Последний полёт над пропастью (джен)

— Ну да, говорила, — кивнул головой Альберт.

Они расположились в снегу под деревом, и окно кухни выходило в сад.

— Говорила, что ей это порядком надоело, — сообщил он и пытливо взглянул на друга.

— Я думал, ты слышал, как твои родители говорили об этом...

— Нуу... — замялся Септимус, пряча глаза. — Вообще-то, когда они начали говорить, я ушёл в душ.

— Ну ты даёшь! — подозрительно фыркнул Альберт, глядя, как друг неуклюже ковыряется пальцем в сугробе. — Неужели тебе не было интересно послушать, о чём они толкуют?

— У нас в семье не принято подслушивать, — отрезал мальчик.

Альберт, казалось, даже не заметил внезапной перемены настроения собеседника.

— А как Снейп, вернее, твой отец, вёл себя после вчерашнего разговора?

— Сегодня он был как обычно, если не считать, что ни слова не проронил, — пожал плечами мальчик.

— Нуу... это можно считать везением, — отмахнулся друг.

— А зачем твоей маме мирить моего отца с твоим? — полюбопытствовал Септимус, с интересом глядя на Альберта.

— Вообще-то она посредник, — деловито объяснил тот, отряхивая перчатки от снега. — Мой папа это затеял, но не мог сам поговорить с твоей мамой, чтобы она поговорила с твоим папой, — терпеливо проговорил друг.

Пошарив в карманах, он вытащил маленький золотой шарик и, разжав руку, дал ему полететь на снег. Не успев коснуться земли, мячик вдруг расправил серебряные крылышки и взвился в воздух. Альберт тут же схватил его и зажал в кулаке.

— Откуда он у тебя? — с нескрываемым удивлением спросил Септимус, глядя, как друг вновь разжимает ладонь.

— Мой отец ещё когда учился в Хогвартсе стащил его у кого-то, — с деланной небрежностью сказал Альберт, наблюдая, как снич расправляет крылья.

— И подарил его тебе? — поднял брови Септимус в недоумении от столь экстравагантного подарка.

— Эээ... По правде сказать... — протянул Альберт и в страхе спрятал снитч в карман. — Отец не знает, что он у меня.

Септимус рассмеялся. Друг смущённо улыбнулся и лёг на траву, припорошённую липким снегом.

— Ты знаешь Оливию Дейл? — вдруг поинтересовался он, скосив взгляд на приятеля.

— Нет... А кто это?

— Она с нашего факультета. А её волосы... Они такие чёрные, шёлковые... И она такая красивая... — мечтательно протянул Альберт, закрыв глаза.

— Совсем как я! — вновь развеселился мальчик, поправляя шапку.

Тот пихнул его в бок, и Септимус, смеясь, повалился на снег.

— Я же к тебе за советом! — укорил его Альберт.

Юноша торопливо сел и, отряхнув куртку от снега, важно проговорил:

— Для начала узнай её поближе, вы же с ней даже не знакомы. Напиши ей письмо, пришли подарок.

— Легко сказать, — фыркнул Альберт, садясь и внимательно глядя на друга.

— А иначе как она узнает, что нравится тебе?

— Ты прав, — со вздохом признал он и встал.

— Ты куда? — поднял брови Септимус.

— Пока я не струсил, надо так и сделать. У тебя найдётся перо?

Мальчик тоже встал.

— Узнаю истинного гриффиндорца, — торжественно проговорил он, похлопав друга по плечу. И они двинулись в дом.

Стоя у письменного стола друга, Альберт старательно выводил буквы, писал письмо. Закончив, он запечатал его в конверт и привязал к лапке совы, которую Септимус услужливо позвал заранее.

Проследив за тем, как она вылетает из окна, мальчики постояли с минуту, а затем сели за шахматы.

* * *

Снейп стоял у кухонного окна и смотрел, как его сын, смеясь, падает на снег. На лице мальчика было написано такое умиротворение, которого Северус никогда раньше не видел. Он был готов даже мириться с присутствием взъерошенного черноволосого мальчишки, если это доставляет такое удовольствие его маленькому сыну.

Снейп был выдающимся умным волшебником, но этого он никак не мог понять.

Он знал, что это такое — когда рядом есть человек, который тебя ценит и слушает, но не мог поверить, что этим самым человеком для его сына станет сын его заклятого врага.

Больше всего на свете Северус боялся потерять его, и тут явился человек, который может это обеспечить.

Снейп с раздражением отвернулся от окна и, пересекши кухню, столкнулся лицом к лицу с высоким, взъерошенным черноволосым мужчиной.

* * *

— Ты!.. — выдохнул Снейп, пятясь назад. — Северус... — начал Джеймс, делая шаг вперёд, но Снейп выхватил палочку, целясь ему в грудь. — Пожалуйста, выслушай меня...

— Проваливай! — выплюнул тот, не опуская палочки.

— Только после того, как ты выслушаешь меня, — ничуть не смутившись, ответил Джеймс.

— Импедименто!

Мужчина отскочил, и заклятие угодило в стену, проделав обугленную дыру. Джеймс взмахом собственной палочки устранил все повреждения. Из гостиной прибежали взволнованные Альберт, Септимус и Лили. Лили тут же бросилась к мужу, хватая его за руку, поскольку тот вновь целился, и на этот раз в голову Джеймса.

— Северус, прекрати! — взвизгнула она, отбирая у него палочку.

— Уходите! — шепнул Септимус другу. Тот кивнул, и, взяв под руку отца, они быстрым шагом вышли из дома — Септимус услышал, как захлопнулась входная дверь.

— Ты защищаешь его?! — задохнулся Снейп, вырываясь из рук жены.

— Северус, успокойся. Пожалуйста, успокойся! — взывая к благоразумию, произнесла Лили, хватаясь за воротник его мантии. Септимус испуганно выскользнул из гостиной и пробрался к себе в спальню. Кинувшись на кровать, он зажмурил глаза и постарался не обращать внимания на яростные возгласы отца.

— Что этот... этот... делал в нашем доме?! — захлёбываясь словами, вскричал Снейп в бешенстве, опрокидывая стул.

— Он явился с Альбертом, — ответила Лили со странным выражением лица, напоминающим презрение, глядя, как муж сметает со стола пергамент и чернильницу.

— В этом доме больше не появится ни один Поттер! — гневно дышал Снейп, развернувшись. Его чёрные глаза метали молнии. — Я запрещаю тебе ходить в их дом! — сообщил он, пиная опрокинутый стул.

— Северус Снейп, по какому праву ты указываешь мне, что я должна и чего не должна делать? — Лили скрестила руки на груди, свысока глядя на мужа.

— Я... — его ярость словно бы поубавилась под нарастающим недовольством жены, становившимся всё более очевидным.

— Довольно, я... я больше не хочу это терпеть. Это уже переходит всякие границы. Я... я очень устала, Сев... Я, пожалуй, пойду, посмотрю, как там наш Септим. Надеюсь, что когда я вернусь, здесь будет прибрано, и по гостиной перестанет метаться разъярённый зельевар, круша всё вокруг.

И, гордо перебросив за спину водопад рыжих волос, она покинула гостиную. А Северус стоял посреди разгромленной гостиной, сгорая от стыда за свою детскую выходку. Завтра он всё исправит. Вряд ли сейчас найдётся хоть один человек, готовый терпеть его присутствие. Лили неуверенно топталась на лестничной площадке. Затем, решившись, она осторожно повернула ручку и толкнула дверь. Септимус лежал на кровати с включённым светом, уткнувшись лицом в подушку. Лили озабоченно пересекла комнату и присела рядом с сыном. Он вздрогнул и вжался в подушку. Она мягко провела рукой по его волосам и почувствовала быструю пульсацию, когда пальцы скользнули по шее сына. Лили понимала, что ему сейчас не нужно лишних слов. Она взяла его руку в свою и крепко сжала, ощутив, как медленно расслабляются плечи мальчика и замедляется дыхание. Краем глаза она увидела белые затычки, торчащие из ушей сына. Лили сжала зубы, проклиная мужа и его неумение сдерживать гнев, и осторожным движением освободила его уши. Юноша судорожно вздохнул и резким движением зажал их руками. Она оторвала его ладони от головы и прошептала:

— Он больше так никогда не будет, я позабочусь об этом...

Солёная струйка сбежала по щеке Септимуса и впиталась в подушку. Лили легла рядом с сыном на кровать и мягко повернула его к себе. Он уткнулся в её платье и тихо заплакал. Она не утешала его, только заключила в нежные объятия, дав мальчику возможность успокоиться самостоятельно. Через некоторое время он затих, и, судорожно вздохнув, погрузился в тяжёлый глубокий сон. Лили бесшумно спустилась в уже прибранную пустую гостиную. Взмахом палочки, расстелив диван, она стала готовиться ко сну, не желая проводить вечер этого дня в компании Северуса Снейпа. Развернувшись к стене, Лили обхватила себя руками и постаралась уснуть. Но она была слишком разгневана, чтобы ложиться спать. Как он мог?! Почему он так себя ведёт? Где его привычный контроль над собой? Перед её глазами возник бушующий муж, который плавно сменился испуганным ребёнком, рыдающим в её объятиях. А затем медленно превратился в сутулого угловатого подростка в широкой куртке и коротких штанах, заворожённо глядевшего в её глаза...