Отражая друг друга (гет)

Бальный зал блистал так, словно был облит золотом.

Адриан двигался среди всего этого, будто тень в залитом солнцем мире — элегантный, уверенный, улыбающийся там, где от него этого ждали. Над головой сверкали люстры, на каждом столе стояли изящные стеклянные орхидеи, фотографы ослепляли вспышками, словно молнией. Музыка парила над всем этим: тихая, изысканная, дорогая. Нет, дешёвая во всех худших смыслах.

А потом появилась она.

Адриан понял, что это была она, ещё до того, как Маринетт вышла из машины с той своей спокойной уверенностью, к которой он уже привык теперь. Её платье было нежного красного цвета — мягкое, некричащее, но почему-то притягательное. Фасон с открытыми плечами был классическим дизайном Маринетт, волосы были собраны в свободный пучок, отдельные пряди обрамляли её ласковое лицо. Она была всем сразу — сиянием и притяжением, теплом и остроумием, — и рядом с ней Маттьё Лоран выглядел человеком, знающим это.

Адриан сглотнул.

Ему ненавистна была та лёгкость, с какой они смотрелись вместе. Как эскиз дизайнера, воплощённый в жизнь — современный, уравновешенный, привлекательный, заставляющий поворачивать головы даже тогда, когда они молчали. Очаровательный джентльмен и его прекрасная талантливая муза. Рука Маттьё мягко лежала на пояснице Маринетт. Та слегка наклонилась к нему, кивнув министру. Адриан узнал этот наклон головы — именно так она держалась, когда удерживалась от остроумного замечания.

Она притворялась. Но не с Маттьё, а перед аудиторией зала. Это было ещё хуже.

Он не заметил, что всё ещё смотрит, пока Кагами нежно не толкнула его локтем.

— Твой интерес к ней слишком очевиден, — сказала она, не отрываясь взглядом от своего бокала с напитком.

— Нет.

— Да.

Адриан отвёл взгляд. Сердито уставился на цветочную композицию.

— Думаешь, она злится на меня?

Кагами отпила шампанского.

— За что?

— Не знаю, — беспомощно сказал Адриан. — Наверное, за моё существование? Она ни разу на меня не посмотрела…

— Она не злится на тебя, — спокойно прервала его Кагами. — Просто участвует в вечере, и вы оба пытаетесь его пережить. Главное — не потеряйтесь и не растворитесь в нём.

Он не знал, считать это утешением или предупреждением.

Хотя она права, и у каждого здесь своя роль. Он обязан был сыграть свою.

Он поправил манжеты, пригладил складки пиджака и направился к главному залу, вновь натянув улыбку. Его отец уже был поглощён беседой с кем-то из Министерства инноваций. Лораны окружали Маринетт, словно она уже была одной из них. Натали задержалась возле художественной инсталляции в центре зала, где студенты демонстрировали свои экспонаты под вращающимися огнями. Пройдя мимо пары модных журналистов и вежливо кивнув им, Адриан почувствовал сильный хлопок по спине.

Друг по фехтованию.

— Глянь-ка, кто решил почтить бал своим присутствием, — ухмыляясь, произнёс тот. — Думал, ты теперь пропускаешь подобные мероприятия.

-Я пытался, — сухо ответил Адриан. — Отец заставил.

— Ах. Родительская воля, что поделать.

Адриан выдавил напряжённую улыбку, скользнув взглядом туда, где теперь Маринетт разговаривала с одним из членов правления Сельвига. Осанка безупречная. Но её руки чуть заметно нервно подрагивали. Только знакомый ей человек бы обратил внимание.

Ему хотелось думать, что он был таким человеком.

Сославшись на просмотр экспозиции, он покинул своего друга и снова двинулся обратно к краю бального зала, лавируя среди официантов и шёпота разговоров, пока не добрался до стены, что была ближе всего к балконным дверям. Свежий ветер снаружи манил, но вместо этого он прислонился к раме, позволяя музыке проникнуть сквозь него.

Она не смотрела на него.

И не смотрела всю ночь.

Адриан не мог понять, благословение это или наказание.

Он быстро закрыл глаза. Вдох. Выдох. Будь Адрианом. Оставайся спокойным. Не будь Котом Нуаром, готовым ринуться и увлечь её на крышу, лишь бы услышать, о чём она думает.

Не будь ревнивцем, наблюдающим, как она сверкает рядом с кем-то, а не с тобой.

Почти справившись с собой, он услышал её смех.

Не вымученный. Не фальшивый. Смех, от которого у него по спине пробегал жар, потому что именно за этим смехом он стремился к ней после ночных патрулей, когда у него были душевные травмы. Именно тот, что раздавался, когда она побеждала его в играх. Именно...Маринетт.

Он повернулся раньше, чем успел остановить себя. Сейчас она шла к столу с напитками, на мгновение оказавшись одна, её пальцы касались блестящей сумочки, мерцавшей под светом хрустальной люстры.

Прежде чем подумать, он сделал шаг навстречу.

— Привет.

Маринетт подняла взгляд.

Её выражение лица не изменилось ни на гнев, ни на радость. Просто пауза.

— Привет, — ровным голосом произнесла она.

Он ждал. Но — ничего.

Мелодия сменилась на нечто более медленное и мягкое. Струнные инструменты, фортепиано, свет свечей, переплетённые в нотах.

— Можно пригласить тебя на танец? — предложил он. А хотел бы вместо этого сказать: "Я люблю тебя".

Она промолчала ровно столько времени, что хватило на один его вдох.

Затем кивнула.

Сердце Адриана сделало полный оборот.

Он повёл её на танцпол. Ладонь легла ей на талию. Её ладонь опустилась чуть выше его сердца. Они вступили в танец без единого слова. Она была мягка к нему, но в ее взгляде была сталь — настороженность, ожидание. Они молчали.

Первые такты мелодии пролетели в тишине.

— Я думала, тебя здесь не будет, — наконец сказала она.

— Мой отец настоял, — объяснил Адриан. — Чтобы поддержать имидж семьи. — Знаешь, сначала он хотел попросить именно тебя, — добавил он, прежде чем сумел остановиться.

— Чтобы ты пригласил меня?

Он кивнул.

— Ты отказался?

— Да.

Теперь они танцевали вальс, а её глаза внимательно изучали его лицо, словно она сама не знала точно, что ищет.

— Он полагает, что твоя фамилия украсит наш род, — горько продолжил Адриан. — Что людям нравятся такие, как ты. Что семейство Лоран доверяет тебе. Естественно, он стремится воспользоваться этим.

Маринетт не рассмеялась и не передёрнулась, а тихо сказала:

— Ты — не он.

Эти слова прозвучали так тихо, что мгновенно всколыхнули его изнутри. Глядя на неё, он вдруг обнаружил в себе нечто новое — твёрдое, неподдельное и настоящее, такое чувство, какого давно не испытывал.

— Почему ты не попросила моей помощи? — тихо спросил Адриан.

Она быстро взглянула на него.

— С чем?

— С Лилой, — уточнил он. — Со всеми планами, которыми ты занимаешься вместе с Маттьё. Почему ты не позвала меня?

Последовала пауза. И затем она едва слышно прошептала:

— Потому что я не хотела втягивать тебя в эту неразбериху, Адриан. Хватит с тебя и тех сложных ситуаций, с которыми ты сталкиваешься.

Его дыхание перехватило.

И на миг мир исчез. Никаких камер. Никакого Маттьё. Никакого отца. Никакой Лилы. Остались только Адриан и Маринетт и воспоминание, которое ещё не успела испортить реальность.

О, как он хотел рассказать ей, что он не просто Адриан Агрест. Что он кот-дурень, опустошающий её запасы какао и следящий за ней с крыш. Что он постоянно о ней думает. Что ревность внутри него скручивается узлом каждый раз, когда Маттьё заставляет её смеяться.

Он не стал.

Потому что Габриэль Агрест стоял посреди зала и наблюдал.

Не за ним. Даже не за семьёй Лоран, а за ней.

Но Маринетт сейчас смотрела прямо на него, и её губы слегка дрогнули.

— Я думала, ты хочешь держаться подальше от этого. Ты советовал мне вести себя достойно, и я пыталась. Но…

— Это было глупо с моей стороны, Маринетт, — приблизившись к ней, продолжая кружить её, признался Адриан. — Мне было страшно. Потому что я не знал, как помочь. И подумал, возможно, станет легче, если буду играть свою роль.

— Легче не стало, — прошептала она, прижавшись щекой к его плечу. — Совсем наоборот.

Сердце Адриана сжалось одновременно с концом музыки.

— Теперь я вижу тебя настоящую, — сказал он. — Прости, что не видел так долго.

Маринетт сильно заморгала и отвернулась.

Они стояли в полумраке пышного зала, прекрасные, но отчуждённые и разделённые жестокими обстоятельствами.

Он желал остаться в этот моменте навсегда. Закрепить его навечно. Но кругом были взгляды, и мир вокруг не останавливался только потому, что останавливалось его сердце. И вот...

— Маринетт? — раздался голос. Голос Маттьё. Заботливый. Заботливый, потому что она оказалась рядом с тем, кто годами лишал её защиты.

Адриан вздрогнул.

— Мне надо идти, — шепотом проговорила Маринетт, уже разворачиваясь обратно к гостям.

Но Адриан осторожно схватил её запястье.

— Спасибо, что доверилась мне, Маринетт.

Голос её смягчился, потеплев впервые за долгое время.

— Спасибо, что ты позволил мне это.

И она растворилась в толпе — вернулась в ту жизнь, которую с трудом восстанавливала, медленно, кусочек за кусочком.

Адриан застыл на месте, всё ещё чувствуя её руку в своей, как будто она ещё была рядом с ним.

Он не знал, что произойдёт завтра.

Но сегодня, на один идеальный танец, Маринетт принадлежала ему.