Раскаты Грома (джен)

Гарри открыл глаза и вновь почувствовал слабость и пульсацию в животе. В воздухе пахло медикаментами и свежевыстиранным бельем.

Голова слегка кружилась, а в голову полезли непрошеные воспоминания.

— Вот, выпейте это, мистер Поттер, — чья-то морщинистая рука протянула ему флакон.

Первокурсник залпом выпил жидкость и ощутил, как что-то обволокло его желудок изнутри.

— И вот это.

Гарри опорожнил стакан с приятно пахнущей жидкостью, сразу за ним пришло приятное спокойствие. Его мысли словно загустели.

— Меня зовут мадам Помфри, — начала женщина. Это была невысокая волшебница со строгим лицом и седыми кудрями, скрытыми под белоснежным платком. — Как вы себя чувствуете, мистер Поттер? И что последнее помните?

— Неплохо, мэм, — честно ответил мальчик. — Я был в туалете и меня стошнило, а потом... кажется, я упал.

— Ох, вечно с первокурсниками случается всякое! — она всплеснула руками. — Но это не мудрено — двигающиеся лестницы, полтергейст. А ведь еще этот квиддич! — женщина будто опомнилась и обратила внимание на слизеринца. — Вас обнаружила префект мисс Кристал. Вы ударились головой при падении, — деловито пояснила Помфри, ее взгляд стал пристальным и оценивающим. — Порез на лбу я залечила. Она также отметила вашу сильную бледность, — целительница забрала пустой стакан и флакон. — Впрочем в бледности нет ничего особенного. Каждый год ко мне в первую же неделю попадает несколько первокурсников. Стресс от погружения в новую среду — не редкость среди них, особенно из магловских семей. Они скучают по дому. А вот тошнота...

— Я не маглорожденный, — сказал Гарри, едва ворочая языком.

Помфри на мгновение замерла, а затем продолжила, и ее тон стал чуть более холодным и официальным.

— Я и не говорила обратного. С вами все в порядке. Сейчас время обеда, вы можете идти в Большой зал. Или, если желаете, можете остаться здесь, и я распоряжусь, чтобы вам принесли еду. Но если снова стошнит — немедленно ко мне.

Гарри закинул сумку с учебниками на плечо и поспешил покинуть лазарет. Голова еще немного гудела, и его слегка подташнивало от того, что ему привиделось. Мальчик стыдился своего обморока, поскольку не считал себя слабонервным. Он все-таки немало повидал в Литтл Уингинге. Очевидно, это было не так.

«Скучают по дому»

Гарри не понимал как по такому можно скучать. Что у него там было-то, дома (если Тисовую вообще можно им считать)? Семья? Дурсли ничем не заслужили столь высокого мнения о себе. Друзья? Его единственным другом была Дейзи. По крайней мере, он так считал. Теперь он понимал: для нее он был просто загадкой, живым ребусом, который интересно разгадывать.

А о своей прежней жизни он и думать не желал. Ему хотелось забыть все, что было до того, как он ступил в Косой Переулок. Вырвать по глупости исписанные листы в некогда новой тетрадке.

И все же его не слишком волновали мысли пожилой колдуньи или загадка сумки, которая из кабинета Квиррелла переместилась в больничное крыло. Его беспокоил шрам, который уже второй раз кровоточил на неделе, хотя прежде он ни разу даже не болел. Еще и эти галлюцинации. Разумеется, Гарри никому о них не сказал. Вряд ли что-то подобное нормально даже в магическом мире, а в психушку ему не хотелось. От нее и слава не спасет. К нему и без того присматривались все, кому не лень. Хотя вдруг это на самом деле видения будущего? Вот только чьего? И бывает ли вообще подобное?

Во время обеда Гарри не заметил намеков, что его отсутствие в конце ЗОТИ хоть кого-то беспокоило. Не то что бы ему было не привыкать. На него и его проблемы никогда особо не обращали внимания. Дурсли вон умудрялись не замечать его новую одежду и обувь, а ведь он с ними жил под одной крышей. За своими мыслями Гарри не заметил, как к нему подлетела маленькая серая сова.

Это было крайне необычно. Все совы прилетали по утрам. Они приносили газеты, посылки и письма из дома, заказы из магазинов.

Ну, еще необычно было то, что кто-то написал ему. Почувствовав на себе множество взглядов, Гарри сглотнул и резко выхватил конверт и принялся читать.

Дорогой Гарри, — было написано в письме неровными буквами и с ошибками. — Я знаю, что сегодня после обеда у тебя нет занятий, поэтому приходи ко мне на чашку чая примерно часам к четырем. Хочу знать, как прошла твоя первая неделя в школе. Хагрид.

Размышления о том, действительно ли Хагриду интересно, прервал очередной звук хлопающих крыльев.

— Никта!

Белоснежная сова села ему на плечо и горделиво нахохлилась. Гарри любовно провел пальцами по пушистым перьям несколько раз.

— Надеюсь теперь ты мне будешь почаще их приносить, — прошептал мальчик, раскрывая газету Daily Mail.

«Докатились! С птицей разговариваем уже», — съехидничал внутренний голос.

«АД В СЕРДЦЕ АФРИКИ: ПЛЕМЕННАЯ РЕЗНЯ В РУАНДЕ УНЕСЛА 5000 ЖИЗНЕЙ»

ЭКСКЛЮЗИВ от нашего специального корреспондента в Центральной Африке Джонатана Пирсона

КИГАЛИ. Это ад, который не снился самому Данте. Дым от горящих хижин застилает солнце над некогда живописными холмами «земли тысячи холмов». Воздух густой и тяжелый, пропитанный запахом гари и смерти. На обочинах красных от глины дорог лежат тела — мужчины, женщины, дети — зверски зарубленные тесаками мачете. Их крики уже никто не услышит.

Эта маленькая страна, о которой в Лондоне знают разве что по редким сводкам новостей, погрузилась в самый страшный кошмар за всю свою историю. По последним оценкам Красного Креста, за последние две недели межплеменной бойни погибли не менее 5000 человек. Десятки тысяч беженцев, спасая свои жизни, хлынули в соседние Уганду, Бурунди и...

— Поттер! Это что, магловская газета? — раздался сзади легкоузнаваемый голос Драко Малфоя.

— Угу, — промычал Гарри, уйдя в чтение.

— Убери это сейчас же Поттер! Ты и твой фельетон позоришь наш факультет! — раздалось шипение четверокурсника Уоррингтона.

— И не подумаю! — запальчиво отозвался Гарри. — Я, в отличие от некоторых, — он бросил взгляд на Крэбба с Гойлом, — хотя бы читать умею.

— Insendio!

Его газета вспыхнула и осыпалась пеплом.

— Будешь читать такое в магловской дыре, где тебе самое место, Поттер! — выплюнул Уоррингтон.

— Ты!..

Гарри вскочил с места, сжав кулаки. Он попытался просверлить взглядом дырку в окруживших его слизеринцах, но они лишь усмехнулись. Ощущение беспомощности грызло изнутри. Первокурсник сделал глубокий вдох, накинул сумку на плечо и направился к выходу из Большого зала.

«Ублюдки! Вы за это заплатите!» — гневно думал он.

Без десяти четыре, тщательно пригладив волосы и надев безупречно вычищенную мантию, Гарри направился на поиски жилища лесника. Он определенно точно не хотел произвести на него хорошее впечатление. Просто... отчего-то это казалось правильным.

Тот жил в маленьком деревянном домике на опушке Запретного леса. Над входной дверью висел охотничий лук и пара галош. Гарри постучал, и тут же послышался громкий собачий лай. Боковым зрением Гарри заметил какое-то шевеление у Запретного леса. Там, возле самых деревьев, виднелось несколько фигур. Они были похожи на громадных, черных, как сама ночь, и очень худых коней. Только-только Гарри хотел прищуриться и рассмотреть их получше, дверь открылась и на пороге показался лесничий.

— Гарри! Рад тебя видеть! — пробасил он. — А ну сидеть, Клык! — рявкнул он на пса. — Ты эта... проходи, чего стоишь на пороге?

— Здравствуйте... — Хагрид остановил его взглядом. — То есть здравствуй, Хагрид.

Тот кивнул, словно говоря: «Так-то лучше».

— Ты… э-э… чувствуй себя как дома… устраивайся, — сказал Хагрид, отпуская Клыка, который принялся обнюхивать Гарри. Очевидно, его все устроило, и пес вернулся на свою лежанку. — Ну, рассказывай, как у тебя дела? Как э-э-э на твоем факультете? — великан бросил озабоченный взгляд на зеленый галстук.

Гарри принялся рассказывать о первой неделе, не слишком вдаваясь в подробности. Лесничий тем временем заварил чай: себе — в кружке, больше похожей на ведро, а Гарри — в обычной чашке, и предложил кексы, от которых первокурсник отказался.

— Декан отчего-то меня невзлюбил, — сказал Гарри, делая глоток.

— А, ну с ним папка твой учился и... — он откашлялся. — Ну впрочем, я уверен, что тебе показалось. Профессор Снейп просто эта... строгий очень, да! Строжее, чем МакГонагалл — я это тебе говорю!

Гарри почувствовал глухое раздражение к декану. Но это ведь глупость, правда? Его отец ведь мертв уже десять лет, так как можно...

— Так как там на Слизерине? — осторожно, насколько умел, Хагрид прервал мысли мальчика и снова посмотрел на герб, что выделялся на мантии. На его лбу залегла складка. — Тебя ведь не обижают?

«Пусть только попробуют!» — подумал Гарри.

А внутренний голос вновь отозвался:

«И что ты сделаешь им, а?»

— Нормально вроде... — пробормотал Гарри. — Хагрид... А почему все смотрят на меня, как на прокаженного, только из-за того, что Шляпа отправила меня в Слизерин? Что не так с этим факультетом?

— Да что ты, Гарри! — лицо великана стало слишком беспечным. — Не то что бы с самим факультетом что-то не так. Основатель, Салазар Слизерин, был великим волшебником, не меньше других! Дело не в этом…

Он сделал еще глоток, явно подбирая слова. Затем почесал подбородок.

— Видишь ли… у него были… ну… особые взгляды. Он считал, что маглорожденным… то есть, тем, у кого родители маглы, не место в Хогвартсе. Что магии должны учиться только чистокровные волшебники. И многие из старых семей… ну… они традиционно попадают в Слизерин. Там ценят амбиции, хитрость, умение добиваться своего. И это неплохо, но… — он оглянулся, будто боялся, что его услышат, а затем вздохнул — … много кто из Слизерина пошел по плохой дорожке.

— Плохой дорожке? — мальчик прикусил губу.

— Во времена Того-Кого-Нельзя-Называть… — еще тише заговорил Хагрид, непроизвольно вздрогнув, — … очень-очень много его последователей было именно из Слизерина. Не все, заметь! Не все! Но… много. Слишком много. И он сам тоже оттудава...

— Волдеморт был со Слизерина?

Великан замотал головой и заозирался.

— Не называй его имени!

— Ладно... Тот-кого-нельзя-называть был со Слизерина?

Прозвище давалось с трудом. Честно говоря, Гарри предпочел бы что-то покороче.

Хагрид тяжело кивнул.

— И эта… эта идея о превосходстве чистой крови… она им очень нравилась.

Лесничий неправильно понял задумчивость Гарри и поспешил успокоить его.

— Но не волнуйся! В каждом факультете есть и хорошие, и плохие. И вообще ерунда это. Факультет не определяет хороший ты али плохой. Просто… — он положил свою лапищу на плечо Гарри, — … просто будь осторожен с теми, кто слишком много говорит о крови и о том, кто «настоящий» волшебник.

Гарри тяжело кивнул. Все стало на свои места. Он — победитель Волдеморта и на Слизерине... Надо было... Хотя вполне может быть, что Шляпа копнула дальше, чем показала, и кроме Слизерина ничего и не рассматривала.

— Ты эта... не раскисай, — великан по-дружески хлопнул мальчика по плечу, отчего Гарри дернулся, а его ноги подогнулись от силы лесничего. — Чем во внеучебное время занимаешься? Взрываете хлопушки с друзьями, играете в карты, да? Главное — в Запретный лес не ходи! — великан хохотнул — И так с близнецами Уизли умучался!

Гарри неуклюже пожал плечами. Иногда ему казалось, что его уверенность в себе осталась где-то там — на Тисовой. И вернуть ее уже не удастся.

— Я... ну обычно в библиотеке читаю. Вот... Вчера про магических существ. Ты, наверное, много про них знаешь, да? — Гарри заметил, как великан едва заметно выпятил грудь и продолжил чуть увереннее. — Хагрид, а кроме метел, на чем еще летают или ездят волшебники? Я в одной книге видел картинку с крылатой лошадью, это правда бывает?

— Еще бы! Есть крылатые кони, да! О так это много я чего тебе понараскажу, Гарри! Во Франции и Северной Америке, например, золотистые абраксанские. Огроменные, с мой дом размером! — великан развел ручища в стороны. — Есть коричневые этонские крылатые — у нас живут они. Я их правда всего раз видел, но ты бы видел, какие они красавцы! — выражение лица Хагрида стало мечтательным, не меньше. — Есть еще серые гранианские крылатые кони. Их только в Скандинавии можно встретить, но зато из волос их грив самые прочные вещи получаются.

— А черные крылаты кони бывают? — спросил Гарри, вспомнив зверей на опушке леса.

— Спрашиваешь! Конечно бывают, — бодро подтвердил Хагрид, — фестралами их кличут, они страсть какие умные. И полезные! Кареты вот ваши возят, например. Они изумительно ориентируются, так еще и вес наездника им не помеха!

— Здорово! — протянул Гарри и позволил себе замечтаться.

— Ага, вот только я эта... надеюсь ты не скоро их увидишь. Фестралов могут видеть только те, кто... ну, кто смерть видал, — то ли торжественно, то ли печально заключил великан. — Есть еще гиппогрифы значится — помесь орла и коней. Давеча они в Европе только водились, но теперь по всему миру, — Хагрид запустил руку в шевелюру и почесался. — Знаешь, думаю я тебе их покажу как-нибудь. Они ведь прям здесь водются, в Хогвартсе! Не то что грифоны, они за последнюю тысячу лет вымерли почти все, — печально заключил лесничий. — Окромя заповедников, их нигде и не встретишь.

Хагрид говорил без остановки. Конечно, к его речи нужно привыкнуть, но кто ему еще поведает о бесстрашных (или глупых) волшебниках, что оседлали настоящих драконов и дромарога — крупного зверя с двумя рогами и щупальцевидным ртом? Или о помеси рыбы и лошади, гиппокампе, что обитает в Средиземном море, и которого выводят в волшебной Италии и Греции. Великан даже знал о лошади-демоне келпи, что заманивает путников в трясины, например, в Финляндии, где, по словам Хагрида, болот больше, чем магов.

— Раздери меня мантикора! Гарри, пойдем скорее, пока ты ужин из-за меня не пропустил! — воскликнул Хагрид так громко, что Клык проснулся и залаял. — Молчать Клык!

Они вышли из хижины, и Гарри заметил, что солнце уже начало скрываться за горизонтом. Дул легкий сентябрьский ветерок, и слизеринец подумал, что ему стоит чаще выбираться из замка.

— Клянусь горгоной ты меня заболтал! — воскликнул лесничий. — Такой же любознательный, как мамка твоя, да! Профессор Флитвик очень расстраивался, что она не к нему это... угодила. У нее с чарами и зельями порядок вообще был, ага.

Хагрид внезапно вытащил откуда-то грязный, покрытый пятнами носовой платок и громко высморкался. Совсем как тогда в Косом Переулке.

— Ты меня извини… плохой я рассказчик, Гарри, — вдруг виновато произнес Хагрид. — Но так грустно это… я ж твоих маму с папой знал, такие люди хорошие, лучше не найти, и студенты блестящие — первые в выпуске. Ты, Гарри, гордиться ими должо́н и постараться таким же стать! Прекрасные были люди... настоящие гриффиндорцы!

«Гриффиндорцы» — отчего-то это слово не желало покидать ум Гарри. До конца их пути повисла тишина, прерываемая лишь шелестом листьев.

— Ты заглядывай почаще, Гарри. Я ого-го сколько знаю о зверушках всяких! — попрощался Хагрид у ворот замка, а затем тише добавил. — Жаль преподавателем мне не быть.

— Пока, — Гарри махнул ему рукой и зашагал вперед. Вот только вместо невероятных существ в голову вновь закрались мысли о Волдеморте и факультете Слизерин.

Минувшая неделя вынудила Гарри признать закономерность — ему был объявлен бойкот. Никакой новой «охоты на Гарри» не было (хотя в связи с словами Хагрида, все еще могло измениться), но во время трапезы рядом никто не садился, а в коридорах ученики обходили его стороной и вечно шушукались о его славе, Слизерине и Том-Кого-Нельзя-Называть. В каком-то смысле Гарри был даже рад, что Снейп оказался предвзят к нему, потому что иначе слизеринцы бы давно уже указали зарвавшейся «знаменитости» место. И не важно, что он ничего такого не сделал. Все равно сочли бы выскочкой, а выскочек, подобно Грейнджер, никто не любит. Гарри еще в начальной школе уяснил, что безопаснее всего не выделяться.

* * *

После ужина Гарри вновь направился в библиотеку. В коридорах было непривычно тихо, Гарри задумался не оттого ли это, что все ученики сейчас гуляют на улице, и не заметил, как столкнулся с крепким слизеринцем, который рука об руку шел с какой-то девицей из Рейвенкло.

— Смотри куда прешь, полукровка! — рявкнул Честер Данн.

Гарри бросил ненавидящий взгляд на его грубые черты лица и ярко-выраженную растительность и сделал шаг в сторону. Не успел он и глазом моргнуть, как его кто-то потянул за воротник мантии.

— Я не услышал «извини», Поттер! — Данн самодовольно улыбнулся своей потаск...

«Спутнице», — мысленно поправился Гарри.

— И не дождешься, ублюдок! — подумал мальчик, пытаясь вырваться.

— Мне кажется, я не расслышал, что ты сказал, грязнокровое отродье!

«Неужели я сказал это вслух?!»

Гарри с силой стиснул зубы. Давно стоило перестать удивляться, что слизеринцы знают о его предках больше, чем он сам, но все равно это задевало.

О том, что его мама — «грязнокровка», а отец, в связи с этим прискорбным фактом, — предатель крови, Гарри узнал еще в среду. И если распознать равенство между словами «маглорожденный» и «грязнокровка» ему удалось, то вот кто такие предатели крови, он знать не знал.

— Извини, Данн, — не разжимая челюсть, сказал Гарри. Кулаки сжались сами собой. Он силой заставил пальцы расслабиться.

— Так-то лучше, — старшекурсник пихнул его напоследок, отчего Гарри едва не упал на каменный пол.

Он обернулся и увидел, как Данн и рейвенкловка хохочут. Щеки и уши первокурсника покраснели. Сейчас он сильно жалел, что не научился поджигать вещи на расстоянии.

— Библиотека, я хотел в библиотеку, — прошептал Гарри, стараясь не обращать внимания на странный шум в голове.

В библиотеке Гарри не без помощи строгой мадам Пинс отыскал несколько небольших книг о магических перемещениях. Большинство из них было посвящено аппарации, каминной сети и портключам, но были и другие разделы, правда куда короче этих трех.

О портключах Гарри прочитал первую и пока что единственную свою библиотечную книгу. Гриффиндорский префект Перси Уизли достал ее с верхней полки заклинанием левитации для него. Так вот, оказалось, что портключ очень похож на магловское представление портала. Только вместо того, чтобы пройти через арку со странного вида силовым полем, нужно схватиться за предмет, произнести кодовую фразу, и вы тут же окажетесь там, где хотели. Тем не менее, создание такого портала очень сложное дело, поскольку кроме задания кодовой фразы и пункта назначения, маг должен был рассчитать так называемую полезную нагрузку. Если сделать это неправильно, то портключ мог перенести лишь половину человека. Ужасная смерть... Хотя может произойти и что полегче. Например, повредиться какой предмет или магический артефакт, который волшебник имел при себе. Поэтому создания портключей строго регулировалось Министерством Магии. Но зачем же тогда вообще описывалось заклинание для его создания?

Кроме того, Гарри взял две книги по чарам. Когда он читал о них летом, то предмет казался ему довольно простым. Более того — его однокурсник Блейз Забини с легкостью освоил уже чинящее Reparo, которое они будут проходить только в середине года. В то же время у самого Поттера были большие проблемы.

Взять вот заклинание левитации. Нет проще движения: рассечь воздух и взмахнуть, но стоило ему попробовать, как его перо вместо того, чтобы взлететь отпрыгнуло от него, а в другой раз разлетелось на белые пылинки. С заклинанием, выпускавшим искры, тоже была неразбериха: техника Гарри была почти безупречна, но палочка будто насмехалась над ним — то выдавала одну жалкую искру, то выстреливала ослепительным снопом, едва не подпаливая учебник. В этом смысле трансфигурация нравилась ему куда больше — там таких проблем не возникало.

Признаться, первое время Гарри думал, что он вундеркинд. Он пережил смертельное проклятье. Он, по словам Дамблдора, единственный говорит на парселтанге во всей Британии. Он способен на беспалочковую магию. Чрезвычайно мощную, опять же по словам директора. Но реальность оказалась куда менее прозаичной — большинство слизеринцев наголову превосходили его в знаниях, а заклинания давались им проще.

Быстро отметившись у мадам Пинс, Гарри отправился обратно в подземелья. К сожалению, перед рейдом на библиотеку он забыл выложить учебники, а потому теперь был вынужден тащить часть книг в руках.

В окна, мимо которых проходил мальчик, гулко застучали капли дождя. Слушая этот звук, Гарри пришел к выходу, что закончились последние теплые дни сентября. За стеклом сверкнула молния.

* * *

Нимфадора Тонкс, которая предпочитала, чтобы ее называли исключительно по фамилии, устало шагала по коридорам Хогвартса. Какой болван додумался в их выпускной год ставить дурацкого Квиррелла профессором дурацкого ЗОТИ?! Ладно еще тот министерский служащий, который в защите смыслил столько же, сколько шарлатанка Трелони в гадании. Он хотя бы теорию неплохо читал. На пятом курсе была Рейкпик — тоже ничего. Но теперь...

Конечно, девушка знала, кто отвечает за преподавательский состав. Тонкс фыркнула, представив, как бы отреагировала ее мать на слова «Дамблдор» и «болван» в одном предложении. Семья Тонкс без сомнения была обязана Дамблдору. К тому же она знала причину, по которой вот уже 35 лет никто не может продержаться на этой должности дольше года. Но каждый год все ученики по новой возмущались из-за смены профессора.

Из-за подобного положения дел она временами завидовала своей подруге Гестии. Ей на защиту было класть... много чего нехорошего. Ее целью была должность в отделе магического транспорта. Желательно сектор контроля за метлами. Тонкс весело фыркнула. Видимо всех с фамилией Джонс тянет к метлам.

Она же хотела стать мракоборцем, подобно легендарным Амелии Боунс и Грозному Глазу Грюму. Мракоборец-стажер, младший мракоборец, мракоборец среднего звена, старший мракоборец, заместитель главы мракоборцев, глава мракоборцев. Вот это была бы карьера! Главный мракоборец Тонкс. Это звучит чертовски круто! Но увы, пока все это мечты. Сначала нужно поступить в эту самую академию мракоборцев. А для этого нужна эта защита. И не просто В, с каким приняли бы любого чистокровного, как того же Хортона. Ей нужно было П, желательно П+, а все почему? Потому что в мракоборческом отделе не слишком ждут ведьм! То, что матушка из Блэков, а дядюшка с тетушкой в Азкабане, тоже не добавляло ей баллов в глазах комиссии. Но, как говорится, кот в перчатках мышей не поймает⁽¹⁾.

Семикурсница так глубоко ушла в себя, что едва не пропустила мимо ушей характерное улюлюканье полтергейста Пивза. Она быстро завернула за угол и спустя секунду услышала звук взорвавшейся водной бомбочки.

— Осторожнее, мелкий! — вскинулась она, когда вторая бомбочка отразилась от стены и разорвалась в двух футах от нее и невысокого слизеринца.

Где-то поблизости был потайной ход в стене... Ага!

— Эй, сюда, пока Пивз не заметил! — черноволосый паренек секунду посозерцал капли воды по ногами и проследовал за ней, но тут же, у самого входа, остановился, подозрительно прищурившись. — Пошли, я знаю куда он ведет, — девушка махнула рукой и принялась спускаться по винтовой лестнице, но, сделав пару шагов, остановилась. — Ну, чего встал? — она поднялась, остановившись в двух ступеньках от ребенка, и оперлась о стену. — О, так ты что, не доверяешь мне? — семикурсница подмигнула пареньку. Тот лишь сделал шаг в сторону.

— Слизеринцам лучше никому не доверять, — тихо, но так, что было слышно, ответил мальчик и поджал губы, а Тонкс впервые рассмотрела его в свете факела. Черные и волнистые волосы с пробором посередине, чуть съехавшие на лоб, ярко-зеленые глаза и зеленый с серебром галстук... А вот и шрам, укрывшийся за прядью. Так вот ты какой...

Девушка точно знала, что целое поколение девчонок выросло на героических историях о Мальчике-Который-Выжил, она и сама натыкалась на художественные «шедевры» по это теме. В волшебном мире было не слишком много сказок, вполне вероятно, что «Мальчик-Который-Выжил и Тайны Атлантиды» обрела популярность на долгие века, как и «Сказки Барда Бидля».

Во всяких глупых романтических фильмах или сопливых магловских романах, когда встречаешь известного человека, настоящего героя, то чувствуешь что-нибудь такое необычное. Дрожь в теле, комок в горле или — не дай Мерлин! — бабочки в животе. Но, встретив Гарри Поттера в жизни, она не ощутила толком ничего. Самый обычный первокурсник с блестящим явно от «Простоблеска» волосами, хоть и слишком хмурый по ее мнению.

В этот момент она пошатнулась, из-за того, что неудачно попыталась переставить ногу, и споткнулась, задев небольшую стопку книг в руках Мальчика-Который-Выжил.

— Вот черт! — она приложила ладонь ко рту. — Прости! Давай помогу, — мягко предложила Тонкс.

— Сам справлюсь, — пробурчал тот и принялся собирать книги обратно в стопку.

Девушка фыркнула. Вот оно слизеринское «Я сам!». Первокурсники с ее факультета были куда более открытыми.

— Ну и оставайся тут один, мистер недоверчивый и самостоятельный змееныш! — улыбнувшись, пошутила она, но не получила никакой реакции.

* * *

Гарри толкнул тяжелую дверь в свою спальню, все еще мысленно перебирая насмешливые лица Уоррингтона и Данна. Воздух в комнате был прохладным и влажным, пахнущим старым камнем и чем-то еще… сладковатым и чуждым. Аромат дорогих духов, который он уже начал ассоциировать со старшекурсницами.

Его взгляд сразу же упал на его шкаф. Дверца была приоткрыта, хотя он точно помнил, что, уходя, закрыл ее. Внутри что-то темнело.

Сердце Гарри учащенно забилось, предчувствуя недоброе. Он рванулся вперед и распахнул дверцу.

Там, на полке, аккуратно сложенные, лежали все его мантии. Или то, что от них осталось. Ткань была пропитана густой, зловонной слизью кислотно-зеленого цвета. Она пузырилась и медленно разъедала волокна, оставляя дыры и черные подпалины. От одежды шел едкий химический запах, смешавшийся со сладким духами.

— Нет! — вырвался у него сдавленный крик, больше похожий на стон.

Он потянулся к единственной неповрежденной вещи — своему зеленому свитеру. Едва кончики его пальцев коснулись шерсти, острая, жгучая боль, словно от удара током, пронзила руку. Он инстинктивно отдернул ладонь, на которой уже выступали красные волдыри.

Гарри замер, сжимая поврежденную руку другой, и просто смотрел на уничтоженное имущество. Вещи, которые были его. Купленные на его деньги. В груди резко похолодело, и в голове стало пусто. Затем все чувства внезапно улетучились, а в голове зашипел странный навязчивый голос: Уничтожить, отомстить.

* * *

Тонкс вползла в гостиную Хаффлпафф после отработки заклинаний, чувствуя себя так, будто ее пропустили через мясорубку. В руке она сжимала только что полученный конверт с узнаваемым изящным почерком матери. Она плюхнулась в глубокое кресло у камина и, с наслаждением вытянув ноги, вскрыла письмо.

Дорогая Нимфадора, — начиналось письмо. — Прежде, чем ты сожжешь это письмо, завидев обращение, отмечу, что его содержание важно. Надеюсь, твой выпускной год начинается не слишком бурно. Отпуск отца закончился, и он вновь приступил к своим обязанностям в Мунго...

Тонкс пробежала глазами по строчкам, и ее настроение окончательно ухудшилось. Мать писала о будущих слушаниях по опеке над Гарри Поттером. Дамблдор попросил их семью подать заявку на опеку над ним, опасаясь, что она достанется Малфоям, но ее мать была уверена, что их все равно исключат из-за какой-нибудь бюрократической ерунды (или «неблагонадежности» рода Блэк со стороны матери, хотя в Малфоях подобное, разумеется, никого не смущает из-за щедрых «пожертвований»).

— Какая чушь, — проворчала она, откладывая письмо.

— Что чушь? — подсела к ней ее подруга Пенни Хейвуд, русоволосая высокая девушка с пронзительно-голубыми глазами, чьи предки были тесно связаны с Министерством.

— Опекунство над Поттером. Слышала уже?

— А, это, — Пенни равнодушно пожала плечами. — Ну, мутная какая-то история. То Дамблдор уверяет, что «с мальчиком все в порядке», то вдруг выясняется, что «опекуны мистера Поттеры более неспособны исполнять свои обязанности», — подражая тону директора, сказала хаффлпаффка. — Кстати, я только что от Помфри, она там как раз над Поттером хлопочет. Я помогала ей разносить зелья, слышала. На этот раз гной бубонтюбера.

Тонкс взглянула на подругу, вспомнив недавнюю встречу с хмурым первокурсником.

— На этот? — уточнила она. — Что была в тот раз?

— Обморок, говорят. Где-то в туалете. Его нашла та префект Рейвенкло, Пенелопа Кристал кажется. Бледный был как полотно, — Пенни понизила голос, хотя вокруг никого не было.

— И со сколькими ты уже поделилась этой новостью? — поддразнила подругу Тонкс, прекрасно зная, что уже завтра утром эту новость будут знать все заядлые сплетницы Хогвартса.

— Ты первая, честно! — весело отозвалась Хейвуд. — И вообще нелюдимый он какой-то. За столом всегда один.

— Не уж то ты заделалась фанаткой Мальчика-Который-Выжил и следишь за ним? — ухмыльнулась Тонкс.

— Разумеется! — с серьезным лицом ответила Пенни, потом не выдержала и прыснула. Спустя пару секунд она пожала плечами и продолжила. — Просто слушаю то тут, то там. Вороны в библиотеке его постоянно видят. Разумеется, в полном одиночестве.

Тонкс почувствовала легкий укол чего-то, отдаленно напоминающего жалость.

— Ты, кажется, злорадствуешь, — заметила она без упрека.

Пенни подняла руки в защитном жесте, но на ее губах играла улыбка.

— Да ну что ты! Просто констатирую факт. Хотя, лично я считаю, что на Слизерине просто так не оказываются.

— На что намекаешь? — напряглась Тонкс. В конце концов ее мама училась на Слизерине, и слушать от подруги, что это факультет «злых и темных» ей не хотелось.

— Ну, так, — Пенни вновь пожала плечами и перекинула волосы за спину. — Блэки у нас все как один слизеринцы, это уж сотни лет. Поттеры, наоборот, — истинные Гриффиндорцы. И тут на тебе — он попадает именно к змеям. А ведь блэковскую традицию нарушил Сириус Блэк, — добавила Пенни, многозначительно поигрывая бровями. — Примечательно, не находишь?

Тонкс пожала плечами. А Пенни пустилась рассказывать какую-то сплетню о загонщиках Рейвенкло.

— Я его, кстати, сегодня как раз идущим от Пинс видела, — невзначай добавила Тонкс, когда подруга замолкла, и потянулась в кресле.

— Кого? А, о! — надо отдать ей должное — Пенни соображала быстро. — И какой он? — буквально загорелись глаза Пенни, явно предвкушая новую сплетню.

Тонкс ничего не ответила. Недоверчивый? Высокомерный? Не понимающий шуток? Невозможно составить о человеке впечатление за столь короткий срок. Затем факты в голове словно выстроились в ряд. Распределение в Слизерин. Больничное крыло. Постоянное одиночество. Мог ли он, на самом деле, увидеть в ней угрозу? Да и вид у него был какой-то...

Она вздохнула и, глядя на огонь в камине, ответила:

— Не знаю, Пенни. По-моему, он просто подавленный.

Пенни разочарованно хмыкнула.

— Ладно, Самое Доброе Сердце, набор 1985, лучше скажи: Ты уже сделала эссе для Флитвика?

1) Аналог русской пословицы — «Без труда не вытащишь и рыбку из пруда».

Вернуться к тексту