Игры не для нас (джен)

Где предел, за которым всё можно понять и прозреть?

Жизнь бросала тебя, и слепая не трогала смерть

Так захочется встать в перекрестье лучей света, в круге света,

Чтобы ввысь подняла, закружила небес глубина

Снова! Будет! Плыть за рассветом рассвет,

Сколько ещё будет,

Жить в тебе мир, которого нет.

Но молчаньи ответ,

Лишь молчанье в ответ…

Кипелов — На грани

Ки Хун немного окреп. Только это его не особо радовало. Вырубаться по поводу и без прекратил, а значит, и сбегать из реальности у него поводов поубавилось. А сбежать хотелось. Порой настолько, что зубы скрипели. Сбежать, чтобы не думать.

О разном. Например, стоит ли продолжать верить в людей. Потому что если нет, значит, ублюдок Ведущий и старый мерзавец О правы. А если да, то, значит, ему нужно угомониться хоть чуть-чуть и выдать кредит доверия Ин Хо. Или нет, и того нельзя считать человеком? Ки Хун окончательно запутался.

А ведь ему было о чём подумать, кроме свалившихся ему на голову ребёнка и совсем уж неожиданно Ведущего, чьё дьявольское воплощение или успешно маскировалось, или отсутствовало вовсе. Было, правда. Хоть и мысли постоянно скакали вокруг этих двух. Например, как продвигается переправка мамы Се Бёк. Всё ли хорошо у Чхоля и мамы Сан Ву. Забыла ли Ка Ён, как он выглядит...

Последнее кололо особенно сильно. Малышка пробудила воспоминания. И не только их. Что осталось бы после него, не нажми кто-то из них случайно кнопку? Спасённый, но при этом никому во всём свете ненужный ребёнок? Дочка, что уехала далеко-далеко и воспитываемая отчимом? Или же гора денег в розовом мотеле?

В первом случае это был бы шанс на жизнь и судьбу, во втором — кровь и, наверное, к счастью для самой Ка Ён, не воспитание, в третьем... Детектив выжил и на те деньги продолжил бы борьбу. Возможно, кончил бы так же непутёво, как Ки Хун, гоняясь за призраками.

Впрочем, видел он его Каспера. Сон вздохнул, скашивая глаза на Ин Хо, который сейчас с чрезвычайно сосредоточенным видом... Нет, не показалось — менял памперс, хотя казалось, будто задачу на выживание решает. Ну и тип! Но с младенцем каким-то немыслимым образом обходился на твёрдую четвёрочку. Это Ки Хун со своим родительским опытом (на троечку!) не отметить не мог.

К слову, о деньгах. Ки Хун вздрогнул. Ничего он Ка Ён не оставил. Совсем. Так увлёкся своей борьбой с системой, что не подумал: Америка — страна дорогая, мигрантам там нелегко. И деньги, пусть и кровавые, но уже принесли благо Чхолю и маме Сан Ву. Почему бы хоть немного не обеспечить будущее дочери?

Он боялся, что перевод отследят... Как показало время, в любом случае отследили бы. А так, получается, Ки Хун предоставил дочери рассчитывать на саму себя. Мать мало что может ей дать. Сама полностью зависит от мужа. Мысль, что его ребёнок будет зависеть от милости отчима, почти взбесила Ки Хуна. Какой же он дурак! И как будет малышку Чун Хи воспитывать? Такой глупый... Впрочем, взгляд его снова упёрся в Фронтмена. Вот тот вроде умный, но и из него воспитатель хреновый. Мало быть умным. Ещё и сердце нужно. А есть ли оно у того?

Вопросы, бьющиеся в голове, неизбежно вращались по кругу. Точно карусель. Плохой пример. Ки Хун вздрогнул вспоминая. А ведь после той игры Чон Бэ хотел ему что-то сказать насчёт Ён Иля. Не успев, как следует обдумать, он окликнул его:

— Скажи... Тогда, на третьей игре, что узнал о тебе Чон Бэ, когда вы спасались вдвоём? Что он мне так и не сказал? — Ки Хун прикусил губу. Угу, так тот ему сейчас и ответит.

Против ожидания Ведущий распрямился, устроив малышку в люльке, а затем повернулся к нему:

— Как я тогда предупредил, комнат на всех не хватало. Чон Бэ поскользнулся, и мы замешкались. Я мог бы не ждать твоего друга и занять комнату с уже заскочившим туда игроком, закрыв дверь. Но я не хотел его смерти. Потому, когда Чон Бэ заскочил внутрь, удерживая дверь от партнёра уже находившегося там игрока, я принял плохое, но верное решение. Времени вытолкать не оставалось. Да и это всё равно была бы верная смерть. Я мог бы не делать ничего, и тогда солдаты расстреляли бы и Чон Бэ, и игрока. Но я выбрал спасти хоть кого-то, — глаза Ён Иля сверкнули. — Я свернул шею тому игроку. Вот, что видел твой друг, Ки Хун.

— Гхм, — вот и всё, что смог выдавить Ки Хун в ответ. Честность его смутила. Как и то, что Чон Бэ утаил от него... А впрочем, даже расскажи тот — отношение к Ён Илю не сильно бы изменилось. Ситуация и правда была безвыходной. Сам Ки Хун поступил бы так же. И тоже бы оправдал чем угодно, но не спасением собственной жизни. Возможно, спасением друга или же собственного пути борца с системой. Но на самом деле он бы лишь подыграл. Мерзко.

— Не все герои, как вы, — между тем раздалось совсем близко над его ухом. — Однако и героям необходимо питаться. Я принесу, и только попробуйте проигнорировать... Не будьте глупее малышки, — вкрадчиво заметил этот гад, удаляясь. Уши у Ки Хуна вспыхнули. Вот за что тот так с ним, а? Сволочь.

Впрочем, таковым был не только Ин Хо, но и желудок самого Ки Хуна. Этот предатель жалобно заурчал, едва почуяв съестной запах... Что ж, по крайней мере, тело его точно хотело жить. Приняв как очередную информацию к сведению, Ки Хун попытался придать лицу вид побезразличнее.

Впрочем, ломать трагедию и объявлять голодовку он тоже не стал. Принимая поднос (у Фронтмена на все случаи жизни вещицы есть?), Ки Хун тут же засунул свой нос в миску. Суп выглядел странно. И ни на один из известных ему не походил. Вот болтается курица, вот лапша, вот морковка... Но вид бледный, и никаких тебе ещё овощей, а главное, отсутствовал запах специй и сои. Впрочем, желудок угрожал в любой момент его опозорить, поэтому Сон приступил к трапезе.

Как он и полагал, суп был начисто лишён специй. Как в больнице. Наверное. А ещё морковка была кривовато нарезана. Посетившая его шальная мысль, заставила прекратить есть.

— Это ты готовил? — Ки Хун очумело вытаращился на Фронтмена, снова скрывшегося в недрах кресла.

— Нет, господин Сон, у меня тут штат кухарок в розовом, — сонно ответил тот ему. — Ешьте спокойно — я бы не стал так заморачиваться вашим отравлением.

Ки Хун замер с ложкой у рта. Мысли про яд у него уже как-то и не возникло. Зато образ стоящего у плиты Фронтмена никак не желал распадаться перед глазами. Там теперь тусовались рядышком сразу две сюрреалистичные картинки: этот мерзкий тип бережно держит на руках и кормит из бутылочки малышку, и тот же самый мерзавец варит, чёрт возьми, ему диетический суп. И к этому всему нужно прибавить ещё один момент, заставивший его восприятие содрогнуться: Ин Хо только что пошутил.

Ки Хун настолько загрузился этой мыслью, что когда поднял взгляд, виновник уже отрубился в кресле. Будить, впрочем, Сон не стал. Молча доел, поставил посуду с подносом на пол и последовал чужому примеру. Пока малышка позволяла.

Проснулся Ки Хун не оттого, что малышка куксилась. Та мирно спала, насколько он сумел заметить, а вот Ведущий куда-то вышел. Разбудил его именно щелчок двери. Сейчас этот тип зашёл назад и, поймав его взгляд, тихо вздохнул:

— Ничего криминального я не затевал.

— А я ничего и не говорил, — хмыкнул Сон. Интересно, с чего тот превентивно оправдывается. Теперь уже интересно, да.

— Я взял на себя смелость перевезти ваши деньги из розового отеля сюда, — видимо, кое-кого сейчас тянуло на исповедь. — Потому что в противном случае мой брат мог бы продолжить ваше дело на них.

— Думаете, отсутствие денег его остановит? Или боитесь, что с ними Чун Хо преуспеет? — Ки Хун поморщился. Детектив его обманул. И всё же не признать его упорство было нельзя. Он настойчиво добивался того, что Ки Хун имеет сейчас против воли — фактически живёт с его братом.

— Остров уничтожен. В Корее игр больше не будет. Есть шанс, что это примирит его с реальностью, — негромко ответил Ин Хо.

— А что так? Слишком дорого отстраивать даже для твоих хозяев? Выходит, ты теперь безработный? — Ки Хун ляпал невпопад, но остановиться не мог. Это, правда, было чертовски важно.

— Игры продолжатся. Но не здесь. И не со мной, — вместо нормального ответа отрубил тот, отворачиваясь. Сволочь, как есть сволочь. Ки Хун медленно вызверивался, только был бы ещё от этого прок. Показывать себя истеричкой перед мерзавцем не хотелось. Ну уж нет, он подождёт — тот ещё о чём-то обязательно проговорится.

— И чем теперь займёшься? — вместо этого загнал ему вопрос в спину Сон.

— А вы, Ки Хун? — парировал, развернувшись, Ин Хо. Что ж, этот гад и правда был хорош в играх с людскими сердцами.

— Не знаю, — и хотя хотелось тому ответить погрубее, вместо этого сказал правду. — Выполню обещание, а там посмотрим. Наверное, попытаюсь просто жить...

— Мудрое решение, — неожиданно без тени двусмысленности отозвался Ин Хо.

— Перестать служить богатеньким выродкам тоже, — слова вырвались быстрее, чем Ки Хун успел их осознать. Ведущий странно на него покосился, но промолчал. Молчал и Сон, мысленно ругая себя: не фиг было этого паршивца поощрять. Вот совсем зря. Уверенность его, однако, поколебалась, когда пару часов спустя всё также молча тот принесёт ему стакан шоколадного молока. И как только запомнил, а? Отказаться Ки Хун не сможет, но и спасибо не скажет. Пусть не думает, что его можно купить подобной мелочью...

И всё-таки жизнь и состоит из подобных деталек, зачастую ничего не значащих по отдельности, но вместе... Все этих крохотные жесты складывались в весьма неоднозначную картину.