Пятый чемпион (джен)

В школе чародейства и волшебства Хогвартс царили тишина и покой, обычные для ночного времени. Большинство обитателей замка спали. Лишь дежурные учителя, старосты да несколько влюблённых парочек шныряли по древним залам. Последние прятались, первые искали.

С кряхтением и проклятиями Люциус лез по стене школы к окну Большого зала. Жена не отставала, карабкаясь в стороне от него.

Сие почтенное семейство поступало так отнюдь не из желания позаниматься альпинизмом. Всё дело было в родовом проклятье Малфоев.

Согласно преданию, переходящему от отца к сыну, сподвижник Вильгельма Завоевателя Арманд Малфой, ярый поборник католичества, жестоко расправлялся с теми, кто не соглашался отрекаться от учения православной веры⁽¹⁾. И похвалялся, что он и его многочисленные потомки зальют Англию кровью. Но его постигло проклятие разгневанных жителей: из пяти его сыновей четверо погибли в войнах и морах, а у оставшегося родился лишь один сын. И у всех последующих поколений рождался лишь один мальчик. И не больше. Жёны Малфоев вновь беременели лишь при гибели сына.

Как это часто бывает, наследники не всегда были достойными, и на место умных и даровитых приходили дебилы и неумёхи, пускающие псу под хвост труды своих предков. И тогда нерадивым наследникам устраивали несчастный случай.

Люциус горестно вздохнул. Двести лет эта ужасная традиция не находила применения. Но теперь он должен устроить несчастный случай своему сыну.

Драко был туп, ленив, несдержан... проще было сказать, какими недостатками он обделён! Но Люциус и Нарцисса слишком сильно любили сына и до последнего тянули, надеясь на исправление. Но Драко оставался всё тем же... И перед печальными отцом и матерью встала проблема: как организовать несчастный случай? Охотой, балами, войной и прочим Малфои не развлекались давно. Он организовал беспорядки на финале чемпионата по квиддичу, но мелкий трус сбежал. И тут Министерство объявило о Турнире Трёх Волшебников, участников которого изберёт Кубок огня. Древний и мощный артефакт, но очень неустойчивый к заклятью Конфундус.

Перевалившись через окно, мужчина подошёл к кубку, наложил на артефакт чары и бросил в голубой огонь записку с именем сына.

— Уходим быстрее! Грюм идёт! — крикнула стоявшая на страже Нарцисса, и супруги спрыгнули в окно.

— А почему мы эльфа не вызвали? — спросила женщина, при приземлении получившая ушиб бедра.

— Кубку нужно доказательство силы! — ответил муж. — Он выбирает самых сильных, смелых, умных и благородных. К тому же, домовики не могут попасть в Большой зал. Я проверял на своём первом курсе, ты должна помнить!

— А зачем? Или школьные эльфы, по-твоему, готовят плохо?

— Да нет, — буркнул Люциус. — Просто хотел выпендриться перед друзьями.

1) До нормандского завоевания 1066 года Английская церковь придерживалась православия. По умолчанию все страны до раскола церкви в 1054г. считались православными. До раскола обе церкви — и Римская, и Византийская — считали, что святой дух исходит только от Отца. После раскола — только православная Византия так считала.

Вернуться к тексту

Вечер избрания чемпионов Турнира Трёх Волшебников обитатели Хогвартса и его гости из двух зарубежных школ встречали в Большом зале. Все до единого они затаили дыхание, желая поскорее узнать имена избранников Кубка Огня.

Дамблдор спокойно и величественно подошёл к пьедесталу с артефактом, и, когда из вспыхнувшего алым цветом пламени вылетела записка, поймал её двумя пальцами.

— Чемпион Дурмстранга... Виктор Крам!

От аплодисментов и воплей, казалось, можно было бы оглохнуть. С трудом успокоив учеников, Крама сопроводили в боковую комнату, отведённую для чемпионов.

— Чемпион Шармбатона... Флёр Делакур!

Француженка уходила в более спокойной обстановке: не обладая славой своего коллеги, она, тем не менее, была провожаема тёплыми улыбками одноклассниц и восхищёнными взглядами парней из всех трёх школ.

— Чемпион Хогвартса... Седрик Диггори!

Стоило пуффендуйцу уйти, как кубок вспыхнул вновь.

— Гарри Поттер!

Названный гриффиндорец от удивления застыл. Он точно помнил, что своего имени в Кубок не бросал: не хотел и не мог. Директор снова выкрикнул его имя. Гермиона и Рон потрясли его за плечи, и мальчик нехотя отправился в комнату, не видя, как Кубок загорается вновь.

* * *

Когда в комнату вслед за учителями вошёл Драко Малфой, Поттер совершенно растерялся. Было понятно, что профессора обсудят сложившуюся с участием Гарри ситуацию и расскажут о Турнире, но что здесь делать слизеринцу?

А пока гриффиндорец размышлял об этом, к нему подошли директора трёх школ.

— Гарри, ты бросал в кубок своё имя? — спокойно спросил Дамблдор.

— Нет, сэр, — ответил мальчик.

— Ты не просил об этом кого-то из старших?

— Нет, сэр!

— А вы, мистер Малфой?

— Нет, не бросал и не просил! — манерно ответил Драко. — Но, как видите, мне это и не нужно: я Малфой, а Малфои — лучшие во всём. Плохо лишь то, что я выбран наравне с Поттером и Диггори, этими ничтожествами. Папа хотел отдать меня в Дурмстранг, уверен, там не случилось бы такого!

— Не случилось бы, — подтвердил Каркаров. — Потому что тебя вообще никто никуда бы не выбрал.

Слизеринец открыл рот, намереваясь возмутиться, но Альбус наложил на него Силенцио.

— Эти мальчишки лгут! — мадам Максим кричала от возмущения.

— Думаю, нет. Кубок Огня — это древний артефакт! Обмануть его четверокурсники не могли! Тут чей-то злой умысел.

* * *

— А дальше что было? — спросила Гермиона.

— Дальше мистер Крауч сказал, что правила непреложны, и я обязан участвовать в Турнире. И Драко тоже.

— Не переживай, мы поможем тебе, обязательно поможем!

В своём кресле захрапел Рон, и Гарри с Гермионой рассмеялись. Их друг даже в такой ситуации не мог противостоять своей природе.

Юноша посмотрел на подругу и залюбовался её улыбкой, её сияющими глазами. Гермиона была прекрасна, как никто другой. А ещё добра, верна, отважна и сильна духом. Не девушка, а сокровище!

— Как же ты мне нравишься, Гермиона, — прошептал он и, поддавшись чувствам, поцеловал её.

Рон, приоткрыв один глаз, усмехнулся.

* * *

«Отец! Радуйся, потому что сегодня великий день: Кубок Огня избрал достойного кандидата в чемпионы Турнира Трёх Волшебников — меня. Правда, вместе со мной были избраны предатели крови Поттер и Диггори. Не иначе, как на Кубке какие-то чары.

Представь себе, папа, Дамблдор не верит, что меня избрали без подачи заявки. Он отрицает, что я достоин этой высокой чести.

Первый тур состоится двадцать четвёртого ноября. Уверен, они просто не могут придумать для меня подходящее испытание...»

— Дальше можно не читать. Сплошное бахвальство, — Люциус скомкал письмо сына и бросил в костёр. — Он просит меня разобраться с Игорем Каркаровым: тот сказал, что Драко ни за что не стал бы чемпионом в Дурмстранге.

Они с женой уже давно жили в палатке, поставленной в одной из пещер, расположенных недалеко от Хогсмида, вспоминали, как сбегали сюда во время учёбы, и не сомневались: будь здесь Драко, он бы не протянул и минуты.

— А в чём Игорь неправ? — спросила Нарцисса, подавая супругу ужин. — Наш сын очень изнежен. Он бы не выжил в северной школе.

— Ему этого не понять. Давай поужинаем, и я напишу ему ответ.

«Прочитал твоё письмо, Драко, и вот что тебе скажу: если был выбран, покажи, что ты и правда достоин чемпионства. На Поттера и Диггори не жалуйся, если они выбраны, значит были достойны. Что касается Каркарова, то я ещё не сошёл с ума, чтобы враждовать с ним. И ты постарайся не конфликтовать с директором Дурмстранга.

Мы с мамой прибудем посмотреть на первый тур.

Папа».

Драко ещё раз прочитал письмо и улыбнулся. Пусть отец и отказался разбираться со случившейся несправедливостью, но это наверняка было неспроста. Куда важнее то, что он и мама прибудут посмотреть на его выступление. Конечно, в ответе говорилось только о первом туре, но не станут же Люциус и Нарцисса Малфои глазеть на предателей крови и иностранцев?

* * *

— Слушайте, а Малфой мог подстроить избрание лишних чемпионов? — спросил Рон за завтраком. — Заплатить кому-то из старших, чтобы они бросили имена в кубок?

— И зачем ему это делать?

— Чтобы тебя подставить, конечно! Все бы подумали, что ты обманщик, и начали бы бойкот!

— А своё имя он для чего кинул? — спросила Гермиона.

Рон задумался, подперев голову рукой. Думал он долго. За это время он почти полностью съел свои котлеты в ягодном соусе.

— Ну мне-то откуда знать? — пожал он наконец плечами. — Может, он просто тупой? Кстати, — Уизли огляделся, — а где он?

— Всё ещё спит, — ответил Гарри. — Чемпионам разрешено не посещать уроки ради подготовки. Держу пари, меня эта привилегия не коснётся, тем более на уроке Снейпа.

Гермиона сочувственно посмотрела на него. Снейп всегда ненавидел Гарри и относился к нему хуже всех остальных, а ведь Шляпа предлагала ему пойти на Слизерин...

Девушка содрогнулась при мысли о том, что стало бы с её любимым, попади он в подчинение зельевара.

Да, она давно была влюблена в Гарри Поттера. Зародилось это чувство в тот момент, когда Гарри бросился троллю на загривок ради неё. Такой храбрый, такой благородный. В прошлом году, пока они путешествовали в прошлое, девушка призналась ему и, к своей радости, узнала, что её чувства взаимны.

Сжав руку Гарри, она ободряюще взглянула ему в глаза. Он улыбнулся в ответ.

Закончив завтрак, друзья отправились на урок зелий.

Там произошло одно крайне неприятное событие: зельевар желал, чтобы на его уроке присутствовали все ученики четвёртого курса, и, поскольку Малфой так и не появился, Снейп отправился его будить. Они появились спустя четверть часа: зельевар был чем-то крайне недоволен, а на лице у Драко красовались синяки и кровоподтёки.

Словно стремясь отыграться за что-то, слизеринец незаметно выпустил из палочки луч какого-то заклятия, попавший в Гермиону, отчего у девочки начали быстро расти зубы.

— Поттер, чего вы сидите? Отведите свою всезнайку в больничное крыло! — неожиданно прошипел Снейп и взмахом палочки раскрыл дверь.

Гарри сделал бы это и без его указания, так что, схватив подругу за руку, он поспешно вывел её из лаборатории, слыша, как декан Слизерина что-то говорил Малфою.

* * *

Бормоча ругательства себе под нос, Гарри следовал за Колином Криви.

«Почему это взвешивание палочек нужно проводить сейчас? — думал он. — Конечно, мадам Помфри решит проблему Гермионы, но этой проверкой будто специально хотят оторвать меня от неё».

Войдя в нужный кабинет, он увидел, что там уже собрались остальные чемпионы. К его удивлению, перепуганный Малфой, вжавшись в стену и открыв рот в безмолвном крике, смотрел на Флёр Делакур, частично превратившуюся в птицу и держащую в руке огненный шар. Между ними, мешая шармбатонке атаковать, стояли Крам, Диггори и Олливандер.

— Что случилось? — спросил Поттер, подходя ближе.

— Ваш Малфой быть... глупец, — с небольшим акцентом и запинкой прошептал Крам. — Он узнал, что бабушка Флёр — вейла и обозвал её... стыдно повторять, не скажу. А потом схватил её за грудь. Теперь Флёр очень гневиться.

Гарри покачал головой. Слизеринец был в своём репертуаре: глупость он совмещал с презрением ко всем нечистокровным и невероятной наглостью. Но сейчас он впервые столкнулся с последствиями.

Если бы ещё час назад кто-то сказал Аластору Грюму, что он будет утешать рыдающего у него на плече Пожирателя смерти, то предположивший такое получил бы билет в отделение для душевнобольных больницы святого Мунго, предварительно срастив кости в теле. Но теперь Грюм уже ничему не удивлялся и по-отцовски хлопал по плечу Барти Крауча-младшего. Тот вытащил пленного мракоборца из сундука несколько минут назад и теперь со слезами на глазах описывал поведение Драко Малфоя, непонятно кем пропихнутого в чемпионы. Причём картины были столь яркими, что волосы Грюма вставали дыбом

— Нет, я больше не могу это выносить! — вопил тот. — Малфой ничего... Ты понимаешь? Ничего не умеет! Зато нос задирает так, будто он сын Мерлина и Морганы! Всех оскорбляет, у всех просит денег! Всем грозит Люциусом! Даже самому Люциусу, я сам это слышал! И эта мерзкая привычка тянуть гласные! Гр! А с тех пор, как вляпался в турнир, от него и вовсе спасения нет! Узнаю, кто бросил его имя в кубок... я не знаю, что с ним сделаю, но поверь, это будет страшно!

* * *

День проходил за днём. Наконец, приблизилось время первого испытания. Сразу после завтрака чемпионы собрались в палатке перед сооружённой для турнира ареной. Гарри и Гермиона обнимались, что-то шепча и посмеиваясь, Крам ходил из угла в угол. Флëр сидела на стуле, Седрик что-то бормотал, посматривая в сторону Поттера, с которым говорил за неделю до испытания.

Драко стоял в стороне ото всех и бросал на своих соперников неприязненные взгляды. Он не мог им простить, что Рита Скитер брала интервью у всех пятерых одинаковое количество времени, а его фото в газете опубликовали не на первой полосе. И папа с мамой, как назло, не ответили на его десять писем с просьбой поставить журналистку на место. Да и не пристало единственному достойному чемпиону оскорблять себя общением с предателями крови, вейлой и дурмстрангцем, посмевшим не говорить с ним.

Когда вошедшие организаторы попросили чемпионов подойти, Драко подчинился, но руку в мешочек совать не стал. Слушать комментирование выступлений соперников — тем более. Зачем? И так понятно, что лучшим будет он.

* * *

Драко гордо шествовал на арену, улыбаясь самому себе. Объяснение задания он пропустил мимо ушей. Услышал лишь, что там чего-то, связанное с драконами, но решил, что это про него, ибо он назван в честь дракона, а значит, справится. Наверное, конкурсы специально подбирали, чтобы сочетались с его образом или именем.

Драко встал в пафосную позу, улыбаясь зрителям, когда его что-то ударило.

Поднявшись на ноги, он огляделся, надеясь пригрозить отцом, но слова застряли в его горле.

На скале на расстоянии, пригодном для смертоносной атаки, сидел огромный чёрный дракон. Он пристально смотрел на Малфоя, скаля зубы. Из груди чудовища вырывалось рычание. Остроконечный хвост скрёб по камням.

«Почему меня никто не удосужился предупредить?» — мелькнула мысль в его голове перед тем, как дракон кинулся на него.

* * *

— Да! — закричали Люциус и Нарцисса, наблюдая с высокого холма в бинокль за испытанием, как Драко отшвыривает к стене арены. — Так его! Хорошая рептилия, молодчина, дракон!

Гебридский чёрный выдохнул пламя. Нарцисса обняла мужа, довольно и многозначительно ему улыбаясь.

— Этому дракону нужно будет скормить жирного барана. Или быка... Или обоих. Да, пожалуй, обоих! Стойте! — закричал Люциус на драконологов, поспешивших на помощь обгоревшему и раненому пятому чемпиону. — Никчёмные болваны, куда вы лезете? И главное, зачем? Он всё равно не оценит!

Но его не слышал никто, кроме жены. Будто обессилев, супруги сели на землю. От их восторга не осталось и следа.

— Он будет на последнем месте, — произнесла Нарцисса.

— Да уж... Все чемпионы хорошо выступили, а этот стоял и таращился. И что теперь делать?

— Не отчаивайся, — женщина погладила мужа по руке. — Есть ещё два испытания. А у нас две попытки.

Их лица на мгновение просияли.

— А если не получится, усыновим какого-нибудь магглокровку. Он точно лишён каких-либо родовых проклятий.

Драко очнулся с тихим стоном. Перед медленно восстанавливающимся взором юноши возникал потолок больничного крыла. Попытавшись вспомнить, как он здесь оказался, слизеринец почувствовал такую резкую и острую головную боль, словно бы череп пилили притупленной пилой.

Не выдержав, он закричал тонким высоким голосом. На звук прибежала мадам Помфри. Медсестра протянула ему какое-то снадобье, но Драко на него даже не посмотрел, и женщина, прижав его к кровати, раскрыла рот и влила лекарство в глотку слизеринцу.

Боль постепенно, будто нехотя, отступила, и Малфой успокоился. Мгновение спустя он понял, что медсестра, эта прислуга, смела касаться его, и собирался уже огрызнуться на неё, но к губам была приставлена новая склянка.

Проглотив и это зелье, Драко почувствовал сонливость, а через минуту уже спал, пуская слюну и пачкая постель.

Ему снился чёрный дракон...

* * *

Визг из золотого яйца начал раздражать, и Гарри захлопнул его, потерев переносицу и виски.

О подсказке к сути следующего испытания думать не хотелось вовсе. Тем более, что голову занимали совсем другие мысли.

Недавно объявили о проведении традиционного для Турнира Трёх Волшебников Святочного бала, который должна была открыть тройка — в данном случае пятёрка — чемпионов и их партнёров.

Сам Гарри ещё в тот же день пригласил на бал Гермиону и, к своей радости, получил её согласие. Они с подругой любили друг друга, не мысля один без другого своей жизни. И теперь Гарри то и дело представлял, как будет проходить их бал.

Но была и проблема: танцевать он не умел. Но отдавить любимой ноги не хотелось, и юноша лихорадочно раздумывал, кто бы мог его научить.

* * *

Драко после выздоровления был в серьёзном затруднении: ему некого было пригласить на Святочный бал, и это было, по его мнению, в высшей степени несправедливо! Француженка окрутила когтевранского капитана, Крам шёл с кем-то из своих, Диггори со своей китаянкой, а Поттер — что неудивительно — с грязнокровкой.

Малфой же за те два месяца, что минули с его избрания чемпионом, успел надоесть всем так сильно, что к нему близко никто не подходил: он хвастал своим чемпионством, требовал надлежащего отношения к себе, то есть поклонения своей персоне, угрожал тем, кто отказывался, приставал к симпатичным девушкам, мешал ученикам есть и спать. Теперь он пожинал плоды своих поступков.

Снейп отказался помогать в решении этой проблемы и приказывать одной из студенток стать партнёршей пятого чемпиона, а родители старательно игнорировали его просьбы посодействовать в нахождении пары с помощью подкупа.

Драко хотел себе не просто партнёршу: она должна была быть под стать ему чистокровной, влиятельной и богатой. И самое главное, прекраснейшей из всех, присутствующих в замке.

Его собственная наречённая, Панси Паркинсон, соответствовала всем стандартам, и Малфой пытался пригласить еë. Но Панси, которой Драко успел надоесть за последние дни, отхлестала его по щекам и ушла прочь с гордо поднятой головой.

Сёстры Гринграсс, вторые после Панси кандидатки, отпали, когда посмели заступиться за грязнокровку с Когтеврана, которому Драко указывал его место. Партнёрша Драко Малфоя должна соответствовать ему во всём, включая взгляд на мир.

Прочие слизеринки его избегали, а на других факультетах могли попасться полукровки. По той же причине он избегал шармбатонок, среди которых затесалась квартеронка-вейла и Мерлин знает, сколько их там ещё. А студентки Дурмстранга, хотя и были чистокровны, были старше и выше Малфоя, чего он им простить не мог: сверху на других должен смотреть он, а не наоборот!

Как же быть?

* * *

Гарри с любовью и восхищением смотрел на Гермиону. Она всегда была прекрасна, и он это знал, но сегодня это наверняка увидит весь Хогвартс.

— Готова, моя красавица? — юноша поцеловал её в щёку, нежно обняв.

— С тобой готова всегда и везде, — ответила она, слегка покраснев.

Они неспешно, будто совершая прогулку, спустились к МакГонагалл, которая отвела их к остальным парам.

Седрик и Чжоу, Флёр и Роджер Дэвис, Крам и одна из его однокашниц. Не хватало лишь Малфоя.

Они ждали, ведя беседу между собой, когда послышался странный скрежет.

Оглянувшись, все девятеро узрели Малфоя, волочившего за собой картину, на которой был изображён он сам.

Музыка лилась со всех сторон. Вокруг них танцевали другие ученики, но Гарри и Гермиона не видели этого, поглощённые друг другом. Они кружились в вальсе, отдыхали и веселились. Не существовало ни целующихся по углам парочек, ни качающихся карет, ни что-то кричащих друг другу Каркарова и Снейпа, ни что-то обсуждающих Хагрида и Мадам Максим. Были только они и их любовь. Они ходили по зимнему саду, любуясь им, возвращались назад и вновь танцевали. По пути Гарри поймал надоедливого жука и превратил его в брошь, которую тотчас подарил Гермионе.

Их отвлёк только Седрик, давший гриффиндорцу подсказку о том, как разобраться с золотым яйцом.

В ванную старост подростки направились вместе, что очень удивило Поттера, но он не сказал ни слова и пошёл следом за Гермионой.

* * *

Гарри молча закипал от злости. Мало Снейпу придирок к нему, так теперь он за Гермиону взялся! Ну держались они за руки, что с того? Имеют право! Тем более теперь, когда подсказка из яйца недвусмысленно намекает на возможность похищения Гермионы как заложника для Гарри. Конечно, в песне пелось о некоем сокровище, но Гермиона объяснила ему, что может иметься в виду человеческая жизнь. А кто из людей для Поттера значимее, чем его любимая? Не Рон же это. Он, конечно, друг, и попади Уизли в беду, Гарри бы его спас, но точно не считал Рональда Биллиуса Уизли своим кладом, без которого не смог бы жить.

Он уже хотел колко ответить ненавистному преподавателю, когда из коридора донёсся истошный вопль. Забыв разногласия, ученики и учитель кинулись в сторону крика.

Орал Малфой, за которым гонялся Крам.

— Что тут происходит? — спросил Снейп.

— Ваш ученик вручил мне своё золотое яйцо и заявил, что позволяет мне разгадать загадку в нём за него! — болгарин размахнулся и ударил яйцом Драко по голове, отчего тот упал.

— Предлагал денег? — спросила Гермиона.

— Потребовал их! Якобы я обязан ему заплатить за оказанное доверие!

Гарри и Гермиона переглянулись и, не сговариваясь, покрутили пальцами у виска. Северус Снейп постоял на месте, что-то пробормотал, махнул рукой и начал биться головой о стену.

* * *

Гарри беспокоился. Сбывались худшие опасения: утром он не увидел Гермиону на обычном месте. Лаванда Браун и Парвати Патил говорили, что её ночью забрала МакГонагалл. Всё стало ясно. Гермиона — его заложница, его сокровище.

Он, даже не позавтракав, отправился к Чёрному озеру, забрав у Невилла подготовленные тем для гриффиндорца жабросли. Через какое-то время к нему присоединились Седрик, Виктор и Флёр. Все трое беспокоились.

Малфоя, сонного и верещащего какие-то ругательства, приволокли за руки двое старшекурсников. Когда слизеринца заткнули, за столом жюри поднялся директор.

— Итак, — произнёс Дамблдор, — правила второго тура таковы: на дне озера находятся четыре заложника, которых должны спасти чемпионы. Времени отведено ровно час. Вы не ослышались, заложника четыре. Никто не захотел стать заложником Драко Малфоя, и в этих обстоятельствах для него даже было придумано отдельное испытание, подготовленное лично директором Каркаровым и нашим старым знакомым Римусом Люпином! — он указал на стоящего рядом мужчину. — Но, к счастью, это не понадобилось: нашёлся человек, который вспомнил, что Драко танцевал на балу со своим портретом. Картина была вынесена, заколдована и помещена под воду рядом с остальными заложниками!

Воздух разрезал громкий надрывный вой. Это Драко оплакивал своё изображение.

Гарри помотал головой, дождавшись сигнала, проглотил жабросли и прыгнул в воду. Ему нужно было найти Гермиону.

* * *

— Ну почему, почему этот оборотень бросился его спасать? — кричал Люциус, в ярости бросая на землю бинокль. — Драко ведь его оскорблял, насмехался, унижал! Неужели так сложно было просто постоять и подождать, пока ты не сможешь снова забеременеть? Он бы отомстил ему — я бы слова не сказал!

— Успокойся дорогой, — Нарцисса обняла его, утешая. — Просто он добрый человек. Гриффиндорец, к тому же. Такова его природа.

— Этот добрый человек, — зашипел Люциус, — пустил под хвост своей полуночной форме двести тридцать галеонов, что я дал Каркарову на непреодолимые препятствия для нашего сына. Теперь у нас осталась лишь одна попытка.

События, столь сильно возмутившие Люциуса Малфоя, развивались следующим образом: накануне второго тура он встретился с Игорем Каркаровым и сумел убедить его вмешаться в ход испытания, несколько усложнив его для Драко. Впрочем, больших усилий на это не понадобилось — директор, так же, как и все, уставший от самодовольного слизеринца, взялся за дело с большой готовностью, не скупясь ни на какие чары.

Когда началось испытание, Драко не прыгнул в озеро вслед за остальными, а продолжал рыдать над утратой своего портрета и требовать от всех подряд, чтобы они нырнули за картиной вместо него. Это продолжалось, пока старшекурсники не навели на него заклятие головного пузыря и не столкнули в озеро. Малфой почти сразу начал тонуть: он умел плавать, но глубокий и обширный водоём нельзя сравнить с домашним бассейном. Так он и шёл на дно, барахтаясь, пока его не выбросил на поверхность гигантский кальмар. Слизеринец хотел отдышаться, но снова был отправлен в озеро.

На этот раз дела пятого чемпиона шли лучше, и он всё же смог плыть, но не сумел найти дороги к деревне русалок. Помощи от Плаксы Миртл он не принял, обложил её площадной бранью и прогнал. И тут начали действовать ловушки Каркарова.

Заколдованные водоросли удлинились, опутав ноги и руки Малфоя, начав выделять едкий запах, привлёкший стаю гриндилоу, нацелившихся было на Флёр.

Связанный по рукам и ногам, атакованный водяными чертями, Драко дёргался и верещал, лишь сильнее увязая в капкане. Его беду заметили русалки, но едва они отогнали гриндилоу, как получили в свой адрес порцию ругательств и уплыли, а обидчики слизеринца вернулись.

Каким образом Драко сумел удержать пузырь вокруг своей головы целым весь этот час, не знал никто, но лопнул он, лишь когда наверху прозвучал финальный выстрел. Малфой стал захлёбываться и уже терял сознание, когда на помощь приплыл Люпин, вытащивший участника турнира на берег.

* * *

Время между вторым и третьим испытанием протекало своим чередом. Гарри и Гермиона проводили его вместе. Некогда прилежная ученица даже забросила уроки, стремясь урвать больше минут наедине с возлюбленным.

Иногда к ним присоединялись другие чемпионы, с которыми у гриффиндорцев завязались если не дружеские, то приятельские отношения.

О быстро растущем на бывшем квиддичном поле лабиринте они старались не думать, но, тем не менее, прогуливаясь перед замком, регулярно видели его и встречали самых разных людей. В день третьего испытания они столкнулись с Люциусом и Нарциссой Малфоями, ведущими очень странный диалог:

— Хочу девочку, — пробормотала Нарцисса.

— Не выйдет, — ответил муж. — У Малфоев рождаются только мальчики.

— Хочу. Девочку.

Люциус покачал головой, и тут его взгляд уцепился за Поттера и Грейнджер, смотрящих на них, но весьма недвусмысленно держащихся за руки.

— Хм, а если оформить над ней магическое опекунство и подписать контракт с Поттером? — пробормотал Люциус. — И девочка она милая... и магглокровка, как мы и хотели.. Мисс Грейнджер, хотите мы вас удочерим и выдадим замуж за Поттера?

От ответа на этот вопрос парочку спасло появление преподавателей и семьи Уизли.

* * *

Прохождение лабиринта было трудным. Мало того, что он кишел разнообразными чудищами, столь любимыми Хагридом, а также сами кусты норовили схватить чемпионов, так ещё из головы не выходили слова Дамблдора: «Вы можете потерять самих себя». Что бы это могло значить?

Из мыслей Гарри выдернул крик. Прибежав на место, он увидел попавшую в ловушку из веток Флёр. Её палочка затерялась.

Кое-как вызволив её с помощью подоспевшего Диггори, Гарри вызвал помощь и продолжил путь, следуя за пуффендуйцем.

Он не знал, сколько они проплутали, пока не вышли к кубку. Но едва оба устремились к нему, как на старшекурсника напал акромантул. впрочем, оглушённый Поттером. За что Седрик стал благодарить гриффиндорца.

— Гарри, ты спас меня, — говорил он — Ты заслужил победу, берись за кубок!

— Нет, я лишний чемпион, это твоя победа! Или давай возьмём его вместе, чтобы победила школа!

Диггори подумав, кивнул. Но едва они потянулись к награде, как на них с диким криком налетёл Малфой. Растолкав соперников, он схватил кубок и исчез в яркой вспышке.

— Тьфу, — Диггори поднялся с земли и помог Поттеру. — Вот же несправедливость! Он старался меньше всех, почти ничего не сделал, а теперь будет хвастать всем, что именно он победил!

Скоротав время за разговором, чемпионы Хогвартса вышли из лабиринта к трибунам. Драко стоял в центре поля с закрытыми от удовольствия глазами, слушая недовольные и огорчённые крики толпы, кажущиеся ему радостными. Но улыбка сползла с его лица, когда Дамблдор попросил его отдать кубок настоящему победителю — Гарри.

— Но, но, но... Но вы же сказали, что победит тот, кто первым коснëтся кубка! — слизеринец был готов разрыдаться.

— Всё верно, тот, кто первым коснулся кубка, стал победителем ТРЕТЬЕГО ИСПЫТАНИЯ! Вы меня что, не слушали, мистер Малфой? Я ещё на приветственном пиру говорил, что победителем турнира станет тот, кто наберёт больше всего очков! А по сумме очков, включая выставленные только что, Гарри на первом месте, и он победил.

На пятого чемпиона было жалко смотреть. Когда директор разжал его пальцы и передал награду Поттеру, которого уже поздравляли сбежавшие со своих мест зрители, он упал на колени и закричал.

* * *

Дом Реддлов горел. Барти Крауч-младший с удовлетворением вздохнул и уже собирался трансгрессировать прочь. Он по-прежнему был верен делу повелителя, но решил исключить любую вероятность попадания Драко в Литтл-Хэнглтон. Поэтому спрятал в лабиринте обычный кубок, изменил память Грюма, оставленного в Хогвартсе, и сжёг хижину, чтобы возродить Лорда, когда придёт время.

Он не видел, как из горящего дома выбежала крыса, зашедшая ему за спину, как она стала толстым лысым человеком, наставившим на него палочку. Он не слышал заклятия...

— Авада кедавра!

* * *

— Этот Турнир выиграл я! Я! Директор не имел права отнимать мою победу!

Люциус и Нарцисса почти не слушали жалоб сына. Впервые в жизни они общались с магглами. Мистер и миссис Грейнджер, проведённые Дамблдором в школу на финал Турнира, по непонятным Малфоям причинам оказались умными и приятными людьми, с которыми можно было побеседовать. Но всё же крики Драко вывели их из себя.

— Ну почему он постоянно ноет? — Нарцисса потёрла переносицу. — Как девочка! И ведёт себя так же! Если бы можно было сменить ему пол, выдали бы за Гойла или Крэбба и всё. Но ведь так нельзя.

— Это позволяет сделать маггловская медицина, — ответила миссис Грейнджер. — Мы таким не занимаемся, но у нас есть знакомые, проводящие нужные операции.

— Сколько стоит? — вскинулся Люциус. — Мы оплатим!

— Не знаю, но если хотите, сведём вас с нужными людьми.

— Конечно, и чем быстрее, тем лучше. Пусть голова болит у Крэббов или Гойлов.

Послышался кашель. Оглянувись, все увидели, что Драко стоит со стаканом воды в руке и, согнувшись, пытается постучать по своей груди.

— Что с ним?

— Наверное, услышал последнюю часть разговора и подавился от испуга, — мистер Грейнджер шагнул на помощь юноше, но Малфои наслали на него и его жену сонное заклятие, наблюдая, как наконец-то достигается их цель.

* * *

Прошло шестнадцать лет. Гарри и Гермиона провожали в Хогвартс своего старшего сына. Джеймс шёл рядом с родителями, заметно волнуясь не то от страха, не то от предвкушения попадания в знакомый по рассказам родителей замок.

Супруги понимающе переглядывались и как могли успокаивали сына.

Сам Хогвартс поменялся. После их выпуска Дамблдор ушёл искать некие важные предметы и не вернулся, хотя прислал весточку, что достиг цели. Его сменила МакГонагалл, перестроившая школу по-своему.

Грейнджеры давно были на пенсии. Жили они в Малфой-Мэноре вместе с его хозяевами и их сыном, которому приходились крёстными.

Пройдя сквозь барьер, Поттеры проводили Джеймса к поезду и обняли его на прощание.

У них всё было хорошо.