Руны (гет)

Эннесиэль стояла на открытой террасе, наслаждаясь свежим воздухом после напряжённой беседы. Она облокотилась на гранитное ограждение и смотрела на длинный извилистый путь, ведущий в королевский сад. Тёплый свет фонарей, словно светлячки, освещал тропинку, вьющуюся между стволами деревьев.

Все гости уже разошлись по домам и спальным помещениям дворца, и на двор опустилась тишина. Только изредка можно было заметить фигуры, гуляющие по прохладному лесу.

Перед глазами Эннесиэль проносились воспоминания её детства: прятки среди деревьев, игры в лесную охоту с детскими луками, смех матери. Отец обещал прийти позже, сейчас они с Трандуилом осматривали дворец.

Внезапно тишину нарушил шорох, и Эннесиэль вздрогнула. Из её рук вырвался чёрный дым.

Нервы были на пределе, пора сделать перерыв.

Она поспешила успокоить себя и определить причину шума. Оказалось, что это была открывающаяся дверь. В зале стояли отец и светловолосый статный гость, они о чём-то разговаривали. Эннесиэль могла подслушать их разговор, манипулируя плотностью воздуха, но она была слишком опустошена после допроса.

Трандуил отвлёкся на сына, который, читая по губам, пожелал отцу доброй ночи. В этот момент она заметила, что Аэгнор кивнул ей и улыбнулся, словно отправляя дочь в последний бой.

— Что? Нет. Нет! — помотала головой Эннесиэль, пытаясь произнести слова губами как можно чётче, чтобы отец понял. Но тот уже отвернулся.

Эннесиэль поняла, что разговор до этого шёл о ней, и Лесной Владыка спрашивал мнение о личной аудиенции с ней. Осознание проткнуло её спину холодной стрелой. Это было неожиданно и неуместно.

Трандуил попрощался с Аэгнором и направился к террасе, а последний ушёл дальше по залу. Какое совпадение... Какая подстава... Она поспешила отвернуться лицом к саду.

Изящная, длинная тень неуверенно приближалась к ней, и свет, который до этого падал из зала на террасу, сосредоточился на Эннесиэль, когда двери закрылись.

Теперь она не знала, где он. Но она чувствовала его присутствие и пыталась предугадать, с какой стороны он подойдёт. Мог ли он что-то сделать с ней сейчас? Возможно. Но станет ли он? Едва ли. Он был хорошо знаком с её родителями и знал её с детства, однако лично они встречались лишь однажды.

Трандуил остановился рядом с эльфийкой под кроной большого дерева, которое росло слева за террасой. Жёлтые круглые фонарики гирляндой висели на ветвях, освещая летнюю веранду с круглыми столами и изящными стульями. Он сложил руки за спиной и выпрямился.

— Вам тоже не спится? — спросила она, решив, что лучшая защита — это нападение.

— Да. Насыщенный день.

Несколько минут они стояли в тишине, слушая звуки ночного леса. Возможно, он просто набирался смелости заговорить или подбирал слова? Интересно, свойственно ли ему это?

— Так слухи правдивы, Исил Королева действительно ходит по земле, — произнес он.

Неудивительно, что он её не узнал, ведь слухов было так много. Одни описывали её с тёмными волосами, другие — с сияющими белыми. Светлыми, чёрными или даже красными глазами. А писания о прошлом Святом Маре вообще лучше не вспоминать — одна бесовщина.

— Да, — произнесла она с легкой усталостью. — Вы представляли меня иначе?

— М-м-м, Вы выше, чем я думал, — произнес он, задумавшись, с легкой иронией, но это не улучшило её настроения. — Как мне следует называть Вас?

Эннесиэль наполнила теплота от желания отца скрыть её новую личность и стать союзником в её новой цели.

— Как Вам будет удобно.

Трандуил заметил её поникшие плечи.

— Предательство самого близкого человека может стать началом самоуничтожения. Не позволяйте этой тьме захватить и разрушить Ваше сердце. Увидеть и признать предательство близкого — это не так-то просто, это признак сильных лидеров.

Она невольно вспомнила строчку из книги мемуаров какого-то генерала: «Только сломленные становятся великими лидерами».

— Я не сомневаюсь в своих решениях.

— О чём же Вы тогда думаете, Эннесиэль? — По какой-то причине её мысли были ему не подвластны, и это, видимо, его немного раздражало. Его пальцы барабанили в замке за спиной. — Вы застали меня врасплох в той комнате. Признаюсь, я не ожидал. Я восхищён!

Мысль о том, что ей удалось обмануть самого Трандуила, вызвала у неё лёгкую улыбку. Она вспомнила его испуганное выражение лица, но в следующее мгновение её взгляд потемнел, словно штормовое море, и она вновь погрузилась в мрачные мысли.

— Само моё присутствие здесь — предзнаменование грядущих бедствий. Я вижу их, Трандуиль, — тени, которые шепчутся, пульсируют и снова поднимаются. Милон был верным слугой короля и моим близким другом. Он заменял мне отца, когда тот отсутствовал, утешал и заботился обо мне, как только мог. Но что-то произошло с ним в пещерах Горелых гор. Он должен был уничтожить гнездо гигантских пауков, но не смог с этим справиться. Теперь их замечают там, где их быть не должно. Зло разрослось и проникло в его сердце, крепко обвило своими корнями. Оно нашептало ему избавиться от меня, и он так и не вернулся из того похода...

— Что Вы имеете в виду? — спросил Трандуиль.

— Давай обращаться к друг другу на "Ты", — окончательно смутилась королева его воспитанности. — Ты прекрасно понимаешь, о чём я говорю, но боишься это признать. Все это чувствуют. Тень давно упала на Гринвуд. Великое зло неоднократно возвращалось. Если даже такие великие существа, как Милон, поддаются его влиянию, что будет с остальными?

Трандуил глубоко задумался, и её слова, словно камень, брошенный в спокойное озеро, вызвали на его поверхности круги волнения.

— Ты не должна всё брать на себя, — произнес Лесной король, а затем, слегка смутившись, добавил: — Мар преданы тебе.

Он замолчал на несколько мгновений, обдумывая свои слова.

— Твой отец рассказал мне, что ты пришла сюда, чтобы защитить и предупредить народ о планах гномов, остановить их и не допустить пробуждения дракона. Но это не твои земли. Всё больше эльфов уплывает в Валинор. Особенно мар, которые всегда были изгоями для остального мира. И особенно их король, — он прищурился. — Мне с трудом верится, что предыдущий Великий мар не появлялся уже несколько тысячелетий. И вот что я думаю: он скрывался. Много поколений.

Подобное притягивает подобное.

Вспомнила Эннесиль закон из уцелевшей древней книги о философии мар. Он гласил, что эфир всегда существует там, где есть остальные 4 элемента, или наоборот. Получалось, что после смерти предыдущего Святого Мара, в скором времени обязательно должен был появиться другой.

— Мне интересно, что изменилось? Зачем ты действительно здесь? — повторил Трандуил.

— Интересно, что же кроется за этим вопросом? — риторическим тоном спросила мар. Неужели он тоже подозревал природу зла в ее силе, ведь не может её познать, и сейчас пытался убедиться в безопасности своего королевства?

Трандуил опешил от своего хладнокровного натиска перед эльфийкой. Но была ли она так проста, как ему казалось внешне? Насильно или нет, он смягчился, но не отступил.

— Я просто хочу узнать правду, — сказал он более мягко.

— Да, я знаю, тебе просто хочется узнать ответ... Как и всем остальным, кто встречает тёмного эльфа, — спокойно ответила она, не теряя бдительности в глазах.

Устало выдохнула.

— Я не стану утверждать, что нахожусь здесь лишь потому, что необходима другим. Хотя это действительно так, — убеждала она его. — И даже более, чем когда-либо! Не буду говорить, что я здесь ради справедливости, любви к миру или к своему королевству, хотя я действительно их люблю. И... если я не буду вовремя останавливать народ, если не стану стеной против сил зла, они так и будут постоянно испытывать искушение приобщиться к тьме и вновь развязать войну. Даже если ради этого мне придётся внушать им страх, — приподняла она брови, вспоминая страшные слухи о себе.

Лицо Трандуила постепенно расслаблялось, а она нахмурилась.

— Я не стану говорить, что являюсь шпионом Саурона и служу силам зла, ведь ты, наверное, понимаешь, что это полное безумие. А дело в том... — она повернулась к нему, облокотившись одним локтем на перила. — Что я здесь ради себя самой. Признаюсь, сначала я думала просто сбежать, как и остальные наследники, представляя, какое проклятие будет преследовать меня с этой силой. Долго сопротивлялась, скрывала её... Но мар чувствовали меня, как мотыльки чувствуют свет. Сами того не понимая, они притягивались ко мне. Тогда я нашла их в Прирунье и предложила уйти в Валинор, ведь я не могла дать им того, что они хотели — справедливости. Но они отказались. Я решила помочь отстроить их дом заново. Мы сделали это вместе, кирпичик за кирпичиком. И тогда я поняла — Я. Есть. Эфир. И не только для мар. Весь мир — это часть первозданной материи — свет и тьма в каждом из нас. Я склеиваю вас заново, когда ваши миры рушатся на куски. В этом я нашла смысл жизни. И нахожу до сих пор. Я не...

Она истерично усмехнулась.

— Счастлива ли здесь? Нет, не всегда. И уж точно не сейчас...

Эннесиэль опустила глаза в пол, стиснув между зубами горькую душевную боль.

— Но смысл для меня важнее, чем счастье, — тихо произнесла она.

Лицо Трандуила смягчилось. Он отстранился, его брови распрямились, и он обратил свой взор на лес. Кажется, он услышал то, что хотел услышать. Но его мысли ускользнули, словно стая оленей, напуганных мнимой опасностью, и он не мог сразу подобрать слова, чтобы продолжить разговор.

Прохладный ветер коснулся лица принцессы, пробравшись по шее, вызывая у неё колючие мурашки. Сняв с себя бордовый бархатный плащ, король заботливо накинул его на обнажённые плечи Эннесиэль.

— Ты не одна. И никогда не будешь! — произнес он.

Эннесиэль с удивлением взглянула на Трандуила, пытаясь прочитать в его лице истинные намерения.

Придерживая одной рукой плащ на плечах, она случайно коснулась его теплой руки. Он пристально посмотрел ей в глаза и замер, словно хотел что-то сказать. Неловкость ситуации смутила его, и он отступил.

— Благодарю, — сказала Эннесиэль, пытаясь скрыть румянец, и уткнулась лицом в воротник плаща. Он был наполнен ароматом чистоты и свежести краснолиственного леса.

Трандуил, сжав кулаки, спрятал руки за спину. Тишина нависла над ними. Наконец, он произнес:

— Прогулки помогают расслабиться. А королевский сад в это время суток кажется совсем другим. Не составишь мне компанию?

— Конечно, — неожиданно для себя быстро ответила королева. В душе ее тлело любопытство. Она подозревала, что это не конец разговора.

Она последовала за ним по каменному полу террасы, который отражал блики жёлтого света фонарей.

С одной стороны, ее охватило незнакомое до этого волнение, ей стало неловко находиться рядом с ним. С другой стороны, она не хотела отказываться от возможности еще прогуляться с ним. Сердце бешено колотилось от непонятных ей двояких ощущений. Его летящая фигура плавно спустилась по нескольким ступенькам к земле, и он подал ей руку.

Эннесиэль ощутила, как её сердце пропустило удар от пристального взгляда его голубых глаз и мягкого света, окружавшего его, что придавало его облику ещё большую загадочность и волшебство. В этот момент она вдруг осознала, насколько он был древним.

Немного помедлив, она взяла его за изящную, но сильную ладонь, привыкшую держать тяжёлый меч, и спустилась по лестнице.

Несколько минут они шли по тропинке в тишине. Трандуил, заложив руки за спину, гордо вышагивал, внимательно осматривая окрестности.

— Я слышала, что у вас великолепный дворец, — начала Эннесиэль, собравшись с духом.

— Ты не бывала у нас раньше?

— В детстве я приезжала туда с матерью, но, признаться честно, те времена стёрлись из моей памяти.

— Тогда наши двери всегда открыты для тебя. Ты будешь почётной гостьей, Исил Королева, — произнёс Трандуил.

— Ты очень любезен, — ответила Эннесиэль, и в её голосе прозвучала лёгкая лесть. Она не горела желанием оказаться в лапах хищника.

— Дворец Нуар также восхитителен своей красотой. Белый храм, затерянный в вековых лесах, возвышается между Рунным и великим травяным морем, а его вершины подобны аквамариновым камням.

— Ты там был? — с наивным удивлением спросила она, приподняв брови.

— Нет, только слышал.

Народ темных эльфов с недоверием относился к другим эльфам, особенно к таким древним, и не был особенно гостеприимен.

— По правде говоря, я поражён твоей работой, Эннесиэль. О тебе поют песни, доходящие до голубых холмов.

— Ты имеешь в виду страшные истории? — слегка усмехнулась она, хотя и понимала, о чем он говорит. — В песнях часто преувеличивают реальность.

— Возможно, но не о тебе. Я слышал оды о Святом Маре с востока, о Фениксе, рождённом из пепла ледяной звезды, чьи глаза горят огнём тысяч лун. Но это ни в малейшей степени не соответствует тому, что я увидел перед собой.

Принцесса смутилась. Её усталость исчезла, и прохлада щек сменилась жаром. Она почувствовала, что надвигается какая-то опасность.

— Чего ты хочешь?

— Поедем со мной в Темнолесье, — сказал он решительно, повернувшись к ней, и остановился.

— Зачем? — спросила она.

— Я предлагаю заключить союз между нашими королевствами. Когда-то нас разделяло недопонимание, но я не хочу, чтобы это продолжалось и дальше. Если ты права и тьма вновь поднимается, нам нужно объединиться перед лицом общего врага.

Эннесиэль предполагала, что он предложит ей нечто подобное на террасе, после её откровения.

— Почему ты думаешь, что после всего, что было между нами, я поверю вам? Сколько времени пройдёт, прежде чем вы снова закуете меня в кандалы?

— Мне больно это слышать, — сказал Трандуил, отворачиваясь.

Он с горечью посмотрел вдаль, пытаясь найти в глубине леса силы, уверенность, хоть что-то, что помогло бы ему.

Разве это свойственно ему?

— Я глубоко сожалею о произошедшем, — произнёс Трандуил. — И после того, как я узнал о вашем возможном возвращении, меня не покидает одна мысль.

Он приблизился к ней и заглянул в её золотистые глаза.

— Что бы произошло, если бы Великий Мар был с нами? Возможно, исход был бы иным.

— К сожалению, мы никогда не узнаем этого, — ответила Эннесиэль, пытаясь не поддаться очарованию его голубых глаз. Она продолжила свой путь, а Трандуил последовал за ней.

— Но мы можем изменить это сейчас! Зло вновь пробуждается, и мы не сможем победить его, если не объединим наши силы!

Эннесиэль истерично усмехнулась и вновь остановилась.

— Ты, кажется, не совсем понимаешь ситуацию, Трандуил. Кто пойдёт со мной? Все боятся меня! Для всех я тёмный еретик!

— Я стану вашим главным союзником. Я помогу укрепить твои позиции и за мной последуют другие.

— А если те другие усомнятся в твоем здравомыслии?

— Мне безразлично мнение остальных! — произнёс Владыка Лихолесья с презрением и лёгкой обидой. У него были веские причины испытывать неприязнь к эльфам нолдор. — Мой отец верил в вас, и я верю. Он долго сокрушался о том, что они не сделали, и в итоге погиб в сражении.

— Я глубоко сочувствую вашей утрате, — искренне произнесла Эннесиэль. — Но я не уверена в искренности твоих слов. А мой народ тем более...

Она разочарованно отвернулась, собираясь уходить во дворец.

— Тогда выходи за меня! — выпалил Трандуил.

— Что, прости? — обернулась Эннесиэль, приподняв брови от его самоуверенности.

— Это ли докажет мою преданность тебе, королева Эннесиэль? Народ мар следует только за своей королевой, а значит у меня нет личной выгоды или притязаний на твой престол. Мной движет лишь одна цель — защитить своё королевство. Все поверят в наш союз и поддержат нас.

Свет её очей погас, и она опустила взгляд.

— Или казнят, — произнесла она.

Она печально отстранилась, но он остановил её за предплечье. Королева, онемев от его дерзости, повернулась. Укоризненно взглянув на его руку, она грозно стрельнула в его глаза. Тени вокруг зашевелились, и свет начал меркнуть, утопая во тьме.

Трандуил, одумавшись, ослабил хватку.

— Я хочу, чтобы ты поехала со мной в королевство, но не только по политическим соображениям, — добавил он.

Его взгляд стал волнующе мягким. Предвзято подняв бровь, она нетерпеливо ожидала продолжения, которое насильно сдерживалось в его устах, срываясь с губ лишь горячим дыханием.

Он аккуратно взял её за оба предплечья и подошёл ближе, глядя прямо в глаза.

— Не знаю, как... Возможно, это часть твоих чар, но я пленён тобой, Эннесиэль. Мгновенно и крепко. Рядом с тобой моя душа трепещет, и я снова чувствую себя неопытным мальчишкой. Рядом с тобой я чувствую себя великим мужем и готов покорять горы! Ты стала моей первой звездой, появившейся на небосводе после ночной грозы. Ярким светом надежды.

Он скользнул по её рукам и, проведя подушечками больших пальцев по её ладоням, сокрушённо отпустил их.

— Прости, если я слишком настойчив. Но я прожил слишком много лет и точно знаю, чего хочу от вечности!

Её глаза проницательно забегали, пытаясь найти хоть маленький кусочек несостыковки его слов с эмоциями на лице.

— Так скажи мне теперь, обманываю ли я?

— И что пойдём вдвоём против зла и всего мира?

— Если потребуется.

Презрительно прищурившись, она спросила:

— Не боишься, что продаёшь свою душу дьяволу?

— Ты не Он. Не пытайся внушить мне чувство страха.

— И всё равно... — Злость отступила, и на смену пришло смущение. — Мне нужно это осмыслить.

Эннесиэль высвободила свои руки и соблюла личную дистанцию.

— И я не могу просто так сейчас взять и поехать с тобой, мне нужно вернуться в Нуар.

— Тогда я дам тебе это.

Он снял со своего искрящегося серебром костюма крупную брошь с тёмным камнем, обвитым ветвями.

— Как обещание того, что мы скоро увидимся.

С её позволения Трандуил аккуратно прицепил брошь на красный бархатный кафтан.

— Как знак нашего будущего союза, — и уточнил: — Обещание, данное королевой Нуара, нерушимо.

Эльфийка смягчилась.

— Я обязательно приеду, и мы обсудим наши условия.

— Большего я не прошу.

Она ухмыльнулась и взялась за локоть предложенной Трандуилом руки, приглашающим продолжить путь.

— Теперь мне точно не уснуть.

— Тогда погуляем ещё.