Тени в золотом сиянии (гет)

Огонь в камине гостиной Гриффиндора догорал. Багровые языки пламени, еще час назад весело плясавшие на дубовых поленьях, теперь превратились в ленивое, пульсирующее мерцание углей. Тени в углах комнаты удлинились, стали густыми и бархатными, укрывая старые кресла и столы мягким пологом ночи.

Замок спал. После бури эмоций, шквала откровений и ледяного ветра коридоров, Хогвартс погрузился в тишину. Но это была не та мертвая, пугающая тишина Выручай-комнаты, пахнущая пустотой. Нет, это была тишина дома, в котором, несмотря на все угрозы внешнего мира, все еще живет надежда.

Я, Живоглот, лежал на спинке самого удобного дивана, свернувшись в позу «сфинкс на отдыхе». Мои лапы были поджаты, хвост аккуратно обернут вокруг тела, но уши — мои верные локаторы — продолжали медленно вращаться, сканируя пространство.

Моя работа на сегодня была закончена. Но работа Стража не заканчивается никогда.

Передо мной, на диване, сидели двое.

Гарри и Гермиона.

Они не ушли в свои спальни, хотя время давно перевалило за полночь. Они не стали делать вид, что этот вечер был обычным. Они просто сидели.

Изменилось все. Даже воздух вокруг них стал другим.

Раньше, наблюдая за ними, я видел два отдельных сияния — Золото и Изумруд — которые то тянулись друг к другу, то отталкивались, то робко соприкасались краями. Теперь же границы исчезли.

Они сидели вплотную, бедро к бедру, плечо к плечу. Гермиона поджала ноги под себя, устроив голову на плече Гарри. Её пышное розовое платье, свидетель нашей безумной погони, было слегка измято, но сейчас это не имело никакого значения. Гарри, избавившись от парадной мантии и ослабив галстук, обнимал её одной рукой, его пальцы медленно, успокаивающе перебирали её кудри.

Их ауры больше не были отдельными сущностями. Это был единый, плотный кокон. Сплав. Словно кто-то взял солнечный свет и смешал его с глубиной лесного озера, а затем закалил эту смесь в драконьем пламени. Это сияние было ровным, теплым и невероятно прочным. В нем больше не было тех рваных дыр страха, которые я видел в коридоре. Страх остался, да, но теперь он был вытеснен на периферию, за пределы их общего защитного круга.

— Ты думаешь, он попытается снова? — тихо спросила Гермиона. Её голос был сонным, но в нем все еще звучала работа мысли. Моя Хозяйка никогда не отключала мозг полностью.

— Обязательно, — ответил Гарри, глядя на угли. Его голос стал глубже, взрослее. — У него нет выбора. Волдеморт не прощает неудач. А Снейп... Снейп связал себя словом.

— Непреложный обет, — прошептала она, и я почувствовал, как по её телу пробежала дрожь. Гарри тут же прижал её к себе крепче, гася этот тремор своей уверенностью. — Это высшая магия, Гарри. Если он нарушит клятву, он умрет.

— Значит, он будет стараться изо всех сил, — жестко констатировал Избранный. — И мы должны быть готовы.

На низком столике перед ними лежал развернутый лист старого пергамента.

Карта Мародеров.

Для человеческого глаза это был просто чертеж замка с движущимися точками. Но для меня, кота, видящего суть вещей, Карта была живым организмом. Она пахла старой магией, школьными шалостями, чернилами и... слежкой. Это был мощный артефакт, пропитанный намерениями своих создателей.

Я спрыгнул со спинки дивана и мягко приземлился на стол, прямо рядом с пергаментом.

— Привет, приятель, — Гарри отвлекся от созерцания огня и протянул руку, чтобы почесать меня за ухом.

Я благосклонно боднул его ладонь, но мой взгляд был прикован к Карте.

Мои глаза, способные различать движение мыши в густой траве за сто ярдов, скользили по лабиринту нарисованных коридоров. Я искал одну конкретную точку.

Большинство подписей замерли в спальнях.

«Рон Уизли» в башне Гриффиндора.

«Лаванда Браун» там же (я надеялся, что в своей спальне, хотя розовая аура этой девицы была способна просачиваться сквозь стены).

«Минерва МакГонагалл» в своем кабинете — старая кошка никогда не спит.

«Альбус Дамблдор» — в своей башне, ходит кругами.

Но меня интересовали подземелья.

Я нашел его.

В спальне слизеринцев, отделенная от остальных точек невидимой стеной отчуждения, была подпись: «Драко Малфой».

Точка не двигалась. Но я знал, что он не спит. Я чувствовал отголоски той серой, гнилостной ауры даже через слой пергамента и магии. Он лежал там, в темноте, под толщей озерной воды, и его страх отравлял воздух вокруг.

Я медленно поднял правую переднюю лапу. Выпустил когти — самую малость, просто для фиксации. И с глухим, властным шлепком опустил тяжелую лапу прямо на имя Малфоя.

«Попался», — подумал я, прищурив янтарные глаза. — «Я вижу тебя, Хорек. Ты можешь прятаться в шкафах, можешь бегать по коридорам, можешь плакать в жилетку своему крестному. Но теперь ты под моим колпаком».

Гермиона заметила мой жест и слабо улыбнулась.

— Смотри, Гарри. Живоглот взял его под арест.

Поттер посмотрел на мою лапу, накрывающую имя врага, и уголок его губ дернулся в усмешке — первой искренней усмешке за этот долгий, тяжелый вечер.

— Хорошая работа, Живоглот. Держи его. Не выпускай.

Я издал низкий, вибрирующий звук, похожий на рокот далекого грома. «Не сомневайся, Мальчик. Пока я на страже, ни одна крыса, ни один хорек и ни одна змея не проскользнут мимо».

В дальнем углу гостиной что-то зашевелилось. Я лениво повернул голову.

На одном из кресел, укутанный пледом, спал Рон Уизли. Видимо, он так и не добрался до спальни после вечеринки, сморенный пуншем и чрезмерным вниманием Лаванды. Во сне он чмокал губами и что-то бормотал.

Его аура, обычно представляющая собой хаотичный оранжевый вихрь, сейчас была тусклой и спокойной. Она была плотно укутана остатками розовой дымки — следом общения с мисс Браун.

Я посмотрел на него с философским спокойствием.

Раньше Рон был проблемой. Он был Источником Шума, который разрушал гармонию Моей Хозяйки. Он был той самой фальшивой нотой, которая портила всю мелодию. Я тратил столько сил, чтобы оттеснить его, заблокировать, сбить с толку.

Но теперь...

Я перевел взгляд обратно на Гарри и Гермиону.

Они выросли. За одну эту ночь, за один этот разговор в темном коридоре они повзрослели на целую жизнь. Они перешагнули черту, за которой остались детские обиды, ревность и глупые игры в «кто кому нравится». Они вступили в мир войны, клятв и смертельной опасности.

А Рон... Рон остался там, в детстве. Со своими обидами на команду по квиддичу, с прыщами и навязчивой подружкой. Он больше не был угрозой для их союза. Он просто не дотягивал до их уровня вибрации.

Гармония, которую я так старательно выстраивал, эволюционировала. Она стала чем-то большим, чем просто романтическая привязанность.

Гарри потянулся и зевнул, снимая очки. Без них его лицо стало более уязвимым, молодым. Он потер глаза.

— Нам нужно поспать, — сказал он, но не сделал попытки встать. — Завтра будет... сложный день.

— Завтра мы начнем разрабатывать план слежки, — ответила Гермиона, тоже не двигаясь с места. — Я подумала, может быть, заколдовать несколько монет, как для Отряда Дамблдора? Чтобы мы могли сообщать друг другу, где он, не привлекая внимания.

— Гениально, — пробормотал Гарри, устраиваясь удобнее. — Как всегда.

Они не хотели расставаться. Я чувствовал это. Разделиться сейчас означало разорвать этот спасительный кокон и снова остаться один на один с холодом своих мыслей.

Я посмотрел на карту, потом на них.

Правила Хогвартса запрещали мальчикам и девочкам спать вместе. Но правила писались для студентов. А здесь сидели солдаты.

Я принял решение.

Я поднялся со стола, оставив Малфоя под ментальным надзором, и перебрался обратно на диван. Но на этот раз я не стал ложиться в ногах.

Я забрался прямо на колени к Гарри, растянувшись так, чтобы моя голова лежала на коленях Гермионы. Я стал живым, пушистым, теплым мостом, соединяющим их тела.

Затем я включил свой мотор на полную мощность. Мое мурлыканье заполнило тишину гостиной. Это был звук уюта, безопасности и нерушимого покоя.

«Спите», — передавал я им мысленно. — «Спите здесь. Я разрешаю. Я буду охранять ваш сон. Я буду следить за тенями. Я буду держать мир на своих лапах, пока вы набираетесь сил».

Гарри улыбнулся, чувствуя мою тяжесть и тепло.

— Кажется, нас взяли в заложники, — прошептал он.

— Похоже на то, — отозвалась Гермиона, и ее рука начала автоматически гладить мою спину. — Мы не можем его потревожить. Это закон.

— Суровый кошачий закон, — согласился Гарри.

Он накинул на них обоих край своей мантии, словно одеяло. Гермиона закрыла глаза, ее дыхание выровнялось, синхронизируясь с дыханием Гарри и моим мурлыканьем.

Вскоре они уснули.

Два человека, на плечах которых лежала судьба магического мира. Избранный и Самая умная ведьма. Мальчик-с-Грозой и Девочка-Золото.

Их ауры сияли в полумраке ровным, спокойным светом, освещая гостиную лучше, чем угасающий камин. В этом свете не было места кошмарам.

Я лежал между ними, чувствуя биение их сердец. Я был уставшим. Мои лапы гудели от ночных пробежек по каменным полам. Вкус мертвого пера все еще фантомно ощущался на языке. Но я был счастлив.

Моя миссия трансформировалась.

Я начинал как Сводник. Я видел потенциал, я устранял помехи, я подталкивал их друг к другу носом и хвостом. Я создал пару.

Но теперь я — Хранитель.

Мир снаружи готовился к войне. Тучи сгущались над замком. Где-то в темноте Волдеморт собирал свои силы. В подземельях Малфой чинил дверь для смерти.

Но здесь, на этом старом бархатном диване, была создана крепость. И пока я здесь, пока мои глаза открыты, а когти остры, никто не разрушит этот союз.

Я приоткрыл один глаз и посмотрел на карту, лежащую на столе. Точка «Драко Малфой» слегка дрогнула.

«Даже не думай», — мысленно прорычал я в пустоту. — «Я слежу за тобой».

Я положил голову на лапы, но не закрыл глаза полностью. Сквозь щелочки век я продолжал наблюдать за игрой теней на стенах.

Пусть спят. Им понадобятся силы. Им понадобится вся их магия, вся их любовь и вся их ярость.

А мне... мне просто понадобится немного больше еды и, возможно, новая когтеточка. Желательно, в форме Пожирателя Смерти.

Ночь текла медленно, укутывая Хогвартс снегом и тишиной. И в центре этой ночи, в сердце древнего замка, горел огонь, который никто не сможет погасить. Огонь, который зажгли двое людей и один очень мудрый, очень рыжий кот.

Операция «Тени в золотом сиянии» завершена. Начинается операция «Вечный Дозор».