Думай, Гарри, думай! (джен)

Профессор Люпин, расположившись за столом, неспешно пил чай, то и дело взглядывая на вихрастого очкарика. Оба молчали. Гарри крепко обхватил знакомую щербатую кружку с чаем. Вглядываясь в завитки пара, мальчик вдруг понял, что потерял всю решимость. «Думай, Гарри, думай! — увещевал он сам себя. — Вот ты и добился, чего хотел, Люпин готов тебя слушать. И что, во имя Мерлина, ты будешь ему говорить? Так прямо и вылепишь, я, мол, Поттер? „А чем докажешь?“ — спросит он. И что тогда? Я даже не знаю, вдруг в этом мире, где шрам у Лонгботтома, я вовсе не похож на Джеймса Поттера? Но даже если Люпин и узнает во мне сына своих погибших друзей, дальше-то что? И в конце концов, а надо ли вообще мне, просто Гарри, изо всех сил упираться, чтобы меня признали Поттером? Может, начхать на фамилию?.. Дурсли, в конце концов, не такая уж противная фамилия, я уже к ней почти привык. В магическом мире Дурсли — никто, а потому, какой с меня, Гарри Дурсли, спрос? И жить-то мне будет гораздо проще… Так что, думай, Гарри, думай, да побыстрее, не только же чай пить позвал тебя Люпин, в самом-то деле… Нет, зря я это всё затеял! Придётся мне извиниться перед профессором за свою дерзкую выходку…»

— Извините меня, профессор Люпин, — пробормотал он, отставив кружку. — Кажется, я что-то не то сказал вам на уроке.

— Что-то не то? — переспросил Люпин, пристально вглядываясь в лицо мальчика. — Я не заметил. Я подумал, что ты, Гарри… Дурсли, что-то хочешь мне сообщить. Или, может быть, спросить. Не при всех. Нет?

— Нет, — твёрдо сказал Гарри и честно посмотрел учителю в глаза. Тот чуть поджал губы.

— Ну, на "нет" и суда нет, — и пожал плечами: — Тогда можешь идти.

Гарри направился к двери.

— …Спасибо за компанию, — сказал Люпин ему в спину. — Если всё-таки вдруг захочешь что-то рассказать — ты знаешь, где меня найти.

Гарри кивнул и вышел из кабинета.

…Он бежал по коридору, но вдруг остановился. Раньше, после всяких странных, непонятных происшествий он всегда спешил в Общую комнату Гриффиндора, где его ждали друзья. С ними он мог говорить почти обо всём, и как только он рассказывал Рону и Гермионе, что случилось, ему становилось легче, все странности разъяснялись, все непонятности развеивались, все вопросы решались словно сами собой. А теперь — к кому торопиться? Ему и поговорить не с кем… То есть, в гостиной-то народу полно, но вот друзей… Кому не всё равно, что с ним, Гарри, происходит… А кому вообще есть дело до «Просто Гарри»?

И тут в голову пришла шальная мысль: а не поискать ли… Малфоя? Он вздрогнул, удивляясь сам себе. Да разве мог он представить, что когда-нибудь захочет найти Малфоя, чтобы… просто поговорить! И потом, если Гарри всегда знал, что Гермиону проще всего найти в библиотеке, а Рона — на квиддичной площадке, то где разыскать Драко? Взаправду подпирать стенку в слизеринском подземелье? Ну, уж нет. Какими бы ни были их отношения на первом курсе, сейчас-то всё не так… И тут его опять осенило: совы! Надо послать Драко записку с совой! «Мерлинова борода, словно на свидание его буду звать… — вздрогнул Дурсли. — Да ну и ладно! Пусть он думает, что хочет. Все странности теперешней моей жизни, раз уж я взялся выяснять, надо выяснить».

И мальчик помчался в совятню.

…Драко Малфой очень удивился, когда выпорхнувшая из «совиного дупла»* птица плюхнулась рядом с ним и клювом протянула свёрнутую бумажку. Удивились и сидевшие неподалёку однокурсники.

— Кто это тебе пишет? — подозрительно спросил Нотт.

— Понятия не имею, — процедил Драко, вынимая письмо из клюва. Сова улетела, Малфой быстро прочёл послание.

— Ну? — требовательно сказал Забини. Он, Крэбб, Гойл, Нотт и Паркинсон словно сверлили взглядами Драко.

— Я сейчас вернусь, — тот безо всяких объяснений встал и пошёл к выходу.

— У Малфоя свидание, — хихикнула ему вслед Пэнси.

Драко вздрогнул, но счёл ниже своего достоинства отвечать или даже оборачиваться. Он вздёрнул подбородок и вышел в появившийся дверной проём. Поднявшись в холл, он действительно увидел, что Гарри Дурсли сидит на ступеньках Главной лестницы.

— Привет, — смущённо сказал гриффиндорец и встал.

— Привет. Чего звал? — слизеринец с независимым видом сложил руки на груди.

— Послушай, Драко… Я в этом году словно потерялся…

— В смысле?

— Ну, всё мне кажется не таким, как раньше, и все, ребята и учителя, ко мне тоже как-то не так относятся…

— Ну, а я тут при чём?

Гарри покраснел и замялся, он не знал, как объяснить свои ощущения тому, кого привык считать врагом и вообще гнусным человеком, даже хуже Дадли. Сейчас же на него испытующе смотрел совсем другой Малфой. Нет, внешне он был точно такой же, как помнил Гарри. Но под привычной холёной наружностью, оказывается, был тот, кто пока единственный из всех однокурсников отнёсся к нему хорошо. И Гарри решился:

— …Драко, скажи, пожалуйста, почему ты подружился со мной тогда, на первом курсе?

Тут уже Малфой смутился:

— Да я и не помню…

— Вспомни, пожалуйста. Мне это важно.

— Ну-у… Наверное, мне просто стало тебя жалко там, на вокзале, — и под удивлённым взглядом Дурсли он торопливо продолжил: — Ты стоял такой потерянный… Озирался по сторонам, стоя рядом со школьным сундуком. Те люди — худая женщина, мужчина с усами и толстый пацан, — которые были с тобой, как я понял, не могли тебе ничем помочь. Потом парень заныл, что они опоздают, и они все ушли, оставив тебя одного. Ну, я и пожалел тебя. Подошёл, сказал: «Привет». Показал на твой сундук, на свой и спросил: «Ты в Хогвартс?» А ты обрадовался, словно родню встретил, закивал головой так, что очки едва не слетели. Мы засмеялись, и я показал тебе, как пройти на Платформу 9 и ¾. Вот и всё.

— Значит, ты просто пожалел Просто Гарри… — повторил вполголоса Дурсли и подумал, что раньше для него слова «Малфой» и «жалость» были антонимами.

— Ну, получается так.

Малфой вздохнул и уселся на ступеньку. Гарри сел рядом с ним.

— А потом? — спросил он.

— Что «потом»? Потом меня Шляпа отправила в Слизерин, а тебя — в Гриффиндор. Но мы пытались и дальше быть друзьями. За эту дружбу и на меня, и на тебя взъелись однокашники…

— …И на тебя?!

— А чему ты удивляешься? — пожал плечами Драко. — Если они меня не пинают при всём народе, это не значит, что мой факультет счастлив, что я дружу… дружил с гриффиндорцем.

— Э-ээ… Про «пинают» ты в переносном смысле сказал? — опасливо уточнил Гарри, хорошо помня, как с ним обращался раньше кузен Дадли.

Малфой посмотрел на него в изумлении и покачал головой:

— В буквальном, мой бывший друг Гарри, в буквальном… Неужто не помнишь?!

— Не помню. Расскажи.

— Да не хочу я это рассказывать! — Драко побледнел и, как всегда, от волнения на его щеках заалели маленькие пятнышки. — Спроси у вашей знаменитости, Лонгботтома Великого! Он-то тебе наверняка с превеликим удовольствием расскажет! А хорошенько попросишь — ещё и покажет.

— Что. Тогда. Произошло? — неумолимо повторил Гарри. Малфой раздувал ноздри и молчал. Он не понимал, почему Дурсли хочет, чтобы он рассказал о той позорной сцене.

Примечания:

«совиное дупло»* — я предположила, что в слизеринской гостиной, которая, как известно, расположена в подземелье, а следовательно, окон не имеет, должна быть возможность для прилёта почтовых сов. Выходное отверстие в самой гостиной я поименовала "совиным дуплом", а входное — расположено где-то высоко в стене, возможно, в совятне.