Волан-де-Морт и злая собака (джен)

Вальбургу Блэк не получилось бы назвать чувствительной натурой. В некоторых случаях она могла промолчать или же проявить снисхождение, а в других — заводилась с полуоборота. Миссис Блэк скорее была очень наблюдательной, своенравной и жестокой особой, нежели чуткой и способной на излишние эмоции. То, что старший сын спустя годы стал к ней заходить и о чём-то периодически спрашивать, её не сильно обрадовало. Она помогла Сириусу выжить и прикончила Волан-де-Морта, рассказала ему про крестражи, а он с другом Поттером стал их искать. К ней сын заходил только по делу. Камин ей починил, видимо, из благодарности или же из-за природного упрямства — две недели чинил, неумеха! — и желания доказать, что он на что-то способен. Что же тут могло её хоть чуточку тронуть? Ничего. Если бы не смертельная опасность, кто знает, вспомнил бы о ней сын или нет.

Они не говорили о былом, но и она, и Сириус были очень упрямы и оставались при своих мнениях. Старые обиды всё ещё действовали на них, хоть и не так сильно, как раньше. Да, спустя время Сириус отважился зайти к ней с просьбой, и Вальбурга сочла его просьбу уместной. Тёмный артефакт в хранилище Беллатрисы стоило уничтожить, незачем бояться какого-то Тёмного Лорда, пусть он сгинет, обманщик. Она помогла сыну и заставила Сигнуса забрать чашу из хранилища. Ещё немного времени спустя сын заходил, чтобы попросить отправить домовика в Хогвартс, конечно же, тоже ради крестража, хотел проверить меч Годрика Гриффиндора. Вальбурга выполнила и эту просьбу.

— Спасибо, — немного смущённо сказал ей сын, и она подумала, что теперь, спустя годы, он хотя бы ей не хамит, видимо, взрослеет, хоть чему-то учится.

Впрочем, надеяться, что он пожалеет и извинится за все жестокие слова, произнесённые когда-то, не приходилось. Вальбурга не тешила себя несбыточными надеждами об этом. Это же Сириус, он неисправим.

— Госпожа, Сириус на крыльце дома! — в один из дней доложил Кикимер.

— И что? — спросила она, сидя в столовой. — Скажи ему, пусть заходит, я не собираюсь всё бросать и бежать по каждому ему зову.

— Кикимер не может, — спустя минуту сообщил домовик, — Сириус обезумел и ничего не слышит.

Вальбурга могла бы подумать, что домовик шутит, но Кикимер ей служил давно и, к счастью, такой дурной привычки не имел. Именно поэтому она молча поднялась, прошлась по коридору и вышла на крыльцо. Сириус сидел на ступеньках, покачиваясь и смотря куда-то в пустоту.

— Я не смог… я… хотел… но это пойло…

— Сириус, ты что, пьян?! — возмутилась Вальбурга. — Тебе совесть позволяет заявиться сюда в таком виде?!

От её строгого голоса он вздрогнул и медленно поднял на неё глаза. Нет, Сириус не был пьян — она поняла это по одному только взгляду — но что-то сильно сломило его волю.

— В чём дело? — спросила Вальбурга. — Что-то не так с этими вашими… поисками?

Сын закивал и сказал, что был вынужден пить какое-то неприятное зелье. Судя по описанию, зелье отчаяния: другие зелья не обладали столь сильным действием, чтобы настолько подавлять волшебника.

— Сириус, ты что, совсем болван?! Ты что-то нейтрализующее эффект перед этим принять не пробовал? Или тебе с твоим другом мозгов не хватило, чтобы его изготовить или приобрести?

— Нет, я… мы… поспорили… Джеймс… не знает.

Вальбурге оставалось разве что глаза закатить. Она дала Сириусу бутылку огневиски, перед этим велев домовику добавить в питьё несколько ложек бодрящего и веселящего зелья.

— Держи, это поможет.

Сириус вернулся спустя день, но вернулся почему-то ещё более хмурый и молчаливый.

— Он у нас, — сказал он, усевшись на диван.

— Кто у нас? — недовольно переспросила Вальбурга. — Твой рассудок? Вряд ли.

— Крестраж.

— Сириус, ты бредишь?

— Точно у нас… не знаю, куда Регги его дел… но он же все ценные побрякушки дома хранил… значит, и эту должен был куда-то спрятать. Может, в своей комнате или на чердаке, или ещё где…

В тот день Сириус отдал Вальбурге поддельный медальон и лежащую внутри записку. Сказать, чтобы это её тронуло, значило ничего не сказать. Какие-то мгновения она сидела неподвижно, словно неживая, и только её глаза скользили всё по тем же строчкам послания. Ей не нужно было смотреть на подпись, она узнала руку, что выводили эти строки, с первых же слов. Её милый Регулус… такой воспитанный храбрый мальчик… Она и раньше подозревала, что с ним произошло что-то недоброе. Подозревала, что Тёмный Лорд мог намеренно дать ему слишком сложное задание, чтобы убавить число Блэков и сделать их не такими сильными в глазах других, подозревала и злилась, потому что у неё были только эти вот, ничем не подкреплённые, подозрения и сообщать о них кому-то было бы крайне глупо. А теперь, спустя годы, в её руках было доказательство, что её несравненный младший сын не выдержал обмана и мерзости, которую увидел. По иронии судьбы это доказательство ей принёс старший сын, которого она выжгла с гобелена как недостойного Блэка.

— Что скажешь? — нарушил возникшую в гостиной тишину Сириус.

— Если крестраж у нас… Кикимер его найдёт, — отмерев, ответила Вальбурга, при этом сохранив самообладание.

Внутри неё бушевало пламя. Том обманывал её. Лгал прямо в глаза! Он погубил её несравненного мальчика! Будь он жив, она бы сама сходила к нему и убила ещё раз.

— Кикимер, иди сюда!

Искать медальон долго не пришлось. Кикимер после её приказа стал лить слёзы и каяться в проступке, он рассказал им всё. О том, как хозяин Регулус за него переживал, и о том, как бесславно он погиб. Сириус забрал медальон и отнёс к своему другу, а Вальбурга осталась с тем, что на неё обрушилось. Желая хоть как-то отомстить тому, кто отнял у неё сына, она наняла людей, чтобы они нашли змею врага, а также сказала родне, что больше те, кто ещё верен Тёмному Лорду, ей никто. Родня была удивлена, но не спорила. Сириус в те же дни спросил, может ли остаться у неё на какое-то время. Возможно, он переживал за неё, боялся, что правда о Регулусе подорвёт её здоровье или же тронет рассудок, но это было ни к чему. Из них двоих куда более чувствительной натурой был он сам. Вальбурга разрешила сыну остаться, хоть и не особо нуждалась в его помощи. Скорее, это Сириус хотел побыть среди теней прошлого и нуждался в помощи, потому как ходил хмурый, пил огневиски и подолгу сидел то своей комнате, то в комнате брата. Вальбурга его не трогала, и спустя пару недель он вернулся в дом дяди Альфарда и к службе в Министерстве.

О том, что у её сына периодически случались романы, Вальбурга, конечно же, знала. Ещё в те годы, когда это нестриженное дарование должно было сосредоточить всё своё внимание на образовании, оно уже вовсю гуляло то с одной, то с другой девушкой, рискуя опозорить род и сделать родителей бабушкой с дедушкой раньше времени. Благо, что Мерлин уберёг от одного позора, хоть и не смог уберечь от другого. Впрочем, поминать былое было ни к чему. О том, что вот теперь, спустя годы, сын вдруг женился, Вальбурга тоже знала, как и том, что у неё родился внук. В кои-то веки Сириус отправил ей открытку и сообщил об этой новости. Видимо, был настолько рад, что даже о матери вспомнил и захотел поделиться. Но Вальбурга всё равно ничего от этого не испытала. Целительница, на которой сын женился, происходила от непонятно кого, и что она там ему родила, Мерлин его знает. Вальбурга не стремилась встретиться и посмотреть на внука, хоть и из чувства приличия отправила к сыну и невестке Кикимера, чтобы он передал её поздравления и детские вещички, заказанные по такому случаю.

Как там у Сириуса и его жены после рождения сына шли дела, Вальбурга не знала и не интересовалась. Судя по тому, что они не приходили и не жаловались, то, видимо, как-то справлялись. Какие-то месяцы всё так и было, вплоть до того дня, когда сын не появился на крыльце её дома и не попросил домовика позвать к нему хозяйку.

— Я это… поздравить зашёл… Ну, подумал, вдруг у тебя хорошее настроение.

Сириус навестил её на день рождения, держа в одной руке торт, а другой — прижимая к себе темноволосого малыша, которому на вид было месяцев семь-восемь.

— Мы на пару минут, не беспокойся, — предупредил Сириус, протягивая матери торт. — Сейчас только…

Вот в эти минуты что-то действительно изменилось. Вальбурга всё ещё слышала голос сына, сообщавшего ей о чём-то, но её взгляд был прикован к ребёнку. Разве она могла его не узнать? Эти скулы… глаза… нос… Это же был он! Её Орион. Тот, кто любил её и защищал от всего до самой смерти. А теперь он вернулся, воплотившись вот в этом маленьком беззащитном существе, которое Сириус прижимал к себе.

— Позволь, — сказала Вальбурга, но протянула руки не к торту, а к внуку.

— Э-э… да, если ты хочешь… конечно, — растерянно ответил Сириус, и она взяла малыша в свои руки.

Выходит, всё не зря. За все страдания и муки, что она перенесла, Мерлин вернул ей того, кого она любила. Вальбурга не могла отвести от внука глаз и поверить, что чудеса случаются.

— Как… ты его назвал? — спросила она.

— Джеймс, — ответил сын и быстро поправился: — Джеймс Регулус Блэк.

— Хорошо, — сухо произнесла Вальбурга, не сильно оценив первое, не соответствующее традиции, имя, но это было и не важно. — Здравствуй, мой дорогой, — как можно мягче сказала она внуку и прижала его к себе.

Сириус не посмел ей возразить, когда она понесла малыша в гостиную и какое-то время сидела с ним на диване. Выходит, всё не зря, повторяла она про себя, это маленькое существо ей награда. Теперь пришёл её черёд не только любить его, но и оберегать от всего. Кровь Блэков не потеряна, она течёт в жилах этого малыша, у этого славного рода есть наследник, продолжение, а значит, в её жизнь снова вернулся смысл.

— Не бойся, Джеймс, бабуля не позволит кому-либо тебя обидеть, — смотря малышу в личико, сказала Вальбурга. — Ты настоящий Блэк, как и твои предки. Блэки защитят тебя от всего.

Вмешиваться в жизнь сына она, конечно же, не собиралась, хоть и поняла, что теперь не сможет жить так, как прежде. А как же её внук, наследник рода? Всё ли хорошо у крошки Джеймса? Нужно же убедиться, что его родители заботятся о нём должным образом и не прививают какие-нибудь… дурные привычки. Только ради благополучия малыша Вальбурга совершила невозможное и отправилась в гости к сыну, чтобы посмотреть, во что теперь превратился дом Альфарда и познакомиться с этой его… женой-целительницей.

— Джейн, это… моя мать. Мама, это Джейн, — представил женщин Сириус.

Ему повезло, что он держал в руках сына, иначе бы Кикимер, идущий за хозяйкой с кочергой, треснул его за то, что он представил дам не так, как полагалась у воспитанных людей.

— Рада знакомству, — сухо заметила Вальбурга, окинув взглядом рыжеволосую невестку с довольно броской внешностью.

«Дожили… на рыжих мода пошла», — подумала она про себя, а вслух лишь поблагодарила за предложение пройти на кухню и выпить чай. Благо, что жена Сириуса оказалась хотя бы разумной и ничего не имела против того, чтобы её ребёнка могла навещать бабушка или же иногда брать к себе на Гриммо, 12.

— О, я вам буду очень признательна за заботу, миссис Блэк, — говорила она за чаем. — Знаете, иногда так хочется хоть часок отдохнуть от всего, а если ещё и пару дней… да вы сделаете меня счастливой, честное слово!

— Прекрасно, я рада, что мы понимаем друг друга. И да, ты можешь звать меня и по имени, — разрешила ей Вальбурга, — мы же вроде не чужие теперь.

Спрашивать, почему бабушку раньше не заботила судьба её внука, Джейн тоже не стала, видимо, хватило мозгов, поэтому Вальбурга стала относиться к ней с тем же снисхождением, что и к прохожим на улице. Пока не мешают, пусть ходят себе. Сириус тоже ничего не имел против участия матери, хоть и норовил научить сына всякой ерунде. Благо, что Джеймс имел с ним внешнее сходство, но по характеру был не такой, более спокойный и тихий.

«Будет уравновешенный, как и Орион. Хвала Мерлину, что наследник рода пошёл в дедушку!» — смотря на него, с гордостью думала Вальбурга. Ради внука она и Поттеров перестала поносить, и называла их только по именам, в противном случае Сириус начинал беситься, а когда он бесился, была велика вероятность, что из вредности он может или наговорить сыну чего-то не того, или оградить его от бабушки. Не то чтобы дурные наклонности Сириуса хоть немного пугали Вальбургу… но надо же было в первую очередь думать о крошке Джеймсе, а ему, пока он ещё маленький и не способный здраво рассуждать, разборки в семье ни к чему. Вот подрастёт, тогда и сам будет всё понимать, а там и уважать, и защищать любимую бабушку. Словом, вот уже несколько лет среди Блэков царила своеобразная гармония, вплоть до того дня, пока наследник рода не оказался в Мунго.

— ПОТТЕР!!! А ну иди сюда, тварь ты эдакая!

Джеймса Поттера от смерти спасло только то, что между ним и взбешённой Вальбургой, направившей на него волшебную палочку, возник Сириус.

— Мать, не смей! — преградив ей путь, грозно сказал сын. — Джеймс не виноват! Пострадать могли и его дети!

— Мне всё равно, могли пострадать его дети или не могли! Сейчас этот кретин ответит мне за моего внука!

Благо, что Джеймсу Поттеру тоже хватило мозгов, чтобы не возражать. Он был хмур и не отрицал свою вину, а гоблин, которого он вызвал, проконсультировал специалистов, которых вызвала Вальбурга, и вместе они добились успеха. Разве что Джеймс-младший очень ослаб и пришлось подержать его в Мунго, чтобы набрался сил и окреп. За эту неделю Вальбурга бывала у внука чаще, чем кто-либо, ведь надо же было убедиться, что за наследником рода ухаживают должных образом, что его кормят не как сироту какую-то и что возле него не вьются... всякие сомнительные лица, вроде фотографов и журналистов, некоторых из которых Кикимер за эту неделю успел поколотить кочергой и прогнать. Под конец недели этот список пополнил и Дамблдор, зашедший к ребёнку, чтобы обо всём расспросить и якобы помочь.

— Совсем стыд потерял, тварь любознательная, — сердито сказала Вальбурга, как только тот вылетел из палаты, и взмахом палочки закрыла дверь.

За ней, конечно, было слышно голоса целителей, прибежавших помочь Дамблдору, но кому было до них дело? Вальбурга приблизилась к внуку и уселась на край кровати.

— Ложись поудобней, Джеймс, и не беспокойся: твой покой больше никто не нарушит, — сказала она уже куда спокойнее и, укрыв мальчика одеялом, подобрала с тумбочки книжку. — Давай я тебе почитаю…

Кикимер, выходивший в коридор, спустя какое-то время вернулся и доложил хозяйке, что Дамблдора уложили в отдельную палату и что туда уже рванула та самая болтливая белокурая журналистка, накрашенная так ярко, словно она никак не могла определиться, где именно работает: в борделе или же в газете. Следом за ней в ту же палату, прихрамывая, добрался и фотограф, чтобы урвать эксклюзив. Ни он, ни журналистка в палату к Блэкам больше не заглядывали, видимо, хорошо запомнив удары кочерги, поэтому Вальбурга сидела какое-то время возле внука, смотря, как тот хлопает глазами и постепенно засыпает. Решив оставить возле него домовика, она было поднялась на ноги и услышала за дверью торопливые шаги.

— Ты и ты остаётесь здесь! — прозвучал совсем рядом знакомый ей голос. — А ты!..

Дверь открылась, и их взгляды встретились. Сириус был отчего-то крайне напряжён. Его волосы были всклокочены, мантия отсутствовала, а рубашка опять была не застёгнута.

— Мама? Ты… всё ещё здесь? — спросил он после недолгого замешательства и посмотрел на спящего сына.

— А что, мне нельзя здесь быть? — откликнулась Вальбурга и заметила за его спиной ещё двоих мракоборцев. — А твои коллеги что здесь делают?

— Выйдем, — предложил ей сын и сказал кому-то позади: — А ты будешь внутри.

— Для чего это этому лбу быть возле Джеймса? — проводив коллегу сына взглядом, спросила Вальбурга. — Разве его хотят украсть?

— Нет, но… Знаешь, ты лучше присядь, — предложил Сириус.

— Не хрупкая, не развалюсь. Говори, в чём дело, — нетерпеливо велела сыну Вальбурга, не желавшая, чтобы возле её внука находился некий посторонний тип. А то мало крошке потрясений за эту неделю! — Ну?.. Мне долго ждать?

— Это… Кто-то решил возродить ту тварь, которая меня и Гарри чуть не прикончила, — быстро сказал Сириус, смотря ей в глаза. — Мне Сох… Джеймс только что сообщил, что… ну, что та самая банка сама упала и разбилась в его кабинете.

О ком идёт речь, Вальбурга, конечно же, поняла и немного помолчала. Никак эта тварь не могла угомониться! Отняла у неё сына, а теперь ещё будет норовить отнять другого, а вместе с ним и её бесценного наследника рода. Вот уж что, а этому не бывать.

— Убери этого здорового лба из палаты, я сама побуду с Джеймсом, а утром заберу его к себе, — поразмыслив, сказала она.

— Э-э… а не рано ему выписываться? — засомневался было Сириус.

— Не рано, если что-то будет нужно, Кикимер доставит целителя на дом, — утвердила Вальбурга, и в этот раз сын не стал с ней спорить.

Утром, как и собиралась, она велела внуку подниматься, Кикимер помогал ему собраться.

— Ура-а-а-а! Домой! — радовался крошка Джеймс, ведь он знал, что у бабушки будет кушать вкусные блинчики с вареньем и много чего ещё — это его родители были не способны приготовить что-то сложнее каши и макарон, а у бабушки был Кикимер, и не было того, чего он не смог бы для госпожи и её внука приготовить.

— Да, домой, дорогой, — говорила Джеймсу Вальбурга и держала его за ладошку. — Не спеши так, пожалуйста, я за тобой не поспеваю…

Бах! Бах! Бах! — раздавались звуки в кабинете главного целителя. Он и его коллеги открывали бутылки шампанского и радовались выписке Джеймса Блэка даже больше, чем он сам. Тот же Дамблдор, лежащий в палате и жаловавшийся на что-то, мог подождать, штат Мунго и так впервые за последние годы работал всю неделю в усиленном режиме.

— Мы это сделали, коллеги! С чем я нас всех и поздравляю! — произносил тост главный целитель, и другие целители с улыбками пили шампанское, дружно и молча желая Блэкам здоровья.

* * *

— Идиоты!!! Трусливые безмозглые твари!..

Волан-де-Морт возродился… и возродился крайне злой. Вывалившись из котла, он вдруг обнаружил, что ему тяжело разгибать спину и двигаться. В росте он почему-то убавил, руки и ноги его сделались слабее, а некоторые движения периодически сопровождались характерным хрустом в суставах.

— О чём вы вообще думали?! Кто из вас, тупоголовых кретинов, решил использовать кровь старика?!

Собравшиеся молчали, так как понимали, что раз они поддержали инициатора идеи, то, значит, были с ним согласны.

— Повелитель, позвольте… взять на себя смелость и предложить вам это.

Люциус Малфой протянул Волан-де-Морту некий предмет. Собственно, именно из-за отсутствия этого предмета и он, и другие Пожиратели смерти остались без наказания. Но всё изменилось, как только Волан-де-Морт надел очки. Наконец-то он их увидел! Увидел и… немного не понял, почему его верных слуг только трое.

— А где остальные? — требовательно спросил Волан-де-Морт, обратив на собравшихся большие красные глаза, увеличенные из-за толстых стёкол очков.

— Некоторые от вас отреклись, мой повелитель, и не захотели нас слушать… — осторожно ответил Малфой.

— А других Сириус Блэк поймал и упрятал в Азкабан! — злобно прибавил Крэбб.

— Он и сейчас стягивает все силы, чтобы защитить дом Поттеров! — добавил Гойл. — Мои знакомые говорят, что он знает о вашем возвращении и… Он хочет вас прикончить, мой Лорд!

Волан-де-Морт помрачнел и не взревел только потому, что и так напряг все силы, чтобы стоять прямо. Вспышка гнева могла нехорошо сказаться на дряхлом организме и суставах, поэтому ему впервые пришлось сдержаться и поджать губы.

«Поганые Блэки! — подумал он про себя. — Сынок Вальбурги думает, что я настолько глуп, чтобы соваться к Поттерам?! Как бы не так!»

— А что с Вальбургой Блэк? — спросил он вслух. — Я слышал её внук пострадал и находится в Мунго… Мальчишка умер?

— Нет, повелитель, — ответил Малфой. — Его уже выписали, и миссис Блэк забрала его к себе.

— К ней Сириус Блэк тоже стягивает силы?

— Нет, повелитель. Его мать живёт всё в том же доме вместе с внуком. Их никто не охраняет.

«Да она издевается!» — подумал Волан-де-Морт и помрачнел сильнее. Все ждут его у Поттеров, думают, будто он сунется к ним первым делом. Но зачем они ему сейчас? Не Поттеры поиздевались над ним и на несколько лет заперли его душу в банке! Это сделали Блэки! Один из них покусал его за… одно важное место, а другой, вернее, другая его развоплотила! Вот кто его настоящие враги! Вот кто ему серьёзно задолжал. И сейчас, когда силы было немного, Волан-де-Морт решил, что нужно провести ещё один тёмный ритуал, на этот раз куда более кровавый и жестокий, такой, который вернёт ему былую силу, подвижность и молодость. Да, пора было истребить чей-нибудь род, вырвать из груди последнего прямого наследника сердце и съесть, чтобы заполучить всю мощь погибшего рода. К мстительному удовольствию Волан-де-Морта, такой род у него на примете имелся.

Пора истребить Блэков, решил он, а их юного наследника использовать для ритуала. Вот после него и можно будет пойти к Поттерам, чтобы доделать начатое, а пока пора наказать Вальбургу Блэк за её дерзость и беспечность. Больше с ней не будет разговоров. В этот раз она не успеет схватить волшебную палочку и направить на него.

— Ты, ты… и ты, Люциус, не увиливай! Вы все идёте со мной! — приказал слугам Волан-де-Морт, и этой же ночью они трансгрессировали к дому Блэков. — Вперёд, мои друзья! Пора преподать волшебному миру серьёзный урок!

В крайнем случае кто-то из Гойла, Крэбба или Малфоя падёт, решил Волан-де-Морт про себя, но велика ли беда? У всех есть наследники, а значит, ни тот, ни другой род сильно не пострадает. В этот раз план атаки был блестяще прост и… почти гениален. Почти, потому что в нём опять имелся некий изъян. Ни Волан-де-Морт, ни его слуги не сочли нужным учесть, что, помимо Вальбурги и её внука, в старом доме Блэков обитает ещё одно живое существо. И это существо вот уже вторую ночь находилось на боевом посту, вооружившись кочергой и мешочками с Летучим порохом, рассованными по наспех пришитым к наволочке кармашкам.