Бей первым Гарри или... давать умейте сдачи (джен)

Оставшееся время до третьего испытания мы посвятили учёбе и отдыху. Разумеется, учили мы не только то, что обычно в школе преподавали. После назначения Добби нашим персональным поваром, стало, конечно, меньше отвлекающих факторов но, вот о чём я задумался. Вспомнилось мне что в результате действий моей защиты пострадал Снэйп и, судя по всему, чуть не составил ему компанию Дамблдор. А произошло это после того как они попробовали воздействовать на меня ментально. Ну, судя по всему, именно такой вывод напрашивался. И если у меня, такая защита имеется, то нельзя ли как-то обучить ей ли чему-то подобному Гермиону? Ведь если кто-то может ментально вторгнуться в чужой разум, то и методы противодействия существовать должны.

Мы, разумеется, расспросили мадам Помфри. И выяснили, что действительно имеются такие разновидности ментальной магии. Легилименция и Окклюменция. Или если говорить простыми словами, то искусство проникновения в чужой разум и защита от этого. Кстати, выяснилось что основам Окклюменции учат всех целителей. Ведь, хоть и очень редко, но попадались маньяки владеющие Легилеменцией. Вот и представьте, поймали такого и поместили в психушку, а он возьмёт да и внушит целителям или охранникам, чтобы те его выпустили. И по новому маньячить начнёт. Вот для этого-то Окклюменция целителям и была нужна. Это если «на пальцах» объяснять.

И ещё добавила, что легилименты могут использовать два метода проникновения в чужой разум. Грубый и тонкий.

— Вот как? — подумалось мне после её объяснений. — Это получается чего? Что Снэйп тогда попробовал меня легилиментить грубым способом, так что ли? Ну, тогда выходит, что Дамблдор использовал мягкий, хоть это его от ответки и не спасло.

В общем, стала мадам Помфри учить потихонечку Гермиону. Окклюменции. Вообще-то, она сразу поняла из-за чего Снэйп пострадал, только «раздувать» ничего не стала. Тем более, знала она, что водился и за Альбусом Дамблдором, и за Северусом Снэйпом такой грешок. Применить к ученикам Легилименцию. Это, конечно, было незаконно, только сделать она ничего не могла. Ведь если никто не жалуется, просто потому что не знает на что жаловаться, то и никакого нарушения нет.

Ну, и мы, заодно, учились у мадам Помфри применять некоторые медицинские заклинания. Типа, удалять гематомы, вправлять вывихи, сложить как нужно сломанную кость и наложить лубок, остановить кровотечение. И так далее.

А ещё, появилась у меня мысль. Раньше, я как-то и не задумывался, о том, а почему меня вдруг подселило в Поттера. Ну, в образ нужно было вживаться, к Турниру и готовиться, то, сё. А сейчас, время появилось и я задумался. Почему именно меня, и почему именно в него? К определённому выводу я так и не пришёл, но решил придерживаться такого мнения. Если сравнить магическую Британию с грядкой, то получается, что она сильно заросла сорняками. Вот мне и предстоит их выполоть. В противном случае, я не видел никакого смысла в моём... вселении.

И, наконец, впервые с момента моего попадания я почувствовал себя, как... в перерыве между боями. Да, пожалуй именно так. Ведь с самого моего попадания я считал что участвую в боевых действиях. А тут выдался момент, когда оказалось можно расслабиться и не оглядываться постоянно. К тому же тело мне досталось подростковое, вот я почувствовал себя им.

Мы тусовались с Гермионой, Невиллом и Луной. Ботинки её, кстати, больше не пропадали. Как она сама объяснила: «Нарглы испугались». Ещё, частенько в нашей тусовке принимала участие Флёр. Смело можно было сказать, что своей она стала в нашей компании. Так же я потихонечку учил Гермиону преодолевать страх высоты, катаясь с ней на метле. Сначала низко, потом повыше. Рыжие если и пытались подливать нам зелья, то после назначения Добби нашим поваром, им это ни разу не удалось. Кстати, директор, несмотря на свою просьбу о предоставлении рыжим второго шанса, тоже нас почему-то не трогал. Не руководил, так сказать, процессом нашего примирения. Наверное, у него пока на это особо времени не было. Турнир всё-таки.

В общем, всё было нормально, до самого третьего испытания. Разве что Малфой-младший как-то раз получил ещё один урок вежливости. Непонятно было чего вдруг взял он, да и нарвался. Снэйпа-то в школе больше не было. Это тот обычно всегда вставал на его защиту. Скорее всего, после «ухода» последнего его жизнь на их факультете стала не такой комфортной как раньше, вот он попробовал вернуть свои позиции. За наш счёт. Да ещё и при большом скоплении свидетелей. Не знаю. В общем, как-то, когда мы вчетвером сидели на берегу Чёрного озера и над чем-то смеялись, появился он в сопровождении своих неизменных секьюрити. Крэбба и Гойла. Ну, и ляпнул что-то типа, что мол сумасшедшая, сквиб, грязнокровка и полукровка даже мизинца его не стоят. Ещё и потому что он и чистокровный, и магически нас всех сильнее.

Мы над его словами, конечно же, посмеялись. А у меня появилась мысль об эксперименте. Предложил я Малфою с сопровождающими наколдовать Протего, втроём, одновременно. Протего это такой магический щит, если кто не в курсе. В общем, взял я его на «Слабо». Зачем я это сделал? Ну, прежде всего мне захотелось кое-что проверить. Вспомнилось мне что Гарри наколдовал заклинание Патронуса в тринадцать лет. И, что потом ему говорили, мол, такое под силу только взрослому магу да и то не каждому. А так же, что Патронус Поттера разогнал сразу около сотни дементоров. Были тут такие существа. Впрочем не о них сейчас была речь. Я решил попробовать убить зразу «двух зайцев». В общем, наколдовали они тройной Протего, а я всадил в него всего один свой Ступефай. Не от всей души, разумеется, но, прилично так, долбанул. И они, все трое, оказались сидящими на «пятой точке».

Чего я этим добился? Во-первых, я в очередной раз доказал Малфою, что его чистокровность не имеет никакого значения. И во-вторых, я впервые, осознанно, проверил уровень своей магической силы. Так что, удался мой эксперимент.

А в остальном всё было хорошо. Но, только до того самого дня вечером которого проводилось третье испытание Турнира. В этот день я понял, что отдых закончился и мне вновь пора «выйти на тропу войны». Как бы высокопарно это не прозвучало. И вновь поспособствовали этому Уизли. При этом, появилась у меня ещё одна мысль. Вот вроде бы и мирное время вокруг, но вот не ощущаю я его таковым. И не почувствую до тех пор пока мне и моим друзьям будет что-либо угрожать. Ну, а раз так, то и «стволы зачехлять» рановато.

Вспомнить о рыжих меня заставило событие произошедшее сразу после завтрака. В этот день, помимо всего прочего у моих однокурсников был последний годовой экзамен. В общем, я собирался проводить Гермиону к классу и поддержать её, потому что у неё каждый раз перед началом очередного экзамена или зачёта возникало очень сильное волнение. Чуть ли не стресс. Сам-то я от экзаменов в этом году был освобождён. Но, не получилось. Потому что к нам подошла Макгонагалл и сообщила мне:

— Поттер, все участники Турнира собираются после завтрака в комнате, примыкающей к залу. Там собрались семьи участников Турнира. Они приглашены посмотреть последнее состязание. И ты сегодня сможешь провести со своими весь день.

— Чего? — не понял я. — Семьи участников? Профессор, прошу прощения, но, наверное, кто-то из нас страдает склерозом. А может это шутка такая, изощрённая, в стиле Драко Малфоя? Хотя... нет. Там, наверное, кто-то кто меня убьёт, а потом оживит. Прямо перед заданием. В противном случае, как я ещё могу время со своей семьёй провести?

— Проявляйте уважение, Поттер! — рявкнула Макгонагалл.

— Вообще-то, профессор, это не неуважение, а всего лишь... здоровый скептицизм и... постоянная бдительность, — мягко поправил я в ответ Макгонагалл.

Слова «Постоянная бдительность» были девизом нашего преподавателя по Защите от тёмных искусств, Аластора Муди. Отставного мракоборца и параноика.

В общем, я поблагодарил Макгонагалл и направился к нужной комнате. Но, не дошёл, а остановился и вызвал Добби. Ну, и попросил его заглянуть «одним глазком», чтобы он подсказал мне что это за семья такая. Может у меня и желания встречаться с этими самозванцами не будет. А то откуда бы семье у сироты взяться?

Самое интересное заключалось в том, как Добби мог это делать. Был в этом мире такой способ почти мгновенного перемещения из одной точки пространства в другую. Назывался он аппарация. Не знаю как это происходило, но на телепортацию, как по мне это похоже не было. Имелось у меня такое ощущение. Разумеется, мы с Гермионой этой самой аппарации научились. Удобная оказалась штука. Но, рассказать я хочу о том, что домовики использовали для этого какие-то совершенно другие принципы. В общем, домовик как бы уходил в подпространство и после перемещения выходил в обычное, в нужном месте. Но, вот прямо перед выходом мог он притормозить и взглянуть на то место, куда он перемещался. Не опасно ли для него оказаться в этой самой точке. И в случае чего вернуться обратно. А ещё, когда домовику было нужно, то аппарация проходила совсем беззвучно. Так что «заглянул» Добби и сообщил мне:

— Гарри Поттера, сэра, ждут Рыжий Громковещатель и старший сын Рыжего Громковещателя и Подкаблучника. А ещё Уизел-Рыжий Хвост как-то нехорошо магичит на подругу Гарри Поттера, сэра, мисси Лакури.

Ну, почему Добби назвал Молли Уизли Громковещателем, понятно было. Вообще-то, это такие звуковые послания были. То есть присылали кому-нибудь конверт, который после его раскрытия взлетал в воздух и начинал орать в адрес получателя всякие гадости. А миссис Уизли очень такие штуки любила. Поэтому её Добби так и назвал. А Хвостом, в данном случае оказался их старший сынуля. По имени Билл. Потому что носил он длинные волосы, которые в хвост собирал.

— А что семья Флёр этого не видит, что ли?

— Нет, Уизел-Рыжий Хвост ходит туда-сюда и когда проходит мимо мисси Лакури воздействует. Незаметно для других Лакури.

— Вот как? — задумался ненадолго. — Рисковый он парень. Значит будем действовать по принципу «И, чтоб Билли не побили, просто не было ни дня».

Вспомнилось мне в тот момент эта цитата из какой-то песенки. Ну, насчёт, чтобы Билли не побили. Там что-то про пиратов вроде бы было и про жадность. Мол, жадным быть плохо. И решение что делать как-то быстро пришло.

— Вот что Добби... — наклонился я к уху домовика. — Давай-ка мы сделаем вот что...

После чего я открыл двери в комнату и делая вид что удивлён выдержал сначала объятия миссис Уизли, а затем и дружеское похлопывание по плечу от Билла. Вот только, я похлопал его в ответ с помощью телекинеза. Да так, что Билли приземлился на «пятую точку».

— Ох ты ж, — «засмущался» я. — Прости, Билл. Что-то моя магия сегодня нестабильная какая-то.

И я принялся помогать Биллу встать и отряхнуться, а Добби в это время вытащил из кармана Билли какой-то небольшой амулетик. После чего подхватив под руки рыжих я утащил их из комнаты. А Добби появился возле Флёр и попросил от моего имени посетить мадам Помфри, для проверки. А то непонятно нам было чего это там Билли магичил такого нехорошего.

В общем, погулял я с ними, до того момента как Рончик сдал свой экзамен и присоединился к нашей компании. После чего я их оставил, сославшись на необходимость посещения больничного крыла из-за некоторой, якобы, нестабильности моей магии. Ну, как я им сказал до этого.

А у мадам Помфри я узнал, что то, что делал Билли, было чем-то вроде точечных инъекций, которые... В общем, по сути своей Билл попытался привязать себе Флёр. И затем вынудить её родителей допустить подобный... мезальянс. Примерно так объяснила мадам Помфри.

А почему мезальянс? Так ведь не подозревал я, до этого момента, что что родители Флёр имели во Франции определённый «вес». Вот и получалось, что... ну грубо выражаясь говночерпий Билл попытался «захомутать» графиню или, даже, герцогиню Флёр. Примерно.

— Но... В таком случае, — подумалось мне, — хрень какая-то получается. Почему они допустили чтобы их малолетнюю дочь использовали во втором задании Турнира?

Впрочем это были их дела, так что я не счёл для себя необходимым в них влезать. А вот амулетик-то я им показал, показал. И подсказал обратиться с этим амулетиком в банк Гринготтс, где, как мне помнилось, Билли работал разрушителем проклятий. А подсказывать пришлось, потому что Аполлин, мама Флёр и Габриэль, пришла в настоящее неистовство, да и сама Флёр, как говорится, недалеко от неё ушла. Вот и пришлось их обоих успокаивать и мужу, и младшей дочери, и мне с Гермионой. Всем вместе. Но, даже, когда они немного успокоилась, то мыслили ещё не совсем адекватно. И я заверил их, что даже если он, по какой-то счастливой случайности, удержится на работе, то ненадолго. Причину я, конечно, озвучивать вслух не стал. Но, мы друг друга поняли.

Единственное, что не доходило до моего разумения, так это почему Билли решился на такую авантюру. На что он надеялся? Ведь поняли бы де Ла Куры, что не всё так просто. Ну, и поступили бы соответственно. Или он понадеялся, что «победителей не судят»? Впрочем, не стал я долго рассуждать об этом. Скажу только, что Биллу не повезло. Потому что я оказался свидетелем его действий. Да и, не об этом сейчас была речь. В таком состоянии Флёр не смогла бы нормально выступить в третьем состязании. Вот я и предложил ей проходить третий этап совместно. Нет, ну а чего? Является же одной из целей Турнира укрепление дружбы между народами. Вот и будем мы её укреплять и развивать.

Тут, кстати, дело было вот ещё в чём. Третьим этапом Турнира было прохождение лабиринта. В центре которого находился кубок, которым потом и награждали победителя. Вместе с тысячей галлеонов. И в момент его касания, подавался сигнал об окончании Турнира.

А у Флёр, как у участницы Турнира, было меньше всего баллов и была она на последнем месте. Так что, если бы мы с ней первыми добрались до центра лабиринта и одновременно коснулись бы кубка, то стали бы победителями. Но, это было так, задачей побочной или второстепенной. Прежде всего, я предложил это, потому что Флёр была вейлой. А кто такие были вейлы?

Были они, насколько я понял, что-то вроде женщин-оборотней. Мужчин среди них никогда не бывало. Ну и красивыми они были, сами по себе. А до красивых женщин, охотников всегда много было. Вот они и выработали, так сказать в процессе эволюции, способы противодействия таким охотникам. Во-первых, это было ментальное очарование, появляющееся у них в период полового созревания. Мужчины, под его воздействием превращались в слюнявых идиотов. И во-вторых, годам к двадцати, у них появлялась возможность оборачиваться в больших птиц. Которые, помимо того, что обладали острейшими клювами и когтями, могли ещё и огненными шарами пулять. А шарики эти, по своему воздействию, были чуть послабее драконьего пламени.

В общем, имели они сродство с огненной стихией, что и накладывало на них свой отпечаток. Заключалось это в том, что если их разозлить, успокаивались они дольше обычных людей. А сегодня Флёр не просто разозлили, а вообще выбесили. Так что, отправлять её одну состязаться в третьем этапе было бы крайне... непредусмотрительно. Вот и согласились и её родители, и сама Флёр, что совместное прохождение будет наиболее оптимальным вариантом.

Так что, когда вечером мы входили в лабиринт, вместе с Флёр вошёл Добби. Которого, разумеется, никто не увидел. И как только они вошли, я его позвал и он переместил ко мне Флёр.

Ну, и двинулись мы вдвоём. Не буду описывать что за препятствия были на нашем пути, скажу только, что ловушек всяких и представителей хищного бестиария магического мира хватало. Ну, и ещё добавлю, что из тупиков мы обратно не возвращались а просто прорезали или прожигали стену и двигались дальше. В конце мы отгадали по загадке которые загадал нам Сфинкс и разобрались с большими пуком-акромантулом.

А затем мы одновременно коснулись кубка и нас перенесло. Но, только не к судейскому столу, а на какое-то кладбище. И события «понеслись вскачь». Во-первых, сзади к нам что-то подползало, а если учесть, что ползком передвигались в основном змеи, то скорее всего это змеюка и была. И, во-вторых, спереди «нарисовался», невзрачного вида мужичок. Ну и в-третьих, пароходной сиреной взревела моя интуиция.

— Флёр, шарм! — заорал я указывая на мужичка, а сам развернулся лицом к тому что к нам подползало.

Это действительно оказалась змеюка, большущая и, наверняка, опасная. Впрочем, справиться с ней оказалось несложно. Как только она подняла голову, что бы напасть на нас, я отрезал ей её, спрессовав воздух до толщины двух-трёх миллиметров и метнув это импровизированное лезвие в её шею. А потом повернулся обратно и, наконец, огляделся. Мужичок-то так и стоял, с дебильной улыбкой на лице, а из его рта капала слюна. В руках он держал, как будто бы грудного ребёнка, завёрнутого в какие-то тряпки, а невдалеке от нас стоял огромный котёл. В котором что-то булькало, подогреваемое огнём.

— А ты что ещё за хрен? — спросил я у мужичка, но видимо Флёр приложила его от всей души, поэтому он мне не ответил.

Но, всё же ответ мы получили, причём из того свёртка, который мужичок в руках держал. Оказалось, что это всё-таки младенец. Вот только явно нечеловеческий. Уродливый он был, да ещё и с красными глазами. А у людей глаз такого цвета не бывает. И, наверное, именно потому что он был не совсем человеком, шарм Флёр подействовал на него не в той же степени, что и на мужичка. Чёрт! Да он даже на меня подействовал. И если бы не моя защита, то я имел бы все шансы превратиться в слюнявого идиота.

В общем, поговорили мы с ним. С этим «младенцем». И если пропустить всю словесную шелуху и оскорбления которыми он нас осыпал то получалось что сегодня мы предотвратили очередную попытку возрождения Волдеморта. Ну, как возрождения. Он в принципе и не умирал никогда, только тела был лишён. А сегодня они собирались провести ритуал роста. Так, наверное. То есть его маленькое тельце должно было превратиться из детского сразу во взрослое.

— Чего нам с ним теперь делать, если он бессмертный? — спросил я у Флёр. — Если даже умертвить его сейчас, то мы его просто в очередной раз тела лишим.

— А давай его Напитком живой смерти напоим, — предложила Флёр.

— А ничего, что он не человек. Подействует на него-то? — уточнил я.

— Так ведь он же универсальный, на всех действует, — пояснила Флёр.

— Ну, тогда... Добби!

— Скажи-ка дружище, не можешь ли ты доставить нам Напиток живой смерти. Прямо сейчас. Одного пузырька будет достаточно, — спросил я у домовика, когда он появился на кладбище.

— Добби может, — кивнул он и исчез.

А я тем временем, подтащил мужичка поближе к мёртвой змеюке и свернул ему шею. Честно говоря я даже и не поинтересовался, кто это может быть. Да и какая к чёрту разница, кто он такой. Наверняка какой-то из Волдемортовских прислужников. Ну, а раз он из них, то значит враг. А, хороший враг, мёртвый враг. На войне, во всяком случае. Впрочем, долго рассуждать на эту тему у меня не получилось, потому что появился Добби.

И, после того как мы с ним влили Напиток в младенца, я его вот ещё о чём попросил:

— Слушай, Добби. Сделай мне одолжение, спрячь этого заснувшего так, чтобы кроме тебя никто не знал где он. И не говори об этом никому кроме меня, но только когда я тебя спрошу об этом. Да и вот что ещё. Уберёшь потом этих. Тоже забрось их куда-нибудь. В Запретный лес, что ли. Или поближе к гнезду акромантулов. А мы тем временем подумаем, как нам обратно вернуться.

— А чего там думать-то? — не поняла Флёр. — Кубок же должен был нас к судейскому столу доставить. Так что, наверняка, если мы его коснёмся, то там и окажемся.

— Ну, давай попробуем, — согласился я и мы одновременно коснулись кубка.