Электрическое тело (гет)

30 ноября 2038 14:39

Ривервью, Пригород Детройта

— Коннор, проклятье, была хотя бы одна перестрелка, в которой ты не поймал пулю?

Он лежал на столе, собранном из старых сортировочных лент. Над головой висела лампа — яркая, жесткая, как солнце без фильтра атмосферы. При каждом взгляде на нее оптика уменьшала чувствительность, чтобы не превратить мир в белое пятно.

— А там должны были именно стрелять, или угрозы тоже считаются?

Мэри фыркнула, прижала книзу угол губ в попытке сдержать улыбку.

— Ты смеешься надо мной.

Где-то за границей их «бокса» из коробов от биокомпонентов звякали инструменты другого ремонта.

— Нет, я серьезно, — улыбнулся Коннор. Микродвижение, но он почувствовал, как в теле что-то отозвалось и наполнило его чистым звоном. Как счастье? Или то, что могло им быть. — Хэнк пару раз обещал меня пристрелить — полагаю, без намерения. Маркусу до девиации угрожал уже я, но всё обошлось. О, еще был Гэвин…

Она всё же рассмеялась. Отложила шплинт, который собиралась устанавливать в его раскрытое плечо и оперлась рукой о стол. Другой коснулась лица: не то лаская, не то стирая капли засохшей грязи.

— Сейчас ты звучишь ужасно по-человечески, Коннор, — произнесла она почти весело, но Коннор услышал под этими словами другие эмоции и, почему-то, внутренне сжался. Она продолжила: — Прости меня. Было подло заставлять тебя выбирать. Твой авторитет как командира…

Коннор прервал ее:

— Не стоит, ты не виновата.

— Виновата. Я вижу, под каким давлением ты находишься. И всё равно настояла, чтобы самой не сойти с ума от страха. Представляла, как в тебя стреляют, а я буду слишком далеко и не смогу помочь. Прости.

Он перевел взгляд на искусственное солнце и опустил веки. Движение отсекло короткие волны спектра, и в этом линялом свете он увидел себя — со стороны: перебегавшего от укрытия к укрытию. Без сомнений. Без рефлексии.

Неприятная правда заключалась в том, что именно там, в этом хаосе, он ощущал себя на своем месте.

— Ты просто была собой. А я в следующий раз должен оценить риски лучше. Даже если решение не только мое.

— Мы оба должны это сделать, — поправила Мэри.

Ладонь с его лица исчезла, щелкнул шплинт, прижимая пучок новых проводов к оси крепления. Она коснулась его диода, словно забыв, но тут же убрала пальцы.

— Сообщи статус.

— Стабильность сигнала — семьдесят три процента.

— Это слишком низкий показатель. Я пропустила какой-то поврежденный сектор? Чертова рука.

Коннор качнул головой, поднимаясь на ленте. Дело в другом. Сбои преследовали его с самого «возрождения», но разговора с Рейчем он избегал. Не потому, что считал себя исправным, а потому что не хотел, чтобы в нем копались. Переписывали его. «Улучшали».

Словно вмешательство Рейча угрожало его сути. Глупо.

— Проблема в системе. Я решу.

Напряжение не спало. Она лишь коротко кивнула, убирая инструмент на склад рук, ног и контейнеров с тириумом у стены, и отошла к окну. Уперев локти в раму без стекол, уставилась вдаль. Мэри не вздрогнула, когда ладони Коннора проскользили по талии, только откинула голову ему на плечо.

Воспоминание крепче стянуло шов между ним прошлым и нынешним. Касание, отчаяние — снова. Звон внутри, затихший на время, вернулся ровной частотой.

— Мне страшно, — призналась Мэри. Коннор почти слышал, как мысли толпились в ее голове. — И из-за руки, и из-за всего этого. Ты что-то выяснил?

Он лишь плотнее сжал объятья. Не хотел разрушать момент, но и не мог отмолчаться.

— Это не было ловушкой. Они пришли не за нами.

— Что?

— «Тихие». Думаю, именно они стали причиной. Ви отчитывалась, что первую неделю все было спокойно: один раз заметила движение на территории, но списала на бездомных. Когда мы сменили работников на «тихих», они стали исчезать… будто терялись. Сегодня нашли одного рядом с убитым WK500 — невредимого. Но без памяти.

— Можно было не сомневаться, что Киберлайф не отступится, — мрачно подытожила Мэри. — Андроиды теперь напрямую с властями — поддерживают систему. Они теряют деньги, контроль… Они теряют всё.

Шорох ремонта в соседнем «боксе» стих, и они остались в тишине. На горизонте — ни облака. Солнце — холодное, яркое — выжигало все оттенки, кроме мертвенной белизны выброшенных андроидов.

Народа, погибшего за свою свободу.

— Я не уверен, что это Киберлайф. Тот, который напал на тебя… они никогда не разрабатывали такую внешность. Ни у одного не определяется модель. Нет серийного номера… Это нарушение их собственных правил.

— Правила и корпорации?.. Коннор, ты слишком хорошо думаешь о них после всего, что произошло.

Он устало прижался к ее виску. Со вдохом пришел терпкий аромат кожи и волос, перебив запахи цеха. Хотелось коснуться губами, подвести черту: всё кончилось. Но — не время.

— Мэри, я понимаю, что они способны на такое. И что только у них есть ресурсы. Но для чего похищать «тихих», если они могут просто создать их? Я не вижу мотива.

— Мотив? — в ее голосе зазвучала улыбка. — Детектив снова в деле? Мне, между прочим, нравился тот пиджак.

Мэри развернулась в его объятиях. Во взгляде все еще оставалась тревога, но губы исказились в кривой линии усмешки. Лишь для того, чтобы признать ее попытку поддержать, Коннор улыбнулся в ответ. Но — с горечью.

— Он принадлежал не детективу, Мэри. Он принадлежал охотнику на девиантов. А я — больше не он. — И, словно торопясь прервать следующий вопрос, Коннор мягко сжал ее ладонь. — Я заеду к Хэнку. Думаю, он поможет разобраться.

— Уоррен говорила о других ячейках. Значит, кто-то ведет свою войну. За детали. — Голос Пирса из-за спины прозвучал нейтрально. Без раздражения или усталости, без стеснения того, что прервал их. Как идеальное напоминание Коннору о том, что они оба состоят из нулей и единиц.

Момент уязвимости прошел. Отпустив Мэри, Коннор обернулся. Взгляд Пирса сканером поднялся по отметинам «шрамов» на его корпусе и достиг глаз.

— Райкер нашел забегаловку за периметром и решил, что это необходимо. — Он поставил картонный стакан на ленту и обратился к Коннору: — Что насчет Ви?

В памяти возникло лицо, усыпанное веснушками, в пламени мелких ярко-красных кос. На лбу — пулевое отверстие. Ее реактивация пошла не по плану: последние минуты сохранили не страх смерти, а пустое оцепенение. Коннор впервые видел, как очищенный от пигмента тириум, задуманный имитацией человеческих слез, катился из глаз андроида. И он мог лишь надеяться, что это было простой неисправностью.

— Она была жива, когда мы приехали, но я не смог понять, почему она отправила тебе сообщение. И почему почти все биокомпоненты при запросе статуса значатся поврежденными. Так не должно быть.

Мэри, появившись в поле зрения, исчезла за полотном темной ткани, когда Коннор надевал джемпер. Женщина, которую он увидел секундой позже, напоминала его партнера только внешне. По-деловому собранная и бесстрастная владелица мастерской Брайен вскользь кинула Пирсу «Спасибо» и, взяв стакан, застыла напротив.

Лампа, отражаясь от глянца ее протеза, резанула по глазам.

— Я смогу выяснить, что с ней произошло, если привлечь с Харт-Плазы ассистента. Рейч будет в бешенстве, но прямо сейчас лучше не тратить на руку время, а заняться изучением. Просто пусть загрузит полный список запро…

— Зачем? — перебил Пирс.

Ее темные брови сошлись на переносице.

— Зачем выяснять, что с Ви?

— Зачем привлекать к этому хакера, если у нас есть целый завод с оборудованием?

Мэри медленно кивнула.

— Это разумно.

— Тогда выезд через семь минут, — бросил Пирс перед уходом. Мэри мазнула взглядом по бесполезному пластику, который удерживал стаканчик, и на Коннора накатило болезненное ощущение изоляции. Ее или своей — он не различил. Он снял с руки часы.

— Я вспомнил такую перестрелку. В башне Киберлайф. Когда я действовал, как функция.

Поколебавшись мгновение, Мэри их приняла. Кожаный ремешок сомкнулся на тонком запястье над шнурком с крестиком. Застежка щелкнула — точкой.

— Да. Я тоже вспомнила, — сказала она. — Иногда выбора не остается.

И перед тем, как выйти вслед за Пирсом, мягко прикоснулась к его губам.

— Увидимся дома. Там еще можно быть собой.

Вдруг оказалось, что за границами цеха гудели двигатели машин, а внутри — разговоры. Коннор отвернулся к северной стене. Он смотрел на небо сквозь простреленные окна и не мог понять, почему оно такое синее.

В мире, выцветшем до мертвенно-белого.

* * *

30 ноября 2038 16:50

Западная Набережная, Детройт

Солнце садилось, чтобы медленно уложить синеву неба на пустую улицу. Один за другим загорались фонари, стекая на асфальт золотистыми пятнами. После холодного света Ривервью этот полумрак казался обманчиво мягким.

В поиске Хэнка Коннор заезжал в участок.

— На твое счастье тут нет Гэвина. Он бы провел допрос с пристрастием, — бросил офицер Уилсон прежде, чем потребовать убраться с их территории.

— Берет дела и уезжает пораньше, — сказал запыхавшийся Бен Коллинз, догнав его на парковке. Сунул ему клочок бумаги с номером: — Будет нужен — звони мне. Телефон же вечно бросает... Но он часто говорит о тебе, значит дело важное.

Коннор просто кивнул. Коллинз, казалось, не обиделся.

На подъездной дорожке было пусто, из-под двери гаража тянулась полоса света. Хэнк встретил его в старой куртке с разводами масла. В глубине хрипел на гитарных запилах проигрыватель; пахло резиной, пылью и — едва заметно — сыростью.

— Дерьмово выглядишь, сынок.

Против воли губы растянулись в улыбку. Когда остальное распадалось на куски, Хэнк все еще оставался Хэнком.

— Я тоже рад тебя видеть, Хэнк.

— Ты не понял. — Он ответил ухмылкой. — Ты реально такой грязный, будто с помойки вылез. И смердишь не меньше.

Улыбка не исчезла вопреки предложенным подсистемой социальных отношений реакциям. Легкость тонким звоном наполнила корпус.

— На самом деле так и есть.

Хэнк состроил гримасу: брови вздернуты, рот приоткрыт.

— Предчувствую охеренно интересную историю. Заходи, поможешь заодно.

За спиной заскрежетал подъемный механизм. Коннор осматривался, пробираясь по длинному узкому проходу. Под потолком висели два тусклых светильника с цепочками, на верхнем ярусе, будто наваленные кучей, темнели удочки.

Открылся и захлопнулся багажник, через пару секунд Хэнк появился следом с бутылкой пива в руке. Он задел головой лампу на крючке над капотом, и полосу яркого света качнуло, а на стенах на мгновение ожили постеры и таблички с номерными знаками.

— Здесь уютно.

— Не моя заслуга, — отозвался Хэнк. Было холодно: пар вырвался изо рта и тут же исчез. — Мне бы и в голову не пришло разбирать весь этот хлам. — Он отставил пиво на верстак с отсортированными по типу и размеру инструментами. — Генератор стучит. Подшипник сдох, в любой момент заклинит. А в две руки затрахаешься раньше, чем начнешь. Умеешь такое чинить?

— Нет. Без подключения к сети мои знания по ремонту автомобилей ограничены. Но я могу научиться, если найдется подходящий носитель данных.

— Конечно, можешь, — проворчал напарник, склоняясь над моторным отсеком. — И обойдешь меня на первом же повороте. Но пока будем считать, что я твой носитель. Держи вот так. Тяни по команде, а я сниму ремень.

Коннор послушно перехватил рычаг, ощущая тепло пальцев Хэнка на металле. Сервоприводы в руке отозвались рывками, точно игла сейсмографа на афтершоках.

— Давай. Еще... — Лента грязного ремня с шорохом слетела со шкива. — Готово, отпускай.

Следом отщелкнулись провода. Хэнк протянул ему ключ.

— Крепление — тут и в глубине, а потом вытаскиваем.

Задание простое. Раньше оно запомнилось бы не больше, чем строчка в логах. Но импульс в приводе кисти пошел чуть вбок, ключ соскользнул с болта, с глухим звоном впечатываясь в корпус генератора.

— Что за…

— Сбой калибровки… — выдохнул Коннор, и лишь теперь на плечи навалилась тяжесть стыда. — Мелкая дрожь на тонких работах.

Пауза — только треск в старом проигрывателе между песнями скребся в тишине.

— Тебя поэтому подстрелили?

Коннор спрятал взгляд, возвращаясь к болту. Металл мягко поддался.

— Не поэтому. Мэри оказалась в опасности, я потерял бдительность. — И, опережая очевидный вопрос, добавил: — Она хотела поехать, а я не стал запрещать.

Хэнк хмыкнул, поддел плоской отверткой крышку бутылки.

— Ну, ты не первый и не последний, кем женщины крутят, как хотят. Достаточно оглянуться… А твоей доктор Лектер вообще отказывать опасно. Я чуть удар не словил за рулем, когда она уложила ту голову себе на колени и принялась ее гладить. Так что не парься. — Он глотнул пива и поставил его обратно. — Все целы?

— Нет. Трое погибли. Пятнадцать пропали. Я надеялся, ты поможешь мне понять, кто за этим стоит.

Лейтенант потрясенно замолчал. Андроидов убивали. Ранили, преследовали — но никогда еще с восстания настолько не обескровливали сообщество.

— С рукавом? На свалке? Я выбью у Фаулера пару досмотровых групп.

— Без рукава, Хэнк. Пропали те из нас, кто не вернулся после восстановления. И если власти узнают, это станет аргументом против признания нас живыми. Сыграет на руку Киберлайф.

— Значит завтра сами съездим, — он сжал плечо Коннора. — Ты все еще лучший напарник, что у меня был. Механик из тебя хреновый, но до утра эти болты мы осилим.

Грубость лейтенанта контрастировала с крепким хватом на плече — как будто он удерживал Коннора здесь и сейчас, в шуме гаража и запахе масла. Фоновый процесс тревоги никуда не делся, но вопреки нему удалось ответить на кривую усмешку. Коннор перехватил ключ удобнее.

— Тогда придется доказать, что я не безнадежен. Нижний закис, я сделаю.

— Резьбу не сорви, — предостерег Хэнк и тут же наклонился рядом, чтобы придержать корпус генератора. — У Гэвина новое дело, я не рассказывал? Дней десять назад какую-то шишку из Киберлайф выцепили прямо из своего дома в пригороде. Ни отпечатков, ни записей на камерах. На днях еще одного пытались, но он отстрелялся. Нашли наутро, до сих пор непонятно, выживет ли. Знаешь что-то об этом?

Резкий рывок — и болт с визгом провернулся. Хэнк помог вытащить генератор, подпихнул коробку с новым, чтобы освободить место под верстаком.

Коннор поднял деталь.

— Нет. Но теперь понятно, почему меня не пустили в участок. Девианты под подозрением?

— Ты надрал задницу дежурному и обставил мэра, поэтому тебя не пустили. Но для Гэвина — возможно. Хотя и не думаю, что у этого мудака есть какие-то доказательства. — Хэнк вытер ладони о ветхую тряпку. — Но твои андроиды, инженеры… странное совпадение, не находишь?

Генератор тянул руки вниз — холодный, мертвый кусок железа. Бесполезный вне системы автомобиля. Напарник по привычке искал связь — и Коннору хотелось сделать так же.

Киберлайф могла инсценировать нападения, другие девианты — сбиться в радикальные группы, власти — пытаться перехватить технологии. Все казалось слишком удобным, словно провода тянулись к генератору, брошенному на капоте. Возможно, ошибкой было думать, что система есть.

— Совпадение выглядит очевидным. Но нельзя сказать точно, пока не увижу всю картину. В материалах дела должны быть подсказки.

Хэнк пожал плечами. Сделал глоток, ударил бутылку о древесину верстака.

— Ладно, придумаю что-нибудь. Давай заканчивать. Завод ставит ремень так, — он провел рукой по гладкому металлическому боку, — коленвал — ролики — генератор — натяжитель. Крепим болты, потом клеммы и его.

Коннор кивнул. Несколько минут они работали в молчании — лишь приглушенные гитарные рифы из проигрывателя и редкий скрип ботинок по бетону. Когда закончили, Хэнк скрылся в салоне.

Зарычал двигатель — ровно, без стуков.

— Готово, — прозвучало удовлетворенно. Он вылез из машины. — Теперь твоя очередь.

Рука к руке — и на ладони оказались двадцать пять центов со следами черной пыли и смазки с пальцев Хэнка. «Liberty» рядом с профилем Джорджа Вашингтона. Внутри мелькнула тревога, точно в кабине лифта Уан Вудворт, и тут же — всплеск напряжения на процессоре. Будто после долгой отладки он нашел ошибку.

И больше — ничего. Система не вернула инструкций.

— Что? Зачем?

— В «Пакмана» сыграть решил. Подставляй монетоприемник, — усмехнулся Хэнк. А когда заметил его, вероятно, бестолковый вид, закатил глаза. — Иисусе, Коннор. Я по телеку слышал, что так у роботов настройки проверяют.

Желтым светом замигал диод; монета скрылась в сжатом кулаке.

— Да, такие тесты существуют. Но похоже, что Рейч не перенес ту часть «Коннора». Я этого не умею.

— Херня, — отрезал Хэнк. — Ты крутил ее без перерыва, стоило мне только отвлечься. Это привычка. Руки такое сами помнят.

Уверенность была чужой, внутри — сомнения. Монета застыла в ладони, будто ждала команды, а в голове боролись два сигнала: «ошибка» и «шанс». Он позволил второму стать сильнее и разжал пальцы.

Квоттер врезался в фалангу с глухим стуком. Медленно перевалился в промежуток между двумя следующими и дальше — быстрее. Мизинец сжал монету и толкнул обратно — машинально, рефлекторно. Поворот, второй, и Коннор перебросил ее в другую, дрогнувшую приводом, руку. Блестящий диск скользнул вверх и закрутился на кончике пальца.

Скрипт калибровки вывел ошибку позиционирования, но для Коннора это только стало подтверждением. За пределами всех кусков кода, патчей и исправлений, вбитых в чужой процессор, было что-то еще.

Он сам.

— Так-то лучше, — хмыкнул напарник, и через мгновение двери гаража со скрежетом поползли вверх.

Коннор нагнал его у выхода. Ему не хватало воздуха, тириумовый насос выдавал лишние такты.

— Спасибо, Хэнк. За всё.

— Не за что. Завтра в десять на свалке. Карлтон или Ривервью?

— Ривервью, — ответил он, перед самым уходом заключая его в неловкие объятия. И уже отступив, добавил: — И я рад, что ты больше не один.

— Как ты… Это не то… — пробурчал Хэнк и, поджав губы, хмыкнул.

А спустя полминуты в спину прозвучало короткое:

— Спасибо.