Появление Леди Хаоса (гет)

Леди Баг и Кот Нуар сражались против Аргоса, пытаясь его отговорить загадывать желание, но ему было всё равно. Их слова разбивались о стену его одержимости.

— Отдайте талисманы, и тогда вы узнаете величие моего желания! — прорычал Аргос, отбрасывая их ударом энергии.

— Никогда! — Леди Баг и Кот Нуар стояли в стойке, готовые к новой атаке.

— Тогда я заберу их силой! — Сказал Аргос и стремительно ринулся на Леди Баг.

Но вместо атаки он резко остановился в паре шагов от неё, его взгляд приковался к лицу Кота Нуара.

— Ты не понимаешь, Адриан, — голос Аргоса стал ядовитым и точным, как кинжал. — Маринетт тебя обманывает! У неё есть ещё тайна, и она вместе с Натали её скрывает!

Кот Нуар замер. Его боевая стойка ослабла. Эти слова ударили больнее любого физического удара. Натали? Его Натали?

— Ты думаешь, твой отец был героем? — Аргос язвительно рассмеялся. — Спроси её! Спроси, что скрывает твой верный помощник!

Леди Баг побледнела как полотно. Её глаза расширились от чистого, животного ужаса. Она понимала, о чём он говорит. И понимала, что это правда.

— Неееет! — её крик был полон отчаяния. Она опустила йо-йо и протянула руки к Адриану, умоляя. — Я сама всё расскажу! Только потом... пожалуйста, не сейчас!

Но было уже поздно. Семя сомнения было брошено. Кот Нуар смотрел на неё, и в его глазах была уже не ясная решимость, а мучительная растерянность и боль. Самое ужасное, что он видел её реакцию. Он видел её страх. И понимал, что Аргос говорит не просто чтобы отвлечь. Он говорит правду.

И в этот момент предательства и боли, когда доверие между ними дало трещину, Аргос воспользовался их замешательством и с новой силой обрушился на них. Битва продолжалась, но теперь они сражались не только с врагом, но и с тайной, которая угрожала разорвать их изнутри.

Аргос медленно опустил руку, готовую к атаке. На его лице появилась ядовитая, торжествующая улыбка. Он достиг того, чего хотел — посеял раздор.

— Пускай говорит, — его голос прозвучал спокойно и властно. Он сделал театральную паузу, глядя на бледное, испуганное лицо Леди Баг. — Иначе вашему командному духу и доверию придёт конец прямо здесь и сейчас. Ты действительно хочешь, чтобы он узнал правду от меня?

Он обратился напрямую к Адриану, играя на его чувствах:

—Ты готов строить своё будущее на лжи, которую она так отчаянно пытается скрыть? Лжи, в которой замешана женщина, которую ты считал семьёй?

Кот Нуар стоял, словно парализованный. Его взгляд метался между Леди Баг, в глазах которой читался безмолвный ужас, и Аргосом, чьи слова разъедали душу, как кислота. Весь его мир, только что обретший почву под ногами, снова рушился.

— Маринетт... — его голос был хриплым от боли. — Это... правда? Что он имеет в виду?

Леди Баг смотрела на него, и слёзы катились по её щекам из-под маски. Она понимала, что Аргос загнал её в угол. Молчание теперь будет равносильно признанию. Сказать правду — значит обрушить на Адрина новый шок, который может сломить его прямо посреди битвы.

— Я... — её голос сорвался. Она была в ловушке, и все пути вели к катастрофе. Доверие, которое они с таким трудом обрели, висело на волоске.

— Да... — тихо, почти беззвучно, вырвалось у Маринетт. Это было не просто слово, это был стон поверженной защиты. — Это была не одна тайна. Натали и твой отец... они были...

Она сделала паузу, пытаясь собраться с духом, чтобы выговорить невыносимую правду. Воздух наэлектризовался. Казалось, весь мир замер в ожидании.

А Аргос со злобой на лице и с предвкушением победы смотрел на Маринетт. Его план работал идеально. Он не просто побеждал их физически — он разрушал их изнутри, и это было слаще любой магической победы. Его глаза горели ликующим огнём, он ловил каждый её вздох, каждое движение губ, готовый насладиться крахом их союза.

Кот Нуар стоял неподвижно, его дыхание застыло. Он смотрел на Маринетт, и в его взгляде была уже не ярость, а глубокая, всепоглощающая боль. Он видел её мучения, видел, как ей тяжело, и часть его уже начинала догадываться, что правда будет ужасной. Но он ждал. Потому что теперь он должен был её услышать. От неё.

— Они были... — Маринетт сглотнула комок в горле, её пальцы сжались в кулаки. Она собрала всю свою волю, чтобы произнести следующую фразу, которая навсегда изменит всё.

— Никакими героями они не были, а наоборот... твой отец был Монархом... — слова Маринетт прозвучали как приговор, тихие и безжалостные. — Я соврала всем миру и тебе в том числе... чтобы сохранить тайну. Меня... Габриэль... вынудил скрыть всё от тебя...

Последняя фраза сорвалась в шёпот, полный стыда и отчаяния.

Наступила мёртвая тишина. Даже Аргос на мгновение онемел, его торжествующая ухмылка застыла. Он ожидал признания в чувствах или мелкой лжи, но не этого. Не того, что рушило весь фундамент мира Адриана.

Наступила мёртвая тишина. Даже Аргос на мгновение онемел, его торжествующая ухмылка застыла. Он ожидал признания в чувствах или мелкой лжи, но не этого. Не того, что рушило весь фундамент мира Адриана.

Кот Нуар отшатнулся, будто от удара током.

Его глаза за стеклами маски стали огромными от неподдельного, животного ужаса.

—Монарх... — он прошептал это слово, как незнакомое. — Мой... отец? Тот, кто отдавал нам приказы... кто охотился на нас?

Его взгляд метнулся к Аргосу, ищу подтверждения или опровержения. Но на лице кузена он видел лишь леденящее душу подтверждение.

— Всё это время... — голос Адриана сорвался, в нём читалось предательство, боль и полная потеря опоры. — Ты... ты знала? И Натали... она тоже...?

Он смотрел на Маринетт, но видел уже не свою напарницу и возлюбленную. Он видел сообщника в самом чудовищном обмане его жизни. Всё, во что он верил, — борьба с врагом, жертвы, долг — оказалось колоссальной ложью, разыгранной его собственным отцом. А те, кому он доверял больше всего, хранили эту тайну.

Его ноги подкосились. Он не упал, но его боевая стойка окончательно сломалась. В этот момент Аргосу уже не нужно было атаковать. Его главная цель была достигнута. Вера Адриана в тех, кого он любил, была уничтожена.

— Ну что, как тебе правда, мой дорогой кузен? — голос Аргоса прозвучал сладко и ядовито, он наслаждался каждой секундой этой сцены. Его смех, невесёлый и полный горького торжества, эхом разнёсся по залу.

Он медленно прошёлся перед ними, как хищник, наблюдающий за ранеными жертвами.

— Твой идеальный отец — тиран, пытавшийся уничтожить город ради призрака твоей матери. Твоя верная подруга — лгунья, годами хранившая от тебя этот гнилой секрет. А твой верный котёл для объятий, — он язвительно кивнул в сторону Маринетт, — лишь пешка в этой грязной игре.

Аргос остановился прямо перед Адрианом, склонив голову набок.

— Добро пожаловать в реальный мир, Адриан. Мир, где нет героев. Есть только обманщики и их жертвы. И теперь ты знаешь, на чьей ты стороне на самом деле. Вернее, — он усмехнулся, — теперь ты знаешь, что ты всегда был один.

Адриан не смотрел на него. Его взгляд был прикован к Маринетт. Но в его глазах уже не было прежней боли. Был шок, переходящий в нечто холодное и пустое. Его мир рухнул окончательно, и на его обломках не осталось ничего, что могло бы удержать его.

Аргос добился своего. Он не просто победил героев. Он уничтожил их изнутри. И теперь, когда они были сломлены, ничто не мешало ему забрать талисманы и загадать своё желание.

— Решайся скорее — сказал Аргос — Я могу создать идеальный мир! Где не будет лжи будет лишь правда но для этого нужно лишь....

— Наши талисманы ты не получишь! Я не дам тебе Феликс!

Он повернулся к Аргосу, и хотя боль ещё читалась в его глазах, её затмевала непоколебимая решимость.

— Пускай Маринетт мне врала, но я с ней поговорю потом, — он бросил быстрый взгляд на Леди Баг, в котором была не ярость, а обещание сложного, но необходимого разговора. — А сейчас наша задача — победить тебя, злодея, который пытается нами манипулировать!

Эти слова стали щитом, отгородившим их от ядовитых инсинуаций Аргоса. Адриан отделил личную трагедию от миссии. Да, его мир рухнул, но это не означало, что он должен позволить рухнуть всему остальному миру.

Леди Баг, увидев его перемену, воспряла духом. Слёзы на её глазах высохли, уступив место огню борьбы. Она снова подняла йо-йо, занимая боевую стойку рядом с ним.

— Ты слышал его, Аргос, — сказала она, и её голос снова зазвучал уверенно. — Игра в слова окончена. Пора заканчивать это по-настоящему!

Аргос отшатнулся. Его план дал сбой. Вместо того чтобы расколоться, герои, пережив удар, сплотились перед лицом общей угрозы. Его злоба, которую он так тщательно лелеял, оказалась слабее их способности прощать и защищать. И это приводило его в ярость.

— Как ты можешь дать своей возлюбленной возможность обманывать? — язвительно спросил Аргос, его голос был полон фальшивого сочувствия. — Разве любовь не должна строиться на абсолютной честности? Ты просто боишься остаться один, поэтому закрываешь глаза на её ложь!

Кот Нуар не бросился в атаку. Он стоял неподвижно, но его взгляд был твёрдым.

— Ты всё неправильно понимаешь, Феликс, — ответил он, и в его голосе не было злости, только усталая мудрость. — Это не я «даю ей возможность». Это я даю нам возможность всё

— Ты всё неправильно понимаешь, Феликс, — ответил он, и в его голосе не было злости, только усталая мудрость. — Это не я «даю ей возможность». Это я даю нам возможность всё исправить.

Он посмотрел на Леди Баг, и в его взгляде была не слепая вера, а сложное, взрослое понимание.

— Она не обманывала меня ради забавы. Её заставили. Моего отца. Того, кого я должен был уважать. И сейчас я вижу в её глазах не ложь, а раскаяние и ужас. — Он сделал шаг вперёд, к Аргосу. — Любовь — это не слепое доверие. Это выбор. Выбор быть рядом, даже когда больно. И да, возможно, это риск. Но это рискованнее — стать таким, как ты, и уничтожить всё из-за страха быть обманутым.

Его слова прозвучали как вызов не только Аргосу, но и всей его философии.

— Я буду разбираться с правдой. Но я сделаю это с ней, а не против неё. Потому что я её люблю. А ты... ты просто бьешь по больным местам, потому что сам слишком боишься доверять кому-либо.

Это был не просто ответ. Это было объявление войны его манипуляциям. Адриан показал, что его сила не в наивности, а в способности прощать и бороться за тех, кого любит, даже когда это тяжело.

— С Маринетт я поговорю, — подтвердил Адриан, его голос стал твёрже, окончательно отсекая все манипуляции Аргоса. — Но не буду идти против нее. Именно из-за того, что её заставили лгать.

Он посмотрел прямо на Аргоса, и в его взгляде уже не было смятения, а лишь ясность и решимость.

— Но это ничего не меняет в одном: она сама не хотела этого. Я видел её глаза всё это время. Видел её боль каждый раз, когда тема касалась моего отца или Монарха. Это была не ложь предателя. Это была ложь заложника.

Он сделал шаг вперёд, занимая место рядом с Леди Баг, плечом к плечу. Этот жест говорил громче любых слов.

— И сейчас она сказала правду, зная, что это может всё разрушить. Она выбрала правду, когда ложь была бы для неё безопаснее. Вот что меняет всё. А твои попытки стравить нас лишь доказывают, насколько ты одинок и несчастен по-настоящему. Тебе не понять, что такое доверять кому-то даже после ошибки.

Его слова были не просто защитой Маринетт. Они были приговором всей тёмной философии Аргоса. Адриан показывал, что его сила — в способности видеть сердце человека, а не только его поступки под давлением. И эта сила была недоступна его врагу.