда осень вступила в свои права, Иона вновь слегла, словно пораженная тяжелой болезнью. Разведчики начали докладывать о мерзких тварях с юга, которые все ближе и ближе подходили к эльфийским владениям. Если те три года, что колдунья жила в Лихолесье, ей и удавалось огородить подданных Трандуила от напастей, то теперь угроза стала более явной. Хоть об этом и не раз говорила Тауриэль, король не желал слушать. Ему казалось полным безумием отправлять кого-либо в самое гнездовье темных сил.

Меж тем, пока чары продолжали работать, чародейка с каждым днем все больше спала и потихоньку впадала в забытие. Когда вечно верная Орнис с тревожными новостями обратилась к своему владыке, Трандуил решил нанести личный визит своей захворавшей гостье.

Ее комната, обжитая за время пребывания, пребывала в полутьме, а из птиц он увидел только одну сороку на подоконнике. Та что-то гаркнула и тут же улетела, позволяя беседе остаться приватной. Король присел на край кровати Ионы.

— Эта тень… Он вернулся?

Она сначала что-то промычала невнятное, но после попыталась собраться с духом. Множество колец на бледных палцах явно были пропитаны какой-то слабой, но все же магией. Также как и несколько простеньких цепочек с амулетами. Иона с трудом села.

— Дело не в тени, точнее, не только в ней — она коснулась лба ладонью, — кажется, я не смогу бороться с той напастью, что идет с юга. Я думала, что кроме пары захудалых орков и пауков ничего не произойдет.

— Значит, твоя помощь теперь будет бесполезна?

Иона подняла на него глаза. Янтарные и полные обиды, смешанной с беспомощностью своего положения. Столкнувшись с холодом взгляда Трандуила, она еще несолько секунд не разрывала зрительного контакта, но потом резко отвернулась.

— Все останется как прежде, просто… — чародейка вновь откинулась на подушки, — как будто что-то совсем жуткое грядет. Не знаю что, но оно словно прокладывает дорогу для Тени. Как будто зло почуяло мое присутствие и пытается задушить меня.

— Это лишь больше убеждает меня в том, что тебе придется уехать.

— Что, стала не так удобна и следует от меня избавиться?

— Скорее, я буду чувствовать себя ужасно, если наш покой будет достигнут тем, что ты лежишь здесь и с каждым днем все больше угасаешь.

— Даже еслия уеду, то он последует за мной. Не гоните меня, прошу.

Король ласково провел ладонью по щеке девушки. Отправить ее куда подальше, чтобы она снова осталась один на один со своими страхами? Или все же пользоваться ее чудесным даром, не позволяя проливаться крови эльфов в столь неспокойное время?

— Так как же я могу помочь тебе? — почему-то столь нежные слова казались слишком непривычными из уст лесного владыки.

— Позвольте все еще считать ваш дворец своим безопасным местом. Если моих сил хватит, то я выстою, — она коснулась его руки на своем лице, — это все не сможет продолжаться вечно.

Он уважал ее решение, поэтому лишь кивнул и позволил ей и дальше бороться. Пусть ее война и была незрима, помочь все же было возможно.

С этого дня король усилил патрули и все чаще отправлял отряды разведчиков, чтобы те отбрасывали любую угрозу, что может разрушить столь хрупкое спокойствие.

* * *

Когда Леголас и Тауриэль сообщили, что привели с собой гномов, Иона отчего-то проявила несвойственное ей любопытство. Она однозначно видела их, ведь принц сразу же заметил следующих за ними птиц. Жутко бледная, в бордовых одеждах из бархатных и вязанных тканей, чародейка смотрелась чужеродно среди эльфов, хоть те уже и не обращали на подобное внимания.

Но все же это не укрылось от взгляда детей Махала.

— Как думаешь, Фили, кто это? — раздаись шепотки среди каменных залов, пока пленников вели в темницу.

— Не знаю, Кили, может, эльфы теперь не только гномов в плен берут, но и людей мучают?

Только Балин, самый старый член столь странного отряда, вдруг что-то смекнул и тут же поспешил сообщить своему предодителю:

— Торин, не знаю, кто это, но к ней здесь относятся с уважением. Если вдруг она будет присутствовать при аудиенции, то я бы рекомендовал давить на нее. Сам понимаешь, человеческие женщины всяко мягче эльфийский королей…

Иона шла, чуть облокотившись на любезно поданую руку принца. Сейчас она выглядела не в пример лучше, но явно все еще не до конца пришла в себя. Колдунья с интересом оборачивалась на гномов и слушала рассказ Леголаса о том, как они на них наткнулись.

— Не неси чепухи, — ответил ему Торин, грозно смотря на молодую девушку, которая единственная в этом недружелюбном дворце все же позволила себе улыбнуться ему, — она такая же как и они, раз якшается с остроухими.

В этот момент стража разделила незванных гостей и столь язвительный лидер невысоких воителей был направен к королю.

Иона была разочароана лишь фактом того, что гномы не такие низкие, как ей казалось по слухам. А может сыграло и то, что для людей этого мира она была удивительно маленькой. Как бы то ни было — ожидания не всегда оправдываются.