Пятый чемпион (джен)

Музыка лилась со всех сторон. Вокруг них танцевали другие ученики, но Гарри и Гермиона не видели этого, поглощённые друг другом. Они кружились в вальсе, отдыхали и веселились. Не существовало ни целующихся по углам парочек, ни качающихся карет, ни что-то кричащих друг другу Каркарова и Снейпа, ни что-то обсуждающих Хагрида и Мадам Максим. Были только они и их любовь. Они ходили по зимнему саду, любуясь им, возвращались назад и вновь танцевали. По пути Гарри поймал надоедливого жука и превратил его в брошь, которую тотчас подарил Гермионе.

Их отвлёк только Седрик, давший гриффиндорцу подсказку о том, как разобраться с золотым яйцом.

В ванную старост подростки направились вместе, что очень удивило Поттера, но он не сказал ни слова и пошёл следом за Гермионой.

* * *

Гарри молча закипал от злости. Мало Снейпу придирок к нему, так теперь он за Гермиону взялся! Ну держались они за руки, что с того? Имеют право! Тем более теперь, когда подсказка из яйца недвусмысленно намекает на возможность похищения Гермионы как заложника для Гарри. Конечно, в песне пелось о некоем сокровище, но Гермиона объяснила ему, что может иметься в виду человеческая жизнь. А кто из людей для Поттера значимее, чем его любимая? Не Рон же это. Он, конечно, друг, и попади Уизли в беду, Гарри бы его спас, но точно не считал Рональда Биллиуса Уизли своим кладом, без которого не смог бы жить.

Он уже хотел колко ответить ненавистному преподавателю, когда из коридора донёсся истошный вопль. Забыв разногласия, ученики и учитель кинулись в сторону крика.

Орал Малфой, за которым гонялся Крам.

— Что тут происходит? — спросил Снейп.

— Ваш ученик вручил мне своё золотое яйцо и заявил, что позволяет мне разгадать загадку в нём за него! — болгарин размахнулся и ударил яйцом Драко по голове, отчего тот упал.

— Предлагал денег? — спросила Гермиона.

— Потребовал их! Якобы я обязан ему заплатить за оказанное доверие!

Гарри и Гермиона переглянулись и, не сговариваясь, покрутили пальцами у виска. Северус Снейп постоял на месте, что-то пробормотал, махнул рукой и начал биться головой о стену.

* * *

Гарри беспокоился. Сбывались худшие опасения: утром он не увидел Гермиону на обычном месте. Лаванда Браун и Парвати Патил говорили, что её ночью забрала МакГонагалл. Всё стало ясно. Гермиона — его заложница, его сокровище.

Он, даже не позавтракав, отправился к Чёрному озеру, забрав у Невилла подготовленные тем для гриффиндорца жабросли. Через какое-то время к нему присоединились Седрик, Виктор и Флёр. Все трое беспокоились.

Малфоя, сонного и верещащего какие-то ругательства, приволокли за руки двое старшекурсников. Когда слизеринца заткнули, за столом жюри поднялся директор.

— Итак, — произнёс Дамблдор, — правила второго тура таковы: на дне озера находятся четыре заложника, которых должны спасти чемпионы. Времени отведено ровно час. Вы не ослышались, заложника четыре. Никто не захотел стать заложником Драко Малфоя, и в этих обстоятельствах для него даже было придумано отдельное испытание, подготовленное лично директором Каркаровым и нашим старым знакомым Римусом Люпином! — он указал на стоящего рядом мужчину. — Но, к счастью, это не понадобилось: нашёлся человек, который вспомнил, что Драко танцевал на балу со своим портретом. Картина была вынесена, заколдована и помещена под воду рядом с остальными заложниками!

Воздух разрезал громкий надрывный вой. Это Драко оплакивал своё изображение.

Гарри помотал головой, дождавшись сигнала, проглотил жабросли и прыгнул в воду. Ему нужно было найти Гермиону.

* * *

— Ну почему, почему этот оборотень бросился его спасать? — кричал Люциус, в ярости бросая на землю бинокль. — Драко ведь его оскорблял, насмехался, унижал! Неужели так сложно было просто постоять и подождать, пока ты не сможешь снова забеременеть? Он бы отомстил ему — я бы слова не сказал!

— Успокойся дорогой, — Нарцисса обняла его, утешая. — Просто он добрый человек. Гриффиндорец, к тому же. Такова его природа.

— Этот добрый человек, — зашипел Люциус, — пустил под хвост своей полуночной форме двести тридцать галеонов, что я дал Каркарову на непреодолимые препятствия для нашего сына. Теперь у нас осталась лишь одна попытка.